Привести дела в порядок
Когда ему сообщили, что конец близок, и посоветовали привести дела в порядок, Чарли П воскликнул: «Уже пора!» – и стал незамедлительно собираться в дорогу. Так что он возьмет с собой? Океан ему не пригодится, пляж и песок тоже ни к чему – со своими тощими ногами он всегда плохо смотрелся в купальном костюме. И буйную зелень парка тоже не стоит тащить с собой. Несмотря на то что из окон его квартиры открывается чудесный вид на Центральный парк и общая панорама Нью-Йорка, он этого никогда не замечал. На самом деле его взгляд никогда не останавливался на всяких далях и перспективах. И красоты природы, разная флора и фауна, тоже не особенно волновали его: будь то высокое ясное небо или низкие грозовые облака, заснеженные вершины гор, изумрудно-зеленая гладь моря или даже отдельные черты из той вереницы человеческих лиц, которые прошли перед ним за долгие годы его жизни.
Что касается рук, которые он использовал, чтобы переключать каналы на телевизионном пульте, или ног, которые он переставлял, гуляя вокруг дома, – там, куда он собирается, в них нет необходимости; зачем нужны руки и ноги, если ему предстоит лежать под землей на глубине шести футов в крепком сосновом ящике, да еще с закрытыми глазами – причем на веки вечные. То же относится и к чувствам, большим и малым: например, радость и горе – не сказать, чтобы он испытал первое или пережил второе; и к любящей JKCHC, матери его детей, с которой он прожил пятьдесят лет, – надо отметить, что ни жены, ни детей у него нет, он потерял их давным-давно, еще в юности, там же, где он позабыл свою первую четырехпалую бейсбольную перчатку, там же, где осталось шоколадное молоко, содовая с сиропом, поп-корн и соленые крендельки, а также: его первый (и последний) поцелуй; первый (и последний) сексуальный опыт; первая (и последняя) квартира; первая (и последняя) работа; первая (но не последняя) любовь, поскольку роман с молодой арфисткой из Болгарии тоже что-нибудь да значит; и еще много-много лет упорного труда, невзгод и лишений, невыносимой скуки и одиночества, нервных срывов и сеансов у психоаналитика, и это не считая нескончаемо долгих лет после выхода на пенсию, получения социального пособия, приближения старости, болезни, медленного угасания и смерти.
Итак, в полном соответствии с утверждением, что туда все равно ничего не унесешь, и стараясь ничего не забыть, или, точнее, помня, что нельзя потерять то, чего не имел, Чарли П собирает свои сумки, или, точнее, собирается сам. Он не берет с собой, а также не оставляет после себя ничего ценного – ведь он так и не успел завершить то, что начал, или, точнее, не успел ничего начать. Чарли П готов к отъезду. Он покидает этот мир точно таким же, каким пришел в него. По правде говоря, Чарли П не терпится – возможно, его жизнь только начинается.
