ЧЕТЫРЕ – ЧЕТВЕРГ

Нет ничего лучше, когда по утрам тебя будит солнце. Оно стояло в окне и, как всегда, обещало порезвиться со мной. Я знаю, что нельзя одушевлять мир, это верный путь за границу рассудка – станешь подозревать умысел в безличной игре разнообразия и увязнешь, отыскивая логику; я такого человека знаю, он давно из дому не выходит – то серое небо очевидно пророчит неудачу, то птица не та села на балкон, то три дерева во дворе ясно отсоветовали сегодня заниматься делами; постепенно дела отсыхают при таком настрое ума, а знаки внимания к твоей персоне всё прибывают, и вот уже немыслимо без последствий выбросить накопившийся мусор или покормить приблудную кошку – на свою голову наворожишь отставку правительства или, хуже того, появление в твоей жизни вкрадчивой и хищной особы…

И всё-таки как трудно поверить, что золотое тепло, ласкающее сейчас мою руку, – случайность. Или бывают безразличные дары, милости равнодушия?

Не стал меня будить, ушёл. Из-за моего прохладного отношения к нему я постоянно выигрываю – Егор, не чувствуя ни малейшей агрессии с моей стороны, становится благодарным, деликатным, начинает интересоваться мной. И как бы всё изменилось, заведись во мне очажок горячки, привязанности, увлечения, сколько боли и обиды я получила бы в обмен на неравнодушие, на обычную женскую работу – где ты? Как ты? Что-нибудь нужно? Можно к тебе? Можно с тобой?

А у меня в душе – ни искорки, иди куда хочешь, делай что угодно, можно со мной, можно – без меня… И я побеждаю. Без усилий – напротив, не делая усилий.

Побеждаю я бедную женщину внутри и мужского врага снаружи, а выигрываю – покой и комфорт. Егорка даёт мне гораздо больше денег, чем я трачу, и я сделала неплохой белкин запас.

Информационные волны добрались до моего уединения и наплескали разного в уши. Самое главное: крошка Эми сделала операцию и проводит свой досуг с другими классными девчонками. Побитое женское войско. Представляю себе этих инвалидных красоток в бинтах, с изрезанными мордочками, переломанными ногами и синими от липосакции животиками. Дай им Бог, этим антихристовым невестам, женишка хорошего. Потом: Федосью Марковну мы хороним завтра, сбор в девять утра у морга энской больницы, затем крематорий и на сладкое – поминки. Наконец-то нагляжусь на родню до сытости, до изнеможения. Но… Чёрт, почему сразу не подумала об этом.

Я держу Егора в стороне от своей жизни и с ним заявиться не могу. Он-то непременно взял бы меня на выставку передвижников смотреть картину «Похороны бабушки в России» и обстоятельно рассказал про каждого персонажа, время от времени восклицая: «Эх, Санёк! Знала бы ты, какая бабка у меня была!» Но дико представить, что в такое предприятие попыталась бы втащить его я. Как только я промурлыкала бы: «Дорогой, скончалась моя бабушка, ты же не оставишь меня одну в этот скорбный час, ты поедешь со мной в крематорий? Мои родственники простые люди, но они будут счастливы познакомиться с тобой», так тут же мой сожитель услышал бы голос ангела-хранителя. «Егорушка! – противным и ласковым голосом пропел бы ангел. – Ты попал. Тебя грузят, Егорушка. Делай-ка ноги от неё и её родственничков…» Окажусь одна – бросятся всей шайкой, истреплют нервы. Кто-то нужен для прикрытия, и нетрудно догадаться кто.

– Андрюша! Это Саша. Есть минутка?

– Да сколько угодно минуток, Аль. Завтра? В девять у морга, а за тобой когда заезжать? Могу, могу, конечно, могу. Хорошая была бабушка? Тогда тем более. Говори адрес – я на машине. Есть машина, «Жигули», тройка-пикап. А потому что напрасно думаешь, что я бедный, – я не бедный, я скромный…

Что там Лизочек сказал – «он вас любит, да?» Неужели свежему глазу это так заметно?

Подумав эту гадость, я услышала явственный вскрик боли. Это вскрикнул созданный мной фантом Андрюши Фирсова, задетый грубым словом. Я часто ощущаю ментальное присутствие знакомых людей и знаю, что это я сама их создала из неведомой материи, но они живые, они разговаривают со мной, слышат мои думы и отвечают мне. Однако Фирсов сегодня прозвучал впервые. Когда это я успела его сделать?

Второй день приходили сообщения от Владимира Ивановича с извинениями за несостоявшуюся встречу во вторник и надеждой на будущий разговор. Интересная метода и в целом верная. Через неделю-другую терпение моё лопнет и я решу, что лучше дать, чем объяснять, почему нет.

– Александра Николаевна, ты? А я всё жду, жду, когда ж ты позвонишь.

– Здравствуй, Лев Иосифович. Ммм, как здоровье?

– Здоровье? Отличное здоровье, что это ты вдруг беспокоишься о моём здоровье?

– Я заметила, ты располнел, а полные мужчины – сердечники.

– Да! Мой вес растёт соразмерно моему весу в обществе! А сердце у меня, кстати, дай Бог каждому. Имею к тебе интересное предложение – приезжай в гости, а потом мы с тобой сделаем прелюбопытнейший визит. Надеюсь тебя удивить! Сейчас я на службу, да! А часам к четырём милости прошу ко мне. Живу я всё там же…

Покойники просят о встрече – уважим покойников Я согласилась. Если Коваленский собирается познакомить меня с кем-нибудь из «политической элиты города» (выражение, не терпимое иначе, чем в кавычках), то мне это будет полезно как журналисту.

Вот почему я так благодушна – сегодня четверг, день Юпитера, царственный, не чуждый справедливости день. Всё хорошо в Юпитере, кроме некоторой душевной тупости, солнечной имперской лени, самодовольства зрелого и властного мужчины, слишком привыкшего повелевать. Вам не удастся влезть к нему с партикулярными жалобами и частной инициативой – Юпитер просто назначит вам дела дня. Ему неинтересно, что вам нужно, он превосходно знает, что вам по чину положено.

В честь Юпитера надо принарядиться. У меня есть светло-коричневое платье в эллинском духе и немного золота – цепочка, кольцо с топазом. Может, сегодня распустить волосы? Нет, какая же может быть распущенность в присутствии Юпитера, это надо приберечь на завтра, ко дню Венеры-мамы, наградившей меня своими ненужными дарами…

Аудит накопленных эмоций дал позитивный результат: нарыв отношений к Льву Коваленскому словно рассосался. Я выдохнула ненависть обратно в мир, и болезнь прошла. Растаяло ли моё безумие в коварном воздухе марта или отлилось в пулю и летит к намеченной цели? Сегодня я не получу ответа – Юпитер, друг пиров и наслаждений, никогда не одобрял преступлений страсти.