Отец появляется в пятницу около полудня, и мы отправляемся пообедать в одно из популярных городских кафе, где полно студентов и тех, кто работает поблизости и забегает сюда в обеденный перерыв. Кафе небольшое, столы в нем маленькие и круглые. Мы оба довольно высокие, и потому то и дело толкаемся коленями, что еще добавляет неловкости. Я мало говорю, только чтобы поддержать разговор, ведь важные новости у него.

Беру свои слова обратно. У меня тоже есть важные новости, но ни за что не стану вываливать на него эту ошеломляющую информацию сейчас. Это может ранить его на всю жизнь. Навсегда разрушить наши отношения.

Так что я не воспользуюсь шансом.

После того, как официантка приносит нам обед, он наконец признается:

– Вчера я подал документы на развод. Адель получит их примерно на следующей неделе.

Поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и замечаю, что отец изучает мое лицо. Как будто уже все понял. На мгновение пугаюсь, что он знает. Но потом отец начинает ковырять вилкой в салате, который заказал вместе с сандвичем, и принимается за еду. Словно сказанное вообще не имеет никакого значения.

– Где она? – сглотнув, спрашиваю я. Не могу заставить себя произнести ее имя.

Фэйбл понравилось бы. Будь у нее возможность, знаю, она бы выцарапала стерве глаза.

– Она все еще в доме. Я попросил ее уехать, но она отказалась. – Папа вытирает уголок рта салфеткой. – Пока не знаю, как буду с этим разбираться. Не могу выставить ее – пока. Ей действительно некуда идти. И она была матерью моего ребенка.

Может быть. Я проглатываю ком в горле.

– А куда пойдешь ты?

Он пожимает плечами.

– Остановлюсь в отеле. Пока она не съедет. У меня есть план.

Аппетит пропадает. Если развод произойдет со скандалом, и меня каким-то боком в него втянут, не знаю, смогу ли через это пройти.

– Какой план?

Его взгляд снова сосредоточен, направлен непосредственно на меня, и мне хочется сжаться.

– У нее роман. Я это знаю, чувствую, но доказательств нет.

В моем желудке все переворачивается. Если это как-то касается нас с ней, понятия не имею, что буду делать. Господи, это же было так давно. Их нынешние проблемы не могут иметь со мной ничего общего.

– С кем, по-твоему, она его крутит?

– Пока не знаю. Это началось всего несколько месяцев назад, но уверен, что у нее кто-то появился. И не думаю, что это первый раз, когда она нашла кого-то на стороне.

Дерьмо. Но отец прав. Это не в первый раз. Мы расстались с ней несколько лет назад, так что я, уверен, не был у нее единственным. Скорее, первым в длинной череде парней. Она купается во внимании. Нуждается в нем как в кислороде, чтобы дышать.

– Мне очень жаль, папа, – говорю я. Мне действительно жаль, что он должен пройти через подобное, иметь дело со злой, коварной, безнравственной стервой – собственной женой. Он не знает, какой ущерб она нанесла его семье. Он просто ничего не замечал. У него, безусловно, есть свои недостатки. Знаю, он не совершенен, никто из нас не совершенен, но я не пожелал бы ему такого.

Хотя он сам выбрал ее. Теперь имеет дело с последствиями.

– Не стоит сожалений. – Отец машет рукой, прогоняя мою тревогу движением пальцев. – Она глупая стерва, которая просто вышла за рамки. Думаю, тот, кого она трахает, работает в загородном клубе.

Она опустилась до обслуги. Отлично. Отцу должно понравиться.

– И думаю, он молод, – продолжает отец. – Адель теперь одевается, словно ей двадцать, и слушает музыку, которую любят пустоголовые девчонки. Несколько недель назад увидел, что она нацепила дизайнерскую футболку с Джастином Бибером, когда слушала какой-то бой-бэнд. Она слишком взрослая, чтобы носить подобное дерьмо. Какая женщина в ее возрасте делает это?

Хочется засмеяться, но я не смеюсь. Не стану смеяться над гневом отца. А еще над безумством мачехи и ее желанием казаться молоденькой. Это и смешно, и гадко. Она отвратительна.

– Как ты узнал о романе?

– Я не был уверен на сто процентов и нанял частного детектива. Он сейчас следит за ней. Разнюхивает грязные тайны. У стервы нет ни единого шанса.

У меня тоже, если он узнает тот грязный секрет, который нас объединяет.

– Надеюсь, все это не слишком шокирует тебя.

– Как это случилось? Это не я изменяю. Она. Я был верен ей все время, пока мы были женаты.

Мой хороший друг – вина, обосновалась очень глубоко во мне. Я утыкаюсь в свою тарелку. Это последнее, что мне хотелось бы слышать. Было бы куда лучше, признайся отец, что тоже изменял Адель.

– Это правда, папа? Передо мной можно не притворяться. Я никому не скажу.

– Так и есть. – Его лицо застыло; глаза, синие, как мои, холодны. – Я любил ее. И до сих пор люблю. И задаюсь вопросом, а она любила ли меня хоть когда-нибудь. И когда начались измены? Кто еще втянут в это? Как далеко она зашла в своей лжи? – Он качает головой, его отвращение очевидно. – Она меня унизила. Выставила дураком перед нашими друзьями. Пока я работал в городе, перед всеми хвасталась этим мальчишкой как своей игрушкой. Не знаю.

– Звучит так, словно ты хочешь отомстить. – Не знаю, как реагировать. Не знаю, что говорить. Его слова… наполняют меня страхом. Он может заставить ее открыть все то, в чем мне не хотелось бы признаваться. Не знаю, видел ли я прежде своего отца в таком состоянии, как сейчас.

– Может быть. – Папа смеется, но это злой смех. – Может быть, я хочу, чтобы она страдала. Чтобы выглядела глупой шлюхой. Я дал ей все. Когда мы впервые встретились, она была идеальной. Красивая, веселая, понимающая и удивительная в постели.

Я состроил гримасу. Этого я тоже не хочу слышать.

– Мне не нужно об этом знать.

– Да ладно, Дрю. Ты взрослый парень. Подобный комментарий не должен тебя смущать. – Папа изучающе смотрит на меня. – И теперь, когда я подумал об этом, вспомнил, что ты не сказал ни слова о своей маленькой подружке. Вы еще вместе?

Все мое тело напрягается от одного только упоминания о Фэйбл.

– Мы расстались. – Не совсем правда, ведь на самом деле мы никогда не были вместе, но что еще я могу сказать?

– Досадно. – Его слова звучат абсолютно неискренне. – Но я и не считал, что она подходит тебе.

– Что, черт возьми, это значит? – Я рычу, сжимая руки в кулаки.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Она из тех девушек, с которыми можно трахаться, но не из тех, с которыми можно остаться навсегда.

Я встаю так быстро, что стул врезается в стул человека, сидящего позади. Кровь моя закипает, я смотрю на отца в упор, но все, что вижу, это красная пелена.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Фэйбл – самая лучшая из тех, кого я знаю. Она верная, добрая, милая…

Взгляд отца встречается с моим, глаза полны презрения. Я устраиваю сцену, и ему это не нравится. Я действительно не смог сдержаться.

– Если она такая замечательная, почему ты не с ней?

Правда легко срывается с моих губ.

– Потому что я сам недостаточно хорош для нее.

И не сказав больше ни слова, я выхожу из ресторана.