блок I. Крах рационализма
I
«Рационализм — отказ верить во что бы то ни было сверхнатуральное, чудесное или не могущее быть проверенным человеческим разумом; доктрина, согласно которой разум есть единственный источник знания».
Так звучит переведенное мной с английского определение рационализма в пингвиновском «English Dictionary». В специальных философских словарях определение рационализма звучит несколько иначе, сложнее, но поскольку мне как раз необходимо бытовое, ежедневное, смыкающееся с материализмом (вульгарное с точки зрения классической философии) определение философии рационализма, то я им и ограничусь. (Есть еще религиозный христианский «рационализм», но он нам также не нужен.)
Вообще философская терминология не определяет четкие границы движений философской мысли, поэтому я настаиваю именно на бытовом понимании рационализма. Как мы увидим далее, большинство философов-рационалистов допускали существование Бога и то и дело сбивались в идеализм. Но числятся они в рационалистах, потому что из трех функций, присущих человеческому разуму: размышление, воображение, сон — объясняли реальный мир все же с позиций размышления. (В Амазонии до сих пор существуют племена индейцев, объясняющих мир своими снами. Также вспомним, как распространены были в старой России, да и во всем мире «сонники», о роли снов у Фрейда, о роли воображения в творчестве гениев, и призадумаемся.)
Элементарный рационализм поведения человека базируется на оперативных данных органов чувств, в первую очередь — визуальных данных. В применении к оценке окружающего мира элементарный рационализм вполне подходит как метод и идеология. Например: «Холодно, следует одеться. Мои свитер и брюки лежат в кресле. Встаю, иду. Надеваю». То есть это не рационализм даже, но естественные функции различных органов чувств и движений мышц. Еще пример: донесение от органов слуха (лай) и от органов зрения (собака) — следует движение (беру палку). Возведенный в философское направление мысли, рационализм принес большие успехи человечеству. Мы поговорим об этом далее в коротком экскурсе, от Декарта до Дарвина, Маркса и Эйнштейна. Сегодня рационализм стал врагом. Об этом тоже дальше. Он стал врагом, потому что одна фаза поисков человечеством своих создателей (и одновременного наращивания человечеством своего могущества) закончилась. Рационализм осуществил Утопию. Мы живем в конце Утопии. После Утопии.
Пора идти дальше.
Я никогда не стремился стать еще одним иссушающим юные мозги стариком, упоенно наслаждающимся отвлеченным знанием.
Тем не менее небольшой исторический обзор тут необходим. Рационализм как философское течение возник не так уж давно, в XVII веке. Его основоположниками считаются Декарт, Спиноза и Лейбниц. Это им мы обязаны тем, что гирлянды страшнейшего вида математических формул объясняют нам и физику, и астрономию, и материю. Это они открыли дорогу толпе ученых и самому главному из них — Эйнштейну. Но первым был все-таки француз Декарт. Рене Декарт (Descartes, Rene, латинизированный в Renatus Cartesius, отсюда «картезианство») жил с 1596 по 1650 год. После армейской службы этот бывший офицер поселился в 1628 году в Голландии, самой развитой капиталистической стране его времени. Две основные книги Декарта: «Le discours de la methode» и «Principia philosophiae». Он оставил после себя знаменитую формулу «Cogito, ergo sum» — «Я мыслю, следовательно, я есть». Декарт определил универсальную цель знания как овладение человека силами природы, открытие и изобретение технических средств для этого. Как ученый Декарт изобрел аналитическую геометрию и основал науку оптику. Это кроме всего прочего.
Ту же цель ставил перед человечеством и Фрэнсис Бэкон (Bacon, Francis; 1561–1626), англичанин, основатель современного материализма. В своей книге «Novum Organum» Бэкон декларировал, что целью знания является задача: увеличить власть человека над природой.
И Декарт — первый рационалист, и Фрэнсис Бэкон — первый материалист в своих трудах были далеко не прямолинейны, там у них у каждого имелось змеиное гнездо идей. Однако нам интересно то, что они впервые в Новое время сформулировали рациональную цель человечества: эксплуатация природы. Бэкон выпустил в 1617 году утопию, книгу «New Atlantis», где идеальное общество процветало экономически на базе рационального знания и продвинутых технологий, в то же самое время правящий класс и угнетенные классы продолжали существовать. Декарт признавал существование Бога (как первопричины) и реальность физического мира, каковой он считал механистическим и абсолютно отдельным от разума. Единственная связь между ними двумя есть вмешательство Бога.
Спиноза (Spinoza, Baruch; 1632–1677) разделял с Декартом чрезвычайно математическое понимание Вселенной. Истина как геометрия следует из первых принципов и доступна логическому уму, считал Спиноза. В 1656 году он был изгнан из еврейской общины Амстердама как еретик. Немецкий философ Лейбниц (Leibnitz, Gottfried Wilhelm; 1646–1716) более всего изучал математику и логику. Лейбниц занимал крупные посты при немецких принцах. Видимо, занятия математикой и логикой служат причиной того, почему Лейбница причисляют к рационалистам, ибо он считал, что Божественный план сделал этот мир наилучшим из возможных миров, за что его подверг насмешкам Вольтер в своем «Кандиде». Еще Лейбниц прославился тем, что декларировал: важнейшими составляющими Вселенной являются простые субстанции, называемые им «монадами», бесчисленные, нематериальные и иерархически организованные. Будем считать, что Лейбниц попал в рационалисты случайно, только благодаря гипертрофированным занятиям логикой и математикой.
В истории человеческой мысли, таким образом, «рационализм» есть вера в то, что разум — наиболее важный, если не единственный инструмент познания истины. Однако уже с самого начала с рационализмом было не все в порядке. Так, сам основоположник его, Рене Декарт, в 1619 году пережил «illumination» (т. е. озарение), которое подвигло его к применению определенных методов математики в науке и пониманию Вселенной. То есть один из важнейших (и имеющих катастрофические, с моей точки зрения, последствия) постулатов рационализма — его математичность — пришел к Декарту во время чуть ли не Божественного озарения, иррационально, а не как результат рационального акта длительного размышления.
Общеизвестен «дуализм» Декарта. С одной стороны, он утверждал, что вся материальная вселенная может быть полностью объяснена в терминологии математической физики. Он также утверждал, что материя находится в движении. Однако (может быть, для того чтобы не раздражать тогдашнюю суровую церковь) Декарт добавлял, что материя движется не по своей воле, первичный импульс исходит от Бога. Умер Декарт иррационально: в 1649 году посетил двор королевы Кристины в Швеции (известная покровительница искусств и наук), простудился там и умер в Стокгольме в 1650-м.
Декарт и его «картезианство» имели огромное влияние на последователей, особенно на «просветителей». 28 томов «Энциклопедии», изданные между 1751 и 1775 годами Дени Дидро и Жаном д'Аламбером при соавторстве таких выдающихся людей, как Вольтер, Руссо, Тюрго, Гольбах, Гельвеций, ставили своей целью представить обществу определения и истории, и науки, и искусства.
«Она (Энциклопедия) распространяла скептицизм и рационализм Просвещения и играла важнейшую роль в интеллектуальном приготовлении Французской революции»,—
определяет «Columbia Encyclopedia».
Остановлюсь, чтобы напомнить историю, которую все мы плохо учили в свое время. Помните, что такое «эпоха Просвещения»? Это термин для рационалистического, либерального, гуманитарного и научного движения мысли XVIII века, этот период также известен как «Век Разума». Крупные, во всяком случае так тогда казалось, научные и интеллектуальные достижения, сделанные в XVII веке Фрэнсисом Бэконом и Локком, Декартом, Спинозой и другими, сформировали веру в Natural Law и вселенский порядок, пропагандировали научный подход к политическим и социальным проблемам. И, кроме того, стимулировали рост чувства прогресса человечества.
«Представителями Просвещения явились мыслители Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, Монтескье, Адам Смит, Свифт, Хьюм, Кант, Эсслинг, Беккария и в Америке Томас Пейн, Томас Джефферсон и Бенжамен Франклин»,—
заявляет американский справочный источник (интересно, что янки обозначили французов только фамилиями и резко сократили их количество, в то время как своих янки и своих кузенов-англичан наименовали полностью и насовали в Просвещение так густо, как могли).
Так вот, рационализм, понимаемый как прогрессизм, через столетие после смерти Декарта вспыхнул вовсю. Просвещенное общество получило в «Энциклопедии» своего рода Евангелие: «Как надо понимать», — и то, что было достоянием десятков умов, стало достоянием многих тысяч образованных. Все это не так плохо и раз случилось, то, следовательно, было необходимо. В моем эссе «XVIII век» (опубликовано в книге «Русское психо»), написанном в тюрьме, я пишу о XVIII веке с уважением и восторгом, отмечая, что тогда были написаны многие главные книги современного человечества. Отмечаю я и тот факт, что не следует считать XVIII век веком разума и сплошного прогресса, что деспотизм преобладал не только в России, но и на большей части территории Европы. Что
«в то время как просвещение, образование, наука… разъедали изнутри тела крупнейших монархий Англии и Франции, общеевропейский, так сказать, среднеевропейский XVIII век начался со вполне средневекового столкновения короля-рыцаря шведского Карла XII с Россией абсолютного монарха Петра I. <…> Карл и Петр еще носили латы»,—
пишу я.
«И закончился XVIII век через, разумеется, сто лет совершенно идентичным образом! Вполне по-средневековому. Через 11 лет после Великой французской революции генерал Бонапарт, с темпераментом итальянского средневекового кондотьера, становится императором французов. И подобно Карлу XII <…> будет шататься по всей Европе с армией».
В XVIII веке рационализм был благороден, ибо в кровавой борьбе заявил о себе, в борьбе против устаревающего христианства и против устаревающего типа государства — против монархии. Тогда рационализм был трогателен, искренен, это его все еще героический период. Третье сословие — буржуазия — взяла его на вооружение. Активная, сильная, возмужавшая в противостоянии церкви и королю буржуазия. И главное — рационализм в XVIII веке не подавлял других мировоззрений, он был одним из претендентов на трон.
Весь XIX век рационализм сражался. Вначале за то, чтобы отвоевать куски территории. Ему сдались Америка, Франция, Голландия, Англия, оставшаяся на поверхности монархией. Взяв на вооружение либерализм, потрясая экономикой, правдами и неправдами человечество овладевало силами природы с помощью технических средств. Оружием была наука (в значительной степени неглубокая, прикладная). После выхода в свет в 1859 году «Происхождения видов» Дарвина («On the Origin of species by means of natural selection»), где Дарвин расположил весь мир живых существ в определенном порядке в соответствии со своей теорией, создав генеалогическое древо живого мира, рационализм одержал победу над религиозным мышлением. Дарвин (1809–1882) не случайно был современником другого великого рационалиста, Маркса (1818–1883). Маркс опубликовал свою фундаментальную работу «Das Kapital» в 1867 году. До этого, в 1859-м, в один год с книгой Дарвина вышла его «Критика политической экономии». Открытие Эйнштейном общей и частной теорий относительности стало венцом рационализма в науке.
Следует сказать, что и построения Декарта, и последующие теории Руссо и энциклопедистов, и теория Дарвина, и положения «Капитала» Карла Маркса, и тем более теории Эйнштейна не могут быть доказаны всесторонне и исчерпывающе. Как активные, возбуждающие человека средства они были хороши, они поднимали, воодушевляли толпы и способствовали развитию вида. Сегодня же рационализм есть фактор, мешающий дальнейшим победам вида в его борьбе. [А война идет отчаянная, и она может кончиться только с поражением человека. Побеждая, вид будет идти дальше, от одной завлекательной (пусть потом и окажется, что ложной) теории к другой. Цель человечества — победить своих создателей, сломать хребет Року, карме человечества.]
Теперь, после неполного исторического экскурса на тему рационализма, обратимся к современному миру. Что тревожит прежде всего?
1) Изнурение планеты под бременем человека, избравшего себе способом жизни заветы Декарта и Бэкона о подчинении сил природы. Об этом много говорит наука экология.
2) Порабощение человека как индивидуума порочным способом жизни «производство-потребление», отсюда миллионы живых мертвецов, ведущих жизнь без страстей и без героизма.
3) Удручающее отсутствие иррационального в жизни большинства населения планеты. Чудеса, пророчества, некоторые несовпадения, мистические откровения — все, что не соответствует рациональному миру, — давно вытеснены на периферию, в маргинальность, в рубрику «Невероятное», туда, где шаманы, колдуны и ведьмы; в лучшем случае в общую кучу с религиями и сектами. А между тем вдохновение гениев, прозрения шаманов, даже увиденная во сне Менделеевым таблица — все вопиет, что видимый мир — лишь мелкая часть миров невидимых.
4) Война — этот такой естественный способ существования человека и человечества — объявлена занятием постыдным, кровавым и якобы подлежащим исчезновению. [И это в то время, когда войны не только не исчезли из повседневной жизни, но ведутся постоянно, количество их увеличилось, поводы, по которым они возникают, — умножились. Соединенные Штаты и Россия, как в средневековье, ведут войны за оскорбленную гордость, отстаивая честь страны: Соединенные Штаты — в Афганистане и Ираке, Россия — в Чечне.]
5) Ультимативная задача человечества (на это бессознательно был направлен прогресс XVIII, XIX и XX веков, да и вообще вся идея прогресса): найти своих создателей — не решена до сих пор. Потому что современная наука провалилась, зашла в тупик, изнурила себя математикой. Все прорывы человечества, например в ядерной физике (в создании атомной бомбы прежде всего), в электричестве, в изобретении беспроводной связи, в компьютерной области, — случайны. Так же как и новейшие нанотехнологии. Эти прорывы совершены вопреки рациональной науке, а не благодаря ей. Природа даже такого уже банального явления современного мира, как электричество, остается загадкой для нас.
6) Не решена проблема смерти индивидуума.
7) Если способ существования на планете кардинальным образом изменился в XIX и особенно в XX веке, то социальной формой существования человеческих масс все равно осталось национальное государство — форма но сути своей средневековая. Расхождение между модернистским способом существования человека на планете (передвижение с помощью скоростных авто, самолетов, поездов; жизнь в теплых домах с канализацией; радио, телевидение, Интернет, супермаркеты) и средневековой принудительной формой социального существования в патерналистском, как правило, государстве создает стресс, неудобства, оно есть причина ужаса и тоталитарных эксцессов. В известном смысле библейское выражение «Нельзя наливать новое вино в старые меха» годится здесь для объяснения явления. Национальное государство устарело как социальная форма. От него один вред и уже нет никакой пользы. Из всех приведенных тревог седьмая — национальное государство — одна из самых основных.
Первая тревога — изнурение планеты — также важна (скоро не будет чистой воды, я думаю), но вторая из тревог, а именно: порабощение человека-индивидуума порочным способом производства-потребления, есть проблема сиюминутная. Она интересна тем, что она есть причина революционности. Миллионы живых мертвецов, ведущих жизнь без страстей, без героизма, без войны, чрезвычайно измучены такой жизнью и хотели бы от нее избавиться. Именно здесь велик революционный потенциал. Измученные простым, скудным меню: относительный комфорт существования (в случае России звучит издевательски, но все-таки газ, телевизор и канализация — это комфорт) в обмен на тупой нетворческий труд, — аристократы толпы (а их не десятки миллионов, но все же, наверное, миллион из десяти) готовы взорваться.
