9
В гулком чреве огромного здания увлеченно, хотя и малость сумбурно, репетировали Моцартову «Волшебную флейту». Рик любил эту оперу и мгновенно узнал исполняемое место: самый конец первого действия. Хор рабов вступил на такт раньше положенного, безнадежно исказив ритм волшебных колокольчиков.
И все равно, как приятно послушать. Никто не обратил на Рика внимания, и он спокойно расположился в одной из лож бельэтажа. Теперь к Памине присоединился обряженный в птичьи перья Папагено, и они запели дуэт, вызывавший у Рика слезы каждый раз, когда он его слышал или даже просто вспоминал:
Konnte jeder brave Mann
Solche Glocken finden,
Seine Fiende wurden dann
Ohne Muhe schwinden.
Жаль только, нету их в грубой, реальной жизни, этих волшебных колокольчиков, от звука которых враги бесследно исчезают. А Моцарт написал «Волшебную флейту» и вскорости помер, не дожив и до сорока. И был похоронен на кладбище для нищих в безымянной могиле.
Интересно, думал Рик, приходило ли Моцарту в голову, что у него уже нет будущего, что он почти исчерпал предназначенный ему срок? А как знать, может, и я свой исчерпал? И так со всем, абсолютно со всем. Вот кончится эта репетиция, сойдет со сцены опера, умрут все исполнители и оркестранты, где-нибудь и как-нибудь погибнет последний экземпляр партитуры, бесследно исчезнет само имя «Моцарт», и прах восторжествует. Не на нашей планете, так где-нибудь еще. Можно найти тот или иной способ продлить свое существование, но — лишь на какое-то время, конец неизбежен. В этом мы мало отличаемся от андроидов, они тоже могут продлить свое существование, бегая от меня и прячась, но в конечном итоге я настигну их и нейтрализую, а если не я, так какой-нибудь другой охотник. И что же тогда получается? Значит, я тоже вношу свой вклад в этот процесс вселенского распада? Ассоциация «Розен» созидает, а я разрушаю. Во всяком случае, с их точки зрения это выглядит именно так. На сцене Папагено и Памина вели диалог; Рик прервал свои раздумья и прислушался.
Папагено. Дитя мое, что же теперь мы скажем?
Памина. Правду, даже если мы виновны в преступлении.
Рик еще раз сверился с машинописной ориентировкой и затем перевел взгляд на Памину в ее тяжелом, замысловатом одеянии, пристально вгляделся в лицо, полускрытое под свисающей с чепца вуалью. И удовлетворенно откинулся на бархатную спинку кресла. Вот я и увидел своего третьего «Нексуса», сказал он себе. Это точно она, Люба Люфт. Забавно, что в ее исполнении роль Памины звучит несколько двусмысленно, иронично, ведь беглый андроид, будь он хоть сто раз милым и очаровательным, не слишком-то привержен к истине, во всяком случае — к истине о самом себе.
Тем временем репетиция шла своим чередом. Рика приятно удивил великолепный голос Памины, то бишь Любы Люфт, без труда выдерживавший сравнение с голосами былых знаменитостей из его фонотеки. Да, розеновские конструкторы знали свое дело, тут уж нужно было отдать им должное. И снова Рик увидел себя sub specie aeternitatis — хищным разрушителем, примчавшимся в этот полутемный зал на запах красоты и совершенства. Ведь чем лучше эта машина функционирует, думал он, чем лучше она поет, тем больше я здесь нужен. Оставайся андроиды тупыми чурками типа «Кью-сороковых», выпускавшихся тогда фирмой «Дерен», с ними не было бы никаких проблем, а значит — не было бы спроса на таких, как я. А в общем нечего мне тут философией заниматься, кончать надо с этой особой, и чем скорее, тем лучше. Вот пойдет она после репетиции к себе в уборную, сразу и займемся делом.
По окончании первого действия артисты и оркестранты потянулись за кулисы. Дирижер взял микрофон и объявил — по-английски, по-французски и по-немецки, — что репетиция продолжится через полтора часа. Рик встал, поднялся на сцену и пристроился следом за уходящими на перерыв артистами. Чем скорее, тем лучше, думал он. Нужно постараться, чтобы на завязку разговора и тестирование ушло как можно меньше времени. Быстро, но только чтобы быстрота эта не пошла в ущерб надежности. Ведь как знать, а вдруг про нее-то Дэйв и ошибся? Будем надеяться, что ошибся. Но в действительности Рик почти не сомневался, что Дэйв прав, об этом говорило его профессиональное чутье, чутье никогда еще не давало сбоев.
Остановив в коридоре одетого египетским копейщиком статиста, Рик спросил его, где тут уборная мисс Люфт. На указанной копейщиком двери белела рукописная, кнопками приколотая табличка: МИСС ЛЮФТ. Чуть помедлив, он постучал в дверь, услышал: «Входите» — и вошел.
Певица сидела за гримировочным столиком, положив на колени раскрытую, порядком замусоленную партитуру и что-то помечала там шариковой ручкой. Она так и осталась в костюме и гриме, только сняла и аккуратно напялила на болванку чепец с вуалью.
— Да? — На него смотрели огромные светло-карие глаза, казавшиеся еще огромнее из-за густого сценического грима. Смотрели прямо и спокойно — мол, я занята, как можете вы заметить.
Люба Люфт говорила по-английски абсолютно чисто, без малейшего акцента.
— На мой взгляд, — сказал Рик, — вы поете даже лучше, чем Шварцкопф.
— Кто вы такой?
В ее голосе звучала холодная сдержанность и еще другой, трудно определимый холод, знакомый Рику по его прежним контактам с андроидами. Всегда одно и то же: мощный интеллект, колоссальные способности, и тут же, рядом — это качество. Оно вызывало у Рика нечто вроде брезгливости — и было для него вернейшим, абсолютно необходимым подспорьем в охоте.
— Я из Сан-Францисского депертамента полиции, — сказал он.
— Да? — В огромных, бесконечно спокойных глазах ни тени реакции. — И что же вас сюда привело?
Странным образом в ее тоне проскальзывали снисходительные нотки.
Вместо ответа Рик сел на стоявший чуть в стороне стул и неспешно раскрыл свой чемоданчик.
— Я предлагаю вам пройти один из стандартных психопрофилирующих тестов. Процедура очень несложная, так что все займет какие-то минуты.
— Это вам что, позарез необходимо? Вы же видите, — она приподняла с колен партитуру, — что у меня много работы.
По ее лицу скользнула тень тревоги.
— Это необходимо.
Рик достал из чемоданчика тестирующую аппаратуру и начал распутывать запутавшиеся провода.
— Тест на Ай-Кью?
— Нет. На эмпатию.
— Мне нужно надеть очки. — Люба начала открывать ящик гримировочного столика.
— Раз вы можете без очков работать с партитурой, для теста они вам и тем более не потребуются. Я просто покажу вам несколько картинок и задам несколько вопросов. Но для начала… — Рик встал, подошел к девушке и прилепил к ее левой, густо загримированной щеке датчик. — Теперь еще этот фонарик, — сказал он, устанавливая источник света, — и в общем-то все.
— Вы думаете, я андроид, да? — ее голос упал до еле слышного шепота. — Это неправда. Я не андроид. Я и на Марсе-то не бывала, а андроидов тех даже не видела никогда. — Ресницы Любы мелко подрагивали, выдавая, каких трудов стоит ей внешнее, напускное спокойствие. — Вы получили информацию, что в нашей труппе есть андроид? И хотите проверить, так ли это? Я бы с радостью вам помогла. Но будь я андроидом, была бы я рада вам помочь в уничтожении другого андроида?
— Андроиду, — сказал Рик, — абсолютно безразлично, что будет с другими андроидами. Это одна из примет, по которым мы их находим.
— В таком случае, — сказала мисс Люфт, — похоже, что вы-то и есть андроид.
От неожиданности Рик потерял дар речи.
— Потому, — продолжила она, — что вы их регулярно убиваете. Вы, как это называется… — Она замялась, вспоминая выражение.
— Платный охотник на андроидов, — подсказал Рик. — Но я же не андроид!
— Вот этот тест, который вы тут приготовили, — голос Любы заметно окреп. — Вас-то самих ему подвергали?
— Да, — кивнул Рик. — Давным-давно, при приеме на работу.
— А вдруг это просто ложная память? У андроидов же вроде такое бывает.
— Про мое тестирование известно не только мне, но и администрации департамента. Нас проверяют всех, в обязательном порядке.
— А что, если на работу поступал настоящий человек, один к одному похожий на вас, а потом вы его убили и заняли его место, и сделали все это толково, что никто и не догадался. — Люба улыбнулась, словно говоря: «Ну чего темнить, мы тут все свои».
— Мы отвлеклись от дела, — сухо заметил Рик, доставая из чемоданчика листки вопросника.
— Я соглашусь пройти этот тест, — сказала Люба, — если сперва его пройдете вы. — Рик молчал, отчаянно придумывая более-менее убедительный ответ. — Хотя бы из соображений справедливости. И мне будет с вами немного попроще, а то вы какой-то странный, жесткий.
Она зябко поежилась и еще раз сверкнула улыбкой. Улыбкой надежды.
— Вы не сумеете провести тест Фойгта-Кампфа, этому нужно учиться, и довольно долго. А теперь слушайте, пожалуйста, внимательно. Вопросы, которые я буду сейчас задавать, связаны с различными житейскими ситуациями, в которых вы, в принципе, можете оказаться. Я хочу, чтобы вы вкратце, буквально в двух словах, описали свою вероятную реакцию и чтобы вы делали это максимально быстро. Время задержки будет фиксироваться. Ну вот, начнем, пожалуй, со следующей ситуации. Вы сидите, смотрите телевизор и вдруг замечаете на своей руке осу.
Рик бросил взгляд на секундную стрелку своих часов и начал напряженно следить за стрелками прибора.
— А что такое оса?
— Летающее насекомое. Укус осы очень болезнен.
— Ой, как интересно! — Глаза Любы распахнулись, как у ребенка, слушающего увлекательную сказку. — А они еще существуют? Я никогда о таких не слышала.
— Пыль их уже погубила. Но вы должны были видеть ос, они существовали до самого недавнего времени.
— Осы? А как это будет по-немецки?
— У вас прекрасный английский, — раздраженно заметил Рик; нужное слово никак не шло ему в голову.
— Мое произношение, — смущенно поправила Люба. — Это по необходимости, ведь мне приходится петь и Перселла, и Уолтона, и Вона Уильямса. Но мой словарный запас оставляет желать много лучшего.
— Веспе, — вспомнил наконец Рик.
— Ну да, конечно, — рассмеялась Люба. — Айне Веспе. А какой там был вопрос? Я уже забыла.
— Ладно, — махнул рукой Рик, — возьмем другой. — Все эти препирательства полностью смазали возможный эффект. — Вы смотрите по телевизору старый, еще довоенный фильм. На экране званый ужин. Подают главное блюдо, — он решил опустить первую часть вопроса, — тушеную собаку, фаршированную рисом со специями.
— Да кто же это станет убивать собаку в пищу? — удивилась Люба. — Они же жуть сколько стоят. Ах да, конечно, это была искусственная собака, эрзац, я угадала? Но тут тоже что-то не так, искусственных делают из всяких проводов и моторчиков, они несъедобные.
— До войны, — с ненавистью процедил Рик.
— А как же я это могла видеть? Меня тогда и вообще еще не было.
— Но по телевизору-то вы видите старые фильмы.
— А этот фильм, его что, на Филиппинах снимали?
— Почему?
— Потому что там, на Филиппинах, как раз и ели фаршированных собак, я где-то про это читала.
— Но как бы вы среагировали на подобную сцену? — безо всякой надежды спросил Рик. — Какова была бы ваша социальная, моральная, эмоциональная реакция?
— На такое кино? — Люба чуть задумалась. — Я бы переключила телевизор на Дружище Бастера.
— Почему?
— Вы еще спрашиваете! — возмутилась Люба. — Да кому она нужна, эта допотопная мутотень, поставленная на Филиппинах? Что и когда случается на этих Филиппинах, кроме такой малопривлекательной истории, как батанский марш смерти?
Обе стрелки приборов метались как бешеные.
— Ну хорошо, — вздохнул Рик, — пойдем дальше. Вы арендуете хижину в горах, в зоне бореальной растительности. Хижина…
— Бореальной? — прервала его Люба. — А это что? Я не знаю такого слова.
— Бореальная — значит примерно такая же, как на Крайнем Севере — мох, кой-какая трава, низкорослый кустарник. Хижина выполнена в архаичной, деревенской манере — сруб из сучковатых сосновых бревен и огромный камин. По стенам развешаны литографии Каррира и Айвза, старинные карты и гравюры, над камином прибита оленья голова с прекрасными ветвистыми рогами. Ваши гости восхищены декором хижины, и вы, все вместе…
— Я не понимаю «Каррир», «Айвз» и «декор»… хотя погодите, погодите… — Лицо Любы просветлело. — С рисом, как та собака. «Каррир» — это такая приправа, к мясу или просто с рисом смешивают. У нас, по-немецки, это просто «карри».
Рик чуть не взвыл от тоски. Она это что, серьезно? Или дурочку валяет? Но так или иначе, еще один вопрос безнадежно пропал, и нужно было переходить к следующему.
— Вы регулярно встречаетесь с неким мужчиной, и вот однажды он приглашает вас к себе в гости. Там он предлагает…
— Oh, nein, — решительно оборвала его Люба, — я никак не буду «там», я к нему не пойду. Так что тут ответить очень просто.
— Да вопрос же совсем не об этом!
— Вы задали неверный вопрос? Но я его понимаю, так почему же понятный мне вопрос — неверен? Ведь я же должна понимать ваши вопросы, иначе какой во всем этом смысл?
Люба нервически потерла густо загримированную щеку; отклеившийся датчик упал на пол и закатился глубоко под стул.
— Ach, Gott, — пробормотала она, резко нагибаясь. Зловеще затрещала рвущаяся ткань. Ну да, конечно, этот хитрый сценический костюм…
— Подождите, я сам достану. — Рик отодвинул певицу плечом, нагнулся, нашарил под столиком маленький липкий диск и выпрямился.
И окунулся взглядом в бездонную глубь лазерного ствола.
— Ваши вопросы начали приобретать сексуальную окраску, — сухо констатировала Люба. — Я давно понимала, что все к этому идет. Вы никакой не полицейский. Вы — сексуальный маньяк.
— Если хотите, я покажу вам свои документы.
Рик потянулся рукой ко внутреннему карману пиджака; его пальцы плясали, как час с небольшим назад, перед решительной схваткой с Полоковым.
— Только дотроньтесь до кармана, и я вас тут же убью, — сказала Люба.
— А не дотронусь, так убьете чуть погодя, — мрачно заметил Рик.
Ну что мне было торопиться, переть на рожон, честил он себя. Вызвал бы сюда эту электрическую Рэйчел и пошел бы на дело вместе с ней, хотя ведь тоже, откуда знать, как бы тогда все повернулось.
— А покажите-ка мне эти свои вопросы. — Люба протянула руку, и он неохотно отдал ей Фойгт-Кампфовский вопросник. — «Вы обнаружили в журнале цветную вкладку с фотографией обнаженной девушки». Ясненько. «Вы забеременели от мужчины, обещавшего на вас жениться. Этот мужчина уходит к другой женщине, вашей лучшей подруге, и поэтому вы делаете аборт». Ну что ж, картина вполне понятная. Я звоню в полицию.
Ни на мгновение не выпуская Рика из-под прицела, она подошла к видеофону, подняла трубку и сказала оператору:
— Соедините меня с Сан-Францисским полицейским управлением. Мне нужна помощь полицейского.
— Ну какая ж вы умница, — облегченно улыбнулся Рик. — А то я уже начинал бояться за свою голову.
И все же он пребывал в полном недоумении, почему она куда-то там звонит вместо того, чтобы попросту его пристрелить. Как только придет полицейский, Люба окончательно утратит такую возможность, и все будет как должно быть.
Скорее всего, решил Рик, она искренне считает себя человеком.
Через несколько томительно долгих (ствол лазера все так же смотрел ему прямо в переносицу) минут в артистическую уборную ввалился здоровенный бугай в старомодной синей форме, с шестиугольной звездой на груди и тяжелым штатным лазером в поясной кобуре.
— Положи эту штуку на стол, — рявкнул он Любе, а когда та беспрекословно рассталась с лазером, ухватил его своей клешней, проверил индикатор заряда и снова вскинул на нее глаза.
— Так что тут у вас происходит? — спросил коп и, не дожидаясь ответа, повернулся к Рику. — Кто вы такой?
— Этот субъект пришел сюда с полчаса назад, — сказала Люба, — я никогда его раньше не видела. Он притворился, что проводит какой-то там опрос и не соглашусь ли я поучаствовать, и я подумала, чего же тут страшного, и согласилась. Но вскоре вопросы стали совершенно неприличными.
— Предъявите документы, — рявкнул бугай и требовательно протянул руку.
— Я платный охотник при департаменте, — сказал Рик, отдавая ему свое удостоверение.
— Я знаю всех платных охотников, — процедил, изучая документ, бугай. — Сан-Францисский департамент полиции?
— Мой шеф инспектор полиции Гарри Брайант, — пояснил Рик. — Он поручил мне работать по списку Дэйва Холдена — ну, когда сам Дэйв попал в больницу.
— Я знаю всех платных охотников, — повторил бугай, возвращая Рику удостоверение, — но вот вашего имени что-то не слышал.
— А вы позвоните инспектору Брайанту, — предложил Рик.
— В департаменте нет такого инспектора, — проскрипел бугай.
Вот теперь смысл происходящего начал немного проясняться.
— Вы — андроид, равно как и эта мисс, — сказал Рик, снимая трубку видеофона. — Я звоню в департамент.
Ну да, конечно. Думал он с тоской, так они тебе и дали. Их двое, ты один, так что шансов у тебя, считай что, нет.
— Номер департамента… — начал бугай.
— Сам знаю.
Рик набрал номер департаментского коммутатора и попросил телефонистку:
— Соедините меня с инспектором Брайантом.
— Как вас представить?
— Это звонит Рик Декард.
Пока он ждал соединения, чуть в стороне Люба Люфт надиктовывала копу свои показания; они не только не мешали Рику, но даже на него не смотрели!
— Ну, как дела? — спросил возникший наконец на экране Брайант.
— Небольшая заморочка, — поморщился Рик. — Номер второй из Дэйвова списка вызвал себе на помощь некоего якобы полицейского, а тот напрочь отказывается поверить, что я работаю на департамент — говорит, что знает наперечет всех наших охотников, а обо мне даже не слыхал.
— Позови-ка его к аппарату, — сказал Брайант.
— Офицер? — окликнул его Рик. — Подойдите, пожалуйста, сюда. Инспектор Брайант хочет с вами поговорить.
Бугай оставил Любу Люфт, подошел к видеофону и взял у Рика трубку.
— Офицер Крамс.
Пауза.
— Алло!
Пауза.
— Алло?
Он переждал несколько секунд, недоуменно взглянул на экран аппарата и повернулся кРику.
— На проводе никого нет. На экране — тоже.
Рик скользнул взглядом по тусклому серому прямоугольнику и взял трубку.
— Мистер Брайант? — Ничего. — Чего-то там разъединилось, сейчас я наберу снова.
Он дал отбой, подождал секунду и снова набрал знакомый номер.
Гудок, гудок, гудок… и ноль реакции.
— Дайте попробовать мне, — сказал Крамс, забирая у Рика трубку. — Вы или номер перепутали, или плохо набрали. Там номер 842…
— Да знаю я номер, знаю, — оборвал его Рик.
— Это говорит офицер Крамс, — сказал бугай в трубку. — Я хочу навести у вас справку, состоит ли в штатах нашего департамента инспектор Брайант? — Короткая пауза. — Спасибо. А как насчет платного охотника на андроидов по имени Рик Декард? — Еще одна пауза. — Вы совершенно уверены? А может, его просто еще не успели… понятно, понятно. Спасибо. Нет, у меня все под контролем. — Он положил трубку и скептически взглянул на Рика.
— Брайант был на экране, — сказал Рик. — Я с ним разговаривал, и он сказал, что хочет с вами поговорить. Это с видеофоном что-то случилось, поломка какая-то. Иначе я ничего не понимаю, ведь сперва он был, а потом вдруг исчез.
— Ладно, Декард, — поморщился бугай. — Мисс Люфт уже дала свои показания, а теперь я отвезу вас во Дворец правосудия и составлю протокол.
— О’кей, — сказал Рик и повернулся к Любе. — Я скоро вернусь, а то ведь мы с вами так и не закончили тест.
— Послушайте, офицер, — забеспокоилась Люба, — неужели вы отпустите этого маньяка? У меня от него мурашки по коже.
— А какую оперу вы сейчас репетируете? — поинтересовался Крамс.
— «Волшебную флейту», — ответил за Любу Рик.
— Кажется, я вас не спрашивал, — осадил его бугай.
— Просто мне не терпится попасть поскорее во Дворец правосудия, — сказал Рик, закрывая свой чемоданчик. — Чтобы разобраться со всей этой несуразицей.
— Сперва я должен вас обыскать.
После быстрого, очень профессионально проведенного обыска Крамс выложил на гримировочный столик все Риково оружие — лазер и тяжелый армейский пистолет.
— Из него недавно стреляли, — заметил он, понюхав ствол пистолета.
— Час назад я нейтрализовал андроида, — сказал Рик. — Его останки в моей машине, здесь на крыше.
— Да? — вскинул глаза коп. — Оч-чень любопытная новость. Вот сейчас поднимемся и посмотрим, что там у вас за «останки».
— Так все-таки, офицер, — взмолилась Люба вслед уходящему Крамсу, — он же не придет сюда снова, правда не придет? А то я места себе не найду от страха.
— Если в машине этого субъекта действительно лежит труп, вы надолго избавитесь от его малоприятного общества, — криво ухмыльнулся Крамс, подталкивая Рика к двери.
Пару минут спустя, уже на крыше театра он распахнул дверцу Риковой машины, бегло осмотрел безжизненное тело Полокова, покачал головой и повернулся к Рику.
— Тот самый андроид, — сказал Рик. — Мне поручили его нейтрализовать. Он почти сумел меня обмануть, притворившись…
— Вот прилетим во Дворец правосудия, — оборвал его Крамс, — там вы все это и расскажете.
Он отвел Рика на другой конец посадочной площадки, усадил его в самую обычную патрульную машину, связался с кем-то по полицейской рации, попросил прислать людей за трупом Полокова, повесил трубку и сказал:
— Ну ладно, Декард, поехали.
В тот же момент патрульная машина круто взмыла в небо.
И устремилась на юг.
Чего никак не должно было быть.
— Дворец правосудия на север отсюда, на Ломбард-стрит, — напомнил Рик.
— Это вы про старый Дворец правосудия, — пожал плечами Крамс. — А новый, он на Мишн-стрит. Тот, старый, уже почти развалился, им давно никто не пользуется. Странно даже, что такого, как вы, героя за столько лет ни разу не задерживали.
— А вы доставьте меня на Ломбард-стрит, — сказал Рик, — там и посмотрим.
Вот теперь все расставилось по местам: эти андроиды работали коллективом и сумели достичь очень многого. Схлестнувшись с ними, он подписал себе смертный приговор, как то чуть было не случилось с Дэйвом — а может, еще и случится.
— Симпатичная девочка, — заметил Крамс, — вот только тряпок на ней столько накручено, что фигуру и не разберешь.
— А ведь вы — андроид, — сказал Рик. — Признайтесь.
— В чем? Я не андроид, а вот кто такой вы? Слоняетесь по городу, выслеживаете ни в чем не повинных людей, убиваете, убеждая себя, что они, видите ли, андроиды. Я-то сперва не понимал, что это мисс Люфт так вас боится. Хорошо, что она нам позвонила.
— Все это очень мило, но почему вы не хотите отвезти меня на Ломбард-стрит?
— Как я уже говорил…
— Это займет не больше трех минут. — Рик понимал, что никакие доводы тут не помогут, и все равно не мог остановиться. — Каждое утро я хожу в это здание на работу, и очень хотел бы посмотреть, как это вышло, что оно уже много лет как заброшено.
— А может, вы как раз и есть андроид? — сухо улыбнулся Крамс. — Андроид с фальшивой памятью, как это сейчас делается, вы о таком не задумывались?
Машина все так же летела на юг.
Спорить с Крамсом было бессмысленно. Смирившись с безнадежностью своего положения, Рик начал пассивно, как сторонний наблюдатель, следить за развитием событий. Андроиды поймали его в ловушку, подчинили, во всяком случае — физически, своей власти; интересно бы знать, что у них запланировано дальше?
Но все-таки одного из них я сделал, думал он. Я сделал Полокова. И еще Дэйв сделал двоих. Двух, они же машины.
Ховеркар завис над посадочной площадкой и начал снижаться.