Мы решили направиться в Барилоче по маршруту, обозначенному как «семь озер», поскольку ровно столько их окружает дорогу до въезда в город. И, как всегда, первые километры мотор «Богатыря» работал размеренно и спокойно, и нам удалось избежать сколько бы то ни было серьезных технических неполадок, пока, ввиду надвигавшейся ночи, нам не пришлось прибегнуть к старой уловке — истории о разбитой фаре, — чтобы заночевать в домике дорожного смотрителя, тем более что холод этой ночью резко усилился. Видимо, наше присутствие оказалось столь притягательным, что вскоре заявился еще один посетитель — попросить какое-нибудь одеяло, потому что они с женой, расположившиеся на 6epeiy озера, совершенно замерзли. Мы выпили мате в компании стоической пары, которая в палатке, со скудным багажом, полностью умещавшимся в заплечных мешках, жили на берегах озер уже бог весть как давно. Из-за этого у нас едва было не выработался комплекс неполноценности.

Мы возобновили путь, огибая озера разной величины, по берегам которых высились девственные леса; природные запахи ласкали наши ноздри; тем не менее приходилось сталкиваться с весьма неожиданным и еще менее приятным фактом: за удивительной красоты поворотом вдруг открывался аккуратный домик, окруженный ухоженным садиком. Скользящий по окружающему пейзажу поверхностный взгляд почти перестает воспринимать приевшееся однообразие окружающего, если не проникнется самим духом дикой природы, для чего необходимо пробыть в этих местах несколько дней.

Наконец мы доехали до северной оконечности озера Науэль Уапи и расположились на ночлег на его берегу, довольные и наевшиеся до отвала жарким. Но как только мы вновь пустились в путь, на заднем колесе обнаружился прокол, поэтому пришлось остановиться и начать борьбу с проколотой камерой: каждый раз, поставив заплату, мы умудрялись проделать дырку в другом месте, пока наконец у нас не кончились заплаты и нам не пришлось ждать ночи там, где мы встретили рассвет. Австрийский фермер, в молодости бывший автогонщиком, разрываясь между желанием помочь товарищам по несчастью и страхом перед хозяйкой, предоставил нам приют в заброшенном бараке. На своем ломаном языке он рассказал, что в здешних краях водится чилийский тигр.

— А чилийские тигры, они злые! Бросаются на человека без всякого страха, и грива у них длиннющая и светлая.

Запирая дверь, мы обнаружили, что закрывается только нижняя часть — как в лошадином стойле. В головах у себя я положил револьвер, на случай, если чилийский тигр, чья тень витала у нас перед глазами, вздумает нанести нам неурочный визит посреди ночи.

Уже светало, когда я проснулся оттого, что кто-то царапается в дверь. Альберто рядом со мной весь обратился в слух. Я сжал рукоятку револьвера со взведенным курком, чувствуя, как пара светящихся глаз в упор смотрит на меня из тени деревьев. По-кошачьи, распрямившись как пружина, черное массивное тело метнулось вперед, стараясь протиснуться в верхнюю часть двери. Что-то инстинктивное, рвущее путы разума, заставило меня спустить курок; гром выстрела на мгновение сотряс стены барака, в отверстии появился свет зажженного фонаря, послышались отчаянные, обращенные к нам крики, но мы робко притихли, понимая их причину, и уже различали оглушительные вопли хозяина дома и истерические рыдания хозяйки над трупом Боби — противного, вечно ощеренного пса.

Альберто поехал в Ангостуру, чтобы все уладить, а мне пришлось, дожидаясь его, провести ночь под открытым небом, поскольку нельзя было просить приюта в доме, для обитателей которого мы были убийцами. В конце концов приют предоставил мне дорожный обходчик, и я устроился на открытой кухне рядом с мотоциклом и приятелем обходчика. В полночь я услышал шум дождя и встал, чтобы прикрыть мотоцикл брезентом, но перед этим, раздраженный колючей подушкой, решил включить зажигание, производя выхлопы, и тут мой товарищ по комнате проснулся, вскинулся, но, так ничего и не поняв, снова затих. Я угадывал очертания его тела, застывшего под одеялами, руку, сжимавшую нож, и почти неслышное дыхание. Учитывая опыт прошлой ночи, я решил не спать, боясь получить удар ножом, если только навязчивые миражи не были характерной особенностью здешних мест.

Вечером следующего дня мы прибыли в Сан-Карлос-де-Барилоче и устроились в помещении Национальной жандармерии, ожидая, пока баржа «Скромная Победа» не отбудет к чилийской границе.