1. Возраст конечно же второй, но в истинно земном существовании он первый. Человек выходит из небытия, он приходит в материальный мир, ощущает себя материальной частицей, причем частицей активной. Приходит конец абстракциям прошлого возраста, наступает момент конкретного существования.

2. Лучше всего сравнить младенца с изумительной механической куклой. Если не нравится сравнение с куклой, то пусть это будет милый домашний звереныш. В этом смысле жизнь маленького человечка по сравнению с прошлым возрастом значительно упрощается, можно даже сказать, что это отдых, разгрузка после недавнего умственного перенапряжения. От высоких космических абстракций, могучих мечтаний человечек спускается на твердую материальную почву.

3. Забитая и зажатая в прошлом возрасте физиология детства самым бурным образом прорывается наружу. Можно сказать, что второй возраст – это возраст всепобеждающей физиологии. Физиология торжествует, физиология царствует. Именно ей, физиологии, служит в этом возрасте младенец и все, кто ему помогает идти по жизни: папа, мама, няня, бабушка и так далее.

4. Первейшая физиологическая потребность – это пища. Маленький человечек уподобляется кадавру, готовому проглотить или хотя бы попробовать все, что угодно. Праздник вкусовых ощущений! Надо, с одной стороны, дать максимально широкие возможности для вкуса, а с другой стороны, сформировать этот самый вкус. Одним словом, в подборе пищи в этом возрасте широчайший творческий простор. Это тема номер один.

5. Другая физиологическая потребность – это движение. И эта потребность становится средоточием всех интеллектуальных устремлений младенца. Сколько же надо хитрости, ловкости, смелости, чтобы научиться держать головку, научиться ползать и, наконец, научиться ходить. Разумеется, список физических упражнений можно продлевать очень долго. В этом возрасте нет предела физическому самосовершенствованию.

6. Кто-то возразит, мол, все эти движения не плод интеллектуальных прозрений, а скорее реализация генетической программы. Что ж, это верно – второй возраст более других напоминает о том, что человек – это всего лишь примат, то бишь животное. И все же, и все же... Возможности человека, в том числе физиологические возможности, гораздо шире, чем у животных. Можно заложить в человека физиологию бегуна, а можно штангиста, можно сделать его жаростойким, а можно привычным к высокогорью, можно приучить к воде, а можно внушить к той же воде отвращение. Так что генетика генетикой, но возможности человек куда шире любой генетики... Просто нам фантазии иногда не хватает, все по старинке делаем.

7. Кстати, о фантазии. При всем своем кажущемся примитивизме и близости к животному миру фантазия у младенца великолепная. Такой баловник, такой проказник! Объяснить это можно чем угодно, например отсутствием какого-либо воспитания. Собственно, его же еще не было, воспитания-то! Впрочем, гораздо важнее понять, что с этой фантазией делать. Главное – не загубить ее, дать ей выход, предоставить некий простор для ее проявлений. Разумеется, при контроле со стороны взрослых. Игры, игрушки, но не только... Пусть ребенка окружает много ярких и разнообразных вещей. Да и вообще побольше всякого движения, калейдоскопичности. Тут полная противоположность убогой казарменности первого возраста.

8. В фантазиях ребенка не стоит искать какого-то смысла и логики – идет чистый эксперимент, лишенный предварительных идей. Даже в этом максимально животном возрасте человек минимально скован генетической программой и свободен в своих поисках. Лишь бы ему дали побольше простора для эксперимента. Лишь бы ему не давали слишком часто по рукам, не ограничивали его фантазий своим догматизмом. Ну надо ему что-то сломать и раскурочить... Надо! Так что выбор есть всегда: вырастить человека с большой фантазией или вырастить ребенка с правильными манерами.

9. Особая статья в исследовательских экспериментах младенца – это собственное тело и тела близких, отца и матери. Вся эта экспериментальная возня носит такой милый и чудодейственный характер, что невольно возникает ощущение праздника любви. Да, не стоит терять время, пришла пора любви взаимной. Это уже не те авансы, которые выдавались в прошлом возрасте, теперь процесс абсолютно взаимный. Младенец – великий мастер, он будет целоваться, обниматься и дальше по списку. Маленькая обезьянка, зато своя, родная, единственная... Да еще и разговаривающая!

10. Кстати, насчет разговоров. Великим говоруном младенец не станет. И торопить процесс освоения речи не стоит. Физиология, любовь – это да! А наговориться еще успеет. Пусть научится складывать звуки в слова, слова в простенькие фразы. Речь не главное, не напрягайтесь. Словам помогут жесты, мимика и, конечно, та же любовь, она дороже всяких слов.

11. Мягкость и ласковость младенца могут показаться признаком продолжающегося безволия маленького человечка. На самом деле в этом крошечном возрасте младенец обладает очень сильной волей, которую можно было бы назвать настойчивостью повтора. Какое-то действие младенец будет повторять и повторять, пока его попросту не переключат на что-то другое. Переключить – это значит увлечь чем-то более интересным! А вот ломать волю элементарным запретом крайне нежелательно. На запреты должен быть наложен запрет.

12. Та же самая воля поможет младенцу выдерживать длительные периоды одиночества. Если в первом возрасте одиночество непереносимо и нестерпимо, то во втором возрасте при всей его любовной насыщенности появляется возможность и даже желательность некоторого одиночества. А как еще заниматься изучением предметного мира или собственного тела? Такие действия склоняют к одиночеству. В этом смысле шаг к обретению личности делается огромный.

13. И уж в любом случае круг общения в этом возрасте стоит сократить до минимума. Никаких посторонних, лезущих с восторгами. Раньше надо было восторгаться! Да и самим родителям не стоит быть слишком навязчивыми. Если ребенок занят сам собой, то и пусть его... В этом возрасте проблема беспрерывности общения не столь остра и катастрофична.

14. В этом же русле решается проблема детских ясель или няни. Лишние фигуры в узком мире младенца только отвлекают. Число людей для плотного контакта должно быть минимально, а ясли в идеальном мире должны быть отменены.

15. Тяга к уединению хорошо соединяется с некоторой меланхоличностью возраста. Спокойное и печальное выражение лица в этом возрасте – это не повод вызывать врача или устраивать половецкие пляски вокруг приунывшего младенца. Грусть – это обыденное состояние для второго возраста. Не забывайте, что грусть – верная спутница ума и даже мудрости. Грустит – значит, умнеет!

16. Закрытость идеально стыкуется со стремлением к самодеятельности. Младенец сам начинает ползать, сам начинает ходить. Никто за него это не сделает. Сам себе ищет развлечения, сам с собой играет. Не стоит навязывать ему свои правила. Если же оторвет кукле голову – тоже не беда. Главное, чтобы он вырабатывал в себе самостоятельность.

17. Девочки в этом возрасте иногда опережают в развитии мальчиков. Такое впечатление создают их успехи в освоении речи, их здравый смысл. Собственно, ничего особенного в этом нет. Более того, опережение это временное и больше похоже на фальстарт. А вот красота у девочек настоящая, и надо всячески поощрять у них стремление к самолюбованию и кокетству. Будущая женщина начинает формироваться очень рано.

18. Так, создавая физиологическую базу для всего детства (до 12 лет), второй возраст дарит ребенку ощущение абсолютной внутренней свободы. Ничто не ограничивает младенца. Завершая второй возраст, человек покидает царство вседозволенности. Отныне вся его жизнь – это система запретов. Ну а до этого нет понятий «плохо» и «хорошо», «можно» и «нельзя». Никто не упрекнет в извращенности вкуса или аморальности действий...