Глава 3

– Выбрали прекрасный наряд, – одобрила меня симпатичная блондинка, – вам он очень пойдет.

– Цвет понравился, небесно-голубой, – пояснила я, – но вот смогу ли я влезть в него? Ирина, вам не кажется, что размер очень маленький?

– На вашу стройную фигуру платье сядет идеально, – пообещала костюмер. – Эта одежда требует высокой прически. В прежние годы дамы не стригли волосы, бубикопф появился во времена Второй мировой войны.

– А у меня короткая стрижка, – расстроилась я, – буду выглядеть нелепо.

Ирина начала расправлять пышную юбку наряда, висевшего на плечиках.

– Не переживайте, в прежние века у многих от неправильного питания были проблемы с волосами. Дамы лысели. Поэтому все пользовались париками. У меня их тьма! Ну, померим?

– Парик или платье? – уточнила я.

Ирина сняла с вешалки наряд и поставила его на пол.

– Влезайте.

Я вошла внутрь платья, как в шкаф.

– Отличненько, рукавчики натягивайте, – попросила девушка.

– Очень узкие, – пропыхтела я, с трудом справившись с задачей.

– Такая была мода, – объяснила Ира, – а теперь делайте глубокий вдох и задержите временно дыхание.

Я набрала полную грудь воздуха и почувствовала, как грудную клетку начинает сдавливать.

– Это всего лишь корсет, – пропела Ира, – не стану его туго затягивать. Дышать можете?

– Еле-еле, – призналась я.

– Привыкнете, – пообещала моя помощница.

– Бедные дамы, жившие в старину, – пробормотала я, чувствуя, что не могу сделать полный вдох-выдох, – от души жалею их.

Ирина отошла на пару шагов.

– У вас и так талия узкая, а сейчас просто рюмочка получилась. Открою секрет, платье – копия наряда, в котором появилась на второй день после свадьбы молодая жена Магнуса. Но мы осовременили его. В аутентичном вы сразу завалились бы в обморок: носить роскошные платья аристократки Средневековья учились чуть ли не с младенчества. И это было совсем не просто. На вас сейчас обычный корсет, слабо зашнурованный на спине, под него просовывается ладонь. В давние же времена под корсет подкладывали деревянные бруски, чтобы исправить недостатки фигуры. И шнуровались они не только сзади, но еще по бокам и спереди. Вот где жесть была. Попробуйте сделать шаг.

Я подняла правую ногу, переместила ее, но не продвинулась вперед.

– Юбочку надо взять сбоку и чуть приподнять, – пояснила Ира, – кринолин не дает вам двинуться. Туфельки примерили?

Я взглянула на подобие обуви, предложенное Ириной.

– Они похожи на тапки, но с очень длинными носами.

– Вы же знатная дама, – засмеялась Ира, – чем длиннее носок пулена, так называется туфля, тем круче наша обладательница. Обопритесь о стульчик, поднимите ножку… опля. И как? Можете пройтись? Ну, берем сбоку юбочку, приподнимаем ее – и вперед.

Я ухватила шуршащую ткань, оторвала кринолин от пола, шагнула, споткнулась, пошатнулась и была подхвачена Ирой.

– Не просто, да?

– Не легко, – согласилась я.

– Потренируемся, и вы будете на балу лучше всех, – пообещала Ирина, – и парик подберу, и украшения. Главное, с платьем для бала определились. Давайте минут десять походим в нем, я возьму вас под руку.

Через четверть часа, вспотев от усилий и ощущая головокружение, я взмолилась.

– Больше не могу.

– И не надо, – обрадовалась Ира, – вы гениальная ученица.

– Ох нет, – вздохнула я, – еле-еле шевелюсь.

– Другие падают, – сказала костюмер, – а вы бодренько так топ, топ, топ… С платьем отлично справитесь. Перед балом еще порепетируем. Пулены с собой возьмите, побегаете в них по спальне, чтобы к длинным носам привыкнуть.

– Они соскакивают, – пожаловалась я.

Ира хлопнула себя ладошкой по лбу.

– Ну, вот же глупая башка! Пояс вам не дала!

– К ботинкам? – удивилась я. – Это как?

Ирина вытащила из шкафа ремень, к которому крепились веревки.

– Давайте снимем платьице. Сейчас расшнурую вас.

Через пять минут мне удалось вдохнуть полной грудью.

– Тяжело, да? – посочувствовала Ира.

Я пошевелила лопатками.

– Теперь понимаю, почему художественная литература прошлых лет изобилует описанием обмороков дам: им просто не хватало воздуха.

Ирина взяла мои пулены.

– Можно, конечно, явиться на бал в наряде, который приблизительно похож на старинный, совсем без корсета. Но тогда вам не видать короны.

– Короны? – повторила я.

– На празднике королеву выбирают, – затараторила Ирина, – жюри строгое. Если станете монаршей особой, вам подарят еще неделю в Олафе, можете ее использовать когда захотите. А представительница коренного населения получит медаль и приглашение на ужин к господам Хансонам. Ну как, попробуем всех опередить?

– Думаю, много местных женщин на бал стремятся, – усмехнулась я, – большинство из них, наверное, прекрасно передвигается в неудобных платьях.

Ира подняла указательный палец.

– В этом году юбилей, сотый бал. Елена решила ограничить число участниц конкурса, потому что намечена большая программа разных мероприятий. В прошлом году соревнование за звание королевы кучу времени заняло. Сначала зрители аплодировали, потом устали, скисли, стали потихоньку убегать. Последние претендентки маршировали в пустом помещении, а жюри чуть не уснуло. Чтобы избежать повторения этого, хозяйка велела в январе – феврале провести городской конкурс, три его победительницы выйдут на сцену Олафа. Только они, больше никого из наших. С туристами так: все дамы из группы, живущей в замке, могут стать конкурсантками и плюс еще шесть-семь приезжих. Госпожа Хансон решила провести действо за один час, поэтому на каждую участницу отводится три минуты. Нелегко за столь короткий срок блеснуть талантом. Но чем труднее битва, тем слаще победа. Я уже воспитала двух королев, тоже из России. Сначала они пошевелиться не могли, а потом всех опередили. Я на вашу группу посмотрела и попросила Елену: «Хочу вон с той худенькой блондинкой заниматься. Издали вижу, она при правильном руководстве первой станет». У вас в глазах нечто этакое светится, чемпионское.

– Вы меня захвалили, – смутилась я.

– Будет у меня третья королева на счету, – потерла руки Ирина, – даже Элиза обзавидуется. Ни у кого столько нет! Элиза управляющая замка, на самом-то деле реальная монаршая особа здесь она. Это даже Беата признает.

– Уж простите мое любопытство, но кто такая Беата? – поинтересовалась я.

Ирина начала застегивать на мне пояс с веревками.

– Повариха. Моя мама работала в замке кастеляншей, сейчас она на пенсии. Но перед тем как Олаф покинуть, мамуля попросила, чтобы меня сюда взяли. Я окончила институт моды, прекрасно шью, защищала диплом по истории театрального костюма. Так вот, перед тем как мне на службу выйти, мама наставления дала. Ну, сначала обычные: не ленись, не опаздывай, будь вежлива, а потом предупредила: «Солнышко, ругаться с коллегами последнее дело, надо со всеми находить общий язык, быть позитивной, улыбчивой, помнить, что туристы всегда правы, даже когда они совсем не правы, все равно правы. Но, если уж тебе приспичит с кем-либо поссориться, помни: в замке можно повздорить с любым сотрудником и через день неприятность утрясется. Но есть два человека, с которыми никогда нельзя выяснять отношения: Элиза и Беата, они без стука к хозяевам заходят.

Ирина умолкла, а я не могла унять разгоревшееся любопытство.

– Пока я не видела господина Хансона. Он симпатичный?

– Еще встретитесь, – пообещала Ирина, – на конкурсе он точно будет. Но вообще владелец Олафа не любит шумных сборищ. Думаю, это связано с его состоянием здоровья. У господина Карла лицо изуродовано, шрамов много, ему не одну операцию сделали, кожу пересаживали. Хорошо, что он не ослеп, но постоянно носит большие темные очки, закрывает ими рубцы.