В числе новых увлечений Баринова оказались кулачные бои. Собственно, там он и познакомился с Маратом. Вернее, Марат сделал так, чтобы Барин им заинтересовался. И теперь, помимо улаживания щекотливых дел бизнеса, в задачу Робеспьера входила организация боев в частном клубе «Ахиллес».

Несмотря на раннее утро, в клубе сегодня было на редкость суетно. Бравые парни в спортивных костюмах стояли кучками и оживленно разговаривали, все об одном – о предстоящих боях. Марат подходит к каждой группе по очереди, мужчины услужливо расступались перед Робеспьером, видно было, что он здесь – не последнее лицо.

– Значит, так, парни! Через неделю… – обрывками фраз объяснял им Марат главное. – Не забываем о форме – много не бухать, с остальным делом тоже полегче. У нас на бой идут Кузя с Малевичем, Кабан с Коротаевыми, Тарас с Витьком. Но это не значит, что остальные расслабляются, все может быть. Понятно вам?

– Да, понятно, – пацаны согласно кивали.

– И еще. Не забываем о том, что базарить об этом кому попало нельзя. Узнаю – зашибу! – Марат одарил каждого из пацанов таким взглядом, что никто не усомнился – зашибет, порвет, как Тузик грелку.

– Короче, нормально все, – подойдя под конец своего обхода к тренеру, заключил Марат. – Ты смотри в оба, а то Барин меня удавит, если бой не состоится.

Тренер – седовласый мужик в очках – кивнул.

– Марат, только давай без всяких штучек перед боем, которые для храбрости выдаешь, – тихо произнес он. – В прошлый раз Филин все-таки, мне кажется, от этого проиграл – помешалось у него в голове все.

– Это у тебя в голове помешалось! – раздраженно ответил Марат. – Я сам решу, что надо, что не надо! Твое дело – бойцов тренировать. Вот и тренируй!

Он хотел добавить что-то еще, но тут зазвонил телефон – на дисплее высветилось «Барин».

«Черт бы его побрал! – выругался про себя Марат. – Во всем контроль!»

Он отошел на безопасное для лишних ушей расстояние, снял трубку.

– Юрий Алексеевич, у меня все хорошо! Бойцы в сборе. Все в форме!

– Плевать на бойцов! Марат, быстро ко мне! Дело поважнее есть!

– Козел, – выругался Марат, когда Баринов отключился. – Как я тебя ненавижу, ублюдок.

Он тут же набрал другой номер телефона. После недолгих гудков в телефоне прозвучал мелодичный голосок Кариночки Бариновой.

– Зайка, привет! – немного поспокойнее, но все еще на взводе, поздоровался с ней Марат.

– Здравствуй, любимый.

– Ты мне не скажешь, что там твой толстосум орет как ненормальный? Мне приказал явиться к себе так, словно шавку на улице позвал.

– А, дура его связалась с каким-то придурком… – ответила Каринка пренебрежительным тоном. – Забыла фамилию. Рыбья какая-то. Кажется, Сазанов.

– Может, Сазонов? – не дыша, переспросил Марат.

– Ка-а-ажется…

Новость оказалась великолепной! Ради нее стоило даже потерпеть ор шефа.

Баринов ожидал Марата у себя в кабинете. По количеству выкуренных боссом окурков Марат понял, что тот не в себе уже не меньше пяти-шести часов.

– Пришел? – больше констатировал факт, нежели спросил Барин.

– Ну да. Чего случилось-то? – вальяжно спросил Марат и без приглашения сел в кресло.

– Вера с каким-то пацаном связалась… – сухо произнес Барин. – Разузнай-ка о нем.

– А я уже знаю, – Марат опустился в кресло, забросил ногу на ногу и не спеша закурил.

– И что? – напрягся хозяин кабинета.

– Честно скажу – тварь редкостная! И бабки очень любит! Если зацепится, своего не упустит. Я с ним уже давно знаком. Он сначала окучивал одну девицу, не удалось, теперь, видимо, Верку охаживает.

Барин тоже закурил. Глаза его стали стальными и холодными, он внимательно слушал Марата, не перебивая. Только когда тот замолчал, немного подумав, спросил:

– И что? Какие мысли есть?

– Мне кажется, если проблема появилась, от нее надо просто избавиться, – витиевато ответил Марат.

– А может, напугаем сначала? – предложил Барин, но Марат неодобрительно покачал головой.

– Я ж говорю, хорошо его знаю. Не один год. Слов не понимает. Героя из себя строит. Не поможет ничего! Тут надо сразу кончать с ним!

– Кончать, говоришь, – задумался Барин.

Марат, видя колебания собеседника, пошел в наступление.

– Не, ты сам смотри! Как говорится, хозяин – барин! – Марат усмехнулся собственной шутке. – Только дочка – твоя! А еще, слышал, тот на наркоте сидит, подсадит, и все – кирдык!

– Ладно, – решился Баринов. – Раз кончать – значит, кончать! Только давай сделай все чисто, быстро. Короче, ты сам знаешь, как. Справишься?

– С этим – с удовольствием! У меня с ним свои счеты!

Марат вышел из кабинета Барина в прекрасном расположении духа. Насвистывая что-то себе под нос, сбежал по лестнице, на ходу доставая мобильник из джинсов, остановился, набрал нужный номер. Он был так занят, что не заметил в холле Веру, которая только вошла в дом и, почувствовав неладное, спряталась за дверьми.

– Ну давай, урод, бери трубку! – говорил Марат невидимому собеседнику. Наконец телефон прозвонился.

– Алло, – пробормотал испуганный голос на том конце.

– А, Гравитц, ты? – спросил Марат так, словно не он звонит, а сам Мишка ему позвонил.

– Ну я… Чего надо?

– А чего трубку-то не брал? Говорить не хотел?

– Да не, я просто…

– Просто только куры несутся. Слушай, в общем, дело есть! Передай своему дружку – Сазону, – что я его предложение принимаю. Пусть в час дня ждет меня возле клуба, побазарим насчет Лильки. Передашь? Ну все, молодец! А с тобой мы еще потолкуем по делу, позвоню. Давай, до связи!

Он сбросил вызов, огляделся по сторонам.

– Ну все, парень, ты – труп, – проговорил Марат вслух, убирая телефон в карман джинсов, и вышел на улицу.

– Сашенька, миленький, это очень-очень важно! Ты только мне доверься! Нам нужно уехать вдвоем, прямо сегодня! Сейчас!

– Вер, что с тобой? Тебя обидели? Кто, отец?

– Ничего не спрашивай, пожалуйста, ничего не спрашивай! Я еще сама не до конца решила. Я тебе при встрече все объясню.

– Вер, я так не могу! Что случилось? Может, хотя бы в общих чертах расскажешь?

Он слышал, что девушка борется с плачем, сдерживая рыдания, еще чуть-чуть – и разревется. Она, кажется, даже говорила с трудом.

– Не по телефону. Будь готов через два часа! Встретимся на Пушкинской площади, возле самой дальней лавочки. Возьми с собой все самое необходимое, как будто в поход идешь, и жди меня. Все, пока, не могу больше говорить – люблю тебя…

Саша хотел что-то сказать, но на том конце уже раздались гудки. Что могло случиться? Какой, к черту, поход? Почему Вера так взволнована и говорит загадками? Сашка строил кучу предположений, но ни одно из них не сводилось к походу… Может, это просто шутка, розыгрыш? Да нет, она ведь в трубку чуть ли не рыдала… Ладно, надо собраться и прийти на эту встречу, а там видно будет.

Сашка вытащил из-под кровати небольшую спортивную сумку, с которой ходил в качалку, и судорожно принялся запихивать туда все, что, как ему казалось, может пригодиться в полевых условиях. Теплый плед, которым он укрывается зимой в морозы поверх одеяла, пару заныканных на черный день зажигалок, нож, тот самый, который собственноручно сделал еще в школе и который с тех пор таскает с собой на различные «мероприятия» вроде рыбалки и шашлыков. Из ванной позаимствовал добрую половину аптечки: бинты, йод, марганцовку – все это тоже казалось очень нужным. За подкладку сумки он засунул свой паспорт и небольшую заначку.

Телефон снова зазвонил. Не глядя на экран, Сашка схватился за трубку.

– Вер, ну что, отменяется? – спросил тон, но вместо любимой в телефоне послышался Мишкин голос.

– Сань, это я, – тихо произнес Гравитц. Сашка от удивления даже присел – после последнего разговора с Мишкой он никак не ожидал звонка от приятеля. – Значит, ты все с Веркой мутишь, да…

– Вроде да… А ты чего хотел?

– Я ничего. Это Марат хотел…

– Марат? В смысле? – Сашка уже ничего не понимал, что происходит.

– В прямом! Сказал, позвонить тебе и передать – сегодня в час возле клуба. – Мишка помолчал, затем тихо спросил: – На хрена ты связываешься с ним, Сазон? Я ж предупреждал, здесь дерьма – по самое не хочу…

– Да ладно, Мих, нормально все! Просто я не могу, как ты, жить и пытаться смириться…

– Ниче не нормально, Сазон! Я тоже не могу… Я голос его слышал, и в морду ударить хотелось кого-нибудь! Только я понимаю, что добром это не кончится, а ты не понимаешь! И не говори потом, что я тебя не предупреждал! Ладно, все, давай, пока!

– Подожди! – закричал Сашка, но Гравитц уже положил трубку. Значит, Марат готов к встрече – это после вчерашнего разговора! Сашка уже и забыл об этом. Значит, надо выбирать – или Веркин поход, или Марат! От этого зависит Лилькина жизнь. Ладно, надо встретиться с Веркой, и все разрешится.

Быстро накорябав записку маме, которая, к счастью, уехала встречаться с очередной клиенткой, Сашка выбежал из дома и помчался на место встречи. Подбегая к площади, он увидел Веру издалека. Она сидела на скамейке, одетая так же, как вчера, с рюкзаком за плечами. Заметив Сашку, Вера вскочила с места и кинулась ему на шею.

– Наконец-то! Я уже волноваться начала! – прошептала ему на ухо, и Сашка вдруг почувствовал, как его шею обожгло слезами – Вера плакала.

– Что с тобой? – оторвав девушку от плеча и заглянув ей в глаза, спросил Сашка. – Это все твой отец? Он тебе что-то сделал?

Борясь со слезами, Вера покачала головой:

– Нет, не сделал, но обязательно сделает, я в этом уверена.

– С чего ты взяла?

– Сама слышала. Сначала как этот Марат по телефону говорил с Гравитцем и просил тебя на встречу привести, а потом, когда положил трубку, сказал, что убьет тебя. А потом я пошла к отцу…

– Марат? Ты ничего не путаешь? – Сашка ожидал всего, что угодно, но не того, что и тут еще каким-то образом замешан Марат.

– Ничего не путаю! Он сказал, чтобы Мишка позвал тебя сегодня к клубу…

В голове Сазонова тотчас же всплыл разговор с Гравитцем. Так и есть – стрелка назначена на час дня у клуба… Так это что – подстава?

– А потом я пошла к отцу, – рассказывала Вера дальше, – стала просить его, чтобы он помог. Рассказала про Марата. А папа… Папа разозлился. Заорал, что лучше о своем поведении подумала бы, чем за другими наблюдать. Наорал и выгнал…

– Ну и что? Разве это доказывает, что он нам что-то сделает? – недоумевал Сазонов.

– Я вышла из кабинета и вдруг услышала, отец звонит кому-то. Я прижалась к двери, и можешь мне не верить, но я очень хорошо услышала, он сказал: «Ты идиот, твою мать, что ли! Какого хрена моя дочь говорит о том, что ты кого-то грохнуть хочешь? Ты тихо это можешь сделать, без шума, или ты совсем дебил?» Ну и все. Я убежала, потому что иначе я бы в голос прям там разревелась. Залетела в комнату, позвонила тебе, быстро собрала все необходимые вещи, и вот, я тут…

Вера замолчала. Сашка тоже молчал. Судя по всему, ситуация действительно серьезная. Только что теперь делать?

– У меня, кажется, даже идея есть, – тихо прошептала Вера, словно угадав его мысли. – Поедем с тобой в деревню на Волге. Там должна жить моя бабушка по маме. В последний раз я была там совсем маленькая. А недавно нашла письмо бабушкино с адресом. Только уехать надо как можно скорее, а то его люди нас выследят.

– Выследят – вот это доигрались, – мрачно произнес Сашка. – А ты точно знаешь, как туда ехать?

– Не очень, но мы справимся. – Вера одарила его умоляющим взглядом и добавила: – Сашенька, прости меня – это все я виновата. Я умру, если с тобой что-нибудь случится.

Она прижалась к нему и всхлипнула. Сашка прижал девушку к себе.

– Что ты такое говоришь? При чем тут ты? Да я бы тебя все равно украл, если бы нас попытались разлучить, и отец твой мне не помеха. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, Сашенька. Но даже если бы тебя не было, я бы рано или поздно все равно от него сбежала. Я не могу так больше. Я не хочу жить в клетке, не хочу изображать из себя ту, кем не являюсь. Сегодня я такое о нем узнала… Саша, он преступник! Не моргнув глазом отдает приказы об убийстве людей. Я боюсь его! И ведь он мой отец, представляешь!

На глаза девушки нахлынули слезы.

– Вер, ты об этом не думай сейчас! Может, все совсем не так! Поехали, раз решили!

Молодые люди взялись за руки и направились к метро. Но тут Сашка тормознул:

– Погоди, в метро нельзя!

– Почему?

– Сегодня выходной день – там ментов полно, а нам надо быть осторожными. Попробуем добраться до вокзала наземным транспортом.

– Но это будет намного дольше. – Вера даже растерялась. Зато Сашка, мысленно прикинув, решил окончательно:

– Дольше, но безопаснее! Доверься мне – я так долго по Москве курьером мотался, что все автобусно-троллейбусные маршруты наизусть выучил.

– Бумаг в сейфе нет.

Марат затряс головой, не веря собственным ушам.

– Как это нет? Ты хорошо смотрела?! – заорал он в трубку.

– Не кричи на меня! Что ты такой злой! – обиделась Карина.

Марат понял: сейчас не до шуток. Она повесит трубку – и все!

– Ну, милая. – Он стукнул кулаком в стенку и попытался смягчить голос. – Кариночка, прости, крошка, я сейчас весь на нервах.

Она промолчала, но не отсоединилась. Хороший знак. Марат и не сомневался, что Карина у него в руках. Он умел обращаться с женщинами.

– Не сердись, милая. Хорошо?

– Я не сержусь, – и ее голос смягчился, – но, дорогой, почему тебя так интересуют эти бумаги?

Марат вдохнул и выдохнул. Ему уже пора дать приз за долготерпение. А что делать: приходится ублажать эту сучку.

– Помнишь, дорогая, я объяснял, что в этих бумагах – наше с тобой будущее. Мы припрем твоего Баринова к стенке, получим деньги и станем жить припеваючи.

Эта была ложь: связываться с Кариной дольше необходимого Марату вовсе не хотелось, но как не сказать еще нужной сообщнице то, что ей так хотелось услышать.

– А я знаю, кто унес бумаги! – вдруг заявила Карина. – Это его избалованная Верочка, больше некому! Небось сама решила отца прижать!

Марат заскрежетал зубами.

Вера Баринова! А значит, Сазонов-младший! Ну, щенок, твой счет еще вырос!

Уже вторые сутки Лиля не могла подняться с кровати. Тело ломило, ее бросало то в жар, то в холод, она то натягивала по уши одеяло, то раскрывалась и снова мерзла. Она знала, нельзя раскисать, и даже знала, что это вовсе не грипп и не какой-то другой вирус, это проклятые наркотики, без которых она не представляла своего существования. Проклятые? Нет, они хорошие, очень даже хорошие, они способны сделать ее счастливой. Но это происходит, только когда они есть. А сейчас их не было – Марат ушел еще с вечера и больше не приходил, он ничего ей не оставил, даже не подумал о ней. А может, подумал, но только забыл.

Она несколько раз пыталась встать с кровати, но у нее ничего не выходило: руки дрожали, как после долгой физической нагрузки, ноги были словно ватные, совсем не могла ими пошевелить. Как глупо! Она словно марионетка, которую забыл в комоде хозяин. Опустошенная, обессиленная, Лиля падала на подушку, закусывая губы и думая, что будет с ней, когда вернется Марат и снова обнаружит ее в постели. В прошлый раз она отделалась легкой пощечиной, а в этот?

Лилька вдруг представила, что будет на этот раз. Вот сейчас откроется дверь, и он войдет. Она лежала и смотрела на входную дверь и вдруг увидела – та действительно открывается. В коридор входит Марат с ухмылкой на лице, и глаза такие страшные. Не в силах отвести от него взгляда, Лиля натянула до подбородка одеяло, задрожала. Марат молча разулся, прошел в комнату. Он шел, казалось, совсем не обращая на нее внимания, и вдруг остановился и посмотрел, и взгляд его был таким странным. Ее уже колотила дрожь от одного его вида, а он, кажется, наслаждался этим. Стоял, смотрел на нее и ухмылялся. А потом засмеялся дико, страшно. Подошел, размахнулся – и… Лиля закричала и вздрогнула от собственного крика – он эхом пронесся по комнате и пробудил ее. Она заснула? Нет, кажется, не заснула, она видела все так отчетливо, так ясно. Марат был тут, только что. Но… сейчас его нет. Неужели такая галлюцинация? Какой ужас! Она не сможет, не сможет такое вынести. Лилька скорчилась, подобрала под себя ноги, обхватила колени дрожащими руками. Надо поспать, и тогда она придет в норму, приготовит ужин, уберется, и Марат не станет ее ругать. Она закрыла глаза и увидела перед собой лицо – овальное, бледное, со страшными горящими глазами. Они сверкали таким страшным блеском, рот чудовища приоткрылся, и Лиля увидела зубы – кривые, острые, как в фильме про вампиров. Она снова закричала и открыла глаза. Над ней стоял Марат, он не ухмылялся, но взгляд – его взгляд был по-прежнему страшен. Он тянул к ней руку, и Лиля заорала еще громче. Ее затрясло еще сильнее. О боже, только сейчас она поняла, насколько его боится! Она совсем его не любит, не любит, она привыкла к нему и наркотикам, но он страшен, страшен.

– Чего ты орешь, дура! – заорал он вдруг, и Лиля мигом умолкла. – Я аж в подъезде услышал! Идиотка! Совсем крышку снесло! – Марат скорчился в брезгливой гримасе, и Лилька вдруг осознала – это уже не сон и не галлюцинация, это настоящий Марат вернулся домой, а она…

– Марат, – прошептала Лиля и подползла к изголовью кровати, присела, в страхе уставившись на мужчину. – Не ругайся, Марат! Я уже хотела встать, я не знала, что ты так рано… ты… Ты принес то, что я тебя просила?

– То, что ты просила? – ласково, но с какой-то издевкой спросил Марат.

– Да… – с надеждой закивала Лиля.

– То, что ты просила, да? – зачем-то повторил Марат. Он обошел кровать, приближаясь к Лиле. От страха девушка подобралась, она чувствовала, как всю ее снова затрясло, но ничего не могла с этим поделать. Все повторялось, точно как в том видении… Марат наклонился, и она почувствовала, как соприкоснулись их головы. Он приблизился к ее уху и вдруг заорал: – Да пошла ты! Хочешь дозу – зарабатывай, доставай как хочешь!

От жуткого крика Лилькина голова едва не рассыпалась на куски – она обхватила ее руками и застонала.

– Я не умею зарабатывать, я ведь ничего не умею, Марат, – жалобно проговорила она.

– Да, ты, тварь, ничего не умеешь! Думай сама, хоть на панель иди, мне все равно! Я тебе говорил, та доза была последняя. Вставай, дура! Надоела ты мне здесь уже!

Он толкнул ее, и Лилька упала с кровати. Закусила губы, чтобы не разреветься – Марат всегда ругается, когда она плачет, – подползла к раскиданной по полу одежде, стала собирать ее дрожащими руками.

– Кстати! – вдруг резко и грубо воскликнул Марат. Воскликнул так, словно в голову ему пришла внезапная мысль. – Это ведь ты, да? Скажи мне, это ты настучала про меня и Карину?

Лиля в ужасе смотрела на Марата, он был страшен и зол и к тому же считал ее в чем-то виноватой.

– Я… я не понимаю, – она испугалась так, что потеряла дар речи.

– Скажи мне, – присев на корточки и ладонью приподняв ее подбородок, заглянув прямо в испуганные Лилькины глаза, спросил Марат, – это ты сказала своему дружку Сазонову, что я встречаюсь с женой босса? Ты ведь видела своего дружка, так? Можешь не юлить, он сам мне признался…

Из Лилькиных глаз брызнули слезы – она боялась так панически, что уже и не знала, кому и что говорила.

– Да, видела, видела, – пробормотала она. – Но я ничего не говорила, клянусь, Марат! Ничего!

Он размахнулся и залепил ей пощечину.

– Тварь! Я так и знал, что это от тебя идет! А то сначала удивлялся, откуда он в курсе моих дел? Ну ничего, можете не радоваться. – Он говорил громко, жестко, шагая по комнате и совсем не обращая внимания на плачущую на полу Лильку. – Я твоего Санька в порошок сотру и выкурю, поняла? На стрелку он не пришел, сбежал, козел! Эта бариновская дочка – шлюшка – тоже! Думают, меня перехитрили! Сейчас! Я их из-под земли достану, и знаешь, что за бумаги сделаю? – Марат снова подошел к Лильке. Наклонился, посмотрел прямо в глаза и вдруг показал пистолет. – Вот что! – На лице его отразилась злая ухмылка.

Только теперь до Лильки дошло: Сашка ему дорогу перешел! И Марат хочет его убить! Сашка! Сашенька!

Лилька схватила Марата за руку.

– Не трогай его, не надо, Марат! – завопила она, пытаясь отобрать пистолет. Она кусалась, впивалась в его руку ногтями и кричала: – Я не дам тебе! Я не позволю! Не позволю! Саша!

Она почувствовала боль в животе – Марат пнул ее, как мячик, и Лиля отлетела в сторону. Пистолет остался в его руках, она ничего не смогла сделать.

– Сука! Пристрелю его, потом тебя! – заорал Марат. – Как ты меня достала, тварь!

Он схватил Лилю за шею и больно вжал лицом в матрас кровати. Она почувствовала, как ей не хватает воздуха, железные тиски Марата вжимали ее, она услышала, как он процедил сквозь зубы:

– Не смей повышать на меня голос, поняла?! Иначе я тебя придушу, как курицу!

– Да, да! – через силу прохрипела Лиля.

Он отпустил ее, она сделала несколько жадных глотков воздуха. Шея ныла, мысли в голове путались. С трудом сдерживая рыдания, девушка закрыла лицо ладонями, чтобы он не видел слез.

Вскоре Марат в спортивной куртке и джинсах вышел в коридор.

– Я ушел, – хмуро произнес он. – Если позвонит твой дружок, набери меня! Облегчишь мне проблему – получишь дозу, поняла?

Лилька промолчала. Марат ушел, закрыв ее на замок. В комнате наступила тишина. Сначала Лилька хотела как следует выплакаться, а потом передумала – слезы уже не текли из глаз, мысли застыли. Она легла на кровать и замерла, уставившись в потолок. Она даже захотела подумать о чем-нибудь приятном – о Саше, как им было хорошо вместе когда-то. Она лежала и вспоминала, правда, с трудом. Порой улыбалась, а затем, теряя нить воспоминаний, долгое время пыталась восстановить мысли. Вдруг она вспомнила слова Марата: «Я твоего Санька в порошок сотру и выкурю, поняла?» – слова, произнесенные так угрожающе, так серьезно и так страшно, что Лилька не сомневалась, Марат не шутит. Девушка вскочила с кровати – за один миг все ее равнодушие как рукой сняло. «Ему нужно помочь! Его во что бы то ни стало нужно спасти!»

Она схватила телефон и дрожащими пальцами набрала Сашкин номер. В трубке зазвучали длинные гудки, долгие, настораживающие. Внутри Лильки все сжалось – неужели Марат уже успел? Не может быть! Саша, Сашенька, ну возьми ты трубку! Гудки продолжались. «Он не возьмет, он боится меня, не доверяет», – пронеслась в голове мысль. Разве такое может быть? Почему ей не доверяет? Ведь она никогда не предаст его, как она может, это же Саша! Самый дорогой в мире человек!

– Алло, – послышался тихий голос Сазонова. Взял! Живой!

– Саша, это я, Лиля, – быстро заговорила Лиля. – Я тебе по делу звоню! Марат хочет тебя убить.

Она ожидала, что Саша удивится или даже испугается, но в ответ – ничего подобного.

– Я в курсе, – произнес он, – только ему вряд ли это удастся, мы уже к вокзалу подъезжаем, а в той деревне, куда мы едем, он нас не достанет.

– Деревня? Какая деревня?

– Да я и сам толком не знаю, на Волге где-то, там у Веры бабушка. Впрочем, это неважно, лучше скажи, как ты? У тебя все нормально, голос какой-то странный?

– Нормально… У меня все нормально. – Лиля попыталась изобразить спокойствие.

– Лиль, ты береги себя, обещаешь?

– Обещаю… – Лилька сглотнула комок слез: он уезжает отсюда, он уже не будет звонить ей и просить встретиться. – Саша, а это правда, что ты с Бариновой?

– Да… Прости, я не могу долго говорить.

– Я понимаю. Ладно, удачи вам обоим…

Она положила трубку и расплакалась. Он уехал с Кадушкой! А о ней он забудет и никогда больше не вспомнит! Она остается совсем одна, с Маратом… Теперь она чувствовала другую боль – не обиду и не страх за Сашу, она чувствовала ревность. Как мог он уехать, когда она тут? Разве он не знает, как она жаждет вырваться из этой квартиры? Разве не чувствует? Сбежал и даже не вспомнил о ней! Он хоть догадывается, чего ей стоило позвонить ему и что ей может сделать за это Марат, если узнает? Она ведь на карту поставила все – ей гораздо проще было сдать Сазонова и получить дозу. Ведь Марат обещал. Дозу! Как же ей сейчас хочется достать ее!

При мысли о наркотиках Лильку снова затрясло, она обхватила руками голову, застонала. Внутри все разрывало от боли. Казалось, в черепной коробке завелось какое-то страшное существо, которое ее грызет. Это мерзкое чудовище твердит как заклинание: «Тебе нужна доза, ты хочешь принять ее! Она облегчит твои страдания и подарит настоящий рай! Ты ведь хочешь снова стать счастливой? Так достань дозу, и больше ничего не нужно! Ты же знаешь сама, как ее достать!»

Она боролась еще несколько минут, а затем сдалась. Руки сами потянулись к телефону. Не думая ни о чем, кроме того, что скоро она сможет облегчить себе жизнь, Лилька набрала номер Марата. «Я скажу ему, я сделаю все, что могу! Лишь бы остановить это…» – бормотала девушка, ожидая гудков. Они зазвучали в телефоне, и вместе с ними где-то рядом затрезвонило еще что-то: музыка, тихая и печальная, ворвалась в квартиру, заполнила всю комнату и на мгновение ошеломила Лилю. Она не сразу сообразила, что это. Сначала подумала, у нее снова галлюцинации, а потом поняла: Марат забыл телефон дома. Значит, все пропало! Она не сможет достать дозу. Она умрет от этой головной боли. Девушка расплакалась. Телефон уныло гудел в руке, где-то поблизости трезвонил мобильник Марата – мир рушился на глазах. Лиля отшвырнула трубку, легла на пол, закрыла глаза. Все померкло, погасло, утихло, она умирает, да, она чувствует, что умирает. Еще немного, и сердце остановится. Странно, но она внутренне была готова к этому и даже рада такому предсказуемому исходу – все закончится, закончатся эти муки, эта головная боль, все! И тут зазвонили в дверь. Затрезвонили так, что Лильке на мгновение показалось, еще чуть-чуть – и комната полыхнет.