По свидетельству А. Крона, «самым страшным днем за историю блокады был тот, когда по техническим причинам радио целых три часа безмолвствовало, не стучал даже метроном». С этим не соглашались некоторые работники радио (Н. Свиридов, П. Палладин), полагая, что речь идет об обрывах в сети, когда радио не могли слышать целые городские районы, но полного «безмолвия» не было.
