21

Когда мне исполнилось пятнадцать, я начала сожалеть о том, что не изучала общеобразовательные предметы. Я не понимала, почему они не изучаются в Нёкоба. Больше всего меня волновало то, что нас не учили английскому и французскому языкам. Мы были подготовлены к тому, чтобы развлекать мировых лидеров, однако нам не давали главного, что помогало бы нам общаться с ними. Это казалось совершенно необъяснимым.

Вскоре после того как я стала майко, я пошла в Кабукай и пожаловалась на то, что мне не хватает изучения иностранных языков. Мне ответили, что я могу брать частные уроки, что я и сделала. Однако я все равно не могла понять, почему иностранные языки не изучаются официально. Будучи новичком в Кабукай, я действительно получила необычное образование, которое невозможно получить в каком-либо другом месте. Я встречалась с огромным количеством прекрасных и образованных людей, некоторые из которых стали моими настоящими друзьями.

Интеллектуально я развивалась очень быстро, а вот мои географические познания оставались довольно скудными. Я редко выходила за пределы соседних улиц. Мама Масако защищала меня так, как защищала бы тетушка Оима. Гион Кобу лежит к востоку от реки Камо, центральной артерии Киото. Центр Киото, по совместительству и коммерческий центр города, располагается на другом берегу реки. Мне не позволено было пересекать реку самой до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Я имела право выходить туда только с компаньонкой.

Мои клиенты были своего рода билетами во внешний мир. Они стали моими настоящими учителями. Однажды меня вызвали на озашики в очая Томиё к одному из постоянных патронов, дизайнеру костюмов для театра Но, Каё Вакаматцу. Господин Вакаматцу был известен как поклонник гейко.

Я приготовилась войти, поставила на поднос флягу с сакэ, открыла дверь и сказала: «Оокини», что вообще-то означает «спасибо», но мы используем это слово в качестве «прошу прощения».

Внутри уже вовсю началась вечеринка. Семь или восемь моих онесан уже сидели в комнате.

– Ты неправильно открыла дверь, – сказала мне одна из них.

– Извините, – ответила я.

Я закрыла дверь и попробовала еще раз. Никто не пожаловался. Я снова сказала: «Оокини» – и вошла в комнату.

– Ты неправильно вошла в комнату, – снова сказали мне.

– Ты неправильно держишь поднос.

– Ты неправильно держишь флягу с сакэ. Я растерялась, с трудом стараясь сохранить самообладание, снова вышла в коридор и попыталась начать все сначала.

Окасан Томиё поманила меня в сторону.

– Мине-тян, – спросила она, – что происходит?

– Мои онесан дают мне инструкции, как правильно себя вести, – ответила я.

Я знала, что они обходились со мной жестоко. Мне хотелось увидеть, насколько далеко они зайдут, прежде чем вмешается окасан или сам гость.

– Послушай, они же просто издеваются над тобой. Иди в комнату и не обращай на них внимания.

В этот раз никто не произнес ни слова.

Господин Вакаматцу вежливо попросил меня принести ему кисточку и чернильный камень. Я так и сделала. Он попросил меня приготовить чернила, и я осторожно размешала кусочек чернильного камня с водой. Когда чернила были готовы, я обмакнула в них кисточку и протянула господину Вакаматцу.

Тогда он попросил главную в группе гейко, назовем ее С, встать напротив него.

На С. было надето белое кимоно, украшенное рисунком сосен. Мистер Вакаматцу поднял кисточку, посмотрел на девушку и сказал:

– Вы все позорно издевались над Минеко, и на тебя я возлагаю за это личную ответственность.

Он водил кисточкой по ее кимоно, оставляя на белой ткани черные разводы.

– А теперь уходите отсюда все. Ни одну из вас я больше не хочу видеть.

Все гейко покинули комнату. Окасан услышала взволнованные голоса и сразу же прибежала в комнату.

– Ва-сан, – обратилась она к гостю, – во имя всего святого, что случилось?

– Я не собираюсь мириться с такой ненавистью, – ответил он, – пожалуйста, больше никогда не присылайте мне ни одну из этих девушек.

– Конечно, Ва-сан, как пожелаете.

Этот случай произвел на меня большое впечатление. Я чувствовала одновременно и грусть, и радость. Грустила, потому что мои онесан так издевались надо мной, и опасалась, что в будущем мне еще не раз предстоит пройти через такое. Но я была поражена добротой Ва-сан, и это заставляло меня не чувствовать себя одинокой. Он не только заметил то, что я оказалась в неудобном положении, но и по-своему защитил меня. Ва-сан был прекрасным человеком. На следующий день он прислал С. три кимоно и парчовый оби. Этот поступок покорил мое сердце навсегда. Он стал одним из самых любимых моих клиентов (гохиики), а я – одной из самых любимых его манко.

Какое-то время спустя я разговаривала с двумя другими девушками, которые тоже часто проводили с ним время:

– Ва-сан так хорошо к нам относится, – сказала я. – Может, и мы сделаем что-нибудь для него? Может, купим ему подарок?

– Хорошая идея, – согласились девочки, – но что мы ему купим?

– Хм-м-м...

Мы все задумались, но тут мне в голову пришла одна мысль.

– Я знаю, – заявила я.

– Что ты придумала?

– Увидите. Просто доверьтесь мне, хорошо? На следующий день после уроков мы втроем поймали такси и попросили отвезти нас в магазин на углу Хигашиодзи Нидзё. Как только мы вошли в магазин, мои подружки захихикали: это был магазин париков. Ва-сан был абсолютно лысым, и я думала, что парик в качестве подарка будет для него как раз кстати. Мы долго, все время смеясь, перебирали товар, пока наконец не выбрали светлый, но мы не могли представить, куда Ва-сан будет втыкать булавки, удерживающие парик.

Вскоре он пригласил нас на озашики. Мы торжественно внесли подарок и положили перед ним, затем традиционно поклонились, и одна из моих подруг произнесла маленькую речь.

– Ва-сан, большое спасибо за вашу доброту. Мы принесли кое-что, чтобы выразить нашу благодарность. Пожалуйста, примите подарок в знак уважения к нам.

– Ну что вы. Не стоило этого делать!

Он развернул упаковку и достал большую массу волос. Он не понял, что это, но когда поднял подарок в руке, то догадался и нацепил парик. Улыбаясь, он спросил:

– Ну как?

– Вы прекрасно выглядите, – хором ответили мы. – Просто замечательно!

Мы принесли ему зеркало. Посреди этого гвалта в комнату заглянул один из гостей Ва-сан.

– Что происходит? – спросил он. – Сегодня тут просто необычно оживленно.

– Добро пожаловать, господин О., – сказал Ва-сан, – проходите и присоединяйтесь к вечеринке. Ну, как я выгляжу?

Мы посмотрели на господина О. Его парик исчез! Никто из нас не мог отвести глаз от его головы. Он положил руку на голову, инстинктивно прикрыв макушку газетой, которая была у него в руке, и быстренько побежал вниз по ступенькам. Вернулся он двадцать минут спустя.

– Это был сюрприз, – сказал гость, – я потерял его на выходе из гостиницы «Мияко».

Его парик вернулся на место, но был изрядно помят.

На следующий вечер Ва-сан заказал меня снова. С ним пришли его жена и дети. Его жена оказалась довольно экспансивной женщиной.

– Большое спасибо за роскошный подарок, который вы сделали моему мужу, – сказала она. – Он давно уже не был в таком хорошем настроении.

– Я бы хотел подарить тебе что-нибудь взамен, – бодро сказал Ва-сан. – Не хочешь ли ты прийти к нам как-нибудь вечером?

Я была удивлена тому, что маленький подарок вызвал столько эмоций.

Что касается карюкаи, то одним из заблуждений является мнение, что там обслуживаются исключительно мужчины. Это не так. Женщины тоже организовывают озашики и приходят в качестве гостей.

Конечно, большинство посетителей – мужчины, но мы нередко знакомимся с их семьями. Мои клиенты часто приводили с собой жен и детей, чтобы посетить очая или посмотреть мое выступление на сцене. Как правило, женам нравится Мияко Одори и они часто приглашали меня к себе домой по торжественным случаям или на Новый год. Так, муж может находиться на озашики по делам бизнеса в одной комнате, в то время как его жена с подругами может смеяться в другой. Обычно я заканчивала обслуживать джентльменов так быстро, как только позволял этикет, и радостно спешила в другую комнату, чтобы присоединиться к женщинам.

Часто я знала всю семью клиента. Иногда они заказывали озашики для воссоединения семьи, особенно ближе к Новому году. Дедушка мог заказать озашики для новорожденного внука, и, пока гордые родители наслаждались друг другом, мы – гейко – соперничали между собой, кто будет держать ребенка. Иногда мы шутили, что очая был похож на семейный ресторан высокого класса.

Как я уже говорила раньше, культура карюкаи способствует длительным отношениям и основывается на конфиденциальности и доверии. Отношения, которые складываются между очая, постоянными клиентами и их любимыми гейко могут быть очень прочными.

То, что происходит на озашики, может быть оторвано от реального мира, но отношения, которые развиваются внутри него, очень реальны. Я была очень молода, когда начала работать, и с годами у меня появились очень близкие отношения со многими постоянными клиентами и их семьями.

Я хорошо запоминала даты и приобрела известность благодаря тому, что помнила все дни рождения своих клиентов, дни рождения их жен и годовщины свадеб. На каком-то этапе я помнила все торжественные даты почти сотни своих лучших гостей и всегда дарила им маленькие подарочки или передавала подарки для их жен, если они сами забывали о важной дате.