Как долог был твой путь, малышка
Был ли то случай или счастливое стечение обстоятельств, но в один прекрасный день – так уж повелось, фортуна всегда выбирает хорошие дни, – Чарли П приезжает в санаторий и совершенно случайно встречает своего старого друга. Его друг провел в санатории три месяца, и только недавно врачи объявили, что он прочно встал на путь выздоровления. Через неделю-другую он поправится окончательно и будет как новенький. Но у товарища Чарли П возникла еще одна проблема – его мать. Как раз на прошлой неделе ее привезли в санаторий с диагнозом апоплексический удар, старческое слабоумие, болезнь Альцгеймера и еще полдюжиной разных недугов, неизбежных спутников старости. Врачи не могут ей помочь. Старая женщина сидит в каменном оцепенении и весь день напролет пялится на стену пустым, бессмысленным взглядом, словно полуразложившийся труп.
Не дожидаясь лифта, Чарли П скачками несется в конец коридора и взлетает по лестнице, перепрыгивая сразу через восемнадцать ступенек. Ему не терпится поскорее увидеть милую пожилую даму. Он практически вырос в ее доме. Она всегда была так добра и внимательна к нему. Все самые ранние воспоминания его детства связаны с этой женщиной. Он помнит, как маленьким мальчиком часто сидел у нее на кухне, а она хлопотала у плиты, готовя специально для него рассыпчатое печенье, и угощала свежим молоком. Он помнит, как подростком часто приходил к ней за советом. То был сложный для него период взросления, но несмотря на все его дикие выходки и трудный характер, у нее всегда находилось ласковое слово, и ее ангельское терпение никогда не изменяло ей.
Час или два он сидит возле древней старухи. Одна минута сменяет другую, рефлекторные подергивания больной и горькие всхлипывания сменяются мертвой тишиной и полной неподвижностью. За все это время они не произнесли ни единого слова. Косые лучи солнца скользят по поду. Мимо них деловито снуют медсестры, шурша жестко накрахмаленными халатами, и наконец появляется друг Чарли П. Его привозит в инвалидном кресле миловидная сиделка. Как только старуха замечает сына и молодую женщину, она испускает пронзительный вопль, она визжит и воет, захлебываясь непристойными ругательствами – шлюха, жирная задница, потаскуха, сука, ублюдок и прочие похабные эпитеты, которые могли бы сделать честь любому матросу.
– Не многовато ли крепких выражений для одной милой пожилой дамы, – говорит Чарли П своему другу.
– Ты никогда не знаешь, что у человека на уме и о чем он на самом деле думает.
– И все же, – говорит Чарли П, – постарайся взглянуть на происходящее с положительной стороны. Может быть, сейчас, когда ее прорвало, словно гнойный нарыв, и накопившиеся за долгую жизнь злоба и раздражение вышли наружу, ей станет лучше. Или хуже. Но в любом случае, ты наконец узнаешь свою мать. И вместо бледной тени, вечно хлопочущей у плиты женщины, двуликой, словно Янус, ты увидишь реальный образ, полнокровное трехмерное изображение живого человека. Несомненно, пребывание в санатории пошло ей на пользу. Она наконец пришла к осознанию себя и своих истинных желаний.
И, повернувшись к старой женщине, которая с ожесточением молотит кулаками по груди собственного сына, Чарли П добавил:
– Как долог был твой путь, малышка.
