Мы просидели несколько часов на берегу ручья, спускавшегося в монастырский двор. Рёкаи долго боролся с искушением прервать молчание. Наконец он задал вопрос:

— Случалось ли тебе когда-нибудь чувствовать в себе поступки кого-то, кто не является тобой?

И, не дожидаясь ответа, добавил:

— Я имею в виду поступки, которые ощущаешь своими, о которых уверен, что именно ты, и никто другой их совершил. А потом однажды Он от тебя слегка отделяется (или ты от Него), и тогда ты видишь, что на самом деле это не ты. Словно кто-то в тебя прокрался, притаился там, признав тебя собой. И порой, не удержавшись, он делает что-нибудь по-своему. А ты его, потерявшего осторожность, захватываешь с поличным. Понимаешь?

Понимаю ли я? Рёкаи попал в точку. С тех пор как я пришел в Дабу-дзи, каждые несколько дней со мной происходило именно то, что мой новый собеседник только что описал. Это никак не было связано с моей новой жизнью, а лишь с прошлым. Совпадение с кем-то внутри меня самого было единственным соединением с этим прошлым. Мне казалось даже, что Он принадлежал к числу моих врагов. Но Он мне нравился. Он знал мои самые тайные мысли.

Я смотрел на долину под нами. Это меня успокаивало. Владения монастыря раскинулись по всему плоскогорью на горе Сито, которое круто обрывалось вдали около границы села. Дома из-за расстояния выглядели словно нарисованными цветной тушью. Ручеек, в котором я держал ноги, там, внизу, становился рекой, но выглядел отсюда меньше, чем у своего истока вверху над нами.

По тропинке к нам подошел Тэцудзиро. Чтобы не отвечать Рёкаи, я спросил у дайси:

— Возможно ли не думать вообще?

Мастер всегда был готов к ответу:

— Когда ты занимаешься дзадзеном, то твое состояние ближе всего к не-думанию. Но, как известно, ты не проводишь в дзадзене целые дни. Прежде всего нужно научиться правильно использовать размышление, а не отвергать его. Человек должен освоить новый, иной способ мышления, а не его предмет. Если ты обретешь в монастыре такой опыт, ты не перестанешь думать о вещах, которые тебя некогда занимали, да и сейчас занимают. Но ты будешь размышлять о них таким способом, который позволит тебе об этих же самых вещах делать выводы, ранее невозможные. Я знаю, что многословен, но представим себе, что мы сейчас не в Дабу-дзи, поэтому я могу себе это позволить. Есть ли у тебя еще вопросы?

Я посмотрел на Рёкаи. Он не желал вмешиваться.

Но пока дайси удалялся, Рёкаи внимательно смотрел на меня, словно говоря: «Ты знаешь больше, чем спрашиваешь. А теперь ты ответил и на мой вопрос».

Может быть.