Уихара закончил читать записки Ханада, сидя на террасе кафе «Мадемуазель». Чтобы прочитать все, ему потребовалось чуть больше часа. И все-таки Уихара не понял ничего из этих записок. Впрочем, это было не важно. Главное, он еще раз удостоверился, что имел дело с «Интер-Био». Бумаги он решил бросить в мусорный бак по дороге на вокзал.

Солнце спокойно совершало свой путь к западу. Уихара понаблюдал за толпой, что суетилась на улице, потом включил компьютер. Ему захотелось зайти на сайт «Интер-Био». На экране возникла знакомая надпись:

Раньше под этим предупреждением высвечивалось имя Уихара и адрес его электронной почты. Теперь их не было. Людей, что создали эту страничку, больше не существовало. «А сайт останется таким навсегда», — подумал Уихара. Он похоронил их в опилках. В рюкзаке Сакимура он нашел видеокамеру «Сони». Тот, наверное, хотел заснять нечто грандиозное… В перчатках было трудно нажимать на клавиши; Уихара воспользовался ручкой, найденной в папке Ханада, и, перед тем как окончательно засыпать трупы опилками, долго снимал их.

Их лица и руки стали неузнаваемыми из-за многочисленных отеков и опухолей. У Сигехара под самым носом вырос пузырь величиной с теннисный мяч. С течением времени цвет кожи стал меняться. Заполнившая пузырь кровь сделала кожу сначала бордовой, а потом черной. У Сакимура опухоль оказалась тоже величиной с мяч, но уже волейбольный. Она появилась на шее, и на рубашке отлетела верхняя пуговица. Опухоль казалась разделенной надвое. Уихара нажал на клавишу «zoom» и снял эту красоту крупным планом. Лицо мертвеца покрывало множество мелких пузырьков и язвочек, отчего оно сделалось похожим на поверхность какой-то планеты. Марса, например.

Уихара внимательно смотрел на лица покойников, следя за моментом, когда должен появиться белесоватый червь. У Сигехара мелкие опухоли совсем закрыли ноздри. У двух других чудовищно распухли губы. Они умерли с открытыми ртами. Уихара подождал еще минуты две — червь хослокатерия так и не появился. Значит, эти люди не были в числе избранных. Уихара засыпал их опилками. То тут, то там он замечал мелких и крупных насекомых, благо температура воздуха и влажность были почти идеальными. У Уихара некогда был приятель, который выращивал в опилках личинок жука-оленя. Насекомые не спешили укрыться в стружках, а стали заползать в ноздри и уши мертвецов. Уихара долго наблюдал за ними, смотрел, как они копошатся в язвах, что образовывались на месте лопнувших пузырей.

Да, теперь ему некому слать сообщения. Уихара вздохнул и стал смотреть на свое отражение в черном экране. И Йосико Сакагами не приехала. Правда, не пройдет и нескольких дней, как она первая захочет повидаться с ним. Она легко узнает лица на видеозаписи. Можно будет послать ей копию… или лучше сразу скинуть на ящик. Это проберет ее до самых печенок! Наизнанку вывернет! И тогда она сделает все, что только захочет Уихара. Она поймет наконец, с кем имеет дело!

К Уихара подошла официантка, глянула на экран его компьютера и улыбнулась. Должно быть, ее улыбка означала: «А я все знаю!» Ну да, верно. Кто-то же должен знать, что произошло этим утром. Впрочем, он был вправе никому не отчитываться о проделанной работе. И так поймут…

От вещей, что были на трупах, он избавился очень просто — побросал их в бомбоубежище. Никто их там не найдет. Да если и найдет, то все равно не сможет вытащить на поверхность. Уихара тщательно вымыл защитный костюм в ручье и спрятал его рядом с пещерой. Там на дне осталось больше сотни банок с ипритом, которые в случае чего можно будет добыть и продать. Например, ими может заинтересоваться хозяин магазина, где он купил защитный костюм и маску. А может быть, их захочет приобрести эта милая девушка, которая только что улыбнулась ему.

Улица купалась в лучах заходящего солнца. Расплачиваясь у кассы, Уихара поискал взглядом девушку, но та не появлялась. В кафе было немноголюдно, и официантки попрятались в служебной комнате. За стойкой кто-то сидел на корточках, но, как Уихара ни старался, ему так и не удалось определить, была ли это та самая девушка. Он даже не знал, сколько их тут вообще работает: четыре, пять? Все они были одеты в одинаковые белые платья и носили на шее красные шарфики. Одни девушки были в гольфах, другие в колготках телесного цвета. Кто-то носил сандалии, другие щеголяли в туфлях на широком каблуке. Но когда Уихара направился к выходу, весь персонал кафе выстроился и хором прокричал: «До свидания! Спасибо вам!» Среди них была и та девушка. Единственная девушка, которая знала, как под воздействием иприта на человеческом лице вырастают чудовищные пузыри и что их поверхность напоминает поверхность Марса или Венеры. Да, она знала это — самым верным доказательством служила ее улыбка.

Солнце заглядывало в окна вагона. На лавках сидело человек десять. Напротив Уихара пристроилась сладкая парочка. Парень был худ как жердь и жевал резинку. Девушка положила ногу на ногу и рассматривала свои пальцы. Железнодорожная ветка изобиловала поворотами, и солнце светило то сзади, то сбоку, то в лицо. Отчего-то цвет его лучей навевал мысли о скорой зиме…

Уихара поставил свой рюкзак между ног. Внутри был ноутбук, спальный мешок и кое-что из одежды. На поворотах вагон сильно трясло, и мало-помалу рюкзак стал наезжать на ноги сидевшей рядом женщины средних лет. Она спала и не проснулась даже тогда, когда рюкзак упал ей на ногу. Уихара посмотрел на ее руки, мирно лежащие на коленях, — на тыльной стороне ладони виднелись какие-то нечитаемые знаки и стояли цифры: «…15-3».

А потом он услышал звук, напоминающий стрекотание ночных насекомых, какой ему доводилось слышать в лесу. Возможно, кто-то из пассажиров включил плеер или еще что… Уихара повертел головой, чтобы определить источник шума, но не нашел. Звук не прекращался. Уихара показалось, что у него над ухом кто-то пересыпает песок в жестянку. «Может, поезд скрежещет по рельсам?» — подумал Уихара. Но в этом случае его ритм менялся бы в зависимости от скорости поезда. Уихара зажал руками уши, и звук усилился. Но как только он попытался прислушаться, звук тотчас же пропал. Уихара было вздохнул с облегчением, но проклятое шипение послышалось вновь.

По мере того как поезд приближался к центру Токио, народу в вагоне становилось все больше. Правда, час пик еще не наступил, и пассажирам не нужно было перелезать через голову друг друга. Каждый стоял особняком, стараясь не касаться соседа. Хотя в вагоне оставались сидячие места, некоторые пассажиры предпочитали стоять, ухватившись за болтающиеся на поручнях петли. Шипение не прекращалось. Всю свою жизнь Уихара страдал от постоянного шума в ушах. Доктор объяснил ему, что шум происходит оттого, что кровяное давление снижается на семьдесят процентов, и это может привести к весьма печальным последствиям. В таком случае требовалось немедленно лечь. Поэтому, валяясь по утрам в постели, Уихара не ленился, а всего лишь следовал рекомендациям своего врача. Однако у его отца был иной взгляд на эту проблему, и даже доктору не удалось его убедить, что его сын болен, а не прикидывается дурачком.

Врач говорил, что мигрень, тошнота и головокружение — всего лишь реакция организма на внешние раздражители. Это были своего рода сигналы приближающейся опасности, как, например, резкие скачки температуры при простуде. Странно, но в лесу Уихара не слышал ничего подобного… если только этот звук не заглушался стрекотанием насекомых и пением птиц.

Рядом с Уихара стоял человек с перевязанной головой. Разглядывая его, Уихара вдруг понял, на что же действительно похоже это шипение. Он вспомнил звук, который издавал аппарат в доме хромой старухи.

Старуха угостила его горячим шоколадом и перевязала рану на руке… Она изменила его жизнь. Уихара вдруг испытал страстное желание отблагодарить ее. «Не будь ее, я ни за что бы не узнал о существовании бомбоубежищ, я бы никогда не попал в этот лес… — думал Уихара. — Я не нашел бы банок с ипритом и никогда бы не увидел, как на солнечном пляже погибают люди, сожженные заживо…» Да, он разбил отцу голову битой, сломал челюсть брату… Все это произошло не на залитом солнцем пляже, но все-таки Уихара удалось увидеть, как на его глазах умирают люди. Они умирали не от ожогов, но зато на их лицах вырастали пузыри размером с мяч. И только благодаря тому фильму, что показала старуха, он смог сохранить хладнокровие при виде таких ужасов. В фильме показывалось прошлое, но обращен он был в будущее… И этот шум в ушах, вероятно, был не чем иным, как сигналом, который подавал ему червь хослокатерия, и сигнал этот означал: «Не забудь!»

Уихара шел по платформе вокзала Синдзуку с банкой колы в руке и пил на ходу. Шагая по ровному асфальту, он испытывал неизъяснимое наслаждение. Ему не нужно было думать, куда поставить ногу, как покрепче ухватиться за ветку, чтобы не полететь вверх тормашками. Лестничные ступеньки не грозили обвалиться под ним, и даже пол в подземном переходе давал ему ощущение надежности и безопасности.

Бесконечные туннели подземных переходов были наполнены светом. На стенах переливалась огнями реклама. В стеклянных витринах мелькали силуэты прохожих. Люди спешили, бежали, толкали друг друга. Ежесекундно раздавались объявления о прибытии и отправлении поездов. Холодно поблескивали металлические ящики камеры хранения. Интерьер здесь немного оживляла картина, изображавшая лавандовые поля на Хоккайдо.

Уихара брел вдоль светящейся стены, волоча за собой рюкзак. На него никто не обращал ни малейшего внимания. В одном из ответвлений, ведущем к эскалаторам, он наткнулся на группу подростков. Зачем они тут стояли? Что делали? Одинаково одетые, с одинаковыми прическами… Даже их смех казался монотонным и однообразным.

Коридоры то пустели, то вновь наполнялись народом. Пассажиры торопились на поезд, то и дело поглядывая на часы. Некоторые неожиданно останавливались посередине лестницы и прикладывали к уху мобильный телефон.

Уихара допил свою колу, поставил пустую банку на пол и подумал: «А ведь точно так же я мог оставить здесь емкость с ипритом». В подземных переходах всегда тепло, даже зимой. Потоками воздуха газ легко разнесет по коридорам. Нужно всего лишь отвинтить крышку, бросить жестянку и преспокойно удалиться. А когда все закончится, можно будет вернуться и посмотреть на покрытые язвами и пузырями тела. У Уихара сложилось впечатление, что многие из прохожих сами бы охотно сделали то же… С рекламного плаката на него смотрела белая женщина. В канавках у стен скапливалась зловонная жидкость, отливавшая всеми цветами радуги. На полу были крупно намалеваны стрелки, названия магазинов и кафе. От надписи «Вам сюда!» тянулись стилизованные изображения человеческих ступней. Одна из стрелок указывала на цифры «4 25"». Другая упиралась в дверь вокзального ресторана. Уихара только сейчас понял, что весь вокзал был буквально исчерчен всевозможными стрелками и указателями направления.

На западе догорала вечерняя заря. В стеклянных стенах небоскребов отражалось темнеющее небо и неоновые огни улиц. Перед выходом из здания вокзала выстроились в ряд огромные щиты с киноафишей, где на фоне мчащегося локомотива коварно улыбалась красотка в черных очках с пистолетом в руке. Позади красотки был изображен мужчина, изо рта которого вытекала тоненькая струйка крови.

Уихара вышел на привокзальную площадь и обомлел. Какой-то тип, обнажив руку, водил по ней лезвием бритвы. Другой тип старательно втыкал себе в язык булавки. В ногах фокусников лежала кепка. Уихара видел, как кто-то бросил в нее монету в сто иен. Тот, который забавлялся булавками, что-то сказал своему подельнику по-английски (ребята эти были то ли европейцами, то ли американцами). Потом взглянул на Уихара и воткнул себе в язык четвертую булавку. У типа были голубые ясные глаза, круглые, словно стеклянные шарики.

Казалось, что в центре города толпа движется беспорядочно, но это была чистая иллюзия. Между домами задувал сильный ветер, унося с собой последнее тепло. Сколько прошло с того дня, как Уихара убил своего отца? Двое суток? Уихара задумался. Ну, во всяком случае не больше месяца. Уихара давно выбросил старые брюки, на которых запеклась кровь, и успел забыть характерный запах сушеной рыбы, что издавали прилипшие к ним кусочки мозгового вещества.

Интересно, нашел ли уже кто-нибудь спрятанные в опилках трупы? Конечно, полиция их быстро опознает, даже если они успели разложиться. А смогут ли полицейские найти ту пещеру, когда поймут, что эти люди были отравлены ипритом? «Нет, никому не найти место, куда я спрятал костюм, — думал Уихара. — Да и вряд ли кому-нибудь удастся перелезть через поваленное дерево… А найти щель и спуститься в бомбоубежище — и вовсе немыслимое дело. Да и у кого хватит фантазии вообразить, что кто-то мог совершить такое? Свидетелей можно пересчитать по пальцам…» Их было всего трое — старуха с распухшей ногой, хозяин оружейного магазина да официантка из кафе «Мадемуазель». А те трое из «Интер-Био» уже никому ничего не расскажут…

Давно стемнело, но путь Уихара освещал Поток, который указал ему червь хослокатерия. Он напоминал ему ручей на склоне холма. Его источник никогда не иссякнет. «Мать, наверное, уже предупредила полицейских. Она должна была это сделать, если отец действительно мертв…» Уихара попытался прикинуть, что предпримет полиция, чтобы найти его. Никто не знал, что он отправился на поиски бомбоубежища в парк Мицукубо. Парни из «Интер-Био» мертвы… Кто может представить себе, что можно прожить несколько дней в лесу? Уихара был свободен и мог спрятаться теперь где угодно. Он мог просто шататься по улицам района Синдзуку, и никто не обратит на него внимания. Его наверняка будут ждать на квартире… но он туда и не думал возвращаться. Рюкзак, в конце концов, можно где-нибудь оставить, хотя и с ним Уихара не возбуждал никакого подозрения. Мало ли на улицах Токио парней с рюкзаками? Может быть, он возвращается после загородной прогулки… Всем наплевать. Так что шанс найти здесь человека один из десяти миллионов.

Да, он действительно мог идти куда угодно. В гостиницу, в сауну, в публичный дом… «Можно отправиться к той старухе, что угощала меня шоколадом… Я могу рассказать про жестянки с ипритом продавцу из оружейного магазина в Уэно. Сто пудов, он оставит меня ночевать у себя. Да и та девчонка из кафе с удовольствием послушала бы о том, что произошло в мастерской… А потом я сниму квартиру. Я пошлю кассету Йосико Сакагами, и она примчится по первому моему слову…» От мысли, что можно раствориться в толпе и исчезнуть, у Уихара потеплело на душе. Кстати, в парке Мицукубо должны быть, наверное, еще бомбоубежища. И в них наверняка найдется что-нибудь почище иприта. К тому же у него есть защитный костюм. Мало кто догадывается, что такая вещь может пригодиться в любой момент. Уихара вспомнил фильм, который показала ему старуха. Это было наглядное свидетельство того, что происходило когда-то, но может случиться и теперь. В любой день, в любую минуту. Даже эти умники из «Интер-Био» не смогли додуматься до такого.

«Ай да я, ай да молодец!» — рассмеялся про себя Уихара. Он остановился перед светофором — зеленый свет замигал и переключился на красный. Справа Уихара мог видеть, как перед витриной компьютерного магазина толпится народ. Люди брали в руки мобильные телефоны, подносили их к уху, заглядывали в объективы фотоаппаратов и телекамер, а вокруг сновали продавцы и давали пояснения. Людей было так много, что Уихара не удавалось различить отдельные фигуры. Люди входили внутрь, выходили обратно на улицу, проходили мимо Уихара, но для него они оставались однородной массой. В толпе выделялась только одна девушка. Несмотря на холод, на ней было только коротенькое платье да туфли на высоченных каблуках. Некоторые из прохожих останавливались и смотрели ей вслед.

Только отринув тщету этого мира, Уихара мог видеть жизнь во всех ее мельчайших подробностях. Зажатые в рамках общественных отношений люди переставали понимать смысл своего существования. Уихара не знал, правильно ли он поступил, запершись от остального мира. Просто у него не было выбора. Если бы он жил как все, то никогда бы не познакомился с удивительной старухой, не увидел бы жутких сцен войны, не понял бы ничего о бомбоубежищах… Его жизнь стала подобна воде в том ручье. Истина вытекала из потайных родников, ее течение было вечным. Реальность была уделом живого человека, а не этого скопища ходячих мертвецов. Только избранный мог узреть Вселенский Поток. Найдя свой Путь, уже невозможно свернуть с него.

На огромном электронном экране, укрепленном на фасаде одного из зданий, возник величавый европейский замок. В следующее мгновение перед взором Уихара открылся зал необъятных размеров, заполненный танцующими парами. Звуки вальса смешались с уличным шумом…

Уихара огляделся и снова увидел множество стрел и стрелочек, направлявших толпу. Казалось, их никто не замечал, но тем не менее люди безотчетно подчинялись их указаниям. Должно быть, эти стрелки сделались частью бессознательного у каждого жителя города. Такие указатели постоянно впиваются в мозг, когда человек, например, смотрит телевизор или болтает со своей сестрой… Избавиться от них почти невозможно. Чтобы снова стать самим собой, нужно уметь сопротивляться, но теперь этому не учат.

Люди шли, не смея отклониться от заданного направления. Неподчинение считалось преступлением, за которое назначались те или иные наказания. Человека могли высмеять…

На противоположной стороне улицы образовалась порядочная толпа. Наконец светофор мигнул зеленым, и люди бросились туда, куда указывала им очередная стрелка. Точнее, не люди, а пешки на огромной шахматной доске. Следовать указаниям и правилам доставляет им ни с чем несравнимое удовольствие и ощущение безопасности.

Перед глазами Уихара замелькали крашеные блондинки, дорогие серьги, мобильные телефоны, черные очки, меха, бутылки с минеральной водой… На время он растворится в этой массе. Ему многое нужно сделать. Во-первых, надо послать кассету Йосико Сакагами. Неплохо бы найти покупателя, которому можно будет продать иприт. А когда эта история забудется, Уихара вернется в лес… По пути можно будет завернуть к старухе на огонек. Он обязательно встретится с девушкой из кафе «Мадемуазель». Когда-нибудь он сможет рассказать ей все… Уихара представил себе, как на прелестном личике Йосико Сакагами вырастают пузыри величиной с теннисный мяч. Она будет кричать и рыдать от ужаса, а он объяснит ей, что во всем виновата только она сама. Ее веки превратятся в такие же шары, как у Сигехара. «Смотри, на твоем лице возникает новая планета!» — воскликнет он тогда. Потому что если ей не объяснить хорошенько, то она, пожалуй, и не поймет, что эти пузыри на самом деле являются планетами.

Загорелся зеленый свет, и Уихара шагнул с тротуара. Толпа мгновенно поглотила его. Он поднял голову и между громадами небоскребов увидел Поток. Он указывал Уихара в будущее, куда вел его червь хослокатерия.