Как все-таки несправедливо устроена жизнь! Посудите сами: из тех семидесяти – восьмидесяти лет (ладно, пусть будет девяносто – сто, но это уже бравада), что отпущены человеку, лет восемнадцать – двадцать он постигает азы, потом лет пять – десять – основные правила и понятия, затем еще столько же пытается состояться как личность, гражданин и специалист, и что в остатке? Где-то полжизни уходит на то, чтобы осознать, что всю первую ее половину занимался какой-то фигней, попытаться все исправить или махнуть рукой, а вскоре более или менее достойно встретить климакс и старость. Ах да: не забудьте про пять-десять лет, отданных на откуп сенильной деменции или болезни Альцгеймера (опционально, конечно, но никто не застрахован). Представляете, СКОЛЬКО надо успеть сделать в столь короткий срок по-настоящему сознательной жизни?

Егор Петрович (пусть его будут звать так) жизнь прожил долгую. Вырос в деревне, отслужил в армии, работал трактористом. Потом, когда стали строить автогигант, вместе с женой приехал в поисках лучшей доли в быстро растущий город. Время шло, город расширялся, родились и выросли дети, а потом и внуки.

А потом стали происходить странные события. Вначале Егор Петрович вдруг обнаружил, что его не пускают на работу. Что значит десять лет как на пенсии? Да вы с ума посходили, мне же прогул поставят, да и сослуживцы будут косо смотреть! Как это поумирали? Кто их поубивал? Старость? Да вы что, какая старость, всего-то лет пятьдесят! Какие семьдесят пять, столько не живут! Что значит – и вы про то же?

Еще было непонятно, куда подевалась его однокомнатная квартира. Нет, та трешка, в которой он живет, конечно, и просторнее, и отделка богаче, но откуда она взялась – загадка. Вот объявится настоящий хозяин, то-то шума будет! Егор Петрович даже пару раз ходил, искал свое настоящее жилище. Один раз нашел, но там жили совершенно другие люди, которые были искренне удивлены его предложением выметаться к чертям собачьим. Второй раз ходил, но не нашел – видимо, гады решили перестраховаться и квартиру перепрятали. А заодно и улицы так запутали, что в итоге он и сам потерялся, сыновья нашли лишь через день, где-то в районе автовокзала: там все было почти как раньше, только сосны вымахали как-то неожиданно высоко.

И вообще странностей в жизни накопилось слишком много, как и претензий, а потому на визит к доктору Егор Петрович согласился легко: медицине он доверял, сколько раз его выручали – то с аппендицитом, то с переломами, доктор образованный, он рассудит.

– И вот еще что, доктор: стали у меня пропадать деньги. Я уже где их только не прятал – все равно находят и таскают.

– Кто, Егор Петрович?

– Дети, больше некому. Сорванцы они у меня, шалопаи.

– Папа, ну что вы такое говорите! Доктор, не слушайте его: он сам свою пенсию прячет, а после забывает, куда спрятал, всей семьей потом неделями ищем! И ладно если это будут привычные нычки – матрас, книжные полки или под линолеумом в прихожей. Так он ведь один раз спрятал деньги в туалетном бачке! Три месяца искали, пока мама не вспомнила, где он раньше мог бутылки прятать! Хорошо еще, что упаковал в пластиковую бутылку…

– И про квартиру пусть сознаются, пока есть свидетели!

– Папа, квартиру мы вам с мамой обменяли уже лет десять как! И ремонт сами сделали, а то ты уже на даче пытался, проще было сразу вызвать вражескую авиацию.

– Да ладно, я там обои поклеил…

– Поклеил! Крест-накрест и поверх пластиковых панелей, плюс дачный туалет снаружи!

– Цыц, мелочь пузатая! Вот ведь до чего доходит, если распустить молодежь: своего ума еще не нажили, а уж гонору-то – на пять арабских шейхов хватит! Или кто у них там… И вот еще какой вопрос меня беспокоит, доктор: куда они дели мою жену? Может, хоть вам как на духу сознаются?

– Как это куда? А это тогда кто? – показал доктор на супругу.

Егор Петрович аж поперхнулся.

– И вы туда же?!

– Что вы имеете в виду?

– А то, что мою любимую ненаглядную жену, умницу, красавицу, вот с такой вот жо… хмм, фигурой куда-то задевали! И не признаются! А мне подсунули эту старую грымзу, которая на меня вечно ворчит, по ночам громко храпит, а что самое страшное – ложится со мной в одну кровать! Я уже опасаюсь за свою честь: что скажет жена, когда меня разыщет? Так что вы уж разберитесь, пожалуйста, доктор!

Глянув на меняющуюся физиономию жены-самозванки, Егор Петрович то ли остатками угасающего интеллекта, то ли и вовсе спинным мозгом почувствовал, что если ему и суждено умереть от старости, то старость эта вполне персонифицирована и сейчас находится на расстоянии вытянутой руки и в аффекте. Чесал он по коридору очень бойко, даром что пришел с клюшкой и на полусогнутых. От немедленной расправы его спасла только добровольная (да-да, только оформляйте поскорее!) госпитализация в геронтологическое отделение.