Глава 8
На протяжении всей поездки до Вудбриджа Люси не проронила ни слова.
Она была зла на Шона, но еще больше злилась на себя. После того как Люси получила письмо из ФБР, она погрузилась в пучину уныния и жалости к себе. Мысль о том, что ее признали непригодной для работы в ФБР, была для Кинкейд невыносимой. Наверное, ей следовало принять это и жить дальше.
Ей нужно было принять много решений. В частности, остаться в Вашингтоне или возвратиться в Сан-Диего; вернуться в университет и получить юридическую степень, как советовали некоторые из ее преподавателей, или последовать примеру Диллона и стать психиатром.
Люси плохо ладила с однокурсниками и вместо общения с ними предпочитала прилежно учиться. В восемнадцать лет она уже во многом отличалась от своих сверстников, и теперь, в двадцать пять, ей не хотелось возвращаться, даже несмотря на то что большинство студентов в аспирантуре были ее возраста.
Люси проработала год в интернатуре окружного полицейского управления округа Арлингтон и поняла, что работа копа не для нее. Ее куда больше интересовали те виды преступлений, которые расследовало ФБР, и ей не хотелось быть простым полицейским. Люси также год стажировалась в конгрессе, но не горела желанием возвращаться туда. Интернатура в морге показалась ей самой интересной, но Люси претила сама мысль о том, чтобы проработать среди мертвецов до конца жизни.
Отдел ФБР по борьбе с киберпреступностью был лучшим вариантом. У Кинкейд также была степень магистра по криминальной психологии, что должно было помочь в работе в любом из отделов Бюро.
В ожидании ответа от приемной комиссии Люси несколько недель пробыла в подвешенном состоянии. Сейчас она чувствовала себя еще более неопределенно. Даже была готова съехать из дома брата.
Люси жила с Диллоном и его женой Кейт более шести лет, с тех пор как приехала в Вашингтон, чтобы учиться в Джорджтауне. Она никогда не жила в кампусе – в тот год ей было сложно даже выходить одной. Через неделю после того, как Люси окончила школу, ее изнасиловали, а затем выложили видео в Интернет. И хоть девушка и пыталась выглядеть бодро перед своей семьей, ей было очень плохо. Переезд к Диллону и Кейт избавил ее от навязчивого присмотра родителей, что, в свою очередь, помогло ей снова собрать по кусочкам свою жизнь.
Люси никогда раньше не задумывалась, почему до сих пор жила у Диллона. Все считали, что она ждала поступления в ФБР, чтобы затем переехать туда, куда ее отправят. Но, скорее всего, дело было в том, что она боялась жить одна.
Пять недель назад Люси снова начали мучать ночные кошмары. Ей не хотелось, чтобы Шон почувствовал, что с нею что-то происходило, поэтому она стала видеться с ним реже. Раньше ей удавалось справиться с кошмарами в одиночку. Она надеялась, что ей это удастся и теперь.
Все рушилось прямо сейчас, и Люси было легче злиться на Шона, чем думать о будущем.
Кинкейд жалела себя и не стыдилась этого. Она раз за разом проигрывала в голове собеседование в ФБР, пытаясь понять, что же было сделано не так. Поездка в пригород Вирджинии с Шоном и необходимость разбираться с чужими проблемами раздражали Люси, так как она хотела сосредоточиться на жалости к себе. Было ли это эгоистично? Да. Если б у нее были силы спорить с Шоном, Люси сейчас была бы у себя дома, в кровати, пытаясь уснуть, ибо всю ночь не смыкала глаз. И все же она считала, что сможет помочь в поисках Кирстен Бентон, и поэтому не сопротивлялась, когда Шон заехал за ней.
Роган свернул с автострады на дорогу, ведущую в пригород Вудбриджа. Городок насчитывал пятьдесят тысяч жителей, его инфраструктура активно развивалась, а удобно расположенные парки и школы делали его прекрасным местом для воспитания детей. Люси, однако, подозревала, что подростки здесь сходили с ума от скуки. Особено подросток, увезенный за три тысячи миль от семьи и друзей.
Во дворах некоторых домов в квартале Бентонов стояли таблички «ПРОДАЕТСЯ» или «ПРИНАДЛЕЖИТ БАНКУ» – привычная картина во многих небольших городах.
Шон остановил машину перед большим старым домом, в котором жили Бентоны. Район был приятным, но ничем не примечательным. Дома стояли на больших участках, разделенных соснами. Дом не особо старомодный и в данный момент пустой – как полагала Люси, из-за того, что все сейчас были на работе.
В каком доме жила Кирстен, прежде чем ее отец предал мать и та сбежала с нею? Что видела Кирстен, когда каждый день приходила домой из школы? Или, что еще более важно, чего она не видела? Ей оставалось четыре месяца до окончания учебы в школе, ее ожидало блестящее будущее, многие университеты приняли бы ее с распростертыми объятиями. И все же она искала что-то, что не могла получить от своей семьи, что-то, что заставляло ее сбегать снова и снова…
Желудок Люси сжался, когда она вспомнила, что ей самой оставалось четыре месяца до окончания школы, когда она начала общаться в Сети с человеком, который представился ей как девятнадцатилетний первокурсник Джорджтаунского университета Тревор Конрад. Ей казалось, что он понимал ее лучше, чем семья или друзья. Он следил за нею и многое о ней узнал: ее любимые группы, любимые фильмы и книги. Но Люси узнала об этом, только когда стало уже слишком поздно. И все из-за того, что она посещала разные сайты в Сети и оставляла там комментарии. Тревор Конрад знал, что она была младшей из семи детей в семье полицейских и военных. Он понимал – хоть Люси и не говорила прямо, – что она хотела уйти из дома из-за глубокой печали, которая поселилась в ее семье после гибели ее племянника Джастина, который был убит, когда им обоим было по семь лет.
Тот Тревор Конрад знал о Люси больше, чем кто бы то ни было, и она угодила прямо в его капкан…
Быть может, Кирстен сделала те же ошибки?
– Люси, что-то не так? – спросил Шон.
Кинкейд встряхнула головой и взглянула на него. Только сейчас она поняла, что стояла несколько минут, глядя в одну точку.
– Всё не так, – ответила Люси. Она была не готова обсуждать свои мысли сейчас. – Я в порядке, хотя вряд ли понадоблюсь тебе.
– Нам нужно поговорить с друзьями Кирстен.
– Хорошо, – вздохнула Кинкейд.
Шон взял ее руку и поцеловал ее.
– Ты не злишься на меня? – спросил он.
Люси приподняла брови.
– Злюсь.
Но на самом деле она не злилась. Ее злость уже прошла, и она была готова приступить к работе.
Роган протянул руку и дотронулся до аметистового ожерелья у Люси на шее.
– Нет, не злишься.
– Я не собираюсь срывать злость на красивом ожерелье за то, что подаривший его вломился в мою комнату, – усмехнулась Люси.
Шон поцеловал ее.
– Я постараюсь больше так не делать.
– Постараешься?
– Я не собираюсь давать обещания, которые не смогу сдержать.
Люси полагала, что честность лучше лживых обещаний, но она ценила свою независимость и хотела показать Шону, что иногда ей требуется личное пространство.
Они подошли к двери, и Шон открыл ее ключом.
– Эвелин на работе, но это хорошо, так как мне работается лучше, если рядом никто не задает тысячи вопросов.
– Она беспокоится.
Роган закрыл за ними дверь.
– Мне не нравится то, что Кирстен ни с кем не связалась. Ни с матерью, ни с друзьями.
– Либо кто-то из ее друзей держит это в тайне.
– Я думал о том же. – Шон направился по коридору в сторону кухни. – Для начала я проверю записи ее звонков с мобильного. Эвелин сказала, что оставила их на столе в кухне. – Он кивнул в сторону лестницы. – Комната Кирстен на втором этаже, справа. Мы с Патриком обыскали ее вчера и не нашли ничего интересного, кроме того, о чем я тебе писал. Но, возможно, ты обнаружишь что-то еще.
– Потому что я тоже девушка?
– Именно. – Шон снова поцеловал Люси. – Я пойду на кухню и разберусь со звонками.
Роган смотрел, как она поднималась по леснице. Он не был уверен, что ей понравилось ожерелье, так как Люси редко носила украшения. Тем более ему было приятно видеть, что она его надела.
Шон уселся и достал список друзей Кирстен и их телефонных номеров. Он сравнил этот список с записями звонков с телефона Кирстен. Затем выделил те номера, которые не повторялись в списке ее друзей. Один номер, с кодом 917, встречался довольно часто. Роган полистал справочник и узнал, что это был код номеров в Нью-Йорке. Кого Кирстен могла там знать? Детектив просмотрел звонки за прошлую пятницу и обнаружил, что с того самого номера звонили Кирстен, и разговор продолжался восемь минут.
Шон набрал номер. Сразу же ответила голосовая почта. Сгенерированный на компьютере голос просил оставить сообщение после гудка.
Он отправил Патрику сообщение по электронной почте, в котором просил найти, кому принадлежал этот номер.
Последний звонок, который сделала Кирстен, был в 1.07 ночи в воскресенье, на этот же самый номер. Разговор продолжался минуту.
В списке звонков не указывалось, отсылались ли текстовые сообщения. Единственным способом узнать это было найти сам мобильный телефон.
Кирстен звонила на два номера с кодом 212 в субботу, помимо коротких звонков на первый номер. Шон набрал их. Первый был номером ресторана на Манхэттене. Роган узнал адрес и установил, что это было недалеко от Пенн-стейшн.
На поезде можно было доехать от Юнион-стейшн в Вашингтоне до Пенн-стейшн в Нью-Йорке. Шон предполагал, что Кирстен ездила именно поездом.
Он позвонил на второй номер.
– Мотель «Клевер», Бруклин, – ответили на другом конце провода.
Бруклин? Это было довольно далеко от Пенн-стейшн.
– Я разыскиваю одного из ваших постояльцев, Кирстен Бентон.
– Номер?
– Я не знаю. Она должна была прийти в пятницу вечером.
– Подождите минуту.
Шон услышал, как трубку положили на стол, и шум телевизора на заднем плане.
Он набрал в «Гугле» название мотеля. Мотель выглядел не так уж и плохо, хотя Шон все равно не остановился бы в нем. Забронировала ли Кирстен номер или ожидала гостя?
– Прошу прощения, у нас нет постояльца с таким именем, – сказал администратор на другом конце провода.
– А как насчет Эшли Бентон?
Администратор вздохнул. Минуту спустя он ответил:
– Нет. Никаких Бентонов. Никакой Кирстен. Никакой Эшли. Что-нибудь еще?
– Вы работали в пятницу вечером?
– Кто вы?
– Я частный детектив. Разыскиваю пропавшую девушку.
– Откуда я могу быть уверен, что вы не какой-нибудь маньяк? Если вам нужна информация, приходите сюда с надлежащими документами, и мы поговорим. И вот еще что: я различаю вранье, так что не вздумайте врать. – И администратор повесил трубку.
Шону не очень хотелось ехать в Нью-Йорк ради разговора с администратором, поскольку он не был уверен, что Кирстен посещала мотель.
– Шон! – крикнула Люси сверху.
Роган взбежал по лестнице и чуть не столкнулся с Кинкейд, стоящей в дверях.
– Я не была уверена, что ты услышал, – сказала она.
– Что такое?
– Кирстен писала Трею. – Люси подошла к компьютеру. – И он ответил.
«Фейсбук» записывал сообщения в хронологическом порядке. Кирстен отослала сообщение Трею в 7.58 утра.
Трей, я не знаю с чего начать. Я болела. Я даже не знала, что уже четверг, когда проснулась сегодня утром. Мне лучше, но я не могу сейчас ходить.
Это длинная история, но я не могу добраться до дома. Я потеряла телефон.
Скажи маме, что со мною всё в порядке. У меня достаточно денег, так что вот так вот.
Я не знаю, что мне делать! Я боюсь возвращаться, но и оставаться тоже боюсь. Разве это не глупо? Сообщение Джесси было написано совсем не ею! И кто мог причинить ей вред? Мне кажется, он знает меня, но, может, и не знает. Но не говори никому, где я! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. У меня кружится голова и я не могу думать. Все очень странно, и новости в газете не объясняют всего происходящего. Я скучаю по ней; может, это была моя ошибка… Я ничего не знаю.
Ты можешь забрать меня в Нью-Йорке после того как я пойму, где нахожусь? Я в очень хорошем месте. Здесь красиво и есть большой мост.
Извини за все, ты был прав, я была глупой, я хочу играть в софтбол, но уже не смогу, я хочу…
Некоторые предложения были явно незаконченными. Трей ответил ей в 8.10 с мобильного телефона:
Кирстен, ты еще там? Что происходит? Я выезжаю в Нью-Йорк прямо сейчас. Позвони или напиши мне сразу, как получишь сообщение. Ты в городе? Что за мост? Мне понадобится около пяти часов, чтобы добраться. Я дам тебе знать, как только приеду. Т.
– Он собирается в Нью-Йорк? – Шон был в бешенстве. – Он обещал позвонить мне, если она свяжется с ним!
– Я беспокоюсь о ней, – сказала Люси.
– Потому что она больна?
– Прочитай внимательно ее сообщение. В нем много информации, но, наверное, у нее горячка, либо она под воздействием лекарств… – Кинкейд нахмурилась. – Она ушла из дома в пятницу?
Шон кивнул.
– Ты сохранила это сообщение?
– Да, я сделала скриншот и отослала его к себе на мейл.
– У нее есть друг в Нью-Йорке, но когда я позвонил, ответила голосовая почта. Патрик проверяет этот номер. Кирстен звонили с этого номера в пятницу утром. Она уехала из дома в пятницу вечером. Несколько раз она звонила на этот номер после того, как предположительно приехала в Нью-Йорк.
– Где она собиралась жить в Нью-Йорке? – спросила Люси.
– Она позвонила в мотель по приезде, но администратор сказал, что она не регистрировалась ни под именем Кирстен, ни под именем Эшли.
– Ты описал ему ее?
– Не было возможности. Он повесил трубку. Я не думаю, что этот мотель хотя бы однозвездочный.
– Ты видел это? – спросила Люси. – «Кто мог причинить ей вред»… Спроси ее мать, есть ли у Кирстен друзья или родные в Нью-Йорке.
– Сразу после того, как поговорю с Треем.
Шон набрал номер Трея. После четвертого гудка включилась голосовая почта.
– Трей, я видел сообщение Кирстен. Не будь дураком. Позвони мне.
Роган повесил трубку.
– Мы можем послать сообщение Кирстен? Странный мужчина может напугать ее, но ты…
– Я понимаю, – кивнула Люси.
Люси зашла на свою страничку в «Фейсбук» и отослала Кирстен сообщение со своей контактной информацией и советом:
Позвони в полицию, как только сможешь, и скажи им, что тебя нужно поместить под стражу для твоей же безопасности.
