Неудобно получилось. Как-то я упустил из виду, что обычный деревенский житель не слишком волен распоряжаться собственным временем – скотина ждать не будет, да и дел всегда более чем в достатке. А тут заваливаюсь я такой красивый, да еще и не один, – то-то жена Надима так на нас посмотрела…

– …и вот нагоняем мы, наконец, эту вертлявую, как морская змея карраку, и батя твой, малой, выходит впереди абордажной партии и говорит нам такой, с улыбочкой: «Славно нам пришлось погоняться за этими парнями – не каждая кумра на такое способна, да еще и не в лесу, а в море чистом. Проявим снисхождение, заставим вторую половину пути грести веслами?» И мы, еще минуту назад готовые разорвать экипаж, думаем: «И в самом деле, славно же погонялись, совсем как предки, ветра им во все паруса». И, как только сцепились да притянули борт к борту – давай рубить рангоут! А батя твой, княжич, князь-командир наш, одним полотнищем пламени все нижние паруса как корова языком! Зело силен и могуч твой папка, Леон, гордись им! А уж как он тобой гордиться будет – как вернется из похода… – Пожилой, но крепкий как скала мужик от нахлынувших чувств немедленно подхватил со стола резную хрустальную емкость величиной с хороший стакан, заполненную темно-вишневой жидкостью, – и одним махом опрокинул ее в себя. Молодая по сравнению с мужем черновласая красавица, уже разменявшая третий десяток лет, но все еще способная, например, перетянуть взгляды юнцов-дружинников от моей сестрицы к себе, только покачала головой, глядя на расход спиртного и в очередной раз поджав губы, бросила косой взгляд на меня. А я что? Я знал, что «почтенный староста Надин, сын Лима» – ни много ни мало десять лет был абордажным мастером в команде князя Кано? Точнее, судя по рассказам, «чистые» бойцы на борту отцовского корабля, не вовлеченные в работу команды, скорее были морской пехотой – этакая элитная группа защиты светлого мага… Н-да, какие уж тут расспросы – едва мы представились, как меня усадили за стол (в хозяйстве нашелся специальный стул, наверняка оставшийся от детей самого Надима), ну и про остальных не забыли. Красавица-жена, которую хозяин дома все время кликал Ликой, вынуждена была все бросить и «метать на стол все, что есть» – хозяйственной даме это явно пришлось не по вкусу. Но и высказать недовольство она не смела – по крайней мере, не мужу или дружинникам.

Впрочем, осмотрев «домик» старосты изнутри – по крайней мере первый этаж, я сразу невольно подумал о том, что особый урон своим внезапным визитом мы «простому селянину» не вдруг нанесем – «закрома родины» у отдельного ее представителя, судя по развешенным на стенах трофеям, едва не ломились. Ладно штурвал или снятый откуда-то явно стационарный компас в массивном деревянном футляре – можно списать на вкусы хозяина к интерьерном дизайну, но вот тот же вычурный не по-деревенски хрусталь, даже на вид дорогие картины на стене, вставленные в простые лакированные рамы, – все это просто кричало о том, что на покой бывший абордажник ушел не с пустыми руками. Может быть даже не по возрасту, а по ранению – левый глаз княжеского пирата закрывала повязка, а на правой руке не хватало мизинца. Впрочем, о том, что менее опасным бывалого воина раны не сделали, свидетельствовала не только его по-хорошему плотно сбитая и сухощавая фигура, состоящая, как это принято говорить, «из одних жил», но и потертые рукояти явно боевого клинкового оружия, ненавязчиво выглядывающие из-за мебели так, чтобы можно было выдернуть в одно движение. Ну, если здесь все «обычные крестьяне» такие…

– …высаживаться на берег Чунь – сплошное мучение, скажу я вам. Это у нас нормальный пляж, и только потом, за склонами, острые камни и скалы, а у чунье – заросшее манграми соленое болото, переходящее в болото пресное, и джунгли… – Уже изрядно принявший на грудь мужик теперь обращался не столько ко мне, сколько к двум молодым бойцам из сопровождения, слушавших старосту с огромными горящими глазами. Седоусый сержант тоже не остался обделенным, но воспринимал рассказ «морского волка» куда более спокойно, пряча улыбку в усы, правда, судя по всему, отдельные моменты впечатлили даже его. Мне и Яне не наливали по понятным причинам, впрочем, возможно, Яна стала «жертвой» дискриминации по полу – подпоить светлого мага, как следовало из предыдущей байки «про батю», требовало совершенно героических усилий: свет не позволял своим адептам отравиться спиртом до помутнения рассудка, судя по всему, ускоряя распад алкоголя в организме в несколько раз. Отец, если судить по истории, несмотря на свой мощнейший дар, как-то справился – один раз… не буду пересказывать, чем это кончилось. Вот уж воистину «героическое деяние», блин!

– Там, где кончается болото и джунгли, и есть нормальная земля, где можно строить не на сваях, чунье давным давно построили Великую Стену – как они сами это называют. Ну, как «великую» – стена и стена, как у замка, только идет вдоль всей границы и не кончается, – окончательно переключился на «канал Национальной Географии» Надим. – Чунье пришлось ее построить, потому что у нас после Раро степи и кочевники, а у них сразу после джунглей – населенные земли. А из джунглей – то малярия, то лихорадка, то еще какая гадость, – это если не считать хищников. Ну и мы, хе-хе! На самом деле, на болотах живут те же люди, как и у нас – раронца от ритонца не вдруг отличить, так и там. Да и бросить болота они не могут – там всякие полезные икск…. исп… ископаемые, вот! Ну, масло земляное, вроде того, что мы в лампах сжигаем, вроде как фрукты, которые больше нигде не растут, еще чего-не-разобрать… вот и едут туда, в поисках приключений, тудыть их налево! В болотах островки есть, даже целые архипелаги – так там замки стоят вроде наших, даже целые города – любят эти чунье таборами селиться… мы их даже захватывали не всегда: подплываешь к такому вот, а там половину жителей очередное подводное страховидло сожрало, а вторую половину запугало до мокрых штанов, они и сами готовы все отдать, лишь бы мы прибили тварь. Им-то теперь назад за Стену ходу нет – раз сами, добровольно, вышли – такие там правила… ик. Батя твой, Л-лео… мы как-то раз эту стену своими глазами увидели – гнались там за одним… ик. Высокая, как девятый вал, так мы и десятого не боялись ник-да. Вот так-то, морской змей! Слушай мамку, кнжч, слушай… а папка твой вернется… он всегда такой: раз сказал – «сделаю» – и сделает. Сказал – «за стену пройду» – и… ик.

Бум.

Оставив меня с ценной информацией к размышлению, староста отрубился – бац, и уже храпит бритой головой на столешнице. Так сказать, нет таких крепостей, что не брал зеленый змий.

Последовавшая далее сцена меня одновременно восхитила и заставила задуматься о не на пустом месте возникших традициях: Лика, заботливо убедившаяся, что муж не подает признаков рассудочной деятельности, быстро – видно, была немалая сноровка – утащила со стола остатки трапезы, протерла поверхность, выставила новый кувшин с квасом (тут напиток носил другое название, но не будем множить сущности) и новые стаканы. После чего подчеркнуто-деликатно поклонилась сначала мне, потом сестре, к которой и обратилась за помощью, не уточняя, какой. Яна себя дважды упрашивать не заставила: ладошку на голову и на корпус хозяину дома, неощутимый для меня импульс светлой магии – и буквально через минуту очнувшийся мужик пулей вылетел со своего места в дверь: метаболизм подстегивать светлые маги умели не только себе. Юнцы – дружинники попали под раздачу следом – сразу оба, надо было видеть, как меняется выражение на их лицах: видно, к голове руку княжна не просто так прикладывала, уж больно бойцы кривились, на манер крабов выползая следом за хозяином. А вот пивший в меру сержант отделался ответом на вопрос, что мол чувствует себя хорошо, так как пил умеренно. Н-да. Ну, мне оставалось только спрыгнуть со своего стула и откланяться за всех – типа, спасибо, хозяюшка, хозяину дома благодарность. Впрочем, это я уже сказал быстро вернувшемуся Надиму лично – честно сказать, глядя на его цветущую и довольную рожу, я лично заподозрил в сцене «я внезапно напился» некий подвох. Как бы – «рассказал тут наследнику князя по пьяни то, что вообще-то типа тайна». Хотя, возможно, рассчет был совсем в другом – больно по-хозяйски обнимал мужик за талию свою вдвое более молодую супругу, прощаясь: как раз был повод вспомнить, что светлые не умеют особо выбирать, куда именно передают энергию своей магии… гм. Ну, кажется, именно это мне еще долго не выяснить на собственном опыте, даже обидно стало. Гхм. По-хорошему, теперь стоит вернуться в замок и хорошенько обдумать услышанное – пусть я узнал совсем не то, что хотел, информация была очень важной, может быть даже эксклюзивной. Но кое-что из того же рассказа не давало мне покоя: или я параноик, или еще одного дня «на погулять» у меня просто может не быть… решено.

– Интересные сказки рассказывает дядя Надим, – сообщил я ухмыльнувшемуся сержанту и страдальчески морщащимся обычным дружинникам: кажется, половинчатое лечение было мелкой пакостью Янки, которая тоже заметила утренние «липкие» взгляды – только виду не подала. – Хочу теперь послушать дядю наместника! Только вы не пейте больше – это вредно. А если не получается – я могу заговорить на спиртное…

Трое взрослых мужиков отпрянули от меня как от разносчика чумы! Да, такие большие – и в сказки верят: даже у темной магической школы, могущей вложить слепок сознания в голову не родившегося ребенка, подобные операции не давали гарантированный результат, увы. Идиотизм вызвать можно, а вот вылечить его даже магия с гарантией не может, так-то.