Лодка быстро скользила прочь от Озёрной обители. Хотя всё прошло не так, дело было сделано. Когда почти добрались до плотины, из-за туч предательски показалась луна. Но обитель, чернеющая посреди водохранилища, осталась теперь далеко за спиной. Из сумрака, отчётливо выделяясь, наплывала земляная плотина, закрывающая Уч-море от основного русла канала. Ночью на плотине могло оказаться всё, что угодно, хотя, к счастью, псы Пустых земель и прочие твари, таящиеся в глубоких выжженных трещинах, побаивались близко подходить к воде. К тому же со стороны канала плотины стерегли – ничто не должно было нарушать покой Озёрной обители. Но те, кто находились в лодке, знали, как обойти посты. Правда, порой они пользовались путями, по которым никто из живых на канале не пошёл бы добровольно.

Луна, будто наглядевшись в зеркало ночной воды, снова стала укутываться облаками. Вот тогда забравший Книгу и прервал тягостное молчание:

– Он был такой, как я, – возможно, еле уловимая в голосе нотка то ли горечи, то ли обвинения, брошенного непонятно кому, и не прозвучала.

Его напарник ничего не ответил, продолжая со спокойным деловитым усердием грести однолопастным веслом.

– Такой же, как я, понимаешь?!

Напарник, загребая воду, пристально рассматривал плотину, на которой сейчас таяли последние полоски бледного лунного света.

– Там всё тихо, – наконец сказал он.

– Такой же…

Тьма окончательно накрыла Уч-море. Напарник ещё немного помолчал, затем извлёк из воды весло и, не оборачивая головы к собеседнику, негромко произнёс:

– Не думай об этом. Твоей вины в этом нет.