Меня подозвал певец

Меня подозвал к себе народный певец и композитор:

– Тебе нравится?

– Нравится. Мне вообще нравится то, что ты делаешь, – сказал я. – Ты так пишешь песни, что они кажутся народными. Вот мне бы такую фамилию и национальность, как у тебя, я бы страну перевернул.

– А я еврей, – сказал он.

– Да ты что? Вот бы не подумал.

– А никто и не подумает, – сказал он, – никто не знает.

– Ты что, честное слово, еврей?

– Конечно.

На следующий день я подошел к нему:

– Так ты что, еврей?

– Да так, серединка наполовинку.

– Что, мама?

– Нет.

– Что, папа?

– Тоже нет.

– А кто ж тогда?

– Ну, там путаница…

В общем, мы выпили, он сказал, что он ошибся, попросил забыть, оплатил ужин. Я согласился.

Потом я его спросил на следующем концерте:

– Так ты все-таки еврей?

Он резко отказался, сказал, что был пьян в тот вечер.

– Неужели настолько?

– Да. Без сознания.

На следующем концерте я подошел к нему:

– А я все-таки верю, что ты еврей.

Он сказал, что мне никто не поверит, все поверят ему. Тогда я заявил, что у меня есть свидетель.

Он сказал: «Ну и что?» – и предложил мне четыреста баксов, чтоб я забыл. Я попросил две тысячи, ну, чтоб как-то сгладить неприятное впечатление… Тогда он сказал, что лучше быть евреем и предложил мне восемьсот. Чтоб я за восемьсот дал ему такое счастье?!

– Нет, – сказал я, – мы записали свои показания на пленку и положили в сейф Русского православного банка.

Он отменил концерт и подослал хулиганов. Я откупился от них за четыреста и попросил их попросить у него пять тысяч за моральный ущерб, половина – им.

В общем, мы с ним сошлись на полутора, и я сжег пленку.

Теперь, когда я слышу его песню «Гей, Москва православная, гей», я ему подмигиваю, и он долгое время не попадает ртом в фонограмму.