Вечер прошел нерадостно. Каэтара украдкой вытирала слезы, а у меня кусок в горло не лез и не было никаких идей, что же делать и как спасти ребят. И главное, было совершенно непонятно, что же произошло и как они умудрились попасться. Я-то со своей стороны, как могла, сохраняла конспирацию, всем их снабжала, и причины лезть в город у них не было. Как же их поймали-то? Скорее бы Каэтара что-то прояснила. Мне оставалось еще три дня, чтобы отработать амулет, поэтому что-либо изменить и предпринять я не могла. Оставалось только надеяться на то, что Каэтара все выведает и попробует попросить свидания с Илмаром, а я уж сяду к ней на хвост и попытаюсь хоть что-то узнать.

Ужин прошел крайне натянуто. Все сидели хмурые, и я, быстро закончив трапезу, сбежала в свою комнату, давая возможность Каэтаре обсудить ситуацию наедине с мужьями. Слов мне было не разобрать, но происходило это бурно, на повышенных тонах. Айлонтар что-то злобно кричал, Каэтара рыдала, Версалант пытался их утихомирить. М-да, как все непросто в семье у Илмара. Такого папашу, как Айлонтар, врагу не пожелаешь.

Потянулись дни ожидания. Я исправно ездила на лекции в Школу магии, потому как бросать все сейчас – это верх глупости. Только вот никакого желания развлекаться у меня уже не было. После лекций я бездумно ездила на Хаммере и не отвечала на дружелюбные попытки моих охранников пообщаться. Они, кажется, даже обиделись на меня, надо ж, как я их приручила-то. Но мне было не до них.

Единственное место, куда я исправно заезжала каждый день, это к Мертону в храм. Я так нервничала, что просто места себе не находила, а жрец меня как-то успокаивал. От него я узнала, чего ожидать Илмару и Шеру. Я по-прежнему никому не говорила о своем знакомстве с ними, но рассказала об этой истории как о том, что случилось с сыном Каэтары и еще каком-то эльфом.

То, что поведал Мертон, не радовало. По его словам, раз ребята оказали сопротивление при задержании, то ничего сильно хорошего им уже точно ожидать не стоит. С Илмаром все просто: либо его возьмет в мужья какая-нибудь местная женщина, либо путь жрецом в храм, либо казнь, если он категорически откажется стать слугой бога.

С Шером тоже не сильно радостно. В мужья его точно никто не возьмет, так как он не аэрлинг. Поэтому у него вариантов всего два: наложником в чей-то гарем, то есть рабство, или казнь. Держать его просто так никто не станет, лишний рот, который к тому же представляет потенциальную угрозу, никому не нужен.

Через три дня истек срок, оговоренный мною с магами для отработки амулета. Ксимель молчала, поэтому после лекций я сама подошла к ней, решив, что надо амулет получать, чтобы он уж гарантированно был у меня, а там посмотрим, сколько мне еще придется отработать.

– Ильдери Ксимель, сегодня была последняя лекция из оговоренного нами срока. Я бы хотела получить амулет перемещений сегодня. Вы не против? – Я стояла с решительным видом.

– Да-да, ильдери Алета, амулет для вас готов, пройдемте в мой кабинет. Я вам все расскажу.

Ксимель долго колдовала у шкафа, я так понимаю, снимала защиту, затем вынула из него небольшую шкатулку. Поколдовав еще и над ней, достала кулон на тонкой цепочке и, поманив меня, сама надела его мне на шею.

– Вот. Я выполнила свои обязательства, ильдери Алета. Амулет настроен только на вас, никто другой им воспользоваться не сможет. Я так понимаю, что вы не обучены даже основам магии, поэтому я сейчас объясню вам, как им пользоваться. Мысленно сформулируйте точное место, куда желаете попасть. В идеале хорошо бы знать еще и как оно выглядит, но это не обязательно. Достаточно четко мысленно озвучить его название и местоположение. И, собственно, шагайте, вы попадете именно туда.

– Гм… Ильдери Ксимель, а как насчет моих спутников? Мне их нужно держать рукой или как? – Я демонстративно погладила Альфа по голове.

– Спутников? Да, разумеется, достаточно физического контакта с вами в момент переноса. Просто крепко держите их.

– Благодарю. – Я кивнула. – Ильдери Ксимель, у меня к вам есть новое предложение. Как вы смотрите на то, что я задержусь еще на несколько дней примерно на тех же условиях? Я продолжаю вам читать лекции, а вы меня, со своей стороны, обучаете каким-нибудь заклинаниям, не слишком сложным, которые я смогу освоить, учитывая, что я в магии не знаю вообще ничего. Мне бы немножко боевых и защитных заклинаний для самообороны, немного лекарских. Может, несколько бытовых, типа чистки одежды, например. Это возможно?

– Хм… – Ксимель задумалась. – Ильдери Алета, у вас, безусловно, есть магические способности, но их потенциал, направленность и стихия пока не ясны. Я не уверена, что мы сможем вот так, с нуля, освоить с вами конкретные заклинания. Обычно в магических школах обучение строится по иной схеме, не сразу с изучения заклинаний.

– Ну может, мы все же попробуем? По вашим словам я поняла, что прямо сейчас меня в школу не примут, то есть у меня есть некий запас времени. Мы могли бы его потратить с пользой для нас обеих. Кроме того, – я помялась, – у ильдери Каэтары сейчас неприятности в семье. Мне не хотелось бы бросать ее в такой момент, это как-то некрасиво.

– Ну что ж. – Ксимель задумалась. – В ваших словах есть резон, давайте попробуем. Один день лекций – одно заклинание. Но отрабатывать и оттачивать их вы будете самостоятельно, в одиночестве. Некоторые заклинания требуют от учеников нескольких дней для полного безукоризненного владения. Я не стану тратить на это свое время. Устроит вас?

– Да, вполне.

Вот и чудненько. Все равно я без ребят не уйду, а так я нашла и хорошее оправдание для своего промедления, и поучусь чему-нибудь. Никто не знает, что ждет меня впереди, а мне с лихвой хватило трех суток в горах в полной беспомощности.

Каэтара каждый день ходила во дворец и пыталась как-то уладить ситуацию и смягчить судьбу своего сына. Я со своей стороны предложила ей подкупить стражников на средства от продажи моих запасов серебряных украшений и устроить Илмару и Шеру побег, чтобы я их сразу же забрала с собой, ведь амулет уже у меня. Но она только горько рассмеялась, ничего не объяснив мне, из чего я сделала вывод, что почему-то это невозможно. Ну это мы еще посмотрим, что там у них возможно, а что нет.

Я все это время усиленно занималась. Ксимель сдержала слово и каждый день после моих лекций в своем кабинете изучала со мной теорию. Только вот ничегошеньки у меня не получалось. Я исправно повторяла все, что она говорила, делала нужные пассы руками. И… и ничего. Вещи не чистились, молнии не вылетали, огненный шар даже и не думал загораться в моих руках. Я мысленно материлась на всех известных мне языках, склоняла эту дурацкую магию как могла, трудилась изо всех сил, но результата не было. Ксимель только руками разводила, но уговор есть уговор. Поэтому все шло так, как шло. И она, и я свои обязательства выполняли.

Ксимель, кстати, в итоге оказалась вполне нормальной теткой. Первое впечатление было обманчиво, просто она была… эдакий трудоголик – маньяк, помешанный на работе. Ученый с большой буквы. У нее буквально глаза горели, когда я рассказывала что-то новое. Она часами сидела в своем кабинете и занималась какими-то делами. И в школе о ней отзывались очень почтительно и с большим уважением.

Примерно на шестой день я уже была похожа на мину: тронь – и взорвется. Как-то совсем у меня нервишки расшатались, с ребятами ничего не проясняется, магия не слушается, просто зла не хватает. В тот день мы с Ксимель учили воспламенение предметов, но эта проклятущая бумажка, лежащая на металлическом подносе, даже и не думала загораться. Я уже вся в испарине была от усердия, но толку никакого. Ксимель устало наблюдала за моими бессильными потугами, тоже уже смирившись, с моей полной безнадежностью. Ну как же так? Ведь мне все говорят, что к магии я способна, почему же ничего не выходит?!

– Ильдери Алета, захотите, чтобы она загорелась. Попробуйте этого по-настоящему захотеть. Одной техники мало, одновременно с прочтением заклинания направьте на эту бумажку поток сил.

– Да я пытаюсь. – Я устало потерла лоб. – Не понимаю, что со мной не так. Ладно, ильдери Ксимель, давайте на сегодня закончим, я вас уже совсем утомила. Всю теорию я записала и поняла, дальше буду тренироваться сама.

– Хорошо. Увидимся завтра. – Она кивнула мне, не вставая с кресла.

Я тоже чуть поклонилась и направилась в сторону выхода. Проходя мимо стола, я бросила взгляд на эту чертову бумажку.

– У-у-у, зараза, чтоб тебе гореть синим пламенем, – прошипела я сердито.

И в эту же секунду бумажка вспыхнула факелом. Я, взвизгнув, метнулась в сторону, Ксимель с испугом выпрыгнула из-за стола, чуть не опрокинув кресло, и начала быстро отодвигать в сторону свои бумаги и документы. А моя бумажка продолжала гореть высоким, ровным синим пламенем, даже и не думая сгорать и превращаться в пепел. Мы с Ксимель переглянулись.

– Однако! И что с ней теперь делать? – Я растерялась.

– Хороший вопрос. Только ответа я на него не знаю, синее пламя нельзя потушить обычными способами. – Ксимель задумчиво обошла вокруг стола, с интересом оглядывая импровизированный факел.

– А какими можно? – Я смущенно кашлянула.

– Ну, полагаю, такими же, как его зажигали. Попробуйте его загасить, ведь как-то же вы его зажгли.

Я смутилась еще сильнее, если бы я еще знала, как я его зажгла.

– Эмм… Ильдери Ксимель, я сильно извиняюсь, но я не знаю, как я его зажгла, и не знаю, как мне его погасить.

В общем, ушла я ни с чем. А этот, с позволения сказать, факел пришлось накрыть сверху большой стеклянной колбой и оставить как светильник. Мы сначала, правда, робко надеялись, что пламя погаснет под колбой от нехватки кислорода, но…

Через восемь дней с момента задержания ребят Каэтара прибежала из дворца взбудораженная, взвинченная, но очень радостная – ей наконец-то удалось договориться о свидании с Илмаром. Я, разумеется, вцепилась в нее мертвой хваткой и уговорила взять меня с собой, да и Альфа прихватить. Пусть малыш побывает в камере, если что, я потом с ним смогу что-нибудь передать мальчикам.

Я максимально прихорошилась, чтобы в случае необходимости строить глазки охранникам в тюрьме, ведь не откажут же они симпатичной девушке, и спустилась вниз к Каэтаре. Она нервно металась по гостиной и ожидала меня.

– Наконец-то! Поехали скорее! – Каэтара почти побежала к выходу.

Хм… вообще-то она ждет меня всего пять минут, но, похоже, нервы уже у всех сдают. Впрочем, я ее понимаю, сама уже извелась за эти дни, ведь нет ничего хуже неизвестности. И, кроме того, у нас с Шером столько уже позади, я к нему очень привязалась и, честно говоря, скучала по нему.

Мне, конечно, очень не хотелось себе в этом признаваться, потому как я совершенно не намерена влюбляться в этого красавчика и собирать потом осколки своего разбитого сердца. Я прекрасно помню его ярость, когда он решил, что я предлагаю ему женитьбу на мне, и слова о том, что между нами невозможны серьезные отношения. Это оказалось неожиданно обидно. Ну а быть на втором плане в роли любовницы – это для меня неприемлемо. Никогда в жизни я не соглашусь на подобное. Лучше уж хорошая дружба, чем плохая любовь, потому что мне совсем не хочется терять Шера, мне стал слишком дорог этот ушастый обормот, чтобы я не попыталась сохранить между нами то, что уже есть.

И экспериментов с поцелуями я больше не допущу. Нет уж, мне еще дорого мое спокойствие. У меня до сих пор колени подгибаются, и по телу разливается сладкая истома, когда я вспоминаю наш единственный поцелуй. Я изо всех сил гнала из памяти эти воспоминания, чтобы больше не было искушения. Боюсь, что, если подобное повторится, я просто не устою, сдамся и капитулирую, а потом сама себя перестану уважать, что пошла на поводу у собственного тела и эмоций. Слишком хорош Шер, слишком много времени мы были рядом, и слишком давно у меня не было романтических отношений. Если только я расслаблюсь и потеряю бдительность, то не смогу не влюбиться безрассудно и безоглядно и сберечь свое глупое сердечко. Вот не надо мне этого, не хочу я страдать потом по углам и пытаться найти в себе силы жить без него. Так что я навешала на разум и сердце сотни запоров, внушив себе: то, что между нами произошло – это просто праздничная эйфория, шампанское и то, что его поцелуй застал меня врасплох. Тем более у Шера, как оказалось, есть невеста. Мне стоило определенных усилий сдержать свои эмоции, когда он, спокойно улыбаясь, небрежно сообщил об этом. Лучше уж я присмотрюсь к Илмару, мы с ним в равном положении, никто и ничто в этом мире. Кто знает, может, между нами возможно что-то большее, чем просто мимолетное знакомство и взаимопомощь?

Впрочем, о чем это я? Сначала мне надо вытащить ребят из тюрьмы и сбежать из этой чертовой долины. Безумный мир с безумными законами и религией. Ладно, прорвемся, главное, что амулет уже у меня.

Хмурый офицер стражи провел нас на второй этаж здания, стоящего за королевским дворцом. Помялся на пороге, не зная, можно ли впускать меня и Альфа, и мне пришлось пустить в ход все свое обаяние, смущенно улыбаясь и шепотом объясняя ему, что я не могу бросить Каэтару, ведь там ее сын и ей очень плохо. Офицер поплыл, смутился и, махнув рукой, пустил нас с Альфом тоже, но велел у двери в камеру стоять двум стражникам. Надо же, и чего они так нас боятся? Как будто хрупкая девушка, пусть и со щенком монимонта, и обычная женщина могут вытащить из тюрьмы двух арестантов.

Нет, ну то есть, наверное, я бы смогла. Амулет ведь на мне, я носила его, не снимая ни на минуту, и Альф со мной. В крайнем случае я могу попробовать перенестись и отсюда. Но я не могу бросить моего чудесного Хаммера, ведь теперь я уже и за него в ответе. Оставлю это как самый последний вариант, на случай полной безысходности ситуации. Впрочем, для начала нужно узнать, а не стоит ли тут на стенах тюрьмы какая-нибудь защита от таких умников. А то мало ли: и сама спалюсь, и амулета лишусь, и сомнительно, что маги согласятся мне сделать второй такой же.

Я тихо вошла следом за Каэтарой, пропустив Альфа вперед. Сзади с грохотом захлопнулась дверь, и я, даже подпрыгнув от неожиданности, оглянулась. Заперли, да еще и смотрят в зарешеченное окошко на двери. Ну и дела… Я выровняла дыхание и повернулась к присутствующим в комнате. Каэтара уже обнимала Илмара, и он, неловко придерживая ее, уткнулся носом ей в волосы. А Шер стоял и, ничего не говоря, смотрел на меня.

– Здравствуйте. Я – Алета. – Я шагнула вперед и протянула руку Шеру. Ох, как же трясутся руки, но надо соблюдать правила игры, мы ведь не знакомы.

– Добрый день, лэрра Алета. Меня зовут Шермантаэль. – Он чуть улыбнулся уголками губ, поцеловал мои дрожащие пальцы и, накрыв их второй рукой, слегка погладил.

У меня комок к горлу подступил, я чувствовала, что еще немного – и просто расплачусь от обиды на ситуацию, от беспомощности, от незнания, что делать и как поступить. Ну не герой я, не герой. Никогда мне не доводилось попадать в такие ситуации, не умею я спасать мир и своих друзей из тюрьмы. А еще ужасно хотелось уткнуться носом в грудь Шеру, вдохнуть его запах и расслабиться. Чтобы все снова стало, как раньше, чтобы мы смогли наконец убраться из этого проклятого места. Так, тихо, нельзя, на нас смотрят. Собрались, дышим, все будет хорошо! Альф подошел и ткнулся в меня головой, я даже покачнулась, учитывая его совсем недетские размеры, но это помогло прийти в себя.

Я аккуратно забрала свою руку и, повернувшись к Илмару, повторила свое имя. Он, также не отпуская Каэтару, представился. Вот и славно, мы только что познакомились. Говорить я боялась, чтобы не выдать своего волнения, поэтому просто стояла и смотрела на ребят, а Шер пожирал меня глазами.

Возвращались мы домой с Каэтарой в подавленном состоянии. Она иногда тихо всхлипывала, как часто бывало в последние дни, а я переваривала ситуацию. По словам Илмара, каждый день к ним приходили из дворца и вели убеждающие беседы.

Илмара готовили к роли жреца. Ему дали понять, что в мужья его уже никто точно не возьмет, учитывая фортель с побегом и вооруженным сопротивлением страже. Ну а Шера просто оглядывали, как товар на рынке, и, не стесняясь его присутствия, обсуждали, кому ж в гарем его пристроить. И у королевы, и у ее сестры дочери уже были, были и внучки. То есть ни Лармене, ни Ирлите, ни их дочерям потенциальный производитель девочек не нужен. Оставались просто знатные особы, но не королевской крови. И вот как раз об этом вопрос и шел – кому ж именно его отдать. Сошлись на какой-то дальней родственнице королевы, не очень знатной, но у которой не было дочери. Шер яростно сверкал глазами и начинал шипеть что-то непонятное, когда Илмар об этом рассказывал, но сам никак не комментировал рассказ. Он больше отмалчивался, слушал и смотрел на меня.

В конце Илмар сказал, что Ирлита дала им на раздумье неделю, учитывая отягчающие обстоятельства, и восемь дней из этой недели уже истекло. Если они до этого срока сами не озвучат свое согласие на предложенные им варианты развития событий, то будет назначен королевский суд и своего рода торги или день казни. В том случае, если Шера никто не захочет взять в мужья – а это само собой разумеется, коли уж он не аэрлинг, – то его сможет купить в качестве раба любая желающая. И вот это уже открывал мне некий простор для деятельности. Благо, по их меркам я не просто состоятельная женщина, а сказочно богата. Моих запасов серебряных украшений более чем достаточно, чтобы купить всю долину, как сказала в свое время Каэтара. На этом и попробуем сыграть. Кроме того, были у меня и местные золотые деньги, так как я, пользуясь ситуацией и местными ценами на серебро, продала их необыкновенно выгодно. Пожалуй, я теперь весьма состоятельна, и не только по меркам долины. Удручало два факта. Первый – я не местная и собираюсь отсюда уходить, и это знают все. Поэтому мне просто могут отказаться их продавать. И второй – вдруг кто-нибудь позарится на молодость и красоту мальчиков и все-таки захочет взять их в мужья? В такой ситуации я при всем желании не смогу помочь им обоим. В любом случае осталось ждать всего два дня.

На полдороге к дому мы с Каэтарой расстались. Она поехала домой, а мне срочно нужно было поплакаться кому-нибудь в жилетку и выпустить пар. Каэтара не годилась, она сама в состоянии, близком к нервному срыву, оставался все тот же милый верный Мертон. К нему я и поехала.

Все-таки жрец на меня действует как успокоительное. Мы пообщались, я описала ему ситуацию, он меня немного утешил и посоветовал обратиться к королеве с просьбой о содействии еще до начала суда и торгов. Вдруг она захочет пойти навстречу мне и Каэтаре и сможет помочь. Ей ведь тоже жаль мать Илмара, они, по слухам, были в неплохих отношениях, и, кроме того, Каэтара – очень знатная особа. Сама королева лично не заинтересована ни в судьбе Илмара, ни в том, что ожидает залетного дроу. И я, поразмыслив, решила последовать совету и попросить личную аудиенцию у королевы.

А пока я побрела в храм к шару на алтаре. Не то чтобы мне этого хотелось, но коли уж я пользовалась услугами их купален и внаглую эксплуатировала их жреца, то не заходить в храм было бы просто верхом неприличия и нарушением всех мыслимых и немыслимых местных правил. Мертон и так уж молчал о том, что мы ограничиваемся, скажем так, не полным комплексом полагающихся мне как прихожанке услуг. Он вообще отличный парень и большой молодец.

Настроение было совершенно убитое, ни на что доброе и светлое я была не способна, поэтому, подойдя к шару, просто тупо уставилась в него и впала в ступор. Им бы еще пуфики и креслица вокруг поставить, так я бы вообще отсюда не вылезала. Этот шар определенно затягивает, от него просто оторваться невозможно. У него невероятно расслабляющий эффект… Голова сразу становилась пустая, мысли лениво по ней ползали, не застревая в извилинах, а скользили туда-сюда, не концентрируясь на чем-то конкретном. Впрочем, у меня ощущение, что извилины мои в такие моменты распрямлялись и мысли по ним, как по горкам, соскальзывали в никуда.

Через некоторое время мне опять стал мерещиться шепот между колонн. Это было уже так привычно, что я даже внимания не обратила, а продолжала лениво перекатывать мысли. Что же такое сказать королеве и как ее уболтать, чтобы она продала мне ребят или просто отпустила их со мной. Но потом невольно все же начала прислушиваться, и в какой-то момент мне показалось, что я снова слышу какое-то конкретное слово в шорохе ветра. Разобрать бы еще какое.

Сзади тихо подошел один из жрецов, чуть поклонился, когда я оглянулась на него и сфокусировалась, но заговаривать не стал, а просто стоял чуть в стороне и тоже смотрел на шар. Снова повернувшись к алтарю, я попыталась прислушаться. Вроде слуховыми галлюцинациями я никогда не страдала, наушниками с громкой музыкой не злоупотребляла, поэтому повода жаловаться на слух у меня нет. И я определенно слышу шепот, только тихий, и не могу разобрать слово. Но совершенно точно, что это одно и то же слово, которое повторяется через небольшие паузы. Вдруг раздался тихий стон. Это уже определенно мужской голос. Я даже подскочила от ужаса и уставилась на жреца, ожидая от него реакции, подтверждающей, что я не схожу с ума и что он тоже что-то слышит. Но он наблюдал за мной с недоумением, и было видно, что он не притворяется, а действительно ничего не слышит. Но как же так?

Я аккуратно сделала шаг поближе к алтарю, намереваясь заглянуть за него, чтобы убедиться, что там никого нет. Жрец мне не мешал, просто стоял и смотрел. Зайдя за алтарь, я снова прислушалась. Ну вот же, опять. Тихий мужской голос прошептал: «Помоги!» Наконец-то я разобрала, что это было за слово.

У меня от ужаса даже волосы на голове зашевелились. Господи боже, да что же это происходит? Я метнулась к жрецу.

– Вы слышите? Стонет кто-то! Мужчина, и он просит помочь. Откуда это? Здесь есть подземелье? Кто-то в беде? – Я яростно шептала это жрецу, а сама в панике оглядывалась.

Пол абсолютно ровный, с гладким рисунком мозаики, и непохоже, чтобы был какой-то ход вниз. Вокруг тоже пусто, только колонны и стены. Жрец смотрел на меня квадратными глазами и потихоньку стал пятиться от меня.

– Ильдери, я позову верховную жрицу. Лучше вам поговорить с ней. Но я ничего не слышу. – Он резко развернулся, подхватил полы своего длинного одеяния и бросился от меня бегом.

Жрицу так жрицу, один черт. Может, она не такая глухая, как этот тип. Я снова подошла поближе к шару на алтаре.

– Помоги!.. Помоги!.. – И снова стон.

У меня уже даже на руках волоски встали дыбом от страха, а по спине забегали мурашки. Я посмотрела на шар. Может, это оттуда? Ведь я слышу, слышу! Не бред же у меня на нервной почве? Вдруг сзади кто-то тронул меня за плечо, и я с перепугу аж взвизгнула и отлетела в сторону, хватаясь за сердце. Господи, ну разве можно так пугать?! У меня же чуть разрыв сердца не случился.

Сзади стояла ильдери Раймена, верховная жрица храма, которая когда-то приходила в дом Каэтары.

– Ильдери Алета? Что-то случилось? Жрец сказал, что вы меня звали.

– Добрый день, ильдери. Прислушайтесь. Вы слышите? – Я прижала указательный палец к губам и сама напрягла уши. И сразу же снова услышала стон и слово: «помоги!»

Жрица явно напрягла слух, но было видно, что она не слышит вообще ничего. Да что за чертовщина тут происходит, я не понимаю! У меня даже в глазах защипало от злости.

– Ильдери Алета, а что именно я должна услышать? Я слышу только, как с улицы доносится гомон птиц. Слышу ваши слова. Больше ничего. – Она с искренним недоумением смотрела на меня.

Так! Будем исходить из того, что я нормальная, галлюцинациями не страдаю, как бы меня ни убеждали. На слух не жалуюсь. Значит, то, что я слышу, действительно существует. А вот то, что этого больше никто не улавливает или очень хорошо притворяется, наводит на нехорошие размышления.

– Я слышу мужской стон и призыв о помощи. – Я выдохнула, стараясь успокоиться.

– Гм… А откуда они доносятся, позвольте уточнить? – Жрица вздернула брови.

– Отсюда. – Я заозиралась, затрудняясь точно сказать, откуда. – Отсюда, – повторила и махнула рукой куда-то в направлении алтаря с шаром.

И вот тут жрица в ужасе взвыла, схватила меня за руку и потащила к выходу из храма. Я, ничего не понимая, летела за ней, потому как остановить этот паровоз я бы все равно не смогла при всем желании. Выскочив наружу, она остановилась и в страхе стала в меня вглядываться, а ее саму колотила крупная дрожь.

– Кто вы, ильдери Алета? Кто вы? Кто вы? – Она повторяла свои вопросы, не давая мне ни слова вставить, при этом была белая как мел и тряслась.

– Так, я определенно рехнусь с вами сегодня. Дурдом на выезде просто. Что вообще происходит, хоть кто-нибудь мне объяснит? А то я сама сейчас уже умом двинусь. – У меня уже не осталось сил на приличия, и я, не церемонясь, задала все эти вопросы жрице.

Ее за это время малость отпустило, и она взглянула на меня чуть более осмысленно.

– Извините, ильдери. Это от потрясения. Еще никто и никогда не слышал в храме голосов. Я растерялась. Но вы, может, все же ответите мне на вопрос: кто вы?

– Я уже говорила все это магам, но повторю вам. Я Ольховская Алета Петровна, славянка, мне двадцать четыре года. Для вас чужеземка, потому как моя родина не в этой долине. Ехала на учебу в Школу магии и случайно попала сюда, так как думала о пегасах во время переноса. Я ответила на ваш вопрос? – Я устало посмотрела на нее и вздохнула.

– Да, пожалуй. – Она уже взяла себя в руки.

– А теперь, может, вы мне ответите, в чем дело? Что такое сейчас произошло? Потому что я уже вообще ничего не понимаю.

Она помолчала, запрокинула голову и подняла лицо к небу. А потом, не глядя на меня, заговорила:

– Наша долина проклята. Много-много столетий назад мы провинились перед богами. Никто из ныне живущих уже не знает истину – чем и как, есть только легенды, но… Наше проклятие в том, что женщины с тех пор потеряли крылья и их рождается все меньше и меньше с каждым поколением. И никогда мы не сможем выйти из этой долины, чтобы разбавить свою угасающую расу новой кровью. Мы заперты здесь. Наши маги делают амулеты перемещения, но они очень сложны в изготовлении, дорогостоящи и отнимают у изготовителей много магической энергии. При этом они позволяют только перенестись отсюда, но не вернуться сюда с женщинами, которых мы были бы рады принять в наш род. По легендам, что сохранились в древних рукописях, только душа человека услышит однажды зов богов и крылатая дева, помогая ей, разобьет проклятие нашей долины.

– Да, я уже слышала об этой легенде. А что за крылатая дева? Об этом где-нибудь упоминается?

Я невольно заинтересовалась. Это что же, я слышала голос бога? Потому как душа-то у меня точно человеческая. Уж не знаю, что же там такое Шер сотворил с моей кровью и аурой, но свои двадцать один грамм человеческой души, как взвесили ее ученые, я точно сохранила и расставаться с ними не намерена.

– Никто не знает, ильдери. Это все же легенды, сказки. А душа… Кто знает, возможно, это была метафора. – Раймена вздохнула.

– Знаете, это очень интересно, правда. Очень хотелось бы услышать более конкретную информацию. – Я тоже уже успокоилась и чуть улыбнулась ей.

– Да кто ж теперь знает ее, эту информацию? – Она грустно рассмеялась. Похоже, дама уже полностью отошла от потрясения. – Но именно поэтому я хотела вас видеть, когда вы только появились в долине. Я надеялась, что вы человек или имеете крылья. Я ошиблась и в том и в другом. Ступайте, ильдери, мы будем рады видеть вас в нашем храме в любое время, когда вы пожелаете появиться. Отдыхайте.

Возвращаться к алтарю и снова прислушиваться у меня не хватило духу. Так что я попрощалась с Райменой, под привычно насмешливыми взглядами взгромоздилась на подведенного мне Хаммера, который опять опустился на землю, и поехала к дому Каэтары. Пожалуй, мне нужно хоть чуток отойти от всех сегодняшних событий. Иначе мозг взорвется. А завтра попробую попроситься на прием к королеве.