Книга: Мой сад. Максимальный урожай легко и просто
Назад: Часть 2 Сады Севера и Сибири
Дальше: Глава 2 В Сибири все не так
Глава 1
Что значит хорошее место для сада
Сад может расти практически повсюду. Но отнюдь не везде!
Мне часто звонят и пишут анастасиевцы – люди, по зову Природы создающие поселения в разных малообитаемых местах. И я вижу: проблемы, порой неразрешимые, в большинстве случаев они создают себе сами. Вот строки из их писем: «…голая продуваемая степь, нет ни воды, ни электричества…»; «думал, посадим деревья и будем лежать под ними, но гнус не дает высунуть нос из сараев – пока только их построили…»; «копнули землю, а там вода…»; «…возник пожар из-за нескошенной травы, и более чем половина участков с постройками сгорела …». От названий населенных пунктов, да еще в северных широтах, подскакивает давление: хутор Заболотный, деревня Солонцы… Какие уж тут сады! Говорю: приезжайте к нам, в Шушенский район, в Минусинский, в Саяногорский – тут можно жить и сады выращивать. Отвечают: нет, это далеко. А «продувная степь, ни воды, ни электричества» – не далеко… И звонят мне, и надеются, что после пятиминутного разговора они смогут вырастить сад! Как будто я могу изменить климат или северный склон сделать южным.
Вот так у нас везде: под поселения и дачи отдаются в основном неугодья. На тебе, Боже, что мне не гоже: голые, иссушаемые суховеями степи, истощенные брошенные поля, скалистые почвы, тяжелые суглинки, песок или гравий, торфяники, бывшие болота и солонцы, обочины трасс с ядовитосвинцовыми выхлопами, бездорожье… И мы все это радостно хватаем: «своя земля» у нас в генах! А результат – сотни писем в мой адрес: НИЧЕГО НЕ РАСТЕТ. Хотя потрачены многие годы, деньги, нервы, труд.
Даже те, кто мог спланировать будущее место заранее, ориентируются прежде всего на стоимость дома, удобства, коммуникации – на что угодно. Про сад вспоминают, когда уже дом строится. И вот – «ничего не растет». А у соседа, где сад защищен от ветра, растут сливы. А у друга, на южном склоне, – и абрикосы зреют. А в соседнем поселке полно своих яблок, которых нигде в районе нету…
Потенциал устойчивости плодовых деревьев намного выше, чем мы привыкли думать. Но все же он конкретен. Я всегда писал, что сады с крупноплодными сортами можно разводить по всей Сибири. Но я никогда не писал, что они могут расти в любых местах. В том и дело: сад можно вырастить в любой области, но НЕ В ЛЮБОМ МЕСТЕ. Даже на юге! А в Сибири и на Севере – далеко не в любом. А только в благоприятном месте со смягченным климатом. Но факт: таких мест везде достаточно. И в Сибири – тоже.
В любой области есть самые теплые и мягкие районы. В аномально тяжелую зиму в одних районах Читинской области зашкаливало за –50 °C, в других не превышало –37 °C. Внутри одного района, особенно предгорного – широчайшая гамма климата. Еду в свой сад вдоль Енисея и всегда смотрю на термометр автомобиля: в одной деревне, под скалами, –7 ºС, а через три километра, в распадке –13 ºС! Может, для кого-то это странно звучит, но и на одной улице микроклимат разный: перепад высот, уклоны, защита от ветра, глубина грунтовых вод. Последние суровые зимы – и вот картина маслом: ваш сад почти вымерз, а у соседа через улицу – почти нет, и даже яблоки зреют. Он чуть повыше, дренаж получше – вот и результат. Даже в разных углах вашего участка условия для плодовых деревьев разные. Спереди дома – склон, сзади – река, под забором – затишек от ветра. Сливы плодоносят только в затишке, яблони лучше растут у реки.
Если вы хотите всерьез заняться садом, начните с главного: найдите самое благоприятное место из всех возможных. Иначе годы и силы будут потрачены впустую!
На Марсе яблони цвести не будут!
Я бы сказал просто: все благоприятные места для садов – вокруг больших масс воды, либо на южных склонах и в «амфитеатрах», либо в безветренных местах, защищенных сопками и скалами. Николай Иванович решил, что в этом надо разобраться детальнее – описать все такие места. И не просто назвать их, но и понять, ПОЧЕМУ климат там смягчен. Вот данные, присланные соавтором.
1. Большие водные поверхности: озера, крупные реки, водохранилища. Вода – главный буфер климата. Она накапливает огромный запас тепла. Летом водоем охлаждает воздух, а перед зимой, наоборот, долго отдает тепло. Вокруг Байкала на климатической карте – зона «морского климата». Вокруг крупных озер по всему миру – зона «защищенного садоводства» от 3 до 30 км. Где наши самые процветающие дачные массивы? По большей части вокруг рек и водохранилищ.
Но самое удачное – незамерзающие водоемы. Например, реки ниже ГЭС. Они увлажняют воздух. А влажный воздух – почти что «теплица». Летом он снижает листовое испарение – легче переносится жара и засуха, лучше вызревают побеги, в итоге лучше подготовка тканей к зиме. А зимой влага воздуха сильно снижает главную причину «вымерзания» – зимнее иссушение веток. В том числе и укрывает изморозью – своеобразной «шубой». Это добавляет несколько градусов переносимого мороза. Особенно важен влажный воздух при ветре.
Влияние воды настолько заметно, что все большие реки (Волга, Дон, Днепр) издавна несут основное садоводство на наветренных берегах. Проходя над рекой, воздух влажнеет, и тут сады чувствуют себя надежнее и лучше, чем на подветренном берегу с сухим воздухом. То же можно смело сказать и про Енисей. А разве у нас в Сибири мало рек и озер?
2. Южные и юго-восточные склоны. Солнце падает более перпендикулярно – почва прогревается сильнее. Весна – раньше, осень – позднее, общего тепла намного больше. Каждый градус уклона к югу – как переехать на 50–100 км южнее. Или спуститься с гор на 100 м ниже. До сих пор живы колхозные сады на южных склонах Алтая и в высокогорьях Кавказа.
Еще лучше прогреваются «амфитеатры», раскрытые на юг или юго-восток. Это – ловушки для солнечного тепла. К тому же они часто защищены от ветра. На Севере и в Сибири такие «чаши» заселяются садоводами прежде всего. Тут больше возможностей: восточные и западные склоны нагреваются по-разному. Есть распадки со скалистыми склонами, которые хорошо прогреваются – там еще теплее.
На сухом юге и в жарких степях сады, наоборот, прячут на западных и северных склонах – там влажнее и прохладнее. Южные склоны на Тамани или, например, под Волгоградом – просто «сковородки».
3. Место на склоне. Еще довоенные исследования одного из светил нашего садоводства П.Г. Шитта показали: на склонах холмов и гор крутизной в 5–10 ºС сады вообще лучше растут и дольше живут, чем на равнинах. Даже в Европе. Вот данные из «Плодоводства» 1946 года: склон – не только тепло, но еще и хороший дренаж, и лучшее проветривание. И главное – разное увлажнение почвы. Почвенная влага стекает сверху вниз. Чем ближе к вершине, тем суше. Чем ниже, тем почва влажнее и дольше не пересыхает. У подножья вода скапливается, тут бывают и пруды, и болота.
На юге, в сухих степях, сады в верхней части склона уже с июня мучаются от засухи и жары. Тут лучшее место – нижняя половина холма и подножье. В сырых северных зонах – наоборот, лучше верхняя половина холма. В средней зоне сады хорошо растут и на разных склонах, и на равнинах – везде, кроме ветреных вершин и впалых низин.
4. Возвышенности. Холодные массы воздуха скатываются с них в низины. Насколько это важно, показывает пример из того же «Плодоводства». Сравнивались две деревни в Самарской области – в низине и на соседней возвышенности, на 77 метров выше. Абсолютный минимум мороза вверху –36 ºС, а внизу –49 ºС. И безморозный период в низине в среднем на 30–40 дней меньше (!), чем в верхней деревне. И заморозки все – внизу. Понятно, кто к кому ездит за фруктами?
5. Защищенность от ветров. Ветер – главная беда всех садов как на степном юге, так и в Сибири. В жару сильный ветер увеличивает испарение воды листьями и почвой в разы. Морозный ветер иссушает ветки в разы быстрее, чем просто мороз. Собственно, в ветреных зонах деревья не «вымерзают», а иссыхают от морозного ветра.
У нас в районе граница четкая: возле предгорий – сады, а выйди в степь хоть на десять километров – шансов почти нет. Ну, разве что сажать ветрозащитные лесополосы (а попробуй их там быстро вырастить!) или прятать деревья под стены домов. Высокий забор для южных персиков под Ростовом – как снег для груш в Новосибирске. Все, что высунулось над забором – отмерзло, а все, что ниже – в плодах. И так три года из четырех. В общем, нашел безветренное место – считай, переехал километров на триста-пятьсот южнее!
У нас есть место, собравшее все вышеперечисленные достоинства: поселок Черемушки по пути на Саяно-Шушенскую ГЭС. Микроклимат там такой, что растут черешни, и даже грецкие орехи не каждый год подмерзают (рис. 42).
Рис. 42
Но таких мест очень немного. Поэтому одновременно с садом, а еще лучше – заранее, сажайте защитные лесополосы – ветроломы в 3–4 ряда. Точнее, сейте. Очень быстро растут сеянцы маньчжурского ореха, маньчжурского абрикоса, в нижний ярус – уссурийской сливы, степной вишни. Но не меньше должно быть и хвойных: сосен и кедров. Только они отсекают ветер зимой.
Мой личный опыт с острова: сосны, посаженные в три ряда через метр друг от друга, конкурируя за свет, быстро устремились к солнцу и без всякого ухода за десять лет создали почти непроходимую изгородь высотой 7–8 м с грибами и птицами. Получилась отличная ветроломная полоса, работающая во все времена года.
6. Близость города. С точки зрения теплотехника город – огромный каменный костер, горящий всю зиму. Дома топят в любом климате, даже в Сочи. И каждый день ВСЕ тепло отопительных приборов излучается и улетает в воздух! Представили? Плюс тепло солнца, накапливаемое за день стенами домов. Плюс парниковый эффект от смога и углекислого газа. И вся эта теплая воздушная масса с господствующим ветром ползет на пригороды. Город в 200 000 населения греет 8–10 км пригорода, миллионник – до 30–40 км. Значит, теплее всего в частном секторе самого города. Особенно между городом и крупным водоемом. В Краснодаре, между городом и Кубанским водохранилищем, спокойно зреют виргинская хурма и даже киви с морозостойкостью в –16–18 ºС! А в соседних станицах – даже не надейся, только с укрытием. Подветренным пригородам не везет: тут на 4–7 ºС холоднее, чем в городе. Для нас, садоводов, это очень много!
7. Хороший почвенный дренаж. Там, где вода застаивается и долго стоит близко к поверхности почвы, у сада почти нет шансов. Даже на юге в таких подтопляемых местах растут только семечковые, и то с трудом. Косточковые просто вымокают. На таком «мочаке» вместо подпочвы часто образуется подобие плотного черного ила – глей. Он для корней ядовит: в нем нет воздуха. Но и без глея в такой почве слишком мало кислорода.
В суровых зонах опасно и просто близкое стояние грунтовой воды. Весной это – подтопление, а во второй половине лета избыток влаги задерживает созревание древесины.
Вот почему склоны предгорий так густо покрыты мощным лесом. И даже дикий маньчжурский абрикос растет именно на крутых склонах. Засуха ему не страшна, а вот застой воды – смертелен.
…Это – только основные признаки благоприятных микрозон. По идее, чем больше их наберете на своем участке, тем лучше. Только учесть их нелегко. Даже определить – уже надо быть специалистом! Одних глаз тут мало. Что делать?
Многие советуют спрашивать у опытных садоводов. Спрашивайте. Но знайте: опытные садоводы – народ особый. Особенно сибиряки. Никто вам не скажет, что он живет в особо мягкой микрозоне. А скажете ему – обидится на всю жизнь! Каждый уверен, что живет в самом обычном, то есть жутко суровом климате. А что сад такой вырастил – так это результат многолетнего опыта, пытливого ума и трудолюбия. Соседи-то не вырастили! По себе знаю… До сих пор неприятно, когда читаю: «весь успех Железова – в его микрозоне».
А вот поспрашивать о сроках посадки и созревания разных культур – это дело. Когда созревают первые огурцы, томаты, кабачки? Где раньше? Есть и плодовые культуры, указывающие на особый микроклимат. Например, вишня Владимирская – древовидная. Она есть почти везде, и урожаи дает, но стабильно плодоносит только в микрозонах. Ну, а уж явное «райское место» видно издалека: шелковицы, виноград плетется, много разных груш и вишен, а то и грецкий орех торчит, и даже не сильно обмерзший.
…В горах есть еще одно явление, бесценное для садоводов – фены. Теплые сухие ветры, дующие с перевалов по долинам рек. Фен, которым сушат волосы – от того же корня. Образуются они благодаря притоку воздушных масс «с материка», в Сибири – в основном с запада. Масса упирается в хребет, переваливает его и как бы всасывается вниз по долине. А чем ниже, тем давление атмосферы больше. Поток воздуха все больше уплотняется, сжимается – и нагревается. Очень много фенов на Кавказе. Но еще больше – на Алтае. Алтай называют «теплым островом посреди холодного материка». А еще – «Сибирским Кавказом».
Гляньте на карту Алтая. В Телецкое озеро впадает река Чулышман. Ее долина «выдувает» фены четыре месяца в году! На берегах озера есть террасы, на которых обычная зима – не выше –20 ºС. Там растут даже грецкие орехи! На кордоне Беле до сих пор жив промышленный яблоневый сад советских времен (рис. 43 и 44). А рядом с озером, на Бие, – обычные сорокоградусные зимы. Не так много, но есть фены и по долине Катуни, и многих ее притоков. Есть они и у нас в Хакасии – на восточных склонах Кузнецкого Алатау, в верховьях Чулыма. Но до Енисея они уже не доходят.
Рис. 43
Рис. 44
Скажете: а что ж ты о снеге не упомянул? Снег – конечно, хорошо. Значит, осадков, влаги много, как в Томске или Междуреченске. Под снегом удобно и деревья на зиму прятать. Но это палка о двух концах. Косточковые в снегу выпревают, особенно абрикосы. А у нас, в малоснежной зоне, им хорошо. На хороших подвоях они везде влагу найдут. Да и соблазна лишнего нет расслабляться. Рассчитываешь на снег – а вдруг он вовремя не выпал?.. Саяногорск – почти бесснежное место. Может, это и было нашим главным козырем? Будь у нас полтора метра снега – смогли бы мы абрикосы со сливами приручить? А главное – захотели бы?..
Ну, а что же делать тем, у кого уже есть земля, и место далеко не самое благоприятное? Тут три выхода. Если садоводство для вас действительно много значит, вы все-таки поменяете место – найдете более хорошее. Если нет – просто ограничитесь цветами, черемухой и надежными полукультурками. Третий путь – пытаться улучшать место, насколько возможно. Отводить лишнюю воду, создавать защиту от ветра. Немного шансов, возможно, прибавите. Но стоит ли это ваших усилий – решать вам.
«Весь успех Железова – в его микрозоне»
Что сибиряку – баня, то европейцу – смерть!
Сколько перьев, и моих в том числе, сломано в спорах о климате Минусинской котловины, Саяногорска и конкретно моего сада в Красном хуторе! Почему? Да потому что глядим по-разному. Мои зауральские оппоненты точно знают: «Минусинская котловина – особо благоприятный регион
Сибири». Что это значит на деле, никто их них не пытается уточнить, хотя мои ворота для всех открыты. Саяногорск для них – чуть ли не Украина. Соответственно, и публикации моих многочисленных гостей там, по ту сторону Урала, воспринимаются с недоверием. Я тоже прекрасно знаю: у нас теплее, чем в Томске или даже в Красноярске. Но для меня важно и другое: здесь никто до нас не выращивал настоящих фруктовых деревьев. Мы, любители, смогли то, что столичная наука не считает возможным – создали целый район процветающих садов с разнообразием десертных фруктов.
Что же у нас за климат? Насколько он «особо благоприятный»? Мой соавтор заставил меня провести целое расследование, подключил даже наши метеопункты. Так что буду объективным, насколько смогу.
Никогда не отрицал, и даже наоборот, подчеркивал: Саяногорский и Шушенский районы – узкая полоса вдоль незамерзающего Енисея – очень благодатное место. От моей деревни до Шушенского тянутся тысячи гектаров прибрежных лесостепей, защищенных горами. Тут можно заниматься не только дачными – промышленными садами, и накормить всю Сибирь. Наш знаменитый Субботинский сад (Шушенский госсортоиспытательный участок) находится в более жестких климатических условиях, в 18 км от Енисея. Но в годы его расцвета супруги Байковы выращивали там отменные урожаи русских яблок, китайских слив и сибирских сортов груш. Именно они заставили меня поверить в чудеса и взять пять гектаров земли под сад.
Тем не менее у нас далеко не Украина! Там мы сажали картошку в марте, а здесь – в мае. Там критические зимы чуть за тридцать, а тут – за сорок. Там атлантическое дыхание Гольфстрима, а тут под боком центр Евразии – климат самый резко-континентальный.
Больше всего мифов о «чрезмерно мягком» климате района связано с поселком Черемушки и тамошним черешневым садом Б.И. Боднара. Прочитают об этом и радуются: вот какова «Минусинская котловина»! Да, Черемушки – место удивительное. На южном береговом склоне между гор, выше всех по Енисею, ближе всех к ГЭС. До последнего времени морозы там не переваливали за –30 ºС, а в обычные зимы – за –20–25 ºС. Там регулярно идут дожди летом и снег зимой. Там почти нет сильных ветров. Там, в единственном месте России, абрикосы впервые за тридцать лет не плодоносили в самом аномальном 2011 году.
Но таких мест у нас больше нет. На 15 км ниже, в Майне, сорокаградусные морозы уже бывают, хотя Енисей тут подперт плотиной Майнской ГЭС и становится вдвое шире. Моя деревня Красный Хутор – еще на 8 км ниже, почти напротив Саяногорска. Тут еще холоднее.
Гигантское водохранилище Саяно-Шушенской ГЭС замерзает только после Нового года. А пока оно открыто, над ним регулярно формируется маленький теплый циклончик. Он ползет в сторону Саяногорска, проливается дождем летом и насыпает снега зимой. Но к моей уже четвертьвековой досаде, почти всегда останавливается где-то в Майне, не доходя до моей деревни.
А западные атлантические циклоны не пропускают к нам горы Кузнецкого Алатау. Вся влага западных ветров выпадает на их западных склонах, на юго-востоке Кемеровской области – больше 1000 мм осадков. Минусинской степи достается их «сухой остаток» – в районе 300 мм. Летом – дикая жара, босиком ходить невозможно. Вместе со мной жарятся и мои деревья: я же их не поливаю в селекционных целях. И таких – три года из четырех. В октябре, а иногда и позже – с ноября, приходит бесснежная зима с ветрами. Ветки высыхают так, что это заметно без очков. Редкий год выпадает больше 10–20 см снега, а иногда его почти нет. А подзимний полив опять же не делаю. Как деревья переносят эти дикие условия, сам поражаюсь!
Ответ вижу один: помогает природная корневая система сеянцев. А еще – влажный воздух Енисея. Именно поэтому мой несостоявшийся фермерский сад на острове, пока не сгорел, надежно жил и плодоносил. Да и потом уцелевшие деревья давали отменные урожаи. Благодаря испарениям ветки в сильные морозы покрывались шубой изморози, а это огромный плюс. Именно этот участок природы имеют в виду, когда пишут, что «сад Железова находится на полуострове и почти со всех сторон защищен теплыми водами Енисея». Правильно написано, отличное место! Посмотрите на рис. 45. До пожара таких яблонь было на острове больше тысячи.
Но мой селекционный сад – даже не на полуострове. Красный хутор – обычная деревня между трассой и рекой, причем на теневом, холодном берегу реки, в отличие от Саяногорска и Майны. До Енисея метров двести, через трассу – северные склоны высоких сопок. С них часто стекает холод.
Рис. 45
Вдоль реки – сильные морозные ветра. Так что в нашей благоприятной зоне у меня не самое теплое место. Вот запись от 14 декабря 2010 г.: «В Черемушках –28 ºС. В центре Саяногрска –31 ºС, на окраине –35 ºС. В горах Ай-Дая (основной дачный массив) –41 ºС. У меня в деревне –37 ºС. Правда, снега уже 20 см. Первый раз за много лет вовремя выпал».
Но речной воздух помогает и тут. Не так часто, но изморозь на ветках бывает. Думаю, это позволяет моим деревьям выдерживать морозы на 2–4 ºС ниже, чем они выдержали бы в сухом воздухе. Наверное, поэтому Г.Н. Байкова считает Красный хутор и Майну общей микрозоной, где возможны промышленные сады груш и яблонь.
Правда, в последние годы наш климат как будто проверяет нас на стойкость. До 2000 года район Саяногорска не знал зим холоднее –38–39 ºС. И вот за десять лет – четыре критических зимы, когда –36–38 ºС держится по месяцу-полтора, а минимум доходит до –42 ºС в городе и –45 ºС на дачах.
Две зимы подряд – 2010 и 2011 – именно такие, да еще холодное лето между ними. В этом году, после второй критической зимы, даже дикоросам не сладко! На яблонях-сибирках плоды редкие. Недавно Леонид Чернобаев собирал плоды уссурийской груши со старых деревьев заброшенного Очурского сада. Урожай слабенький – обвальным был в прошлом году. Плоды только с восточной, подветренной, стороны и на деревьях, ближних к реке.
А на днях позвонил наш исследователь устойчивого сортимента, ученый из Абакана Турсунпулот Дускабилов. Рассказал страшные вещи. Был на Алтае и в Новосибирске – изучал состояние садов. И обнаружил: сады пусты, плодовых деревьев – единицы, и это несмотря на обилие научных организаций. Чем и подтвердил мое предположение: садоводство «по книгам» – не для Сибири.
Многие говорят: конец садоводству. Я говорю: наоборот, только начало! После таких «экзаменов» наступает отрезвление и понимание. Остаются клоны и сорта, которым уже не страшны никакие морозы – бесценный материал для селекционной работы. На сто процентов согласен с Л.И. Тараненко, старейшим селекционером Украины: «суровая зима – мечта селекционера».
К тому же есть данные: эти суровые зимы – просто переходный период. В ближайшие сто-двести лет именно Сибирь и Канада будут теплеть и становиться самыми благоприятными зонами для жизни. И дело тут не в «глобальном потеплении», а в сдвиге «климатических весов». Оказывается, климат на планете менялся всегда и ощутимо меняется каждые 150–200 лет. Но не глобально, а равновесно: если где-то становится лучше, то где-то – хуже. Кому интересны подробности, ищите в интернете лекции нашего знаменитого климатолога Владимира Клименко, автора самой достоверной модели изменения земного климата.
А теперь главное: почему все так спорят со мной о нашем климате? Да потому, что я занят селекционным клонированием – воспитанием и отбором клонов, особо устойчивых в наших условиях. Действительно ли они более устойчивы? Работает ли моя селекция, или это я себе придумываю – вот в чем вопрос. О селекции – своя часть книги, а сейчас скажу, что есть.
Мичурин справедливо писал: «…Чем дальше от помеченного (исходного) района будут находиться места, тем постепенно качества сортов и продуктивность их насаждений будут понижаться. Универсальных по пригодности во всех местностях сортов многолетних плодовых растений, конечно, быть не может». Не знаю, сохранится ли, и насколько, повышенная морозостойкость в моих клонах, попавших в другие условия и на другой подвой. Тут уверенности нет, есть только надежда, подтверждаемая письмами. Но есть ФАКТ: сейчас мои отборные саженцы-младенцы не замерзают при любых длительных морозах в незащищенном питомнике именно в Красном Хуторе. Саженцы этих же европейских сортов, привезенные из других мест, а тем более взятые из питомников Москвы или Орла, замерзают здесь с почти стопроцентной вероятностью.
Что значит «хорошая почва для сада»
Направо пойдешь – сад угробишь, налево – от каторжного труда горбатым станешь. Иди прямо: узнаешь, как деревья в природе живут!
Давно наблюдаю за садами и вывожу для себя «закон общего предельного урожая»: никакими агроприемами невозможно заставить дерево дать суммарный урожай больше того, что заложено в его генетической программе. Но этого сельскохозяйственная наука, видимо, не понимает. Урожайность и крупность плодов выбивается из деревьев любой ценой. Большинство агроприемов, придуманных садоводами теплых зон, – мучительные, пыточные. И если теплый климат это прощает, то наш, суровый, – нет.
Вот примеры: черный пар – голая перекопанная почва в саду, посадки в «углубления для полива», заглубление корневой шейки. Многократные пересадки, обрезание центрального корня у саженцев, посадочные ямы с перегноем и минеральными удобрениями. Поздневесенняя и летняя прививки, использование неморозостойких культурных подвоев.
Обрезка веток на кольцо с далеко не всегда заживающими ранами, летняя обрезка, искусственные формы крон с сотнями ран ради «формы». Пытки деревьев для ускорения плодоношения: гнутье веток, удаление коры, передушивание проволокой… Редкие, но обильные поливы, уничтожение муравейников и многое-многое другое. У нас, на границе переносимых морозов, все эти издевательства означают уничтожение деревьев собственными руками.
Но об этом – в своих главах. А пока рассмотрим самую основу сада: почву.
Черный пар нам не нужен
Использование черного пара, то есть перекопка или перепашка междурядий, идет из южных зон. Там садоводство древнее, климат теплый, в итоге – просто непредставимое для нас, сибиряков, количество вредителей и болезней. Николай Иванович, приехавший с Кубани, был просто наповал сражен чистотой и здоровьем наших садов: «Братцы, это не мы – это ВЫ в раю живете!» В свою очередь, я не могу себе представить, как это на Кубани все цветущие ветки абрикосов, весь лист персиков, винограда, груш или яблонь вдруг буреет и засыхает на глазах! Отсюда и вынужденные меры: заделать инфекцию в почву, убить зимующих личинок… И к этому – тонны ядов. Еще в советское время отравили практически всю почву в совхозных садах. Пример – экологическая катастрофа в садах Молдавии.
Чаще «побеждают» садоводы, и сады дают урожай. Но вредители приспосабливаются, почвы истощаются и мертвеют, и бороться за урожаи все дороже. А климат «раскачивается». В страшную зиму 2005–2006 сады европейской зоны оказались беззащитными. Особенно досталось корням в перепаханной почве.
Уберите вредителей и добавьте наши морозы, промораживающие на два метра почву, а заодно и вредителей, и тогда – что такое черный пар? Тупой трудоемкий процесс, не нужный деревьям. Уничтожение тысячелетней структуры почвы, ее капиллярных ходов; убиение биосистемы бактерий, грибков, микоризы, червей. Обрубка поверхностных корней, которых большинство. Растрескивание, пересыхание земли до твердости бетона, беззащитность корней от жары летом и от морозов зимой, порча упавших плодов…
Нам не нужна предельная урожайность ценой сокращения жизни деревьев. Предлагаю раз и навсегда уяснить: в нашем суровом климате черный пар вреден. И поставить на нем крест в Сибири!
Плодородие или удобрение?
Трудно давать советы садоводам. У одних на садовых участках сплошной чернозем. У других глина, у третьих песок, а то и сплошной гравий. Ну, с черноземами проблем нет: посадил – и растет, до наступления обильных урожаев проблем с питанием нет. Где почва более-менее, достаточно ежегодно мульчировать приствольные круги всевозможной органикой – перегноем, опавшими листьями, скошенной травой, ботвой с огорода, торфом – всем, что есть под рукой. Остальную площадь сада – под регулярный покос.
В случае с плохой почвой – песчаной, тяжелосуглинистой, гравийной – советуют делать огромные посадочные ямы и набивать их черноземом, органическими и минеральными удобрениями. А если следовать учебникам, то надо распахать всю площадь на большую глубину и внести центнеры удобрений на гектар. Но удобрения – палка о двух концах! На юге бывало: перекормленные сады, так и не дав урожая, десятками гектаров шли на дрова. У нас такие деревья первыми с гарантией идут «под топор» мороза. О вспашке мы уже говорили. В общем, загоняя в сад плуг, мы платим изрядные деньги за полное уничтожение естественной структуры почвы, нарушение химического баланса и стресс для почвенной живности.
Наша с вами задача – справиться с бедными почвами, не навредив деревьям и не истратив тьму денег. Осмелюсь дать несколько советов владельцам таких почв.
1. Самый богатый питательный слой почвы – дерн. Поэтому сразу, как можно раньше, задерняйте сад – сейте луговые травы. Рассыпайте семена по всей площади будущей проекции взрослых крон, хорошо полейте – пусть растет. Все прочее сделает косилка. Косите траву и оставляйте на месте перегнивать. Я еще расскажу о самой лучшей траве для сада.
Нет подходящих семян – сейте по саду клевер, люпин, люцерну, другие травы. Много раз читал: однолетние люпины – лучшие «оживители» и азотные «удобрители» самых бедных песков.
2. Весной между двумя деревьями, ровно посередине, выкопайте яму – кубик размером в полметра. С весны до осени заполняйте яму всем, что обычно выбрасывают на помойку или сжигают в кострах: бумагу, опилки, кухонные отходы, обрезанные ветки и сорняки. Собирайте туда гнилую падалицу, выливайте ведра из дачного туалета. Не повредят и несколько ржавых железок, обожженные консервные банки, куски медного провода, древесная зола. Сюда же можно и поливать при нужде – вся вода достанется корням. Перед зимой яму закапывайте и трамбуйте, чтобы мороз не проник к корням деревьев, отросших сюда со всей округи пировать. Можно выкопать одну яму на четыре дерева – метровую. Но это труднее, и придется копать в междурядье. Тут вариантов много, каждому свое.
Такая яма – продовольственный склад, которого хватит на 3–4 года. Я начал использовать этот прием лет двадцать назад и угадал его верно. Где-то с восьмого года жизни молодые деревья перешли с периодического на ежегодное плодоношение.
Самые экономные и рачительные садоводы-горожане не выбрасывают кухонные отходы. Обрабатывают культурой эффективных микробов (разные виды ЭМ, а в Сибири есть свои препараты «Сияние»), складируют в пластиковые мешки и хранят в гаражах, на балконах. Пришла весна – все это переправляется на дачи, в ямы и грядки. Польза и саду, и Природе!
3. Ваша почва тяжелая, глинистая, липнет к лопате. Проще всего привезти большое количество скошенной травы, соломы, и равномерно толстым слоем разложить по саду. На дармовщинку к вам сбегутся дождевые черви со всей округи. За пару лет все будет ими переработано. Почва станет «аэрированной», насытится органикой. Появятся километры капиллярных ходов, по которым будут циркулировать воздух и влага. Одновременно подсевайте в мульчу семена разных трав. Больше никогда не перекапывайте землю в приствольных кругах, а только косите.
Беда тут одна: под толстой мульчей разводятся мыши. Поэтому придется защищать штамбы, и лучше всего стеклотканью, на чем я еще остановлюсь специально.
Особое мнение: многие книги советуют нам в качестве мульчи использовать древесные опилки, часто даже забывая добавить слово «перепревшие». Думаю, совет идет из европейской зоны, где опилки в основном из лиственных пород. У нас же они в основном хвойные. Несмотря на отдельный опыт их полезного использования, хочу предостеречь садоводов: лучше не рискуйте. Летучие вещества хвойных могут отравлять почву и подавлять рост растений. Во всяком случае, пусть опилки сначала хорошо выветрятся и потемнеют, пролежав на воздухе года два.
Трава, для сада созданная Богом
Вышлите мне, пожалуйста, побеговицу поленосную!..Из письма
«Уважаемый Валерий Константинович, прочел Ваши статьи и решил задать свои вопросы. …Содержать сад под чистым паром – проблема, в общем-то, небольшая, но у нас лето жаркое, голый чернозем пересыхает, трескается. А если пустить под залужение, одолевает пырей. Литература его проклинает из-за глубоко развитой корневой системы, способной конкурировать даже с корнями деревьев, особенно молодых. А если все же махнуть рукой – не копать, не рыхлить, а косить? Можно ли пырей использовать как «газон» для залужения? Что делать с пыреем? С уважением, Николай Лукич, Белгородская область».
«Уважаемый Николай Лукич, …Вы же сами пишете: «чернозем». Значит, ваши почвы достаточно плодородны. О питании, во всяком случае до обильного плодоношения, можно не думать – хватит и пырею, и деревьям. Если сад взрослый, просто косите его 3–4 раза в лето, оставляя траву в виде мульчи на месте. Мощный слой дерна будет обеспечен, и питание вернется к деревьям в виде органики. А через десяток лет угнетаемые высокорослые травы постепенно заменятся на низкорослые.
Новый же сад лучше сразу засеять низкорослой травой. Но импортные газонные травы для этого не эффективны: в нашем климате могут вымерзать, да и дерн совсем не тот. Идеальной мне представляется луговая трава полевица побегоносная. Она именно идеальная! Бурное размножение семенами и побегами, сплошной дерн с крохотными корешками, густейший полулежачий «мех» из мягкой тонкой «шерсти» – красота, и не нужно никакого кошения. Травяной «шиньон» быстро перегнивает, давая деревьям хорошее питание. А главное, в малоснежных регионах эта волшебная трава фактически заменяет снеговой покров и спасает корни деревьев от мороза!»
Судите сами. На рис. 46 – саженец абрикоса, пересаженный весной прошлого года. Полевица была посажена одновременно с ним – три комочка дерна с ладошку. За лето она разрослась, а этим летом «заколосилась». Осенью пушистый изумрудный ковер – глаз не оторвать (рис. 47). А зимой и ранней весной – защитный «войлок», состоящий из сотен тысяч прелых листиков и живых почек на стебельках (рис. 48). Пошло тепло – весь коврик снова зеленеет, наращивая новый слой!
Приглядитесь к фотографиям. Трава вначале растет вертикально. Затем под собственной тяжестью ложится горизонтально. Из каждого узла ползучих побегов вырастает корешок и врастает в землю, и коврик расползается в стороны. Кошение исключено: скосишь – прекратится расползание.
Побеги продолжают расти до осени, покрывая площадь в несколько квадратных метров. Их так много, что за два-три года создается плотный изумрудный ковер, непроницаемый для высокорослых сорняков – прекрасная защита и от засухи, и от промерзания почвы. Только в первые два года я вырываю пробившиеся крупные сорняки, как на любой овощной грядке.
Рис. 46
Полевица дает колоски с мельчайшими семенами. Лично для меня этот дополнительный способ размножения – медленный. А главный, быстрый и эффективный способ – размножение с помощью кусочков дерна. Это просто. При посадке саженцев тщательно прополите землю вокруг посадочного места, одновременно заделав немного перегноя и золы. Затем сажайте несколько кусочков дерна размером в половину ладони, лучше через каждые полметра.
Трава любит хороший полив, а абрикосу это вредно. Его слабое место – корневая шейка. На рис. 46 и 48 видно: саженцы посажены на возвышение, чтобы вода стекала, а не застаивалась. Как видите, уже на вторую зиму, а после дождливого лета уже этой зимой, трава выполнила полезнейшую работу: укрыла теплым одеялом корни юного деревца.
Рис. 47
Рис. 48
Дальше она начнет его защищать от засухи, потом кормить. Потом приютит полезных насекомых – станет защищать и их. Есть ли трава лучше этой?
Скажете: а газон чем хуже? Слов нет, подстриженный газон смотрится изумительно красиво. Но плотности тонкого дерна недостаточно. Когда трещат морозы, а снег запоздал, газон – плохое укрытие для корней.
Есть у полевицы еще один плюс: кусочки ее дерна можно пересылать на дальние расстояния. Я высылаю полевицу в пластиковых пакетах, чуть-чуть увлажнив. Делал опыты: хранил куски дерна летом на балконе, герметично запаяв в пакет. Месяц были живыми, дальше не проверял.
На Кубани после затяжных засух полевица выгорает – теряет листики, даже практически высыхает. Живыми остаются только стебельки с почечками в каждом коленце. Упал первый дождь – трава снова начинает зеленеть, как ни в чем не бывало. У нас полевица не высыхает никогда.
Ну, а если уж вы не достали ни семян, ни дерна полевицы, тогда уж лучше не заморачивайтесь с импортным газоном: просто косите все разнотравье сорняков каждые две-три недели. Лучше – мощным триммером или косилкой в режиме разброса мульчи – без бункера-накопителя. За три года на ваших глазах образуется мощное дерновое покрытие из местных трав. Им не страшны морозы, они лучше дружат с деревьями. А пока бурьян уходит, он даст кучу органики. И последнее: естественно залуженный сад весной зацветает чуть позже, а значит, опасность попасть под весенние заморозки все же уменьшается.
И самое последнее. Дважды встречал в прессе утверждение, что полевица побегоносная лечит артриты и артрозы, если ходить по ней босиком. Охотно в это верю. Попробуйте!
Гиблое место – это не сказки!
Проблема геопатогенных зон (ГПЗ) для большинства людей и ученых до сих пор – вроде сказки. А для меня – самая что ни на есть осязаемая реальность. Много лет «осязаю» их с помощью биолокации. Вижу, какую огромную роль они играют в жизни садов. И что еще важнее – в жизни людей! Убедить в этом тех, кто никогда не держал в руках рамки, почти невозможно. Но и молчать не могу: это же Бога прогневить. Мы, биолокаторщики, твердо знаем, причем не из книг: речь идет о жизни и смерти многих людей и растений. Животные – «биолокаторщики» посильнее нас – слава Богу, заботятся о себе сами.
Пришел к этому не сразу. Будучи еще студентом, прочитал в «Литературной газете» разгромную статью. Известный журналист с присущим ему остроумием и сарказмом рассказал, как он был свидетелем необычной деятельности некоего обросшего и босого деда. Тот ходил по квартире его друзей, махал свинцовой пулей, подвешенной на нитке, и безапелляционным тоном заставлял хозяев переставлять мебель.
У миллионов читателей авторитетнейшей газеты, и у меня в том числе, эта яркая статья надолго отбила охоту интересоваться одним из самых загадочных явлений в нашей жизни – особым излучением земли, на тот момент не воспринимаемым никакими приборами. Пришли времена гласности. Читаю все подряд, в основном «западную» литературу. Нахожу и внимательно прочитываю книгу со страшным названием «Смерть в вашем доме». Жуть! Надо разобраться! В книге утверждалось, что вся земля покрыта невидимыми «силовыми линиями», как горизонтальными, так и вертикальными – так называемая «решетка Хартмана». Линии идут строго на север – юг и запад – восток. Пересечения этих линий – узлы решетки – будто бы представляют смертельную опасность для людей. Зачесались руки все это проверить. Сделал простейшие Г-образные рамки из сталистой проволоки, 15×30 см. Годятся и стержни тонких электродов, и длинные вязальные спицы. Рамки, зажатые в ладонях, работать не хотели. Надел на «ручки» рамок оболочки от шариковых ручек – дело пошло. Передвигаюсь с рамками, расположенными горизонтально и параллельно друг другу, и без труда нахожу невидимые препятствия.
Со временем прояснились тонкости. Например, во время замеров надо уметь «отключать сознание» – останавливать мысли, иначе рамки покажут не истинную картину, а именно то, что вы заранее ожидаете получить.
Стал носить с собой рамки почти постоянно. Обмерил сотни квартир, дачных участков, а заодно и людей. Картина начала проясняться. Если коротко, то решетка Хартмана существует. Причем везде – и на поверхности земли, и на каждом этаже многоквартирного дома. И действительно, строго по горизонтали и вертикали.
Многочисленные публикации утверждают: если кровать или рабочее кресло установлены на пересечении линий, то вас ждут тяжелые болезни и кое-что похуже. Авторы считают: именно в этом причина большинства преждевременных смертей, и за их выводами будто бы огромный статистический материал. И для меня, «лозоходца», это уже не просто слова. Сам «промерял» квартиры тяжело больных людей – находил прямую связь. Но один в поле не воин. Я не ученый, и не могу ни строго подтвердить, ни опровергнуть страшные выводы. Тем более, что и наука еще не знает природы этих полей. Или знает, но хранит тайну.
Гораздо доступнее и ближе мне как садоводу нахождение плодовых деревьев, садов и их хозяев в так называемых геопатогенных зонах, или по другому – «гиблых местах». ГПЗ – самостоятельное явление, не связанное с решеткой Хартмана. Их геометрия не имеет симметрии или ритмики, размеры тоже разные. Скорее они связаны с какими-то трещинами или разломами земной коры. Видимо, кора проводит или концентрирует какую-то энергию, опять же неизвестной пока природы. Тут тоже сплошные гипотезы. Но ГПЗ так же обнаруживаются с помощью биолокации.
Приведу только два примера из многих.
1. Одна из грядок с косточками китайских слив, посаженных на новом месте, получилась крайне неудачной. Явно плохая всхожесть, низкорослость выживших сеянцев. Привил на них культурную сливу прямо на грядках, а не за столом – ожидал получить привычную для меня почти полную приживаемость. Результат ошеломил: половина мертвых, половина чахлых и низкорослых. К осени все они были не выше карандаша! Подождал год. Снова половина погибла, затем еще. Через четыре года осталось всего две сливки.
Одну из них вы видите на рис. 49. Каждый год эти страдальцы давали ровно по одному плоду. На пятый год погибли окончательно.
Рис. 49
Вот тогда я впервые применил биолокацию в саду, именно на этой грядке. Результат – именно здесь рамки вращаются, как взбесились! Определил границы ГПЗ. Оказалось: две протянувшие пять лет сливки росли точно по границе «мертвого» участка.
2. Уже будучи «авторитетом» от биолокации, посетил дачу с мертвым садом. Ну, тут можно было и без рамок все сказать – рамки просто подтверждали увиденное. На ярко-зеленом картофельном поле – большие проплешины с желтой умирающей ботвой. Огромные помидорные кусты на шпалерах чередовались с полумертвыми недоростками. Полудохлые деревья по краям ГПЗ и мертвые в центре были также отлично видны.
Общая картина: несколько длинных полос ГПЗ шириной в два метра, пересекающих дачный участок с севера на юг. На счастье, почти достроенный дом оказался в «чистом» месте. Ну как бы я объяснил хозяину, что в нем жить нельзя?..
Выводы, сделанные мною за многие годы, не утешают: в районе Саяногорска и тысяч наших дач «гиблых мест» множество. Это не точки, не линии, а некие полосы или пространства размером до сотен квадратных метров. В длину они иногда тянутся на километры.
Идешь по здоровому, красивому лесу, и вдруг – поляна с чахлыми уродцами. Тут и без биолокации понятно: «гиблое место». Скажете: может быть, болото или подпочва плохая! Но рядом – глубокий и сухой котлован, бывший карьер. Другую подпочву было бы видно по другому составу растений. Достаешь рамки – они «с ума сходят». Построй тут дом, поставь кровать – может быть, прощай здоровье и долгая жизнь.
Там, где леса давно нет, можно определить «гиблое место» по состоянию травы, по толщине дерна. В садах тоже все видно.
Зайдем в любой сад – удивительно, как по-разному растут деревья. Даже одного сорта и одного возраста. Одни – рослые, красивые с крупными яркими плодами, другие – низкорослые «отстающие», и плоды им под стать, если вообще есть. Конечно, не обязательно это влияние ГПЗ. Но я убедился: вероятность не маленькая. Точный ответ дают только рамки.
По моей статистике, в моем предгорном районе каждое седьмое или восьмое дерево, посаженное впервые и «вслепую», погибает сразу или же болеет всю жизнь. Прихожу, показываю хозяевам «чистые» места. И бывает так: пересадили туда страдальцев – они быстро идут в рост и даже наверстывают упущенные годы. О таких случаях мне отзванивались. Не отсюда ли, кстати, взялось распространенное заблуждение, что деревья «полезно» пересаживать с места на место? В действительности нельзя сажать деревья на место погибших. Обычно это объясняют вредными выделениями корней. Я добавляю к этому и вероятность ГПЗ.
Что тут посоветуешь? Учитесь биолокации и не сажайте растения куда попало!
Какова природа «гиблых мест»? Никаких программ по изучению этого явления не знаю. Да и вообще, мы почти ничего не знаем об устройстве нашей планеты! У меня есть только наивные гипотезы: через разломы земной коры из недр поднимается нечто, какие-то излучения. А мы, биолокаторщики, фиксируем только невидимые трещины в коре, подземные разломы и что-то похожее. Когда несколько лет назад Саяногорск «тряхнуло» землетрясение, у многих жителей города обострились хронические заболевания. Возможно, это освежились уже затянувшиеся раны земной коры. Знаю одно: «гиблые места» – раковые опухоли на живом теле земли. Наверное, они тоже зачем-то нужны. Да и исправить их мы не можем.
Что именно воспринимает «лозоходец»? Не знаю. Но знаю, что человек – самый сверхчувствительный прибор. Это живой «электрометр», а рамки – его «стрелки». Знаю других «лозоходцев». С помощью рамок они получают ответы на самые разные вопросы. Многие могут находить подземную воду, кто-то – металл. Н.И. Курдюмов рассказал, что его друг с помощью угловых рамок уверенно определяет местонахождение потерянных предметов. В Крыму он наблюдал, как руководитель группы археологов с помощью таких же рамок обнаруживает постройки и предметы, скрытые под слоем почвы и щебня на глубине нескольких метров. Причем «видит» и размер, и форму. И раскопки постоянно подтверждают его указания.
Благодаря биолокационным рамкам узнал много интересного и о людях. Наши организмы имеют невидимую силовую оболочку. Кто-то называет ее аурой, кто-то энергополем или биополем. Видимо, биополе защищает нас от космического излучения, влияния чужих мыслей, техногенных излучений. Но у всех оно разное, сугубо индивидуальное – по длине и частоте излучаемых волн, по интенсивности, по размеру. Размер биополя хорошо определяется рамками. Определяется и «заряд», «отрицательный» примерно у каждого тридцатого, как и пишут в книгах. Тут мои рамки вращаются в другую сторону – не расходятся, а перекрещиваются.
«Стандартное» биополе здорового человека – не меньше двух метров в диаметре и ровное со всех сторон, без провалов. Люди с таким биополем хорошо защищены и, как правило, могут влиять на других людей. Еще большим биополем обладают целители. Но таких очень мало. К сожалению, из обмеренных мной саяногорцев нормальным полем может похвастаться в среднем лишь каждый седьмой. Именно этот человек может очень быстро научиться владеть рамками.
К слову сказать, с помощью биолокации за несколько секунд можно отличить настоящего целителя от фальшивого, что я уже не раз делал. Одни с удовольствием и любопытством соглашались «измеряться». Другие отказывались наотрез. Мол, я «проткну» рамками и искалечу их будто бы «особо мощное» биополе. Лично мне тут все ясно. Не потому ли при таком обилии дипломированных целителей у нас так мало оздоровленных людей?..
Есть простейшие способы увеличить биополе: активно двигаться, делать упражнения на подвижность суставов и гибкость связок, питаться целебной пищей. Но здоровое тело – лишь половина дела. Главное – здоровый дух. Имейте свою цель, мечту, идите к ней, сделайте свою жизнь интересной – и сможете даже подпитывать своей энергией окружающих людей. Я давно выяснил этот интереснейший факт. Сколько не «мерил» людей – у серьезных садоводов, истинных трудяг, биополе всегда большое. Особенно у тех, кто любит растения и добился серьезного успеха. Видимо, у них в руках неспроста все оживает. «Легкая рука» – это про них.
Среди таких садоводов попадаются настоящие «волшебники», способные общаться с растениями. Ведь растения – такие же живые существа, как мы. Только очень медленные. У них есть свое биополе. Многочисленные опыты с помощью приборов доказывают: у них есть и сознание. Они реагируют на музыку, на мысли и эмоции людей, остро чувствуют отношение хозяина, узнают «врагов» и «друзей». Могут даже ревновать! Если вам эта тема интересна, ищите в сети книгу Питера Томпкинса и Кристофера Берда «Тайная жизнь растений». Получите истинное наслаждение!
Селекционеры говорят, что многие их успешные коллеги «уговаривали» свои гибриды меняться в нужную сторону. Не вижу в этом ничего удивительного. Если растение чувствует отношение человека, то это отношение для него – фактор среды. А среда заставляет адаптироваться – изменять, подстраивать генотип.
Вот так все связано воедино: Земля, природа, растения, животные, люди. Мы все влияем друг на друга, и все влияет на нас. В природе все друг друга поддерживают. Нам, «разумным», тоже надо этому учиться!
Мой совет от души: живите так, чтобы своими поступками или мыслями никого не доводить до состояния ненависти. Мыслите и чувствуйте так, чтобы самому не испытывать ненависти ни к кому, ни за что. Зло обратимо, и обязательно вернется к вам в виде болезней и бед.
Назад: Часть 2 Сады Севера и Сибири
Дальше: Глава 2 В Сибири все не так
