13

– Езжай домой, – вещала Кейт, сидя в Лондоне. – Прямо сейчас. Позвони в ФБР и садись на ближайший самолет.

Оливия, дрожа мелкой дрожью, сидела, забившись в угол серебристой кушетки. Кушетку она для безопасности перетащила к двери, забаррикадировав тем самым вход в номер.

– Но, когда мы говорили в последний раз, ты настаивала на том, что я делаю скоропалительные выводы.

– А что я могла сказать? Все твои аргументы сводились тогда к одному: «он такой томный»! Зато теперь ты упорно не хочешь видеть факты: накануне взрыва он настойчиво отговаривал тебя идти утром в «ОкеанОтель»!

– Мне это и в голову тогда не приходило. Я-то думала, это он просто цену себе набивает. Ну, заигрывает там... Типа: «Я тебе позвоню или дам знать, как мы встретимся...»

– Оливия! Ты иногда бываешь невыносима! Послушай: он лгал! Сказал, что француз, а потом вдруг выяснилось, что он говорит по-арабски.

– Всего одно слово по-арабски! И то, что он араб, еще не значит, что он террорист! Может, он не хотел говорить, что араб, пот ему что у людей предрассудки, они после этого не хотят иметь с тобой дела! И не забывай – мне надо написать статью для «Elan». Они оплатили гостиницу, билеты!

– Ну... Они поймут, в чем дело. И... Ты... ты можешь просто вернуть им деньги. Езжай домой, Оливия!

– Люди из «Аль-Каиды» не пьют шампанское и не окружают себя тучей полуголых красоток. Настоящие террористы следят за каждым своим шагом и живут в Гамбургских трущобах в дешевых квартирах!

– Слушай! Это невыносимо. Хватит. Ты совсем зациклилась на этом пижоне и просто не въезжаешь, насколько все может быть серьезно. Садись на ближайший самолет. А в ФБР и МИ-6 я, так и быть, позвоню сама!

– Кейт! – сказала Оливия очень спокойно и тихо. – Это ведь был мой материал! Это я его сделала!

На секунду на том конце трубки воцарилось молчание.

– Господи, ты об этом? – казалось, Кейт просто долго не могла понять, чего хочет от нее Оливия. – О подписи? Ну, вышла накладка. Барри сказал, что материал будет указан, как совместный. Я когда увидела утром газету, позвонила ему и сказала все, что я по этому поводу думаю.

Интересно только, почему мне ты не позвонила?

– Ну, он сказал, что твое имя пришлось снять из-за верстки. Не было места. А ты – внештатный сотрудник... Или ты веришь, будто я хотела присвоить твой материал? Езжай-ка ты домой, девочка!

– Извини, мне надо идти, – Оливия поняла, что лучше все это прекратить. – Я должна быть на кинопробах.

Оливия выбросила разговор с Кейт из головы. Ее ждала работа, за которую она принялась с каким-то лихорадочным энтузиазмом. Достав чистый лист бумаги, она расчертила его пополам. Потом поставила над колонками заголовки:

1. Доказательства того, что Пьер Феррамо – террорист из «Аль-Каиды», задумавший стереть Лос-Анджелес с лица земли.

2. Доказательства того, что считать Пьера Феррамо террористом из «Аль-Каиды», задумавшим стереть Лос-Анджелес с лица земли, – значит идти на поводу у воображения и выдумывать всякую чушь.

Оливия остановилась и принялась грызть ручку. Она привыкла считать себя либерально мыслящей женщиной. Сторонницей равных прав. Искренне переживающей за судьбы человечества. И – положа руку на сердце – ведь она же сама говорила Кейт, что в его манере держаться нет ничего от правоверного мусульманина. Тоже мне, солдат джихада: с бутылкой марочного шампанского в руке, окруженный стайкой хорошеньких женщин и в прикиде от лучших портных!

Тут Оливия криво усмехнулась, вспомнив одного своего приятеля, который ухаживал за сестрицей Усамы бен Ладена. Дело было еще до того, как имя Усамы стало синонимом терроризма. Бен Ладены были большим, богатым, хорошо образованным кланом, вхожим в великосветские круги, и эта сестра бен Ладена была настоящей тусовщицей. И как-то приятель спросил ее, что она думает о брате, у которого в семействе была репутация черной овцы.

– Если честно, – заявила эта девица, – худшее, что можно сказать об Усаме, – он не любит светских тусовок.