Сензаки попросил Чиё остаться вести хозяйство в его доме. Он не решился сказать ей, что боится одиночества, которое возвращало его к мыслям о прежней жизни. Девушка ухаживала за ним без лишних слов. Казалось, что она знает его давно. Однако в ней больше не было прежней жизнерадостности. Через несколько дней Сензаки, не выдержав, спросил Чиё о причинах ее молчания. Вот что ответила девушка:

— Господин, моя улыбка сейчас не поможет, потому что в тебе скрыта большая тайна. Она мешает тебе быть беззаботным. Закопай эту тайну где-нибудь, если не хочешь ни с кем делиться.

Эти слова поразили Сензаки. Он думал, что хорошо скрывает свою неприспособленность к новой жизни, а она, оказывается, была очевидна. Благодаря словам Чиё Сензаки понял, что не сможет помочь себе, еще глубже пряча боль.

Он еще не решил, что делать с «новой жизнью». Нужно было начинать чем-то заниматься, причем не фехтованием на японских саблях и не послушанием до смерти. Сензаки нравилось уходить на морской берег и брать с собой обезьянку. Кики чувствовал настроения своего нового господина (господина — поскольку ему нравилось слушаться Сензаки). Когда Сензаки был в хорошем расположении духа, обезьяна сияла от счастья и показывала свои головокружительные трюки. Когда настроение было плохим, Кики подобным же образом пытался его исправить. В обоих случаях дело кончалось общим весельем, которым порой украдкой любовалась и Чиё.

Однажды в гости к Сензаки пришел старейшина Кунг. Лицо его было серьезно. Когда они остались вдвоем, старик сказал:

— Сегодня до меня дошло известие о причинах твоего возвращения в село. Не беспокойся, здесь тебя никто не станет искать. Здесь ты — господин Сунг и останешься им до конца. А самурай Сензаки, как объявлено в соседней империи, приговорен к смерти. Несколько дней назад казнь состоялась.

— Дорогой Кунг, я объясню тебе…

— Нет, ты мне ничего не будешь объяснять. Я знаю, кто ты и чей сын, и знаю, что ничего плохого ты не сделал. Все, что я говорил тебе, — забудь, потому что я сам уже ничего не помню. Давай лучше перейдем к более важным вещам. Ты очень ученый человек. Здесь, в селе, ты мог бы стать писарем у кого-нибудь из богатых, если гордость, конечно, позволит тебе на это согласиться. Хотя лучше всего было бы, если б ты имел достаточно средств, чтобы быть свободным от службы.

— У меня еще есть деньги и для себя, и для того, чтобы платить Чиё, — сказал Сензаки. — Что-нибудь придумаю. Если не удастся, уволю девушку и буду вести хозяйство сам. Хотя ни у кого это так не получится, как у нее.

Чиё, подходя к комнате, где они разговаривали, слышала последнюю фразу Сунг Шана. Оповестив о своем приходе, она внесла в комнату чай из дикой черешни, подала его и вышла. Потом отошла за дом и, не в силах сдержаться, тихо заплакала. Кики подбежал к ней и стал молча гладить по волосам.

— Значит, ты доволен ею? — спросил Кунг.

— Не понимаю, где Чиё этому научилась, но она умеет все.

— Этого никто не знает. Она недавно пришла в село со своей обезьянкой и зарабатывала на жизнь, прислуживая в чужих домах. Все были довольны, но она, казалось, нет. Ни в одном доме она не оставалась надолго. Хозяйки жалели об ее уходе. Если ты ее уволишь, ей легко будет найти другого господина.

Когда Кунг ушел, Сензаки разыскал Чиё. Она сидела во дворе, разговаривая с Кики. Но на каком языке? Сензаки напряг слух. Она говорила на японском! Так Сензаки, уже давно сомневаясь в ее деревенском происхождении, убедился в том, что она образованна.

— Чиё, пришло время сказать мне — кто ты на самом деле?

Ничуть не смутившись его присутствием и вопросом, она повернулась и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Я тоже жила в соседней стране. Когда мой отец умер, я приехала сюда. Это все неинтересно, господин мой, поэтому я не хочу рассказывать. Да и зачем, если ты скоро уволишь меня из своего дома?

— Во-первых, Чиё, с этой минуты ты прекратишь называть меня господином, а во-вторых, я говорил о том, что уволю тебя, для твоей же пользы. Какое право я имею тебя заставлять работать бесплатно?

— Я останусь здесь и тогда, когда у тебя не будет денег, чтобы мне платить.

— Но почему? Кунг мне сказал, что ты очень часто меняла хозяев, хотя никто не делал тебе ничего плохого, а тут ты останешься бесплатно?

— Я остаюсь — вот и все! Когда решишь, что намерен делать, я надеюсь, ты сообщишь об этом и мне. Может быть, я сумею тебе чем-то помочь.

Сензаки вернулся в дом, удивленный тем, что услышал от девушки. Все больше ему казалось, что она носит в себе какую-то тайну. Впрочем, и сам он носил в себе тайну! Теперь, как и сказал Кунг, самурай Сензаки умер. И появился господин Сунг. Беглец попросил девушку называть себя именно так и начал привыкать к своему новому имени.