Лично тому свидетелем не был, но утверждают, будто еще Гермес Триждывеличайший заявил о единстве законов природы на любом из планов реальности – от самого грубого, физического настолько, что его возможно не только осязать, но и об него убиться при должном усердии, до сфер тонких, нематериальных, о коих так увлеченно и взахлеб глаголят любители эзотерики (профессионалы, буде такие имеются, скромно помалкивают) и к коим так настороженно относится официальная психиатрия. И если существуют явления, которые проявляются периодичностью и фазностью – будьте уверены, функции синуса и косинуса смогут, при некоторых поправочных коэффициентах, описать их все – от походки утомленного портвейном до активности торгов на бирже. То же самое и с событиями: если некоторое время тишина и застой – значит, жди интересных событий.

У спецбригады выдалось несколько скучных дней. Не совсем скучных, строго говоря, но из разряда таких, о которых почти нечего рассказать. Общее затишье немного разбавил вызов на похороны, где пациентка пыталась подраться с покойным: мол, нечего из гроба такие вещи про нее говорить, да визит мужчины в чулках, при поясе с подвязками, в комбидрессе и боевом наступательном макияже в отделение милиции: по его словам, приходить в заведение, где столько брутальных мужчин, можно только в таком виде. Ежу понятно, что назревал очень интересный вызов.

Так и произошло. Поездку Дениса Анатольевича и его гвардейцев в изолятор временного содержания можно было бы описать кратко и на латыни: «Veni, vidi, phallomorphi». Полицейские, облегченно выдохнув при виде спецбригады, отвели их к камере, где находился виновник вызова. По дороге рассказали, что задержали товарища без определенного места жительства за кражу, а он… он… словом, сами увидите!

За дверью камеры, крепко вцепившись в ее решетку руками, стоял небритый, лохматый, изрядно потрепанный жизнью и событиями последних дней, но абсолютно счастливый человек. Его лицо просто лучилось неземным блаженством, по щекам текли слезы радости. Спустя пару минут он вдруг встрепенулся, вздрогнул в ужасе и закричал полицейским:

– Мужики, я же вас просил – подержите эту дверь, пока она на меня вместе со стеной не (тут последовал короткий, но эмоционально красочный эквивалент выражения «резко упала»)! Я же (падшая женщина, как междометие) богат теперь, как (сыгравший в сексуальных отношениях пассивную роль, как прилагательное) Дерипаска! Будьте же (я ваш отец, как междометие) людьми!

Заверив, что полицейские дверь подержат, Денис Анатольевич вошел в камеру и стал расспрашивать, что же произошло. Как оказалось, Сергея (назовем его так) привезли сюда еще позавчера. За что, он объяснять не стал, махнул рукой – не это главное, доктор. Главное, что, как вы видите, я теперь страшно богат. С чего взял? А вы что – не видите? Вы в самом деле не видите или прикидываетесь? Вот же он, дождь из денег! С самой ночи идет и не прекращается. У них (кивок в сторону полицейских) ни хрена, и это правильно, а внутри камеры – идет. Да-а, ради этого стоило загреметь в каталажку! Тут порой не знаешь, как на настойку боярышника настрелять монет, – и вот оно, счастье! Это же не просто выпить – это теперь ванны принимать можно! Из чистой водки!

Правда, как посетовал Сергей, здание у полиции хлипкое. Вон та дверь, которую они держат, все время норовит упасть внутрь камеры вместе со стеной и его придавить, а ему такая перспектива, на фоне свежеобретенного богатства, ну никак не улыбается. В больницу? А зачем? Какой такой делирий? Горячка? Ну да, да, есть температура. Галлюцинаций нет, не надо напраслину возводить, доктор! Бабла куча есть, стены и двери у них падучие, а галлюцинаций нет. Галлюцинации – это когда черти или всякие прочие страсти. А у меня тут деньги. Деньги галлюцинациями не бывают. Они или есть, или их нет. В смысле, деньги. И вообще, я человек теперь занятой, вот только все соберу – и можно отсюда валить. Так что, поможете собрать и упаковать? Кстати, доктор, вон ту рыженькую, пятитысячную, которая у вас к пятке прилипла, – дарю.