Кофе-пауза
Место: Дома
Дата: 21/11/2006
Время: 19:16
Музыка: нет
Кофейня выглядит так же убого, как столовая номер шесть, которая здесь была раньше. Сделали «евроремонт», повесили несколько разноцветных плакатов, поставили пару кофейников на подоконники, завезли новую мебель – стулья на металлических ножках и круглые столики «под мрамор». Соответственно, все дорого – надо «отбивать инвестиции». Поэтому посетителей мало, только за столиком у окна две понтово одетые тетки жрут пирожные. У них тупые рожи колхозных доярок и килограммы золота на толстых пальцах – «сардельках» На полу – пакеты из торгового центра «Восход». «Кофе – пауза» после шоппинга.
К моему столику, виляя широкими бедрами в черных джинсах, подходит официантка. Она ставит на столик чашку эспрессо. На блюдечке два куска сахара и волосок. Черный, короткий. Девушка поворачивается уходить. Я говорю:
– Минутку…
Она тормозит. Я тыкаю пальцем в волосок.
– Это не мой. – Она, улыбаясь, трогает пальцами свой мелированный хвост. – Но я могу заменить вам сахар.
– Не надо.
Официантка уходит. Брэнд ее джинсов называется «Future». Лучше было бы «No Future». Я беру с блюдечка волосок, бросаю на пол, кладу сахар в кофе, начинаю размешивать.
Открывается дверь, входит девушка в длинном сером пальто, с умеренно длинными светлыми волосами – скорее всего, натуральный цвет. Она оглядывает кофейню, идет в мою сторону.
– Извините, вы не Алексей?
Я киваю. Она ставит на стул свою сумочку, расстегивает пальто. Официантка подходит, бросает на столик меню, уходит. Она снимает пальто, вешает на крюк на стене. На ней – серая юбка и черная кофта. Шмотки скромные, но не с рынка. Она садится, убирает волосы со лба. У нее усталый вид.
– Вы приехали, потому что я звонила вашей… знакомой?
– Нет, конечно.
– Да, понимаю, это было бы слишком наивно предполагать… И все же… Значит, вы и без меня знаете все про комбинат?
Я киваю. Подходит официантка, смотрит на нее.
– Вы уже определились с заказом?
Она, не посмотрев в меню, говорит:
– Стандартный капучино.
– Не желаете с бейлисом или…
* * *
Аня глядит на ложку, которой размешивает кофе.
– …Ну и для справки я посмотрела реестр акционеров «Омеги». Большинство акций принадлежит компании «Вега-20»… И три акционера – физические лица, у каждого пакет по ноль – пять процента. Мне просто стало любопытно – ведь это открытая информация, там есть имена и фамилии… И я узнала, что двоих уже нет в живых… Причем один был убит, а второй до сих пор считается пропавшим без вести. И это с ними произошло в течение одной недели. А третий человек… А третий человек – это вы…
– А для чего меня разыскивать? Чтобы сказать, что акции, наконец, стали стоить каких-то денег, потому что комбинат заработал? Я это и так мог узнать, разве нет?
– Ну да, а все-таки… Вы же были… Не то, чтобы известный человек, но вас многие знали… Я подумала, что здесь какая-то история…
– На кого вы работаете? На тех, на кого и Клочков?
– Я не знаю, кто это такой…
– Или это «журналистское расследование»?
– Нет, вы что? – Она невесело улыбается. – Газета ничего такого бы не напечатала. Ей есть смысл сохранять отношения с мэрией. По крайней мере, пока… Но ясно, что здесь…
* * *
Аня берет со стола сигареты – тонкую пачку «Parliament», вытряхивает одну. Ее длинные пальцы двигаются суетливо и нервно. Она щелкает зажигалкой, выпускает дым.
– А в чем здесь ваш интерес? – Я смотрю ей в глаза. Она отводит взгляд, делает еще затяжку.
– Помочь. При продаже.
– И получить за это свой процент?
– Да.
– А зачем мне ваши услуги? Что, я сам не могу продать акции?
– Можете, но… Вас не было здесь три года… И я в курсе про эту историю, про уголовное дело…
– Уголовное дело закрыто…
– Все равно, ситуация с мэром мутная. Возможно, вам нет смысла светиться… Кроме того, я три года работаю в бизнес – газете. Знаю инвесторов, предпринимателей… Я могла бы найти покупателя…
Она поднимает глаза, глядит на меня.
– Может быть, вы подумаете… Несколько дней… А потом мы встретимся… Если вы захотите. – Она продолжает смотреть на меня.
– Нет, все можно решить сейчас… А может, ты работаешь на мэра? Вдруг он решил у меня отобрать эти акции? Сколько примерно может стоить мой пакет?
– Если капитализация всего комбината – пятьсот миллионов, то значит, ноль – пять процента – это двести пятьдесят тысяч.
– Долларов?
– Долларов.
– Не кисло. Пинский, раз акции начали стоить хорошие деньги, мог бы потратиться, чтоб положить их в карман. Что вы скажете?
– Мог бы. – Она пожимает плечами. – Но про это я ничего не знаю.
– Хорошо. Я поверю. Терять мне в принципе, нечего. Начинайте искать покупателя. Желательно, кого-то, кто не участвует в конфликте с мэром. Ни на той, ни на другой стороне. Если такие еще есть.
– Думаю, есть.
