– С того момента, как я села в эту самую лодку, ни на минуту не останавливалась, – повторила девочка.

– И за воротами не ждала?

– Некогда мне было прохлаждаться.

– Но ведь я видел… Впервые обнаружил твою лодку ещё засветло и не дольше, чем в часе-полутора ходу отсюда.

– Говорю же, Лабиринт. Ты не знаешь, что видел.

– Тебя! И плыла ты в мою сторону…

Фёдор недоверчиво смотрел на неё. Только что она рассказала ему какую-то ненормальную жуткую сказку, наподобие тех страшилок, что ходили по каналу, пока он ещё жил в Дубне. Проблема в том, что в основе всех тех баек и легенд всегда присутствовали отблески правды. Искажённой, прикрытой домыслами спасительного, хоть и жутковатого волшебства. Чего же ему ждать? Что ещё мог рассказать ребёнок? То знание о непонятном и страшном мире, которое воспринял в форме сказки. В своё время он и сам приложил к этому руку – орден гидов умел хранить некоторые неудобные тайны.

– Ты действительно видел, как я плыла по Лабиринту, – согласилась девочка, – но расстояние оценил неверно. Намного больше было. Да и не твоя вина… Скорее всего, ты заметил самое начало моего пути, а потом уснул. Сам же сказал, светло было.

– А приплыла ты из Пирогова, – уточнил Фёдор.

– Всё верно.

Он обдумал услышанное:

– Хм, сейчас ночь. Но когда рассветёт, на той стороне будут густые древние леса, укрытые туманом.

– Знаю. – Она как-то безрадостно улыбнулась, и Фёдор снова подумал, что ей пришлось повзрослеть до срока. – Даже знаю, что живёт в тех лесах.

– Озёра поворачивают, канал несколько раз меняет своё направление. Но даже если его распрямить, найти бесстрашных дровосеков и вырубить лес, – Фёдор пытался говорить шутливо, только давалось это всё сложнее, – и даже если уйдёт туман, понадобится зрение орла, чтобы увидеть отсюда Пирогово.

– Конечно, если смотреть по-привычному… – пробурчала она. – Тебе просто сложно поверить. Но как поверишь, сразу поймёшь.

– Что?

– Лабиринт. Иногда можно увидеть очень далёкое, как сквозь прозрачные стены. И часто скрыто то, что у тебя прямо под носом. Пока не наткнёшься на него. И тогда может быть поздно. И этим пользуются наши.

– Поздно?

Она кивнула.

– Говорю же, без лоцманов чужакам не пройти Лабиринта, – девочка говорила тихо. Начался рассвет, и стало видно, насколько она на самом деле измотана. – Здесь всегда так было. Это как в книжках… Ну, знаешь, когда делают лабиринты из живых кустов? Или которые строили в Древнем мире. Только этот наоборот – он на самом деле. И, – развела руками, – он здесь везде, вокруг.

Фёдор молча смотрел на неё. Он всё ещё не мог побороть скепсиса.

– И только лоцманы знают дорогу, – сказал Фёдор. – Они что-то особенное?

– Нет. Самые обычные, – пожала плечами. – Местные. Просто все наши, местные, в отличие от чужаков, знают и видят единственный путь по Лабиринту. За это и требуют платить ясак. А так заблудишься. Те, кто решают на свой страх и риск, никогда больше не возвращаются. Заблудился – пропал. Лодки теряются. Лабиринт забрал их всех и ещё никого не отпустил.

«Не совсем так», – подумал Фёдор.

– И поэтому ты приплыла за мной? – улыбнулся он. – Решила, что я тоже умею делать лабиринты?

– Не «тоже». Ты невнимательно слушал. Это под силу только особенным.

– Как эти ваши девять капитанов? Или Девять Озёрных Святых, я немного запутался…

– Капитаны были героями, но даже они не смогли создать Лабиринт в одиночку. Я ведь говорила! Просто… Просто иногда помогают мёртвые, – голос дрогнул, – те, кого любишь… Любил, – взгляд сделался вымученным. – Каждый из них заплатил очень высокую цену.

Он смотрел на неё с сомнением: «Ты мне только что прочитала курс мифологии Пироговского братства, хотя из рассказанных историй можно выудить полезную информацию, но… Дело ведь не в этом? У тебя что-то случилось, да? Тяжёлое? Какая-то потеря? Прежде всего поэтому ты приплыла за мной».

Девочка истолковала его взгляд по-своему:

– Предупреждала же, что сразу не поймёшь. Не сразу. Да и не ждала я… Ну, хорошо, – она терпеливо вздохнула. – А попробуй вспомнить, не видел ли ты ещё чего-нибудь необычного?

– Более необычного, чем девочка Никак, которая не боится ночного канала?

Она захлопала глазами, но щёки зарделись, и ей не сразу удалось скрыть польщённую улыбку:

– Я серьёзно.

«А интересно, чем это может быть? – вдруг подумал Фёдор. – Если допустить, что она в определённых вещах права, что это он, этот Лабиринт? Какая-то запутанная тёмная метафора, внушённая верованиями безумных монахов? Природная аномалия? Последствия техногенной катастрофы? Или нечто… – Фёдор усмехнулся собственному предположению, но еле уловимый холодок в затылке тут же дал о себе знать. – Или какое-то древнее неведомое существо?»

– Ну, если исключить, что там Пустые земли, – начал он, – а на другом берегу туман…

– Я не об этом, не дурочка. Это все знают. А с тобой… ничего странного?

Он посмотрел на неё внимательно. Девочка ответила выжидающим взглядом. Фёдор сказал:

– Никак, я не понимаю, о чём ты. Вероятно…

– Значит, всё-таки видел? Вспомни, это важно.

Фёдор помолчал. В её настырности было что-то…

– Я не знаю, – произнёс он, будто через силу.

– Не зови меня так больше, – попросила она.

– Что? А… как же мне тебя величать?

– Мы не раскрываем своих имён чужакам.

– Тогда буду звать, как захочу.

– Не из вредности. Просто у нас считается, что имя… Ладно, лучше вспомни, что видел.

Фёдор усмехнулся. Бросил взгляд в утренний сумрак, за ворота. Ему и не надо было вспоминать. Конечно же, он видел. Только не знал что.

– На меня напали осы, – негромко сказал он. – Там… В общем, лекарство пришлось выпить. А оно вызывает галлюцинации.

– Галлюцинации? Я знаю, что это. Мне брат Фёкл говорил, – тут же осеклась, и опять этот странный взгляд: испуг, недоверие и надежда; быстро с этим справилась. – Это похоже. Похоже на галлюцинации, если не… хмм… Что видел?

– Вероятно, лекарство… – Фёдор нахмурился, как будто тень болезни на миг вернулась, наклонил голову, и его лицо застыло, словно он прислушивался к чему-то безмолвному, но явно существующему за воротами. Затем растерянно посмотрел на девочку.

– Галлюцинация, – подсказала она.

– Я видел, как русло канала распалось на два, – быстро проговорил он.

– Ага, я так и знала, – живо кивнула девочка. – А теперь постарайся вспомнить: тебе не показалось, что они очень похожи? Но как бы одно зеркально повторяет другое?

Фёдор нехотя кивнул. Сигнальные дымы на бакенах… Он снова почувствовал в затылке этот неприятный холодок.

– А меня ведь ты видел только в одном из них, верно? Как бы в неправильном?

– Ну, разумеется, ведь…

«У меня не двоилось в глазах», – хотел было сказать и вдруг стал понимать, о чём она.

– В неправильном, так? – проговорила девочка с нажимом.

– Откуда тебе это известно? – внезапная хрипотца прокралась в голос Фёдора. – Ну, да, там… Там ветер дул в другую сторону.

– Оно не неправильное. Это и был твой вход в Лабиринт.