Глава 37
К чему приводит потеря бдительности

До следующего утра действительно ничего не произошло, и я даже наивно понадеялась, что все худшее уже позади. Людям свойственно ошибаться. Ровно в двенадцать я подъехала к поликлинике на Большой Пироговской, Ванька ждал меня на ступеньках у входа. Он ласково чмокнул меня в щеку, сунул в руку мобильник, заявив, что аккумулятор заряжен и что мне сегодня же надо восстановить сим-карту. Я торжественно поклялась, что обязательно заеду в центр обслуживания, и похвасталась собственной предусмотрительностью: пару месяцев назад я, сама не знаю зачем, сделала копию сим-карты для хранения данных в центральном офисе моего мобильного оператора. Если бы не это, большую часть нужных номеров сейчас было бы трудно восстановить.

Хваля себя за мудрость, я доехала до офиса. Не скажу, что путешествие было из приятных: сидеть на левой половине задницы было очень больно, поэтому на светофорах я слегка подтягивалась на руках, дабы дать отдых многострадальной «пятой точке». Закончив все дела с телефоном, я позвонила Ивану — сообщить, что все в порядке, я опять на связи.

— Будь осторожна! — напутствовал меня друг. — Ты когда к следователю собираешься?

Я ответила, что сегодня уж точно не пойду, но позвоню и попробую договориться на завтра. Переговорив с Иваном, я набралась мужества и позвонила Георгию.

— О, Анечка, — обрадовался он. — А я сегодня не смог тебе дозвониться. Ты отключала телефон?

Я вкратце сообщила о вчерашнем нападении. Георгий долго молчал, я даже начала думать, что связь прервалась, но тут он включился в разговор:

— Это я во всем виноват. Надо было плюнуть на все и тебя проводить. Ведь один раз на тебя уже покушались. В конце концов, если бы я приехал на полчаса позже, это бы погоды не сделало. Ты сейчас дома?

— Нет, еду по Третьему кольцу. Минут через тридцать буду дома. Я сейчас в районе Комсомольской.

— Как только приедешь, сразу позвони. Дай мне свой адрес, я заеду вечером.

Я начала категорически возражать, что он, видимо, не совсем хорошо меня понял, что меня избили и следы избиения, к сожалению, есть и на лице. Сейчас я выгляжу далеко не лучшим образом и очень не хотела бы, чтобы он видел меня в таком состоянии. Георгий выслушал мои доводы, после чего заметил, что я очень плохо о нем думаю, если полагаю, что его может смутить такая мелочь, как распухший нос и разбитая губа. В итоге мы договорились созвониться и пойти в кино. Там темно, и меня не будут смущать дефекты собственной внешности. Чтобы не портить себе завтрашний день общением с милицией, я быстренько перезвонила в отделение и договорилась со следователем — это неожиданно оказалась женщина, — что сегодня зайду к ней для дачи показаний.

После моего визита к следователю я уже не удивлялась тому, что так много преступлений остается нераскрытыми. Удивляло скорее, что они умудряются еще кого-то ловить (наверное, только самых невезучих преступников или тех, кого ловили раньше, у кого уже выработался свой «преступный почерк» и чьи досье есть в милицейской базе). Я прямо поинтересовалась, будут ли они кого-нибудь искать, следователь не менее откровенно ответила, что специально искать не будут, но если вдруг когда-нибудь эти люди попадутся с поличным на чем-нибудь другом, то мое дело можно будет прицепить «паровозиком». Я подумала, что к тому времени, как эти люди попадутся, по моему делу истечет срок давности. Вслух, однако же, свои сомнения я не высказала, посему мы со следователем расстались вполне по-дружески. Она была благодарна мне хотя бы за то, что я все понимаю, не истерикую и не требую немедленной поимки преступников.

Приехав домой, я вспомнила, что надо бы еще позвонить на работу, сообщить, что меня не будет до конца недели. Разговор с секретаршей Леночкой занял не менее получаса — ей непременно хотелось узнать подробности. Четыре раза она переспросила, уверена ли я в том, что нападавший — не тот самый маньяк, который летом убивал женщин. Я сухо заметила, что по манере нападения данного типа скорее можно классифицировать как обыкновенного грабителя. Надо сказать, своим ответом я ее разочаровала. Леночке хотелось еще раз все обсудить, но я довольно сухо распрощалась и повесила трубку.

После процедур в физиотерапевтическом кабинете моя рана практически затянулась и теперь со стороны походила на выступившую над губой «лихорадку». Остаток времени я провела, прикладывая лед к своему еще распухшему, но, по счастью, не сломанному носу. Ссадину на лбу можно прикрыть челкой. В общем, все не так уж плохо. Тем более, сейчас декабрь, темнеет рано.

Георгий позвонил в пять часов и сообщил, что ему придется немного задержаться — очередная фотосессия, что-то не заладилось с костюмами, поэтому начали на час позже намеченного. Он предложил мне не ждать, пока он освободиться, а ехать в «Атриум», куда он потом подтянется.

— Вообще-то я хотел за тобой заехать, но не получается, — кричал он в трубку.

— Хорошо, — ответила я. — В шесть я выезжаю. Учитывая возможные пробки, в семь — половине восьмого буду на Земляном валу, там и встретимся.

Осталось привести себя в порядок. Я тщательно припудрила лицо, предварительно замазав места ушибов специальным стиком, который, если верить рекламе, надежно скрывает все дефекты кожи. Действительно надежно, если смотреть издалека и при свете свечей. Критически оценив пятна «замазки» на лице, я стерла слой стика — пусть лучше будут синяки, они как-то поестественнее выглядят. Без пяти шесть я села в машину, добралась до Физкультурного проезда и включила левый поворотник. Машин почти не было, только по моей стороне, в сторону Сеславинской, очень медленно, мигая аварийкой, двигалась белая «пятерка». Неожиданно неизвестно откуда взявшаяся и не в меру ретивая «девятка» обогнала по встречке идущую пешком «пятерку» и резко подрезала ее. Видимо, с перепугу водитель «пятерки» резко газанул — и привет, приехали: «девятка» плавно перекрыла мне выезд со двора. «Пятерка», продолжая мигать аварийкой, остановилась, из нее вылез крупный мужчина в форме охранника. Он подошел к «девятке» и постучал пальцем по окну со стороны водителя, приглашая его на интересную беседу по поводу так глупо случившейся аварии. Граждане в «девятке» никак не отреагировали на сигналы и продолжали сидеть, забаррикадировавшись, в своей машине. Мужчина в форме охранника позвонил по мобильнику, наверное, вызывал ГАИ, после чего неожиданно направился в мою сторону. Он подошел, постучался, я чуть-чуть приоткрыла окно.

— Простите, — вежливо обратился ко мне мужчина в форме. — Вы давно здесь стоите?

— Минут пять точно, — ответила я, не совсем понимая, куда он клонит.

— Вы видели, как произошла авария? — спросил мужчина.

Я кивнула — да, видела.

— Не могли бы вы выступить свидетелем? — гнул свое мужчина. — Я вас надолго не задержу, надо только заполнить бланк из страховой. А то эти уроды в «девятке» вообще разговаривать отказываются.

Я молчала. Выходить из машины и иметь какие-либо дела с людьми, ездящими на «девятках», мне не хотелось. За последние дни от «девятководов» у меня одни только неприятности. Мужчина понимающе кивнул:

— Извините, что побеспокоил. Я в гараж ехал, ремонтироваться, а теперь вот… — он развел руками, — ремонту поболе будет, чем я рассчитывал.

Я еще раз все взвесила и решительно вылезла из машины. В конце концов, надо, что-бы кто-то покарал безответственных водил на «девятках». Три раза за неделю — это уже судьба. И если в первые два «девятководы» смогли уйти от ответственности, то пусть хоть в этой ситуации восторжествует справедливость.

Обрадованный мужчина побежал к своей «пятерке» и гостеприимно распахнул дверцу со стороны пассажира. Я отказалась садиться: заполнить схему аварии недолго, мы вполне можем сделать это на капоте машины.

— Я хотел как лучше, — огорчился мужчина. — Зачем вам мерзнуть?

Я несколько раздраженно объяснила, что, как он только что сам заметил, процедура заполнения бланка не займет много времени. Я просто не успею замерзнуть. И пусть он лучше не болтает, а достает свои бланки. Мужик полез в бардачок, вытащил бланк, ручку и положил все это передо мной на капот. На улице уже было довольно темно, уличное освещение включили, но здесь, на Физкультурном, явно экономили электроэнергию — фонари горели через один столб. Видно было плохо, мне пришлось сильно наклониться вперед, чтобы прочесть первый пункт… Сзади раздалось легкое шуршание, потом последовала вспышка — и тишина.