Для Виктора поведение Аллочки было настоящей неожиданностью – раньше она никогда не позволяла себе ни являться без спросу, ни задавать лишних вопросов. Он даже готов был рассердиться, однако, сев в машину рядом с Юрой, тотчас перестал думать об Аллочке и ее внезапно изменившихся манерах. Сегодня он вообще не ощущал потребности думать об Аллочке и обо всей скуке повседневности, частью которой была владычица финансов. Глава фирмы «АРК» Виктор Волошин остался где-то там, за захлопнутыми дверцами гардеробной, и теперь, так нежданно раздвоившись и почувствовав себя удобно в добровольно надетой маске, новый Виктор был рад неожиданному приключению, грозившему обернуться действительно чем-нибудь новеньким, принести свежее чувство авантюры в его размеренную и застоявшуюся жизнь.

Немного покружив по разморенной жарой Москве, они на удивление быстро отыскали на Пречистенке нужный дом – обшарпанный трехэтажный особнячок дореволюционной постройки. Одна из дверей, похоже, ведущая в подвал, и впрямь оказалась зеленой. Охранник хотел уже остановить машину рядом, поскольку места для парковки имелись, но хозяин тронул его за рукав:

– Нет-нет, Юра. Припаркуйся, пожалуйста, где-нибудь в переулке. Не хочу, чтобы по автомобилю и охране вычислили мой статус. Я здесь вроде как инкогнито.

– Не нравится мне что-то эта ваша затея, Виктор Петрович, – заявил Юра, выполняя распоряжение шефа и отъезжая подальше. – Мало ли, что это окажется за клуб…

– Ну, вот схожу и узнаю, – резонно отвечал Волошин. – Да не волнуйся ты, я не собираюсь здесь задерживаться. Просто захотелось окунуться в какую-то новую атмосферу, покрутиться среди непривычного общества. Час-другой – и я выйду.

– Тогда вот что, – решительно произнес охранник, потянувшись за каким-то пакетом, лежавшим на заднем сиденье. – Я вообще-то думал, что вам это понадобится только после отпуска, но раз уж вы идете незнамо куда и незнамо с кем…

Он протянул Виктору узкий стальной браслет с кнопкой, вмонтированной в самом центре рифленого ободка.

– Что это? – спросил Волошин, с любопытством разглядывая вещицу, производившую какое-то несерьезное, игрушечное впечатление.

– Новое охранное устройство. В середине – кнопка вызова, которую надо нажать в случае опасности. У меня такой же браслет, только со встроенным слабым электрошоком. Ежели чего – жмите кнопку. Я тут же почувствую легкое покалывание и пойму, что нужен вам.

– Ну зачем это, Юра! Что еще за шпионские страсти! – воспротивился было его хозяин. – Кому я нужен, да еще на вечеринке тех, кому за тридцать!

– Не спорьте, Виктор Петрович, – строго произнес охранник. – Вы делаете свою работу, а я свою. Мой бизнес заключается в том, чтобы обеспечить вам стопроцентно надежную профессиональную охрану, и не вмешивайтесь в него, пожалуйста!

Услышать подобную отповедь от собственного подчиненного было настолько комично, что Волошин невольно прыснул. Наверное, Юрка прав – дело есть дело… Но все-таки сдаваться сразу не хотелось.

– Ладно, безопасность безопасностью, я все понимаю. Но зачем тебе эти новые технические прибамбасы? Чем хуже обычный сотовый? Я что, не могу вызвать тебя по телефону в случае необходимости?

Юра пожал плечами.

– Ну, вы как ребенок, Виктор Петрович, – снисходительно и даже немного ворчливо протянул он. – Телефон может отключиться, потеряться, все, что угодно. Да и времени на набор номера нужно куда больше, чем для простого нажатия кнопки. Ясно теперь?

– Ясно, – обреченно вздохнул Волошин. – Ничего не поделаешь, давай свое украшение.

Браслет легко защелкнулся на руке. При взгляде на узенький стальной ободок, плотным холодком обхвативший руку рядом с часами, отчего-то потеплело на сердце. Не оттого ли, что в тоне охранника, вопреки строгости и ворчливости, отчетливо проглядывали не только профессионализм, но и простая человеческая забота?

Виктор выбрался из машины. Было жарко, пахло нагретым асфальтом и почему-то цветами. Искомая дверь зеленела, маня и приглашая, точно разрешающий сигнал светофора. Только позже, намного позже, Виктор понял, что удачное сравнение пришло в голову не просто так. И надо было не пропускать его мимо сознания, а подумать о том, что на дороге зеленый сигнал всегда сменяется красным, знаком опасности…

Первое время события развивались очень предсказуемо и оттого скучновато. Войдя в клуб, Виктор остановился рядом с молоденькой дежурной с прической, похожей на белую хризантему, и глазами, изо всех сил подведенными лиловым карандашом. Едва та начала перебирать лежащие перед ней листы, очевидно, содержавшие списки приглашенных на вечер гостей, как Волошин услышал мягкий голос, уже знакомый ему по телефонному разговору:

– Лиза, пропустите гостя. Я сама пригласила Виктора Петровича на сегодняшний вечер.

Очевидно, это была директор или владелица клуба – высокая женщина неопределенного возраста с чуточку сонным и не слишком привлекательным лицом. В руках она держала бокал, наполненный каким-то золотистым, судя по всему, некрепким напитком, а из распахнутых за ее спиной дверей зала звучала лирическая мелодия, бывшая очень популярной в те годы, когда Волошин заканчивал школу.

– Ольга Геннадьевна, – представилась дама, протянув ему руку после того, как Виктор отдал Лизе пятисотрублевую купюру и получил сотню сдачи. – Жаль, что вы так поздно! Вечер уже в самом разгаре. Уже было знакомство, игры, сейчас перешли к танцам.

«И слава тебе Господи! – подумал Волошин. – Мне еще только игр не хватало! Похоже, прав был Юрка – зря я вообще сюда пришел…»

Но внешне он ничем не выдал своих мыслей и ухитрился сохранить на лице исключительно вежливую и приветливую улыбку. Ольга Геннадьевна пригласила его пройти в зал, он последовал за ней.

Обстановку в подвале никак нельзя было назвать роскошной. Помещение давно требовало ремонта, расставленные вдоль стен кресла и диваны явно знавали лучшие времена, нехитрая закуска на столиках не возбуждала аппетита, разлапистые искусственные растения, которыми какой-то неопытный декоратор попытался украсить зал, смотрелись дешево и безвкусно. К тому же внутри было слишком накурено, чего Виктор, хоть и сам курил, терпеть не мог. Народу оказалось много, причем, как это становилось заметно с первого же взгляда, количество и качество женщин явно преобладало над численностью и качеством мужчин. В углу зала играл действительно настоящий и даже вполне приличный оркестр. Десятка полтора пар топталось посередине комнаты, изображая медленный танец, остальные гости сидели на креслах и диванах или перемещались взад-вперед по залу, болтая между собой или просто наблюдая за танцующими.

Ольга Геннадьевна указала Волошину на свободное кресло, произнесла пару ничего не значащих вежливых фраз и удалилась. Почти сразу же на небольшой помост у противоположной стены зала, видимо, заменявший здесь сцену, вспрыгнул невысокий юркий мужичок с подозрительно красным лицом, в помятом концертном костюме «с искрой», очевидно, ведущий, и заговорил с профессиональной деловитостью и таким же профессиональным неискренним весельем:

– Великолепно, великолепно! Спасибо всем танцорам, и давайте поблагодарим наших музыкантов! – Зал откликнулся нестройными аплодисментами. – Спасибо, спасибо вам! Уважаемые музыканты немного отдохнут, но наш вечер продолжается, дорогие дамы и господа! Сейчас мы с вами немного поиграем. Попрошу выйти сюда трех леди и троих джентльменов…

«Ну, начинается! Кто бы мне сказал, что я тут делаю?! Наверное, пора сматываться отсюда…»

Тем не менее Волошин никуда не ушел, а продолжал с интересом осматривать зал, точнее, присутствующих. Ему отвечали тем же. Редкие мужчины, в основном пожилые и неважно одетые, сразу почувствовали в нем конкурента и глядели с явной неприязнью. Зато в женских взорах, которые то и дело обращались к нему, читались симпатия и явный интерес. Вопреки опасениям Виктора, в глубине души боявшегося, что тут соберутся одни дурнушки да старые девы, среди прекрасной половины гостей вечера обнаружилось немало симпатичных, ухоженных и выглядящих почти юными дам. Многие из них открыто поглядывали на Виктора, призывно улыбались ему, а одна бойкая толстушка в ярко-рыжих мелких кудряшках, подлетев, стала напористо упрашивать побыть ее партнером в игре «Запретный плод». Волошину, у которого не было никакого желания выставлять себя на посмешище перед всеми, стоило большого труда отказать ей. На его счастье, игры скоро закончились и снова начались танцы. Толстушка закружилась в смутном подобии танца с одетым в клетчатую рубашку-ковбойку сухощавым дедком, и Виктор, оставшись один, вздохнул с облегчением.

Молодая женщина, одиноко сидевшая неподалеку от Волошина, привлекла его внимание не сразу. Несколько раз его взгляд скользил по ней и уносился к другим участницам вечера – более ярким, живым и раскованным, весело отплясывавшим в центре зала со спутниками и без, – однако вновь и вновь возвращался к одинокой молчаливой незнакомке и наконец приклеился к ней намертво.

На вид ей было около тридцати. Слегка склонив голову так, что волны светлых волос почти скрывали лицо, она задумчиво поигрывала изящным браслетом, обнимавшим тонкое запястье. Когда женщина небрежным движением головы откинула волосы назад, открылся профиль: тонкий, легкий, изящно очерченный… и смутно знакомый. Откуда? Они раньше встречались? Где? Память молчала, не давала подсказки.

Привыкший всегда обращать внимание на имидж, Волошин сразу понял, что заинтересовавшая его женщина – особа обеспеченная, может быть, более обеспеченная, чем все остальные гости клуба. Ее кремовая блузка и легкая юбка до щиколоток, не скрывавшая красоты стройных ног, выглядели скромно, но он отлично знал стоимость такой вот скромности, особенно в сочетании со швейцарскими часами и шелковыми туфлями. И этот факт еще больше взбудоражил интерес.

Может, она актриса, телеведущая, певица или модель, и он видел ее в кино, по телевизору или в каком-нибудь журнале? Нет, это полный бред. Светские дамы не ходят в такие места.

Конечно, можно было просто подсесть к незнакомке и завязать разговор какой-нибудь фразой вроде: «Где-то я вас видел…» или «Вы тут часто бываете?», но это показалось слишком банальным. Пригласить ее на танец? Нет. Не сейчас. Может, немного погодя.

И Виктор намеренно отвернулся от молодой женщины, на которой сосредоточились его мысли, и вновь принялся разглядывать зал.

Танцы опять сменились играми, игры – танцами. Программа вечера явно не отличалась разнообразием. Незнакомка не участвовала ни в тех, ни в других развлечениях: просто спокойно сидела, курила, потягивала напиток из бокала и даже не смотрела по сторонам. Ее несколько раз приглашали на танец, но она отказывалась, отвергая предложение без слов, одним легким покачиванием головы.

Виктору было сложнее. Во время белых танцев, да и не только, его буквально одолевали потенциальные партнерши. Одни бросали в его сторону призывные взгляды, другие норовили пройти мимо, обдав запахом духов, и, словно бы невзначай, уронить сумочку или платок, третьи подходили и, стыдливо потупясь, приглашали на танец, четвертые подсаживались рядом и заводили разговор, пятые и вовсе подбегали и, взяв за руку, со смехом пытались вытянуть на середину зала. Несколько раз Волошин поддавался и шел навстречу их настойчивым или застенчивым предложениям (выбирая, разумеется, самых симпатичных), но никто из них не заинтересовал его сильнее, чем белокурая незнакомка. Он все еще продолжал размышлять о том, где мог ее видеть, когда его мысли в очередной раз прервал громкий голос ведущего, успевшего вновь заскочить на импровизированную сцену:

– Напоминаю вам, друзья, что все хорошее имеет обыкновение заканчиваться! Перед белым танцем, которым мы по традиции завершаем нашу встречу, – («Неужели уже так поздно?» – взглянул на часы Виктор), – я предлагаю всем мужчинам наконец использовать свой шанс и пригласить на танец женщину, о которой вы мечтали весь вечер! Дерзайте, господа! – И он со смешной претензией на торжественность простер руку над залом, точно благословляя присутствующих.

Ну что ж, значит, так тому и быть… Волошин решительно поднялся с места, устремляясь к своей незнакомке, которая, как ни странно, тоже, оказывается, улыбалась ему. До чего же хороша собой! Вблизи не хуже, чем издали… Он понял это сразу, хищным мужским инстинктом, вобрав в себя глазами ее всю: и крепкую грудь, обтянутую тонким трикотажем, и длинные ноги, и гордый изгиб шеи, поддерживающей точеную головку. Он успел уже раскрыть рот, чтобы произнести сакраментальное «Разрешите?..» – как внезапно его откинуло, буквально отшвырнуло в сторону, точно ураганом. Он даже не сразу понял, что произошло.

Неизвестно откуда, точно в фантастическом кино, перед ним вдруг возник рослый мужчина, тяжеловесный и широкоплечий. Он встал к Волошину спиной, загородив от него белокурую незнакомку, протянул к той крючковатые руки и, резко схватив ее за плечи, прошипел прямо в испуганное лицо:

– Ты здесь?.. Ну конечно! Где же тебе еще быть! Но теперь уж ты от меня не отвертишься… Тебе придется ответить на мои вопросы, за все ответить, слышишь, ты, ведьма?!

Его поведение казалось нелепым, а оттого еще более безобразным. Кричал он так громко, что музыканты перестали играть, а ближайшие пары остановились, образовав вокруг странной группы неровный круг, и наблюдали за происходящим с любопытством, недоумением или ужасом. И хотя горячечный монолог безумца длился всего несколько секунд, этого времени Волошину хватило, чтобы принять решение. Силы получались явно неравными, противник был на голову выше и минимум килограммов на двадцать тяжелее, но это не остановило Виктора. Одним прыжком преодолев несколько метров, которые отделяли его от места происшествия, он рванул здоровяка на себя и одновременно судорожным движением нажал кнопку на новеньком браслете, успев крикнуть женщине:

– Не бойтесь!

Разъяренный незнакомец повернулся к Виктору лицом – и Волошина поразили его налитые кровью, исполненные трагического безумия глаза. Какая в них боль, какое страдание… Да он и впрямь сумасшедший, бедняга! Впрочем, сочувствовать некогда: помощь в лице Юры подоспеет не раньше чем через пару минут (быстро, однако, пригодился браслетик!), и следовало пока обходиться своими силами.

Однако драке не суждено было состояться. Человек, в лице которого Виктору вдруг почудилось что-то знакомое (какая-то чертовщина – целый вечер во всех мерещатся знакомцы!), неожиданно обмяк, покачнулся и рухнул прямо на руки подоспевшего охранника. Правда, он попытался еще бороться, но устоять против Юриных тисков и у здорового-то человека шансов чаще всего не бывало. А уж у такого – тем более… Два-три скупых быстрых движения – и сумасшедший скрючился на полу, а на руках его звонко защелкнулись наручники, которые Юра с ловкостью фокусника извлек из кармана.

В ответ на молчаливый вопрос своего шефа, бросившего на эти наручники недоуменный взгляд, охранник только пожал плечами – я, мол, запасливый и все свое ношу с собой… Волошин огляделся. Стало ясно, что вечер окончится раньше намеченного и совсем не так, как предполагал ведущий. Еще минута – и поднимется крик, гости и особенно гостьи клуба начнут жалеть человека в наручниках и напустятся на них с Юрой, упрекая в жестокости. Подобных сцен Волошину совсем не хотелось, но это было не главное. Главное состояло в том, что испуганную, дрожащую, стоящую рядом светловолосую женщину следовало как можно быстрее увести отсюда. И, забыв об окружающих, Виктор повернулся к незнакомке и очень тихо, но очень внятно проговорил:

– Если вы хотите уйти отсюда, мы можем сделать это вместе.

Женщина, которая до сих пор так и не произнесла ни слова, покорно и торопливо кивнула. Он взял ее за руку и, кивком приказав Юре следовать за ним, вышел из зала. Темная грузная фигура продолжала корчиться на полу, люди что-то кричали им вслед, дежурная Лиза взирала от дверей на всю эту драматическую сцену округлившимися испуганными глазами. Однако Волошин, так ничего и не сказав в свое оправдание, молча прошествовал мимо нее.

Только Юра снизошел до того, чтобы остановиться рядом с растерянной девушкой и бросить на ходу пару фраз. Спокойно достал из кармана маленький ключик, вложил его в руки остолбеневшей Лизе и веско произнес:

– Мы сейчас уедем, а вы делайте то, что сочтете нужным. Хотите, вызывайте милицию, не хотите – освобождайте его сами. Замок на наручниках открывается просто. Кстати, полную ответственность за их сохранность возлагаю на вас, – и он внезапно подмигнул девушке, озарив ее своей неотразимой белозубой улыбкой. – Заскочу за ними завтра. Сами понимаете: производственный инструмент, разбазаривать по уставу не положено.

Юра уже выбежал из подвала, последовав за своим хозяином, а дежурная все еще смотрела ему вслед, неосознанно сжимая ключик в руках. Негодование и ужас на ее лице успели смениться томной мечтательностью, говорившей, что все ее мысли теперь заняты отнюдь не лежащим на полу беспомощным пленником, а высоким мускулистым парнем, только что твердо пообещавшим: «Заеду к вам завтра». Точно спохватившись и вспомнив о чем-то, она попыталась было что-то крикнуть вслед, но громко хлопнувшая дверь оборвала ее порыв на полуслове, и Лиза так и осталась стоять, растерянно глядя в ту сторону, где скрылись беспокойные гости ее клуба.

А тем временем в машине бизнесмен Волошин грел в своих руках ледяные ладони светловолосой женщины, заглядывал ей в испуганные, мечущиеся глаза, пытаясь сделать так, чтобы ее взгляд наконец сфокусировался на нем, и тихонько приговаривал:

– Ну, все, все… Уже все, слышите? Не нужно больше бояться, все кончилось. Отвезти вас домой?

– Н-не знаю… – с трудом выговорила женщина, и он с наслаждением отметил про себя музыкальность ее низкого голоса. – Я… я боюсь туда ехать.

Виктор с изумлением вгляделся в ее милое, бледное от пережитого испуга лицо. Он не был готов к такому повороту событий. Боится ехать домой? Почему?.. Из-за этого сумасшедшего? Однако женщина нравилась ему все больше и к тому же казалась такой беззащитной и нежной, что он принял решение, на которое давно уже не считал себя способным:

– Тогда, может быть, стоит заехать на чашечку кофе ко мне? Вы успокоитесь, придете в себя… Согласны?

Она подняла глаза и молча кивнула. И, почувствовав отчего-то невыразимое облегчение после ее согласия, он наклонился к сидящему впереди Юре и произнес одно только слово:

– Домой!