Так я и сказал самому себе.

Сударыня! соображения высокой политики требуют, чтобы Марфори уступил мне свое место. Это печально, но так нужно!

Марфори снова дурно; мать Патрочиния, которая вновь зажгла свечу, роняет ее на пол.

Это сказали вы, дядюшка.

я рискую даже назвать имя негодяя Бейста – и что же? ни малейшего эффекта! Посмеиваются над этим – и все тут! «Во имя испанского народа!», что на добром французском языке должно означать: во имя испанского народа! Вы можете убираться! – говорит наконец Топете, налегая на oz. Тут я говорю себе: ну, если во имя испанского народа – это другое дело! Уберемся! не возражаю! И вот я снова в Вене, дожидаюсь в приемной графа Бейста!