Мы живем второй день в мире. Война окончена! Германия безоговорочно капитулировала!

Для памяти записываю события последних дней.

Еще днем 8 мая по всему Петрозаводску распространились слухи о капитуляции Германии. Ссылались на самые разные, однако авторитетные источники.

В столовой военторга один офицер говорил, что в ЦК КФССР получена телеграмма из Москвы. Другой утверждал, что одной радиостанцией в Петрозаводске было перенято сообщение белгородской и лондонской радиостанций о капитуляции Германии перед союзниками и нами.

Разговоры не переставали на эту тему в течение всего дня. Настроение у всех было приподнятое, взбудораженное, лихорадочное. Ортодокс Михайлов менее всего верил этим слухам и ожидал официального сообщения из Москвы. Лично я собственным анализом событий был уже подготовлен к восприятию этой вести, но, зная грехи за заграничными радиостанциями, также с нетерпением ждал правительственного сообщения.

Как бы то ни было, но 8 мая, как показалось мне, люди уже знали, что конец войны – дело нескольких дней. Русский менее других народов поддается на приманку сенсационно-громовых сообщений, но в этот день он не сомневался в возможной правдивости этого сообщения.

Каждый знал, что не сегодня завтра радио возвестит о победе. За несколько минут до 3 часов, когда мы обедали в столовой, по радио раздались позывные ст. «Коминтерна». До сих пор все привыкли слышать позывные в 4. Все офицеры вскочили изза стола и бросились к репродуктору. Позывные продолжались долго. Никто не сомневался, что за ними последует желанное сообщение. Михайлов, совершенно распарившийся на жаре, стоически выжидал.

Но каково было у всех разочарование, когда в 3 диктор заговорил будничным голосом и стал передавать о займе?

Тем не менее слухи к вечеру стали еще более упорными. Многие утверждали, что в 8 вечера будет возвещена победа. Все жили как в лихорадке.

Вечером накануне великого дня я читал «Радугу» В. Василевской. Хотя я отдыхал после обеда, но меня клонило ко сну. В 1-м часу я лег в постель. Михайлов в соседней комнате допрашивал арестованного. Не помню, о чем думал, но вскоре я заснул.

Вдруг слышу ночью отчаянно-радостный крик Михайлова: «Федька, вставай! Война окончена!»

Меня словно подбросило на постели. В доме стоял невероятный переполох, сумасшедшие крики радости. По радио гремели победные марши.

Я быстро оделся. Подошел к вахтерам. В дверях меня встретили отчаянные крики: «Тов. лейтенант, война окончена!»

Итак, я заснул во время войны, а проснулся в мирное время. Все сбылось, как предсказывали или желали К. Симонов и его почитательница Янина Левкович. Проснулся – и трава зеленая и небо голубое.

Красноармейцы-вахтеры бросились целоваться со мной – такой обычай на нашей Руси. Чувства радости, небывалой радости взламывают и уничтожают всякие иерархические грани.

Вот что мне сообщили: в 11–12 часов был передан приказ о взятии нашими войсками Дрездена. Затем стали передаваться народные песни, бодрая победная музыка. Вероятно, нетрудно было догадаться, что они являются вестником доброго события.

В 2.10 диктор торжественно объявил, что в 2.30 будет передано важное сообщение. И действительно, в 2.30 указом Презид. Верх. Сов. было возвещено о победе. Пакт о безоговорочной капитуляции с нашей стороны подписан Жуковым.

Часов в 5 ко мне в комнату вошел пьяный вахтер. Радость русского всегда находит выражение в вине. Извинившись за визит, он вышел в коридор и по своей примитивности заорал, быть может, единственную песню, которую он знал: «Шумел камыш». Значит, радость может выражаться в песенной форме любого содержания.

Все утро 9-го по городу раздавались выстрелы. Это опьяненные радостью офицеры приветствовали день победы. Приятно сознавать, что мы с Михайловым первыми в Петрозаводске салютовали великому дню.

9-го я встал в 9 часов. Оба с Михайловым мы прочистили глотки несколькими песнями.

Выйдя на улицу, мы увидели, что город разукрашен флагами.

Кругом сновали празднично одетые люди.

Ресторан с раннего утра был обложен толпой. У управления железнодорожного депо шел митинг. Праздничная толпа стояла под открытым небом. Кто-то трафаретными фразами возвещал о победе. Впрочем, сегодня говори как угодно: все поймут, никто не осудит.

Подвыпивший мужчина у всех на виду целовал другого, вероятно, поздравляя с победой.

В столовой мы осушили в честь победы по стакану. Везде и всюду гремела победная музыка.

Днем мы были у девушек в общежитии. Поздравляли с победой. Перед обедом Михайлов снова салютовал из окна своей комнаты. В этот день мы много пели, веселились по-всякому, как юнцы.

Вечером собрались в ДКА. По дороге были перехвачены четырьмя пьяными бабами. Волей-неволей пришлось зайти к ним. Состоялась разнузданная пирушка. <…>

Но я ушел. Мне казалось невозможным и кощунственным отдать этот день бесстыжим тварям. Михайлов, вероятно, неизбалованный успехами, остался.

В ДКА шли танцы. При входе в зал я сразу же наткнулся на мою знакомую девушку из управления республиканской сберкассы. Стал танцевать с нею. Тяжелое, воловье лицо с большими меланхолическими глазами. При всем этом Вера обладает великолепной фигурой, танцует восхитительно.

Сегодня она оказалась не в меру разговорчивой. В первом же танце она дала понять мне свои чувства ко мне.

Как ни хорошо было танцевать с нею, но я помнил свое обещание. Маленькая студентка Ниночка (ох, и везет мне на Нинок) была бы очень опечалена, если б я не встретился с нею в этот вечер.

Почти под тем же предлогом, что и с престарелыми потаскушками, я распрощался с Верой. В 1-м часу я уже входил в танцзал университета. Здесь было меньше офицеров и ребят, но зато больше хорошеньких девочек. Белокурая Машенька сообщила мне, что Ниночка весь вечер ждала меня и, не дождавшись, ушла домой. Это было и хорошо и в то же время грустно за наивную девочку.

Но, по-видимому, Ниночка столкнулась со мной при выходе или в коридоре. Не успел я выразить банальные сожаления, как маленькая, улыбающаяся, она подошла ко мне. Я упросил ее раздеться. Разумеется, она не сопротивлялась, тем самым открыто афишируя свое отношение ко мне.

Мы танцевали до окончания танцев. Много болтали о пустяках, смеялись. Я проводил ее. Но, не имея никакого желания играть в кошачью сентиментальность, я еще на вечере непрестанно жаловался на болезнь в ногах от тесных ботинок. Бегство было подготовлено.

Когда я вторично пришел в ДКА, там шел последний танец.

<…>

Прежде чем писать о своих похождениях, следовало бы отметить еще одно выдающееся событие этого дня.

В 9 вечера выступал Сталин. Я лежал на койке у вахтеров. Все мысли мои, все чувства были обращены к великому человеку.

Я думал, что речь его сегодня будет горяча, жгуче-радостна. Ведь люди, для которых Сталин – бог и совесть нашего века, после этих кошмарных лет войны так нуждаются в теплом, отеческом слове!

Но речь Сталина была сталинской, лаконичной, сдержанной. «Товарищи! Соотечественники и соотечественницы!» – так начиналась она. В ней возвещалось об окончании войны и переходе на мирную работу. Из-за акцента я не понял полностью.

Впрочем, в сдержанности чувств – великая мудрость. Это я постиг даже на собственном опыте.

В 10 вечера (кажется, так) Москва салютовала в честь победы 30 залпами из 1000 орудий.

Днем по всей стране, в том числе и в Петрозаводске, состоялись митинги на площадях.

Все газеты исполнены ликования нашего народа. Еще бы! Ужасное чудовище германского фашизма повергнуто в прах. Реальный Кощей загнан в свое логово и раздавлен, размолот. Жизнь восторжествовала над смертью, справлявшей кошмарную оргию более 5 лет на континенте Европы. Невиданный изувер Гитлер подох, если это не трюк проклятых немцев. Муссолини и его шайка казнены итальянскими патриотами. Их обезглавленные трупы были выставлены на публичное осмотрение на площади в Милане. Большая часть гитлеровских генералов пленено. Геринг и Гимлер скрылись. Лаваль интернирован в Испанию. Петэн вернулся в Париж. Вероятно, предстанет перед судом.

8 мая в пригороде Берлина подписан акт о безоговорочной капитуляции всех германских вооруженных сил.

Этому событию предшествовало обращение германского правительства, адмирала флота Демица к германскому народу. В нем, между прочим, указывается, что германский народ в течение 5 лет вел героическую борьбу против наших врагов и вынужден капитулировать под давлением непреодолимых сил.

Сукины дети! Героическую борьбу! Сейчас на свете творятся сногсшибательные вещи. Поистине каждый час нашего времени равен 10-летиям.

В Чехословакии гитлеровские банды под руководством генерал-полковника Шерера еще сопротивляются. Ничего, русские пушки успокоят их.

В Сан-Франциско с 25 апреля идет конференция представителей объединенных наций по созданию международной организации безопасности.

Советская делегация возглавляется Молотовым. Молотов – один из четырехх председателей конференции. Руководство (организованное) ее возглавляет Стемминиус. Судя по нашей прессе, Молотов пользуется колоссальным успехом. Однако его заявление о приглашении на конференцию демократической Польши не удовлетворено.

Франко «натянул» «нейтральную» рубаху и просится в лоно объединенных наций. Пока никто не обнаруживает желания лобызаться с франкистской Испанией.

Вокруг польского вопроса по-прежнему много шума. Союзники боятся советизации Польши и по-прежнему подкармливают лондонских эмигрантов. Они ратуют за более широкую демократизацию польского правительства, безусловно, имея в виду включение в него лондонских реакционеров.

В польском вопросе борются две силы: капиталистический Запад и социалистический Восток.

В американской прессе снова вытащена теория санитарного кордона, и Польша должна явиться именно такой страной, которая станет на пути проникновения коммунизма в Европу.

Все славянские государства обязаны своим избавлением от германских оккупантов Советскому Союзу. Советский Союз – воистину старший брат среди слав. народов, славянские страны более других страдали от германской агрессии.

Ныне, в век демократизации славянских государств, создаются все условия для подлинного объединения славянских народов вокруг Сов. Союза. Судя по газетам, они сами понимают необходимость этого (в широком смысле – тесного сотрудничества с Советским Союзом в военной, экономической и торговой областях) и готовы признать гегемонию Советского Союза.

Если бы Славяне объединились вокруг русского народа, тогда не было бы на свете силы, способной разрушить их мир и благополучие.

В единении Славян – их сила! И она уже есть: Болгария демократична, Югославия живет по образу Сов. Союза, Чехословакия любит и уважает нас (назначение Свободы главнокомандующим), но Польша – дурацкая страна!

Интересный анекдот (он отражает наше влияние на Польшу):

– Пан, сколько у вас республик? – 16.

– А 17-ю не думаете строить? (намек на возможность советизации Польши).

Второй анекдот, также говорящий о роли советского элемента в жизни Польши:

Советский подданный поляк-коммунист прибыл на службу в польское Войско. По обычаю поляков, он, вопреки своим атеистическим взглядам, вынужден был идти в костел. Во время молитвы он один стоял, не молясь. Подходит ксендз, спрашивает: «Пан офицер почему не молится?», офицер отвечает неловко:

«Не могу».

Далее по церемониалу службы все опускаются на колени и касаются лбом пола. Один офицер не делает этого. Снова подходит ксендз и снова спрашивает: «Пан офицер почему не встает на колени?» Офицер, набравшись смелости, наклоняется к уху ксендза и говорит: «Понимаете, я член партии и молиться не могу». Тогда ксендз отвечает ему: «Вот и хорошо, что член партии. Я председатель партийной комиссии. Завтра заходите ко мне».

Илья Эренбург сошел со сцены. Странно не слышать этого глашатая гнева и мести гитлеровским каннибалам в дни торжества. Кто, кто, а Эренбург в дни войны верно служил народу, он воспитывал в нем гнев, месть и сознание своей силы, дьявольски издевался над немецкой военщиной и воспевал величие советского человека. Недаром Гитлер, говорят, сказал, что за голову этого еврея он отдаст свою лучшую армию.

В конце апреля в «Правде» появилась статья Александрова «Тов. Эренбург упрощает». В ней говорилось, что в своих статьях Эр. отождествляет герм. народ с гитлеровской кликой, называя германский народ колоссальнейшей толпой убийц и бандитов. Разумеется, со строго политической точки зрения это неверно. Неверно в том смысле, что отождествление герм, народа с правительством ставит его под топор гильотины, ибо объединенные нации решили беспощадно наказать военных преступников. В этом смысле статьи Эр. могли и, безусловно, явились лишним козырем в руках гитлеровской пропаганды для пропагандирования идеи сопротивления немецкого народа до последнего, так как участь его окончательно предрешена.

Но Эр. говорил голосом народа, а голос народа, принявшего от немцев столько мук и страданий, не всегда сообразуется с принципами международной политики. Это аксиома, что всякий русский не прольет ни слезинки, если Германия хоть сегодня провалится в царство Сатаны со всем ее проклятым населением. «Мне мщение и аз воздам». Только во все испепеляющей мести народ может утопить свое горе и беды.

Мир возвращается к миру. Как ни велика будет наша армия, но все пожилые возраста не в этом, так в следующем году вернутся к плугу, к станку. Деревни сейчас пусты. Мужское население только в городах. 4 года наши деревни страждут по мужскому духу. Невыразима радость встречи будет, но не менее страшны и потрясающи будут плач и вой осиротевших. Жившие все эти 4 года одной надеждой встречи, они только тогда поймут постигшее их горе, только тогда дойдут до глубин России непоправимые бедствия этой войны. В чем же найти удовлетворение осиротевшим семьям, бедным бабам, как не в сознании того, что их горе сторицей отплачивается?

Но наше правительство не упирается в корыто будней. Чтобы сцементировать миролюбивые нации, в союз которых хотят внести раздор реакционные элементы, мы иногда жертвуем индивидами, так сильно наше желание создать благополучие для коллектива, общества.

Несомненно, И. Э. именно такая «жертва». Впрочем, жертвование индивидом ради блага коллектива, народа – вот подлинный гуманизм.

Всякая настоящая политика исключительно гибка. Как правило, лозунги ее на разных этапах (реализуют) популяризируют отдельные личности и, как правило, одной личностью, которая вкладывает всю свою душу в популяризацию одного лозунга, хватает только на один лозунг.

В разгар борьбы с немцами был выдвинут лозунг «Убей немца!»

Эренбург с редкостной силой, страстью и жаром проводил этот лозунг в своих статьях. Тогда не разбирали, кто немец – рабочий или фашист. Раз немец, значит, подлежит смерти. Тогда, хотя Сталин и тогда предупреждал и заявлял, что мы различаем герм. народ и гитлеров. клику, Германия представлялась нам огромной бандой убийц, грабителей, варваров. Такова Германия, слышим мы, и сегодня, но формально различаем в герм. народе рабочих, крестьян и фашистов. Как ни жаль, но Эренбург должен был перестать на время писать статьи. Но он может не беспокоиться: наши основательно поработали в Германии, чтобы навсегда отбить у ней охоту к войнам.

Место Э. в «Правде» занял Л. Леонов. Я читал его две статьи «Утро победы» и «Русские в Берлине». В них нет зубов Эренбурга. Правда, они написаны русским человеком, вернее, русофилом. В них постоянные экскурсы в русск. фольклор, народную историю.

Введения очень романтичны, но зерна в них нет, вернее оно есть, но в разбухшем состоянии. Перемещение фольклорных выражений с газетными не всегда удачно, искусственно.

Но Леонов русский. Наш век такой, что о русском должен писать русский.

Стиль Э. крайне своеобразен. Он – отражение лихорадочного темпа жизни нашей эпохи. В нем перемешано все. Сочетание бытовых деталей с высокими вещами и идеями. Очень остро действует на интеллект и чувства. Ст. Эренбурга – сплошные зубы. Они написаны человеком, снедаемым ненавистью к врагу и безграничной любовью к своему народу.

Хочется, чтобы Илья воскрес!

Военная эпоха в основном закончилась. Конечно, войны с Японией не миновать. Хватит! Довольно! Более двадцати лет она грозила нам войной и не раз вторгалась в наши земли.

Япония заслуживает строгой кары, и, безусловно, наше правительство воспользуется моментом и покарает ее. Народ с удовольствием встретит весть о выступлении против самураев.

На Восток идут эшелоны. По слухам, там Василевский. Армии на Востоке кадровые. Техники уйма.

Своим отказом продолжить договор Советское правительство дало понять, что мы не гарантируем Японии дальнейший мир.

Война с Японией будет стоить для нас малых жертв. Их уменьшает, во-первых наш военный опыт и техника, во-вторых, в войне с Японией мы будем придерживаться тактики наших союзников на Западе – захват каштанов чужими руками. Спешить на Востоке нам некуда и ни к чему.

Думается, что Советский Союз вернет Порт Артур, КВЖД, Корею (?), полную часть Сахалина.

Итак, возвращаюсь к 1-му положению: война закончилась.

Начинается мирная созидательная работа. Перед каждым встает вопрос о выборе профессии.

Я уже давно мучаюсь этим. Остаться в контрразведке или уйти на гражданку – вот дилемма.

Что я выигрываю от того, если останусь в органах:

а) хорошая материальная обеспеченность;

б) возможность получения генеральского чина;

в) возможность в отдаленном будущем поездки за границу (перехода в НКВД) и больше, пожалуй, ничего.

В чем проигрываю:

а) полнейшее отсутствие свободного времени;

б) прощание навсегда с грезами жизни о Schriftsteller и т. д.;

в) нелюбимая работа, вечные сомнения об упущенных возможностях и т. д.;

г) прикованность к одному месту, невозможность странствования, скованность в действиях и т. д.

Мой характер требует постоянного обновления, изменчивой, подвижной работы. Пожалуй, надо уйти.