Возраст, в котором мужчине (настоящему мужчине) предстоит сделать космический прыжок в карьере, выстроить дом для своей семьи (или рода), воспитать и вскормить своих детей, нуждается в жесточайшей дисциплине, в железной воле. Причем воля должна быть не шальная, сумасбродная (как в возрасте Крысы), бросающая человека из крайности в крайность, а разумная, ставшая итогом многолетних размышлений. Это та самая воля, которая тем сильнее, чем осознаннее, та самая воля, которая выковывалась в бесконечных размышлениях и поисках. Человек устал к 30 годам от собственной бестолковости, от метаний и шараханий, от длинной череды ошибок. Теперь он, «обжегшись на молоке, дует на воду». Он не желает более совершать ошибок, каждое свое действие просчитывает наперед, соразмеряя желаемое и возможное. Но уж если решение принято, то оно будет выполнено любой ценой, залогом чему – его истинность.

До 30 лет ребенок для мужчины случайность, эпизод, а иногда и досадная помеха. После 30 лет это родная кровь, плоть от плоти, продолжение рода, а главное – многократный усилитель всех жизненных устремлений. Именно в возрасте Собаки рождение ребенка заставляет мужчину еще решительнее браться за дело, отбрасывая все лишнее. Ребенок не только не мешает делам, напротив, он укрепляет волю, решимость стать большим человеком. В обожающем взоре младенца отец видит невозможность оставаться слабым, бестолковым и неудачливым. Происходит счастливый резонанс: ребенок заряжает отца энергией самоутверждения, отец сторицей отдает ребенку энергию защитного поля. В результате многократно выигрывают оба, а условие этой грандиозной победы такой пустяк – сделать все вовремя. (Даже неудобно вспоминать, что это могло произойти в сумасшедшем возрасте Крысы или в прогулочном возрасте Кабана.) Настоящий отец если и не волк, то непременно собака (хотя бы возрастная), за собственное дитя всех загрызет, всех облает (если надо), всегда заработает на пропитание.

Романтическая любовь, сопровождающая управляемую волю, легко превращается в любовь к детям. Причем поразить такая любовь может нежданно-негаданно самого, казалось бы, сурового мужчину. (Есть такое подозрение, что мужская суровость вовсе не помеха чадолюбию.) Ну а ребенок всегда предпочитает иметь отца «не мальчика, но мужа», бывалого, могучего, уверенного в своих силах, много повидавшего.