3
– Что я умею делать? – спросил Фёдор.
– Я знаю, ты не поверишь, но это так.
– Прости, ты сказала «лабиринты»?
Она кивнула.
– О чём ты?
Фёдор всё более пристально разглядывал странную гостью. Он знал лишь нескольких мужчин, которые осмелятся выйти на канал после заката, а тут девчушка, совсем ребёнок. Если отбросить предположение, что она не в себе, что пока давалось всё сложнее, то у неё должны быть очень веские основания оказаться здесь. Фёдор вдруг вспомнил симметрично склонённые друг к другу сигнальные дымы на бакенах и с неприятным удивлением почувствовал, что спину и затылок стянула гусиная кожа.
«Ты ведь не местный и не знаешь, как там, за воротами».
Он нахмурился, а потом, словно отгоняя дурное наваждение, спросил:
– Это что – какая-то игра?
– Да, я тоже боялась поверить. Это так невероятно! Я знаю только одного человека, создавшего лабиринт, но он… Он сейчас…
Она замолчала, опять как-то странно озираясь, на миг её лицо сковала печаль, затем затараторила:
– Так хорошо, что я тебя нашла! Хоть ты оказался совсем не таким. Совсем не похож…
«Она сумасшедшая, – мелькнуло в голове. – Просто сумасшедшая девчонка».
И тут же откуда-то из-за ворот будто накатила волна одобрения, словно что-то большое и бесформенное, таящееся во тьме, обрадовалось подобному строю мыслей, – конечно, сумасшедшая! – обрадовалось и теперь сулило лёгкий выход: «Сумасшедшая – этим всё и объясняется. И теперь только забрать у неё нож, и…»
На лбу внезапно выступила испарина. Девочка внимательно смотрела на него:
– Ты ведь меня не обидишь? – неожиданно попросила она.
Фёдор протёр лоб: а ведь там, за воротами что-то очень… Он посмотрел на девочку, попробовал ей улыбнуться: «Я опять думал неправильно: сумасшедшему не выжить на ночном канале и нескольких минут. А она здесь. Возможно, немного не от мира сего, необычная, возможно, очень необычная, но именно поэтому ей есть, что мне сообщить. И ещё кое-что, кое-что очень важное…»
(сигнальные дымы, склонённые друг к другу, были невозможны)
Он тихо усмехнулся и бросил пристальный потяжелевший взгляд в густую тьму за воротами: «Кем бы и чем бы ты ни было, ты только что выдало себя. Я не знаю, что ты такое, но грязный почерк всегда одинаковый, – Фёдор поморщился и снова усмехнулся, подумав о девочке. – И похоже, мы с ней на одной стороне. Вот что по-настоящему важно».
Он обернулся к своей гостье. Девчонка всё ещё была как сжатая пружина.
– Рассказывай, – кивнул ей Фёдор.
