В предрассветных сумерках ясновидцы когорты I ждали условного сигнала. Сегодня колокола Сент-Мэри-ле-Боу зазвонят с одной единственной целью – возвестить о смерти темного владыки.

Раздался первый удар. По традиции, самый отчаянный из паранормалов тайком пробирался на колокольню и звонил до тех пор, пока не являлись легионеры. На подвиг обычно снаряжали кого-нибудь из людей Аббатисы.

Спустя одиннадцать ударов в гарнизоне гильдии легионеров завыла сирена. Ясновидцы, следившие за смельчаком с крыш и деревьев, начали разбредаться.

Мы втроем устроились на верхней площадке заброшенной ратуши и коротали ночь, любуясь звездами и хохоча над байками про Джексона. Мне было в новинку проводить столько времени с Зиком, но удовольствия я получила массу. Иногда так легко забыть, что мы, несмотря на запутанные обстоятельства, по-прежнему друзья. Куда сложнее забыть, что сегодня мне предстоит выступать перед Потусторонним советом.

Курьер тенью заскользил по крышам Чипсайда и вскоре скрылся из виду. Ник, в молчании наблюдавший за колокольней, сел с нами и наполнил три фужера искристым розовым «Мексом».

– За Сенного Гектора, друзья! – мрачно провозгласил он, кивнув в сторону церкви. – Худший темный владыка за всю историю цитадели. Да канет его правление в Лету!

Сладко зевнув, Зик выпрямился и пригубил «Мекса». Я не шелохнулась.

Через два дня после убийства в почтовом тайнике обнаружился конверт с веточкой гиацинта. Распорядительница созывала всех, кто обладает какой-либо информацией о смерти Гектора, для дачи показаний. На четвертые сутки пришло новое послание: Рот-до-Ушей должна в течение трех дней предстать перед Потусторонним советом и снять с себя все подозрения, чтобы в дальнейшем претендовать на корону. Наконец, третье письмо возвещало о начале предстоящей битвы за власть.

Бандиты I-2 похоронили Сенного Гектора на руинах Восточной церкви Святого Дунстана. Здесь, под сенью густой листвы, покоились все правители Синдиката.

Первый октябрьский рассвет позолотил кровли домов, развеяв утреннюю мглу и сырость. Не найдя никого в звоннице, легионеры спешили обратно в казармы.

Совет прислал нам с Джексоном официальную депешу, чего принципиально не делал на протяжении многих лет. Другой вопрос – зачем мы понадобились? Наверняка это как-то связано с Гектором. Если меня признают виновной в его смерти, можно смело писать завещание.

Ветер трепал мои волосы, пока я разглядывала панораму цитадели, постепенно проникаясь ее мрачным очарованием. На юге бледнел шпиль собора Святого Павла, высочайшей постройки в Лондоне, откуда транслировались показательные процессы над ясновидцами, которых затем отправляли на виселицу. При виде здания я содрогнулась.

– Есть в этом своя прелесть, скажи, – пробормотал Ник. – Когда я впервые увидел Лондон, мне захотелось стать частью его. Приобщиться к великой истории города, где тебе кажется подвластным все и вся.

– Вот почему я осталась с Джексоном, – протянула я, глядя, как с приближением рассвета меркнет свет в окнах. – Чтобы приобщиться.

Неподалеку, на Треднидл-стрит, высилось другое сакраментальное здание – английский банк Сайена, сердце делового центра Лондона. На самом верху сияла голограмма якоря. Банк выделял средства на цитадель, спонсировал смертные казни и обеспечивал материальную поддержку сети сайенских блокпостов. Не удивлюсь, если выяснится, что именно отсюда черпали свое богатство рефаиты.

И с этим мне предстоит бороться? В правом углу ринга – империя с безграничными ресурсами, а в левом – запуганная женщина с парой грошей в кармане.

– Зик, а много в Мексике ясновидческих группировок?

– Да ерунда, – ответил тот, поигрывая шнурками. – Среди них вроде бы есть целители и ведьмы, насчет остальных народ не в курсе. В моем родном городе ясновидцев вообще по пальцам можно пересчитать.

Меня пронзила острая тоска. Тоска по свободному миру, где никто не слышал о ясновидении и тем паче об измене.

– Вот и гадай, что хуже, – проворчал Ник, – не знать или мучиться знанием.

– Конечно первое, – с уверенностью откликнулась я. – Лучше знать, чем вечно блуждать во мраке.

– Как посмотреть. – Зик обхватил колени руками. – Не знай я тогда… про Сайен и прочее… – Он отвернулся.

Ник покосился на меня и покачал головой. Что-то случилось с Зиком, и это «что-то» лишило его врожденного дара, сделав непроницаемым. Джексон и Надин знали причину, но тщательно скрывали ее от остальных.

– Пейдж, – нарушил молчание Зик, – мы должны кое-что сказать тебе.

– В чем дело?

Но Зик глянул в перекошенное лицо Ника и замолчал.

– Да говорите же! – вырвалось у меня.

– До нас дошли тревожные слухи, – медленно начал Ник. – Вчера мы сидели в баре в Сохо. Там уже вовсю делают ставки, кто прикончил Гектора.

Ясно, факельщик проболтался.

– Ну и кого подозревают? – как можно беспечнее спросила я.

Зик нервно сплел красивые пальцы:

– Упоминались Рот-до-Ушей и Трясун.

– Но ты явно лидируешь, – сухо бросил Ник. – Стопроцентная фаворитка.

Паника не заставила себя ждать.

С восходом солнца мы быстро свернули лагерь. Путь вниз лежал через соседнее здание. Приземляясь, Ник свернулся клубком, но тут же распрямился и бросился бежать. Настал мой черед. Прыжок дался легко, но, едва мои подошвы коснулись бетона крыши, правая рука словно одеревенела. В итоге я больно стукнулась затылком и распростерлась на спине, потирая шею. Ник подскочил ко мне белый как мел.

– Пейдж, ты как?

– Нормально, – прохрипела я сквозь стиснутые зубы.

– Не шевелись. – Он осторожно пощупал мою поясницу. – Ноги чувствуешь?

– Более чем. – Опираясь на Ника, я встала.

Наверху Зик по-прежнему цеплялся за парапет побелевшими от напряжения пальцами.

– Нет желания помочь? – закричал он.

Ник насмешливо скрестил руки на груди. В глазах у него плясали чертики.

– Тут лететь всего десять этажей. Неужели боишься?

В ответ раздалось приглушенное ругательство.

Сделав глубокий вдох, Зик разбежался и прыгнул. Перемахнул через парапет и приземлился на самый край соседней крыши; в последнюю секунду успел схватиться за карниз и повис, суча ногами в воздухе.

Я кинулась ему на выручку, но Ник опередил. С силой, накопленной за двадцать лет беспрерывных тренировок, он вытянул паренька наверх. Зик привалился к стене, жадно хватая ртом воздух.

– Прыгун из меня не ахти, – пожаловался он.

Ник обнял его за плечи. При этом их лбы практически соприкасались.

– Не говори ерунды. У нас с Пейдж больше опыта, и только. Со временем навык придет.

– Да уж, в этом деле лучше не спешить. – Зик усмехнулся и подмигнул мне. – Без обид, но, по-моему, вы оба чокнутые.

– Мы предпочитаем слово «отважные», – сухо заметил Ник.

– Напрасно, – вздохнула я. Экраны на ближайших небоскребах транслировали мою физиономию на всю цитадель. – В данном контексте «чокнутые» – самое то.

Действительно, кто в здравом уме станет скакать по крышам и зависать над пропастью. Умение лазить почти спасло меня от «алых» в тот судьбоносный мартовский день. Если бы не «флюид», ноги бы моей не было в колонии.

Мы заторопились в I-4. Из-за вторжения на колокольню легионеры будут начеку. Перспектива снова прыгать пугала Зика до смерти, но Ник успокоил парнишку, как когда-то успокаивал меня. В логове я сразу направилась в свою комнату, чтобы переодеться, хотя внутри у меня все сжималось от страха. На пороге Ник стиснул мою руку:

– Джекс защитит тебя. Удачи.

Оставшись одна, я тщетно пыталась унять дрожь. Стараясь дышать ровно, завила волосы плойкой и сменила уличный прикид на блузку с длинным рукавом и брюки с высокой талией. Когда со сборами было покончено, я рискнула взглянуть на отметину, оставленную полтергейстом. При виде жуткой «М» из груди вырвался тяжелый вздох. Вдобавок кожа вокруг раны почернела, из рубцов сочилась светлая жидкость, по запаху отдающая металлом.

В дверь постучали, и на пороге возник Джексон – в широкополой шляпе, черном пальто поверх своего лучшего костюма и с любимой тростью розового дерева под мышкой.

– Готова, дорогуша?

Я кивнула и встала:

– Вроде того.

– Доктор Найгард говорит – ты едва не свалилась с крыши. – Пальцы в тугой кожаной перчатке потрепали меня по щеке. – Какие коварные, безжалостные твари эти полтергейсты. Убивают саму волю к жизни. Хорошо, что теперь можно прибрать негодяя к рукам.

У меня екнуло сердце.

– Вы узнали его имя?

– Спасибо Элизе. Личность Монстра до сих пор вызывает массу споров, но мы вычислили парня по полицейским записям. Это Ринвик Уильямс, продавец искусственных цветов.

Джексон уселся на кровать и похлопал по покрывалу, предлагая мне сесть. Пришлось подчиниться.

– Вытяни руку.

Не сводя жадного взгляда с отметины, Джекс достал из наконечника трости небольшой кинжал с округлой костяной рукояткой и серебряным лезвием в форме полумесяца. Таким сборщики и гематоманты обычно пускали кровь. Потом закатал левый рукав до предплечья, испещренного застарелыми шрамами в виде имен.

– Позволь объяснить тебе кое-что, – начал он. – Монстр не сумел разрушить твой лабиринт, ограничился пробоиной в броне и теперь в любой момент может причинять тебе боль. Чудо, что ты вообще жива… Думаю, та детская стычка с полтергейстом тебя здорово закалила.

На самом деле меня спасла подвеска, но Джексу об этом знать совсем не обязательно.

– И как залатать пробоину?

– Доверься мастеру. Вот приберу эту тварь, и больше она не станет тебе докучать.

Джекс обмакнул кончик серебряного серпа в неведомую жидкость, сочащуюся из раны, затем прочертил острием кровавую полосу у себя на руке.

– Хочу познакомить тебя с тонким искусством сбора. – На его бледной коже уже проступила окровавленная «Р». – В кровопускании источник моего дара. Достаточно вывести имя духа на плоти. Пока имя духа высечено на моей плоти, он полностью в моей власти. Как раб. Если хочешь подчинить фантома на время, достаточно неглубоких надрезов. Едва рана заживет, он свободен. – С пальцев Джексона капала кровь. – Решишь завладеть им навсегда, на коже должен остаться шрам с именем.

– Красивый почерк, – заметила я.

Буквы были как на подбор, с изящными и наверняка болезненными завитушками.

– Кожа не бумага, небрежности не терпит. – Джексон старательно выводил штришок за штришком. – На самом деле имена очень важны. Ты даже не представляешь насколько.

– А если попадется безымянная душа? Или одно и то же имя будет принадлежать сразу нескольким?

– Вот поэтому нужно всегда иметь парочку в запасе. Анонимность – лучшая защита от сборщика. Теперь смотри. – Джексон вырезал последнюю букву.

Ударная волна прокатилась по моему лабиринту, мучительно отдаваясь в каждой клетке тела, когда Лондонский Монстр рванул на зов через всю цитадель. Казалось, голова у меня вот-вот взорвется. Я крючилась, хватая ртом воздух, пока невидимая сила чинила прореху в тонкой ткани моего рассудка. Едва Монстр влетел в окно, Джексон сжал окровавленный кулак.

– Ринвик Уильямс, приказываю тебе остановиться!

Полтергейст замер по стойке смирно. С его появлением зеркало на стене покрылось льдом.

– Подойди ближе и слушай, – скомандовал Джекс. – С этой минуты оставляешь леди в покое. Твое царство ужаса кончилось.

Фантом повиновался, и гнетущее напряжение внутри моего лабиринта спало. Я привалилась к стене, тяжело дыша. По лицу градом катился пот. Бессловесный и покорный, Лондонский Монстр двинулся к Сборщику.

– Вот и все. Пусть побудет у меня, пока не решу продать его на аукционе. За хорошие деньги, разумеется. – Джексон исподлобья глянул на отметину, странным образом успевшую посереть. – Не хочу тебя огорчать, но шрам не заживет.

На подкашивающихся ногах я встала:

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что нет. Будь у нас под рукой экзорцист, отправили бы тварь к последнему свету, но увы и ах! Дафноманты болтают, будто экстракт лаврового листа отлично снимает боль. Может, и чепуха, сказочки для прорицателей, но надо попросить курьера, чтобы раздобыл снадобье на черном рынке. – Джексон с улыбкой подал мне черный плащ до пят. – На совете предоставь все мне. Аббатиса не будет тебя топить без доказательств.

– Но ведь они с Гектором дружили, – возразила я.

– Поэтому ей хорошо известно, каким никчемным болваном был наш темный владыка. Факельщика она, конечно, выслушает, но заострять на этом внимание не станет. – Джексон галантно распахнул передо мной дверь. – Все будет хорошо, лапушка. Главное, не показывай им шрам.

У крыльца нас дожидался проверенный частник. Встреча должна была состояться в Хакни, в заброшенных банях, в присутствии всех участников Потустороннего совета.

– Большинство не явятся, вот увидишь, – пообещал Джекс. – Будут только представители центральных когорт. Те, что с периферии, не станут себя утруждать. На редкость ленивые мерзавцы.

Пока он разглагольствовал о том, как сильно презирает эту братию и до чего приятно, что этот негодяй Дидьен не пробился в совет, я молча кивала. На юдифионе Аббатиса была сама любезность, но с Марией Огненной обращалась жестко и властно. Такая кого угодно согнет в бараний рог. А вдруг меня заставят показать руку? Вдруг увидят злополучную метку?

Такси подкатило к II-6. Курьер с раскрытым зонтом предупредительно бросился нам навстречу. С пепельно-серых туч не прекращаясь падал дождь, в сточных канавах бурлила вода. Джекс взял меня за локоть и привлек к себе. Завидев нас, парочка ясновидцев почтительно коснулись пальцами лба.

– Все в сборе? – спросил Джекс у курьера.

– Четырнадцать участников совета уже на месте, сэр, и через полчаса должны подъехать еще.

– Как приятно повидать старых друзей! Моей подельнице еще не выпадала честь увидеться со всеми сразу.

– Они будут рады вас принять, – пообещал курьер.

Верилось с трудом. Члены Потустороннего совета вели довольно замкнутый образ жизни, свои обязанности перепоручали наемникам, а сами спокойно отсиживались в логове. Отношения между ними если и поддерживались, то исключительно деловые, без намека на крепкую дружбу, – бесконечные междоусобицы наложили на всех неизгладимый отпечаток.

Общественные бани пустовали уже добрую сотню лет. Озираясь по сторонам, курьер провел нас по ступеням и постучал в массивную дверь. Через секунду в окошке блеснули зоркие глаза.

– Пароль?

– «Нострадамус», – шепотом откликнулся наш спутник.

Дверь приоткрылась. Джекс обнял меня покрепче и увлек в полумрак. Спертый воздух отдавал гнилью. Зная лондонские порядки, не удивлюсь, если здесь разлагается труп какого-нибудь бедняги. Курьер взял у напарника фонарь и провел нас по узкому коридору в просторный, зловещего вида зал. Сводчатые потолки были украшены прямоугольниками, голубыми на белом фоне. Окна и люки заколочены широкими досками. По всему периметру зала горели белые ароматические свечи, отбрасывая на стены причудливую тень. Приторно до тошноты пахло цветами, как бывает на свежих могилах. Аромат свечей не мог перебить сильного запаха алкоголя вперемешку с застарелым потом.

Главари и королевы мимов собрались в облицованном плиткой котловане, некогда служившем бассейном. Многие предпочли сохранить инкогнито и замаскировались, кто как сумел. Одни ограничились капюшонами и шарфами, другие щеголяли устрашающими железными шлемами, украденными у легионеров. Закон запрещал носить карнавальные маски на публике, исключение делалось лишь для такого рода сборищ, но практически весь Синдикат пренебрегал запретом. Сама мода пришла к нам из промышленных цитаделей вроде Манхэттена, обитатели которого не расставались с респираторами.

Джексон откровенно брезговал маскировкой, поскольку верил, что дар красноречия убережет его от любой напасти. Я по привычке замоталась красным платком, хотя после коварного выпада Дидьена толку от этого было мало.

Чужие ауры потоком хлынули в мое сознание. Несмотря на многолетнее презрение к низшим кастам, в зале собралась весьма разношерстная компания. Преобладали в основном представители среднего спектра: медиумы, сенсоры, хранители. Изредка встречались фурии и гадатели.

В толпе Мария Огненная шепотом переговаривалась с Джимми О’Гоблином, увальнем-пьяницей, который правил в II-1. Подельники обоих предводителей мимов в капюшонах поверх переливчатых шелковых шарфов почтительно замерли по бокам, как самые настоящие телохранители. Неподалеку топтались Зверюга со своим подельником Томом Переростком, Скорбная Сильфида, по обыкновению бледная и несчастная, Жемчужная Королева в роскошном наряде. К слову, старушка была единственной, кто явился без сопровождения. Почти всех присутствующих я знала в лицо, но непосредственно никогда не сталкивалась.

Наверху, в десяти футах, Аббатиса облокотилась на перила импровизированного балкончика. Временно исполняющая обязанности Гектора красовалась в сшитом на заказ бархатном костюме, стоившем целое состояние. Из-под кокетливой шляпки выбивались тугие локоны. За спиной предводительницы мимов I-2 сидели Монах и пара лунатиков, включая рыжую с аукциона. В Синдикате они звались «Соловьями», но на улицах всегда представлялись разными именами.

– Смотрите, кто пожаловал! – заметила нас сквозь чад Стеклянная Герцогиня. Ее изумрудные глаза вспыхнули, широкий рот искривился в усмешке. – Месье отшельник соизволил выползти наконец из раковины.

– Какая встреча! – вторила Герцогине ее близняшка и подельница Стеклянная Делл. Сестры были похожи как две капли воды, отличались лишь прически: у Делл под котелком виднелись длинные каштановые кудри, а у Герцогини – короткие. – С лета тебя не видела, Сборщик.

– Чуть не проглядели дорогого гостя, – раздался властный голос Аббатисы. – Добро пожаловать, Сборщик. Бледная Странница, рада тебя видеть.

Все взоры обратились к нам. Одни смотрели с любопытством, другие – с нескрываемой ненавистью. Приближаясь к Аббатисе, я пыталась прочесть ее ауру. Определенно медиум, и, судя по всему, физический. Довольно редкий дар – подчинять фантомов материально.

Игнорируя других присутствующих, Джексон почтительно склонил голову и прижал руку к груди:

– Рад снова видеть тебя, Аббатиса. Столько времени прошло.

– Да уж, порядком. Ты должен непременно навестить меня в салоне.

– Я немного староват для салонов, – сообщил Джекс, и Стеклянная Делл даже поперхнулась астрой. – Но в твой сектор загляну с удовольствием.

– Сборщик, старый ты похабник! – пробасил главарь факельщиков (в народе просто Светляк) и хлопнул Джексона по спине так, что тот едва не выронил трость. Ростом Светляк не уступал рефаитам и, казалось, состоял сплошь из мускулов и огромной копны волос. Спутанные, перехваченные широкой лентой патлы доходили ему до талии. – Давай рассказывай, как дела.

Не успел Джекс ответить, как на плечо ему с размаху опустилась смуглая ладонь Тома Рифмача.

– Как жизнь, старина? – Ростом чуть ниже Светляка, с крашенными в синий волосами, Рифмач был старым шотландским гадателем и единственным, не считая меня, прыгуном в зале. – Кстати, будут делать новую колоду Таро, надо подсказать, чтобы тебя нарисовали Отшельником.

Я хмыкнула под платком. Словно почувствовав что-то, Светляк повернулся ко мне и подмигнул. На его загорелом дочерна лице засияла ослепительная улыбка.

– Оставьте его в покое, шутники, – осадила веселую парочку Аббатиса. – Прошу прощения за столь непрезентабельное место сбора, друзья. – Рукой, затянутой в перчатку, она красноречиво обвела зал. – Но в свете обстоятельств устраивать встречу на Акре Дьявола было бы кощунством. К несчастью, стараниями Сайена мы вынуждены заседать лишь там, где царит запустение и разруха.

Тут не поспоришь. Дислокация большинства штаб-квартир Синдиката оставляла желать лучшего: заброшенные здания, перекрытые станции, многовековые катакомбы. Все сборища проходили среди упадка и забвения.

Медленно текли минуты. В облаке парфюма, белой пудры и грима пожаловал Языческий Философ, волоча за собой недовольного подельника. Двое бандитов с трудом утихомирили ломившегося внутрь Дидьена, но, пока буяна не оттащили, нам пришлось добрых десять минут выслушивать его напыщенные аргументы («Пусть я не главарь мимов, но весьма значимое звено в системе, госпожа владычица!»). Двери вновь распахнулись, и на пороге в компании Трясуна возникла Злая Леди, суровая королева здешнего сектора. Под ее началом находились пресловутые трущобы Джейкобс-Айленда, Уайтчепела и Олд-Николь, а также многочисленные доки. Страстная охотница на Потрошителя, тридцатилетняя Леди была вдвое ниже своего подельника и обладала пронзительным голосом и пурпурными от астры губами.

Аббатиса знаком пригласила вошедшую сесть по правую руку от себя.

– Дорогая подруга, спасибо, что приютила нас.

– Всегда пожалуйста. – Фыркнув, Леди уселась нога на ногу и откинула с лица пепельные локоны. – Места полно – полсектора лежит в гребаных руинах.

– Да, у здешних краев слишком мрачное прошлое, – кивнула Аббатиса и, вскинув тонкие брови, обвела взглядом присутствующих. – Всем представителям Первой и Второй когорт было велено явиться в обязательном порядке. Где Мэри Борн?

– Шлет искренние извинения, – отозвался мучнисто-бледный курьер, склоняясь в подобострастном поклоне. – Она слегла с гриппом, но обещала прислать вместо себя подельницу.

– Хорошо, пусть выздоравливает, – милостиво кивнула Аббатиса. – Что у нас с Речником?

– Подыхает с похмелья, урод проклятый! – буквально выплюнул О’Гоблин. – С подельницей на пару. Каюсь, выпили вчера. Но только из уважения к усопшему Гектору, вы ж понимаете. Потом я и говорю: «Речник, завязывай бухать. Госпожа Аббатиса созывает нашу братию в столь скорбный час, нельзя ее подвести». А он мне в ответ…

– Ясно, Джимми, спасибо. Речник в своем репертуаре. Наивно было надеяться, что он придет. Но рада видеть тебя в полном здравии. – Улыбка Аббатисы померкла, пальцы еще сильнее стиснули поручни. – А где Старьевщик? Или он считает ниже своего достоинства посещать такие мероприятия?

Затянувшееся молчание нарушила Мадам Спикер.

– Он уже давно не показывался.

– Затаился в подземелье, как обычно, – добавил Лорд Зеленщик. – Поговаривают, будто Камденом от его имени сейчас правит Ля Шифоньер.

– Горбатого могила исправит, – презрительно бросила Аббатиса. – Этот лентяй вечно отсиживается в своей вонючей дыре, в компании крыс, вместо того чтобы откликаться на зов товарищей. – В ее голосе зазвучали гневные нотки. – Но нет худа без добра: без него меньше вони. Итак, прошу всех садиться.

Она величественно опустилась в кресло. Несколько участников совета тут же последовали ее примеру. Я устроилась рядом с Джексоном, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.

– Как вы уже знаете, мой дорогой друг Сенной Гектор пал от рук неизвестного убийцы. До объявления победителя в борьбе за власть возглавлять Синдикат буду я. – Тяжелый вздох. – Устав совета требует от меня выяснить обстоятельства, приведшие к гибели темного владыки. И первой сюда приглашается Бледная Странница.

Чуть живая от страха, я покосилась на Джексона. Тот едва заметно кивнул.

– Факельщик сообщил, что видел тебя на месте преступления, – вкрадчиво произнесла Аббатиса, пока я пробиралась на середину зала. – Так ли это?

Мои ноги приросли к полу.

– Да. Но еще до моего прихода они все были мертвы. Гектор обезглавлен. Остальным, судя по всему, перерезали горло.

– Возмутительно! – проворчала Жемчужная Королева. – Напасть на человека в его собственном доме! Это просто глумление над нашими законами. Надеюсь, убийца будет наказан по всей строгости.

– Уверяю вас, справедливость восторжествует. – Аббатиса снова повернулась ко мне. – Позволь спросить, как ты очутилась в Акре Дьявола?

– Да, мне тоже хотелось бы это знать, – мстительно подхватил Зверюга.

– Главарь мимов отправил меня туда с важным поручением.

– А где гарантия, что убийца не ты? – вмешалась Стеклянная Герцогиня. Ее слова были встречены одобрительным ропотом. – Есть свидетели вашей стычки с подельницей Гектора на черном рынке.

– Не стану отрицать, конфликт был, – спокойно подтвердила я.

– Она говорит правду. – Джексон поднялся с места и сложил руки на набалдашнике трости. – Боюсь, что Гектор, при всем уважении к его прошлым заслугам, хотел шантажировать меня. В день убийства он похитил у нас дорогую картину. Тогда я велел подельнице выкупить полотно. Вот почему ей первой «посчастливилось» обнаружить труп Гектора. Я могу ручаться за ее невиновность.

– Ручается и даже не краснеет, – хохотнул у меня за спиной Том Рифмач.

– На что ты намекаешь, Том? – с леденящей кровь любезностью поинтересовался Джекс. – Стал бы я врать перед лицом совета?

– Хватит, – подняла руку Аббатиса. – Довольно спорить. Мы верим тебе, Сборщик.

Рифмач злобно выругался, но сразу умолк под выразительным взглядом Светляка. Участники совета одобрительно загудели, только Жемчужная Королева долго не сводила с меня выцветших глаз. Но кто посмеет возразить владычице?

Когда в зале наконец установилась тишина, Аббатиса указала на парочку лунатиков, сидящих позади нее.

– Мои Соловьи утверждают, что среди погибших не было Рот-до-Ушей. Так ли это, Странница?

– Она исчезла. И фантомы тоже. Все до единого.

– И Лондонский Монстр, телохранитель Гектора?

– Да, темная владычица.

– Не понимаю, зачем Гектор вообще его приручил, – покачала головой Стеклянная Герцогиня. – На редкость бесполезная тварь.

– Не скажи, – вмешался Языческий Философ, потирая внушительный подбородок. – Монстр оставляет характерную отметину – черную «М» на коже. У кого отметина, тот и убийца.

Моя ладонь непроизвольно сжалась в кулак.

Аббатиса вновь облокотилась на поручни. Синева под глазами придавала ее лицу усталое выражение.

– Пусть подчиненные вам ясновидцы ищут метку. Мария, милочка, рынок побрякушек – это твоя территория, поэтому постарайся выяснить происхождение алых платков, обнаруженных рядом с телами погибших. Пока это наша единственная серьезная зацепка. – (Мария Огненная кивнула, хотя снисходительное «милочка» ей явно не понравилось.) – Мы же сосредоточимся на поисках Рот-до-Ушей. Есть версии, куда она могла деться?

Все промолчали.

Повинуясь порыву, я решительно выступила вперед. Нельзя упускать такой шанс.

– Прошу прощения за дерзость, Аббатиса, но у меня есть важная информация для совета, которую…

– Которую я должен был сообщить в самом начале, – перебил меня Джекс. – Виноват, запамятовал. Несмотря на все мои усилия оградить сектор от посторонних, Рот-до-Ушей регулярно наведывалась в парочку игорных домов и ночные салоны в Сохо. Думаю, начинать поиски стоит именно оттуда.

Меня обуял гнев. Джекс догадался, что я хочу сказать, и специально помешал.

– Значит, мои лакеи получат допуск в Четвертый Первой на время расследования? – помедлив, уточнила Аббатиса.

– Ну разумеется. Примем с распростертыми объятиями, – заверил ее Джекс.

– Очень любезно с твоей стороны, друг мой. Если вопросов нет, предлагаю расходиться. До встречи на битве. – Аббатиса встала. Следом поднялись все участники совета. – Граб-стрит подготовит список участников и уведомит вас о месте проведения мероприятия. А до тех пор да хранит вас эфир в эти непростые времена.

После короткой церемонии прощания народ начал разбредаться. На выходе Аббатиса одарила меня ласковой улыбкой. В ответ я коснулась пальцами лба и поспешила за Джексом на улицу.

– Ну, убедилась? – проговорил он, беря меня за руку. – Без сучка и задоринки. Тебе абсолютно нечего опасаться, лапушка.

В ожидании такси Джекс курил сигару и разглядывал ночное небо. Я привалилась к фонарному столбу и тихо спросила:

– Почему ты меня перебил?

– Потому что ты собиралась поведать о рефаитах.

– Да, собиралась. Люди имеют право знать.

– Пошевели мозгами, Пейдж. Наша задача была снять с тебя подозрения, а не травить байки, – злобно отчеканил Джексон. Его галантность и добродушие как рукой сняло. – Снова выкинешь нечто подобное, лапушка, и Аббатиса получит неопровержимые доказательства.

Он выразительно коснулся моего предплечья.

У меня пропал дар речи. Воспользовавшись моим молчанием, Джексон тормознул попутного рикшу.

Выходит, пока я с ним, мне ничто не грозит. Если останусь преданной подельницей, буду вне подозрений у совета. Но если высунусь, все узнают про отметину у меня под блузкой.

Джекс затеял эту кутерьму с советом не для того, чтобы защитить меня, а чтобы загнать в пожизненную кабалу и тем самым утвердить свои позиции раз и навсегда.

– Едем в Четвертый Первой, – лучезарно улыбнулся водителю Джекс, забираясь в повозку. – Наши в Нилс-Ярде уже заждались.

Чертов шантажист, мерзавец! Меня такое отвращение охватило, что с трудом удалось выдавить:

– Зачем?

– Отведать пищи насущной. – Он заговорщически подмигнул. – Всякая революция начинается с завтрака.

Завтракать и революционерам, и простым смертным полагалось в одном-единственном месте – «У Чэта». Вся шайка собралась в уединенной кабинке. Я сидела по правую руку от Джексона, как и подобает подельнице. Джекс не поскупился и заказал все меню: от рыбного омлета и кукурузных булочек с медом до сочных сарделек и деликатесного кеджери с рисом и яйцами. Вскоре весь стол был уставлен многоярусными подносами и блюдами с серебряной крышкой.

– По какому поводу пир? – вкрадчиво осведомился хозяин и лично налил мне свежего кофе. Чэт, в прошлом боксер, долгие годы служил Джексону верой и правдой, пока однажды не потерял руку в неравной схватке. От носа к щекам у него тянулась сеточка лопнувших капилляров. – В честь Гектора?

– В некотором роде, друг мой.

Кивнув, Чэт вернулся за барную стойку.

Напротив меня Элиза тщетно пыталась скрыть волнение за улыбкой.

– Почему «в некотором роде»?

– Скоро сами все увидите. Точнее, услышите. Настанет время – скажу, – промурлыкал Джекс.

– Ясно. Как встреча?

– А, тоска зеленая. Совсем забыл, какие они там все зануды. Однако репутация нашей драгоценной Пейдж восстановлена, поэтому встреча себя оправдала целиком и полностью.

«Еще бы!» – пронеслось у меня в голове.

– Даника, милая, положить тебе почек? – Джекс протянул ей горячее.

Та с сомнением покосилась на кулинарный шедевр, но тарелку все-таки взяла.

– Совсем заработалась. – Зик заботливо пододвинул к ней корзинку с булочками. – Чем ты питаешься у себя на чердаке?

Даника явно не готовилась к выходу в свет. Рыжие волосы стянуты в небрежный узел, веснушчатые щеки забрызганы маслом, на руках свежие волдыри от ожогов.

– У меня есть кислород, азот. С голоду не помру.

– И что ты там такое конструируешь? – Надин сунула в рот жареный гриб. – Искусственный разум?

– Даника разрабатывает генератор помех, – вклинился Джексон. – Компактное портативное устройство по аналоговым технологиям «Экстрасенса».

– Исходник взят напрямую у Сайена, – сообщила Даника. – Там сейчас делают портативную версию «Экстрасенса».

Я забарабанила пальцами по скатерти. Сидящий напротив Ник непонимающе нахмурился.

– Портативную версию? Зачем?

– Чтобы упразднить НКО. Думаешь, они вечно будут терпеть паранормальную полицию у себя под боком?

Ник подавленно молчал. Если невидящих легионеров снабдят портативным детектором, они смогут без потусторонней помощи патрулировать улицы. Паранормалы из числа тех, кто предавал и травил своих товарищей, резко окажутся не у дел.

– Нам это только на руку, – заметил Джекс. – Невидцы с громоздкими приборами куда лучше зрячих ищеек. Кушай, лапушка, – обратился он ко мне. – Набирайся сил. Нас ждут великие дела. Без хорошего аппетита и мозгов тут никуда.

Я покорно откусила кусочек хлеба.

– Ты так посвежела, Пейдж. – После примирения Элиза снова заделалась подпевалой Джекса. – Нам нужно разгрести кучу радужных уловок. Если есть желание, присоединяйся.

– Нам сейчас не до уловок. – Наш главарь втянул немного лимонного «Флокси», чтобы освежить рецепторы. – На повестке дня куда более важные вопросы, лапушки. И впервые за долгое время эти вопросы выходят за пределы Четвертого Первой. – Он выдержал драматическую паузу. – Хотите послушать?

Перехватив мой взгляд, Зик скорчил гримасу:

– Ну конечно хотим!

– Тогда садитесь ближе.

Мы сгрудились. Джекс смотрел на нас с нескрываемым энтузиазмом. Казалось, его так и переполняет кипучая энергия.

– Как вы знаете, почти двадцать лет я трудился на благо Четвертого Первой. Нашими совместными усилиями сектор процветал вопреки тирании Сайена. Вы шестеро – мой magnum opus. Несмотря на редкие, но все же случающиеся промахи, вы, ваши навыки и преданность достойны величайшего уважения. – Он вдруг понизил голос до шепота: – Но в Четвертом Первой нам больше делать нечего. Во всей цитадели нам нет равных ни в торговле, ни в бою. Мы лучшие из лучших. И поэтому я решил претендовать на титул темного владыки.

Я закрыла глаза. Что ж, этого следовало ожидать.

– Я так и знала! – широко улыбнулась Элиза. – Идея сумасбродная, но только подумайте, ведь тогда мы станем… станем…

– Главной бандой в лондонской цитадели Сайена. – Джекс ласково сжал ее руку. – Да, мой преданный медиум, именно так.

Элиза чуть не захлебнулась счастьем.

– Командовать парадом будем мы, – усмехнулась Надин, водя пальцем по краю стакана. – И перво-наперво велим Дидьену прикрыть юдифионы.

– Или отдать нам всех духов. – Элиза буквально купалась в радушии Джекса. – Мы сможем абсолютно все.

– Только мы семеро. Правители Лондона. Это будет что-то с чем-то. – Джекс закурил сигару. – Твое мнение, Пейдж?

Вопрос таил в себе скрытую угрозу. Оставалось надеяться, что моя улыбка вышла достаточно убедительной, как и положено верной подельнице, услышавшей добрые вести от своего главаря мимов.

– Полностью согласна.

– Уверен, ты не сомневаешься в моем успехе.

– Ни капли.

По богатству, эгоизму и амбициям Джексон превосходит всех главарей мимов, вместе взятых. С его безжалостной натурой и непревзойденными навыками сборщика и бойца шансы на победу велики. Даже слишком.

Меня охватила тревога. Судя по лицу Ника, его обуревали аналогичные чувства.

– Вот и славно. – Джекс отхлебнул кофе. – В комнате тебя ждет домашнее задание. Почитаешь про славные традиции битвы за власть.

Прелестно! Пока Сайен с рефаитами готовятся нанести новый удар, мне, как прилежной школьнице, предстоит корпеть над уроками.

– Пейдж, не принесешь еще бутербродов? – как бы невзначай попросил Джекс.

Час от часу не легче. Давно меня не опускали до девочки на побегушках. Значит, мало высказала энтузиазма. Под пристальным взором всей шайки я подошла к бару. Когда я в ожидании Чэта рассеяно постукивала пальцами по стойке, до меня донеслись обрывки разговора двух ясновидцев, сидевших за угловым столиком. Сначала мужской голос:

– …Разругались с Четвертым Первой. Француженка устроила скандал на рынке.

– Она не француженка, – шепотом объяснила женщина. – Это Молчащий Колокол, заклинательница. Якобы из свободного мира. И ее брат тоже.

Нервы у меня натянулись до предела. Я тренькнула звонком.

Из кухни высунулся Чэт, весь красный от печного жара.

– Слушаю тебя, красавица.

– Можно нам еще бутербродов?

– Один момент.

Он исчез за дверью. Я напряженно вслушивалась в приглушенные голоса.

– …Видели ее и Рот-до-Ушей, – раздался третий голос. – Правда, на ней была маска, но руку даю на отсечение, это была она. Бледная Странница.

– Как! Она в Лондоне?

– Да. И даже успела побывать на месте убийства Гектора. Факельщик, который провожал ее в Акр Дьявола, – мой старый приятель Гровер. Неплохой парень, к слову, честный. Так вот, он говорит: Странница вышла вся в крови.

– Это ведь ее лицо показывают по всем экранам. Слыхал?

– А то. Вообще, дело темное. Может, Гектор сдал ее, а она в отместку его грохнула.

Вернулся Чэт с целым подносом сэндвичей, и мне ничего не оставалось, как вернуться за столик.

– Нас вовсю обсуждают, – сообщила я притихшему Джексу. – Там, за ширмой.

– Серьезно? – Он стряхнул пепел с сигары. – И что говорят?

– Говорят, мы убили Гектора. Точнее, я.

– Думаю, им стоит прикусить язык! – рявкнул Джекс так, что половина посетителей обернулись. – Пора бы уже понять, что главарь мимов не потерпит сплетников. Особенно среди своих же.

В напряженной тишине трое ясновидцев поднялись за ширмой, взяли пальто и вышли, старательно не глядя в нашу сторону. Откинувшись на спинку стула, Джексон не спускал глаз с троицы, пока та семенила по направлению к Нилс-Ярду.

Инцидент был исчерпан, все снова занялись едой.

– Один из них знает Гровера, – буркнула я, косясь на Джекса.

– Тогда пусть перечитает свод законов Синдиката. Первый кодекс гласит, что словам невидца грош цена, если нет неопровержимых доказательств. – Он сунул в рот сигару. – Не тревожься, лапушка. Это всего лишь досужие сплетни. Положись на меня. Как только стану темным владыкой, грязные инсинуации развеются как дым.

А вместе с ними и надежды изменить Синдикат. Подтекст откровенно недвусмысленный: моя покорность в обмен на защиту. Деваться мне было некуда, и, самое мерзкое, Джексон это понимал.

Дальнейший разговор меня не занимал. Попивая кофе, я вдруг уловила две ауры. Живот моментально скрутило от страха.

В окне маячили две фигуры.

Чашка выскользнула у меня из рук. Из полумрака улицы на меня смотрели две пары горящих глаз.

Нет!

Только не сейчас.

Только не это.

– Пейдж? – донесся до меня встревоженный голос Элизы.

Я оцепенело уставилась на осколки чашки и лужу на полу.

– Извини, Чэт. – Джексон широко улыбнулся. – Это у нее от счастья. С меня двойные чаевые. – Он вытащил несколько банкнот и повернулся ко мне. – Что стряслось, Пейдж? Судорога?

– Да. Да, наверное. Простите, – пролепетала я.

Силуэты за окном исчезли. Ник вопросительно поднял брови.

Нет, это какая-то ошибка. Кошмар наяву. Должно быть, мой многострадальный лабиринт уже путает, где сон, а где явь.

Если нет, то я миг назад видела двух рефаитов в I-4.

Джексон решил продолжить пир, но я поспешила уйти, сославшись на усталость. Дорога до логова заняла считаные минуты. На улице мне мерещились высокие тени, фонари вспыхивали, как глаза рефаитов. Едва переступив порог, я бросилась в свою комнату и вытащила из-под кровати рюкзак. Чуть не сломав молнию, принялась запихивать внутрь блузку, брюки… Из груди рвались короткие гневные хрипы, больше похожие на рыдания.

Это не Страж. Но кто еще мог явиться за мной? Кто знал, куда идти? Выходит, Нашира разгадала загадку солнечных часов.

Нужно срочно возвращаться в ночлежку. Составить план. Главное, поскорей убраться отсюда. Я сдернула с крючка пальто и начала торопливо одеваться. За этим занятием меня и застал Ник.

– Пейдж, ты что делаешь? Остановись. – Он схватил меня за руки.

Я боролась, пытаясь высвободиться, но тщетно.

– Объясни наконец, в чем дело?

– Рефаиты.

Ник побледнел как полотно:

– Где?

– Возле кафе. В парке. – Я сунула запасную куртку в рюкзак. – Надо идти, иначе ты тоже попадешь под удар. За меня не волнуйся. Поживу пока в ночлежке, а там…

– Нет. – Ник решительно покачал головой. – Здесь ты в безопасности. И Джекс тебя не отпустит, особенно сейчас, раз уж он решил претендовать на место темного владыки.

– Да плевать мне на Джекса.

– Нет, не плевать. – Ник взял меня за плечи и развернул к себе лицом. – Поставь сумку, sötnos. Пожалуйста. Уверена, что не ошиблась насчет рефаитов?

– Их ауру ни с чем не перепутаешь. Если останусь, они в два счета сдадут меня Нашире.

– А вдруг это союзники Стража? – спросил Ник, но без уверенности в голосе.

– «Рефаиты – враги, пока своими глазами не увижу доказательства обратного». Не твои слова, Ник? – Я вытряхнула из тумбочки носки, рубашки, шарфы и перчатки. – Подбросишь или мне добираться своим ходом?

– Пейдж, ты выбрала не лучшее время для бегства. Джекс затеял переворот, а ты хочешь бросить его в самый ответственный момент.

– Если нас вычислили, этот переворот задавят в зародыше.

Три мощных удара едва не сорвали створку с петель, заставив нас содрогнуться. Дверь распахнулась, и на пороге вырос Джексон.

– Как это понимать? – прорычал он, постукивая тростью по полу.

– Возле кафе были рефаиты. Двое. – Я поднялась. – Надо уходить. Нам всем.

– Никто никуда не пойдет. – Концом трости Джекс захлопнул за собой дверь. – Давай рассказывай. Только спокойно.

– А где остальные?

– Еще пару часов будут пировать в блаженном неведении.

– Джексон, выслушай ее. Очень тебя прошу, – настаивал Ник. – Не пригрезилось же ей, в самом-то деле.

– Как знать, как знать, доктор Найгард. Отравление «флюидом» влечет за собой непредсказуемые последствия.

– Ты на что намекаешь, Джекс? – Я гневно уставилась на него. Ладно Элиза может считать меня чокнутой, но ведь Джекс там был! – По-твоему, у меня глюки на почве интоксикации? А что было у тебя, когда ты видел колонию?

– Проблема не в доверии. Все упирается в элементарные правила приличия. И в почтение. Вопреки твоим регулярным экспериментам с психотропными препаратами, у меня нет оснований сомневаться в твоих словах. Как ты верно подметила, нельзя отрицать то, что видел собственными глазами. – Джексон повернулся к окну. – Однако я не вижу повода давать отмашку своим людям и уж тем более – привлекать сюда Потусторонний совет, о чем тебе говорилось неоднократно. Или повторить?

Ясно. В обмен на заступничество от меня требуют навсегда забыть о случившемся.

– Не понимаю тебя, – пылко возразила я. – Рефаиты здесь, в Четвертом Первой. Неужели ты собираешься сидеть сложа руки?

– А тебе и не нужно меня понимать. Просто делай, что велят. У нас ведь уговор. Забыла?

– Если бы я молча делала, что велят, до сих пор гнила бы в колонии.

Повисла гнетущая тишина. Наконец Джексон оторвался от окна.

– Объясни мне кое-что, а то никак не возьму в толк. – Он многозначительно поднял палец. – Ты с самого начала знала, что доктрина Сайена в корне несправедлива, что охота на паранормалов сама по себе достойна всяческого порицания, но на баррикады тебя потянуло именно сейчас. Или раньше смущал сугубо человеческий фактор?

– Теперь мне известно, кто виновник. Кто спровоцировал все это, – парировала я. – И мне кажется, мы способны помешать.

– По-твоему, победа над рефаитами положит конец инквизиции? Не тешь себя пустыми иллюзиями. Фрэнк Уивер и правительство не примут тебя с распростертыми объятиями, если уничтожишь их хозяев.

– А по-твоему, не стоит и рыпаться? Подумай, Джекс, кто возглавит Четвертый Первой, когда эти ребята явятся по нашу душу.

– Осторожно, Пейдж. Ты ступаешь на опасную территорию.

– Хочешь сказать, лезу на твою?

Этого Джекс не мог стерпеть. Одной рукой он швырнул меня к шкафу и прижал к полкам. Вот где силища, а по виду и не скажешь. Сверху слетел флакончик снотворного и разбился вдребезги.

– Джексон! – возмущенно рявкнул Ник, но того было уже не остановить.

Тонкие пальцы больно сдавили мое предплечье с навеки отпечатавшейся меткой полтергейста.

– Теперь слушай внимательно, лапушка. Я не позволю своей подельнице шататься по улицам и нести всякую чушь, как будто она сбежала из Бедлима. Особенно в преддверии битвы за власть. – Между бровями у него залегла треугольная складка. – Думаешь, наши небожители поддержат мою кандидатуру, если узнают, что я купился на сказочки про великанов и ходячих мертвецов? Как думаешь, почему я помешал тебе рассказать все Аббатисе? Откуда у тебя уверенность, что нам поверят на слово, а не высмеют, как полных идиотов?

– В этом все дело, Джекс? – ухмыльнулась я. – После стольких лет ты по-прежнему боишься стать посмешищем?

Он улыбнулся одними губами:

– Как человек щедрый, даю тебе еще один шанс. Последний. Либо ты со мной, сидишь себе и в ус не дуешь под защитой сектора, либо можешь попытать удачи на улице, где тебя даже слушать не захотят, а в конечном итоге вздернут за убийство Гектора. Единственная причина, по которой ты еще жива, лапушка, – это мое заступничество. Будешь дурить, лично поставлю тебя перед советом, пусть полюбуются на твою отметину.

– Ты не посмеешь! – вырвалось у меня.

– Ты и понятия не имеешь, на что я готов, лишь бы уберечь Лондон от войны. – Сжав напоследок пальцы, Джексон выпустил мою руку. – На днях распоряжусь, чтобы закрасили солнечные часы от греха подальше. У тебя два пути, Пейдж: либо стать подельницей темного владыки, либо добычей для ворон. Но учти: предпочтешь второй вариант, все сразу узнают, что ты теперь на вольных хлебах. Как тогда, перед твоим возвращением к «Печатям». В конце концов, если не Бледная Странница, кто ты вообще есть?

Он вышел из комнаты. Я пинком перевернула корзину с безделушками для рынка и опустилась на кровать, подперев голову здоровой рукой. Ник устроился напротив и сжал мое плечо.

– Пейдж?

– Это укрепило бы Синдикат. – Я с трудом переводила дух. – Нужно только убедить их…

– Допустим, тебе удастся раздобыть доказательства насчет рефаитов. Проблема в том, что правда уничтожит Синдикат в его нынешнем виде. Ты хочешь использовать его силу во благо. Джексон категорически против этого. Ему надо сидеть на троне, собирать души и царствовать до самой смерти. Больше его ничего не интересует. Но у подельницы темного владыки тоже есть власть. С ней ты сама можешь все изменить.

– Джекс не позволит, – горько откликнулась я. – Сделает из меня девочку на побегушках, только повыше статусом. Изменить все под силу лишь владыке.

– Или владычице, – усмехнулся Ник. – Давненько у нас не избирали прекрасный пол.

Я медленно подняла глаза. Его веселая улыбка тут же поблекла.

– У меня нет шансов, Ник. Или есть?

Он встал и, оперевшись на подоконник, устремил задумчивый взгляд во двор:

– Подельники заведомо в проигрыше. Их преданность не может оспариваться в битве.

– Правила запрещают?

– Возможно. Если подельник выступит против своего главаря мимов, значит он предатель. За всю историю цитадели подобных прецедентов не было. Вот ты пошла бы за предателем?

– Я бы возглавила колонну.

– Давай без шуток, серьезно.

– Хорошо. Пошла бы я за предателем? Да, если он знает правду о Сайене и хочет положить конец тирании и бесконечным убийствам паранормалов…

– Синдикату плевать на Сайен. Здешний народ ничем не лучше Джексона, поверь. Даже те, кто прикидываются добренькими. Деньги – вот все, что им нужно. За них мать родную продадут. А у тебя нет для них денег. И потом, вспомни, это мы делаем всю грязную работу, а Джексон только покуривает табак да попивает абсент. По-твоему, он и ему подобные станут сражаться за нас? Станут рисковать своей драгоценной жизнью ради других?

– Не знаю, но выяснить не мешало бы. – Я тяжело вздохнула. – Допустим, я решу выставить свою кандидатуру. Будешь моим подельником?

Ник болезненно поморщился:

– Буду, потому что ты мне очень дорога. Но затевать это не советую категорически. В лучшем случае тебя ждет статус вероломной владычицы, а если проиграешь – верная смерть. Потерпи пару лет, и Джексон отдаст тебе сектор. По-моему, самый разумный вариант.

– Нет времени. Вот-вот внедрят «Экстрасенс», а рефаиты наверняка обустроили новую колонию. Ударить нужно именно сейчас. А кроме того, через два года Джексон не уйдет, он всю дорогу будет ставить мне палки в колеса. Одной рукой гладить по голове, а другой держать за горло.

– Неужели дело стоит того, чтобы так рисковать?

– Столько людей погибло, спасая меня из Шиола, – тихо проговорила я. – И продолжают гибнуть изо дня в день. Оставаться в стороне – значит предать их память.

– Тогда будь готова к возможным последствиям. – Ник поднялся. – Пойду успокою нашего буяна. Ты пока разбирай вещи.

Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Похоже, другого пути нет. Перекрашенные солнечные часы не смогут надолго обмануть рефаитов. Чтобы превратить Синдикат в мощную армию, способную противостоять врагу, нужно мыслить более масштабно. Нужно, чтобы мой голос услышали все.

Помедлив, я стала собирать разбросанные по полу вещи: газетные вырезки девятнадцатого века, броши, антикварные нумы и, наконец, третье издание «Категорий паранормального», изъятое у балаганщика в Сохо, который прилюдно высмеивал постулаты памфлета. «Сочинение Таинственного Автора» – значилось на обложке.

Вот и способ донести мое послание.

Я воткнула симку в телефон и набрала номер, полученный от Феликса.