Глава 14

Прямо перед входом в здание полицейского участка стоял большой белый «Кадиллак» — новый, как с иголочки, со всеми наворотами, набитый скрипучей черной кожей и искусственным деревом. После строгого лакированного ореха и старой кожи «Бентли» Чарли Хаббл он казался публичным домом из Лас-Вегаса. Мне потребовалось сделать пять шагов, чтобы обойти его капот.

Внутри здания царила прохлада. Все суетились вокруг высокого старика с серебристой шевелюрой. На нем был старомодный костюм, галстук-шнурок с серебряной заколкой. Выглядел старик полным идиотом. Судя по всему, какой-то политик. Хозяин «Кадиллака». На вид ему было лет семьдесят пять, он прихрамывал, опираясь на толстую палку с большим серебряным набалдашником. Я предположил, это и есть мэр Тил.

Из большого кабинета вышла Роско. Она была потрясена увиденным в доме Моррисонов. Выглядела она неважно, но все же помахала мне рукой и попробовала улыбнуться. Знаком подозвала меня к себе, приглашая пройти в кабинет. Оглянувшись на мэра Тила, я подошел к Роско.

— Как ты? — спросил я.

— Бывало и лучше.

— Ты уже в курсе? Финлей обрисовал тебе, что к чему?

Она кивнула.

— Финлей рассказал мне все.

Мы прошли в просторный кабинет, отделанный красным деревом. Финлей сидел за столом под старинными часами. На них было четверть четвертого. Роско закрыла за нами дверь.

Я перевел взгляд с нее на Финлея.

— Ну, кому досталась эта должность? — спросил я. — Кто ваш новый начальник?

Финлей покачал головой.

— Никто. Мэр Тил лично возглавит полицию города.

Подойдя к двери, я чуть приоткрыл ее. Посмотрел на Тила.

Мэр прижал Бейкера к стене. Похоже, разносил его за что-то. Некоторое время я следил за ним.

— И какой из этого следует вывод? — спросил я.

— Все остальные в участке чисты, — сказала Роско.

— Похоже на то, — согласился я. — С другой стороны, это доказывает, что сам Тил замешан в махинациях. Раз Тила назначили вместо Моррисона, значит, он работает на этих людей.

— А почему ты думаешь, что Тил всего лишь работает на них? — спросила Роско. — Может быть, он самый большой босс. Может быть, именно он всем заправляет.

— Нет, — сказал я. — Большой босс выпотрошил Моррисона, делая предостережение. Если бы большим боссом был Тил, зачем ему делать предостережение самому себе? Нет, он пляшет под чью-то дудку. И сюда его поставили для того, чтобы ставить палки в колеса.

— Это точно, — согласился Финлей. — Он уже начал. Сказал, что Джо и Столлер отодвигаются на второй план. Все силы надо бросить на дело Моррисонов. Раскрыть его самим, не прибегая к посторонней помощи, не обращаясь в ФБР. Как сказал Тил, дело чести полиции Маргрейва раскрыть это двойное убийство. И он уже направил нас в тупик. По его мнению, несомненно, Моррисона убил человек, только что освободившийся из тюрьмы, которого давным-давно туда упрятал Моррисон. Теперь он ему отомстил.

— Тот еще тупик, — подхватила Роско. — Нам предстоит перерыть архивы за двадцать лет, проверить и перепроверить всех недавно вышедших из мест заключения по всей стране. Тил уже засадил за это Стивенсона. Пока дело не будет закрыто, Стивенсон занимается только этим. Как и я.

— Это не просто тупик, — сказал Финлей. — Это зашифрованное предупреждение. У нас в архивах нет никого, кто был бы способен на такое зверство. В нашем округе таких преступлений давно не было. Мы это знаем. И Тилу известно, что мы это знаем. Но мы ведь не можем назвать его лжецом или дураком.

— А вы можете не обращать на него внимания? — спросил я. — Заниматься тем, чем нужно заниматься?

Финлей откинулся назад. Опять выдохнул в потолок и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Мы вынуждены действовать прямо под носом у врага. Пока у Тила нет оснований подозревать, что нам что-то известно. Мы должны и дальше поддерживать это заблуждение. Строить из себя невинных дурачков, так? Естественно, это ограничит нашу свободу маневра. Но самая главная проблема заключается в полномочиях. Например, если мне понадобится ордер на обыск, я должен буду подписать его у Тила. А ведь он мне его ни за что не подпишет, так?

Я пожал плечами.

— Я не собираюсь пользоваться ордерами, — сказал я. — Ты связывался с Вашингтоном?

— Мне обещали перезвонить, — сказал Финлей. — Будем надеяться, Тил не схватит трубку раньше меня.

Я кивнул.

— Вам нужно другое место, где можно было бы работать, — сказал я. — Как насчет твоего приятеля из ФБР? Из Атланты? Ты сможешь пользоваться его кабинетом?

Подумав, Финлей кивнул.

— Мысль неплохая, — согласился он. — Только надо связаться с ним частным образом. Я же не могу попросить Тила сделать официальный запрос, правильно? Сегодня же вечером позвоню ему из дома. Его фамилия Пикард. Отличный парень, он тебе понравится. Он из Нового Орлеана. Миллион лет назад мучился у нас в Бостоне. Здоровенный верзила, очень умный, очень крепкий.

— Передай ему, надо действовать тихо, — сказал я. — Не надо, чтобы его агенты появились здесь до того, как мы будем готовы.

— А что ты собираешься делать с Тилом? — спросила у меня Роско. — Он работает на тех, кто убил твоего брата.

Я снова пожал плечами.

— Все зависит от степени его участия. Стрелял в Джо явно не он.

— Не он? — спросила Роско. — Почему ты так думаешь?

— Ему не хватило бы расторопности, — объяснил я. — Он ковыляет, держа в руке трость. Слишком неповоротливый, чтобы быстро вытащить пистолет. По крайней мере, слишком неповоротливый, чтобы опередить Джо. Маньяк тоже не он. Для этого Тил слишком старый, у него не хватило бы сил. Ну, и следы заметал тоже не он. Это делал Моррисон. Если Тил начнет со мной шутить, он вляпается в дерьмо по самые уши. А так, черт с ним.

— Что дальше? — спросила Роско.

Я пожал плечами и ничего не ответил.

— Я считаю, главное — это воскресенье, — сказал Финлей. — В воскресенье у этих людей разрешится какая-то проблема. Понимаешь, в назначении Тила на должность начальника полиции есть что-то временное. Ему ведь семьдесят пять лет, никакого опыта работы в полиции. Это временное решение, только чтобы продержаться до воскресенья.

На столе зазвонило устройство внутренней связи. Голос Стивенсона спросил Роско. Надо проверить какие-то архивы.

Я открыл дверь, но Роско задержалась. Ее только что осенила одна мысль.

— А как насчет Спиви? — спросила она. — Из Уорбертона? Это ведь он распорядился устроить нападение на Хаббла? Значит, он должен знать, кто отдал ему приказ это сделать. Ты должен спросить у него. Возможно, это куда-нибудь приведет.

— Возможно, — согласился я, закрывая за ней дверь.

— Пустая трата времени, — сказал Финлей. — Ты полагаешь, Спиви просто возьмет и все тебе расскажет?

Я улыбнулся.

— Если ему что-либо известно, он все мне расскажет. В вопросах такого рода главное — как их задавать, правильно?

— Берегись, Ричер, — сказал Финлей. — Если они увидят, что ты приближаешься к тому, что знал Хаббл, с тобой расправятся так же, как расправились с ним.

У меня перед глазами мелькнула Чарли с детьми, и я поежился. Эти люди могут решить, что Чарли близка к тому, что знал ее муж. Это неизбежно. Возможно, под удар попадут и дети. Осторожный человек предположит, что дети могли что-нибудь случайно услышать. Времени четыре часа дня. Дети должны вернуться из школы. Их могут ждать люди в резиновых галошах, нейлоновых комбинезонах и хирургических перчатках. С острыми ножами. С мешком гвоздей. И молотком.

— Финлей, немедленно позвони своему приятелю Пикарду, — сказал я. — Нам нужна его помощь. Надо спрятать Чарлину Хаббл в безопасное место. Чарли и детей. Немедленно.

Финлей мрачно кивнул. Он все видел. Все понял.

— Разумеется, — сказал он. — Давай, лети на Бекман-драйв. Живо! Оставайся там. Я договорюсь с Пикардом. Не уходи оттуда до тех пор, пока он не приедет, хорошо?

Он снял трубку. По памяти набрал номер в Атланте.

Роско сидела за своим столом. Мэр Тил вывалил ей стопку пухлых папок. Подойдя к ним, я взял свободный стул. Подсел к Роско.

— Когда ты освободишься? — спросил я.

— Думаю, часов в шесть, — ответила она.

— Захвати домой наручники, хорошо?

— Ты дурак, Джек Ричер.

Тил смотрел на нас, поэтому я встал и поцеловал Роско в волосы. Вышел на залитую солнцем улицу и направился к «Бентли». Солнце клонилось к закату, и жара стала спадать. Тени удлинились. Приближалась осень. Меня кто-то окликнул. Мэр Тил вышел следом за мной из здания полицейского участка и окликнул меня. Я остановился. Тил захромал ко мне, постукивая тростью и улыбаясь. Протянув руку, он представился. Сказал, что его зовут Гровер Тил. Он обладал даром профессиональных политиков сверлить собеседника взглядом; его улыбка была ослепительной, словно прожектор. Как будто он до смерти счастлив возможности поговорить со мной.

— Рад, что успел вас застать, — сказал Тил. — Сержант Бейкер ввел меня в курс дела относительно убийств на складе. Мне все ясно. Мы совершили ошибку, задержав вас. Примите наши сожаления по поводу вашего брата. Можете не сомневаться, как только у нас появится какая-то информация, мы дадим вам знать. Так что пока вы еще здесь, спешу принести вам искренние извинения от лица полиции Маргрейва. Мне бы не хотелось, чтобы вы уехали, затаив на нас обиду. Полагаю, мы можем считать это недоразумением?

— Хорошо, Тил, — сказал я. — Но почему вы решили, что я уезжаю?

Он вывернулся очень аккуратно. Колебался лишь мгновение.

— Насколько я понял, вы у нас проездом, — сказал Тил. — В Маргрейве нет мотеля, и я полагал, что вам будет негде остановиться.

— Тем не менее, я остаюсь, — сказал я. — Я получил радушное приглашение погостить. Насколько я понимаю, именно этим и славится Юг — своим гостеприимством, верно?

Просияв, он схватил себя за расшитый лацкан.

— О, конечно же, истинная правда, сэр! Весь Юг и Джорджия в особенности славятся своим гостеприимством. Однако, как вам известно, в настоящее время у нас в городе возникли серьезные неприятности. При данных обстоятельствах вам действительно больше подошел бы мотель в Атланте или Мейконе. Естественно, мы будем поддерживать с вами самую тесную связь. Кроме того, мы поможем организовать похороны вашего брата, когда наступит этот скорбный момент. Но, боюсь, у нас здесь, в Маргрейве, будет очень много дел. Вам тут будет скучно. Офицеру Роско предстоит много работать. Вам не кажется, что сейчас ее лучше не отвлекать?

— Я не буду ее отвлекать, — спокойно ответил я. — Я знаю, что она занимается очень важным делом.

Тил смотрел на меня. Совершенно равнодушно. Прямо мне в глаза, но только для этого он чуть недотягивал ростом. Ему пришлось вытянуть свою старую бурую шею. Я решил, что если он будет смотреть на меня так достаточно долго, он ее точно сломает. Одарив его зимней улыбкой, я подошел к «Бентли». Отпер дверь и сел. Завел мощный двигатель и опустил стекло.

— До встречи, Тил! — бросил я, трогаясь с места.

Окончание уроков в школе в Маргрейве оказалось временем наибольшего оживления. Я проехал мимо двух прохожих по Главной улице и увидел еще четверых в скверике возле церкви. Что-то вроде вечернего клуба — чтение Библии или заготовка персиков на зиму. Проехав мимо, я промчался в шикарном большом автомобиле по Бекман-драйв, миле роскоши. Свернул у белого почтового ящика Хабблов и долго крутил в разные стороны старинное бакелитовое рулевое колесо, петляя по извилистой дорожке к дому.

Главная проблема заключалась в том, что я еще не решил, что именно скажу Чарли. Определенно, посвящать ее в подробности я не собирался. Даже не хотел говорить ей о смерти мужа. Мы стояли на пороге ада. Но я не мог вечно держать ее в неведении. Чарли должна узнать хотя бы общее положение дел. В противном случае она не послушает моего предостережения.

Оставив машину у крыльца, я позвонил в дверь. Чарли впустила меня в дом, тотчас откуда-то выскочили дети. Она выглядела уставшей и измученной. Дети же, казалось, радовались жизни. Они не заразились беспокойством своей матери. Выпроводив их, Чарли провела меня на кухню. Это было просторное современное помещение. Чарли предложила мне кофе. Я видел, что ей очень хочется со мной поговорить, но она никак не могла начать. Я смотрел, как она суетится возле кофеварки.

— У вас нет горничной? — спросил я.

Чарли покачала головой.

— Мне она не нужна. Я люблю все делать сама.

— Но дом у вас большой, — заметил я.

— Мне нравится быть постоянно чем-нибудь занятой.

Мы умолкли. Чарли включила кофеварку, и послышалось тихое шипение. Я сел за стол у окна, выходившего на целый акр бархатной лужайки. Чарли села напротив меня. Сложила руки на коленях.

— Я слышала о Моррисонах, — наконец сказала она. — Мой муж имеет к этому какое-то отношение?

Я попытался разобраться, что именно могу ей сказать. Чарли ждала ответа. Тишина в просторной кухне нарушалась лишь бульканьем кофеварки.

— Да, Чарли, — сказал я. — Боюсь, имеет. Но это происходит помимо его воли, понимаете? Его шантажируют.

Чарли приняла эту новость достаточно хорошо. Впрочем, должно быть, она уже сама до всего дошла. Мысленно прокрутила все возможные варианты. И подходило только это объяснение. Вот почему Чарли не удивилась, не пришла в ярость. Она просто кивнула. И расслабилась. Как будто ей стало легче, когда об этом сказал кто-то другой. Теперь это перестало быть тайной. И можно предпринимать какие-то меры.

— Боюсь, вы правы, — сказала Чарли.

Встав, она пошла наливать кофе, но не переставала говорить.

— Только так я могу объяснить его поведение. Ему угрожает опасность?

— Чарли, я понятия не имею, где он, — признался я.

Она протянула мне чашку кофе. Присела на разделочный столик.

— Ему угрожает опасность? — повторила она.

Я не мог ей ответить. Не мог заставить себя произнести эти слова. Чарли встала с разделочного столика и села напротив меня за стол у окна. Обхватила чашку обеими руками. Она была очень привлекательная. Светловолосая и красивая. Безукоризненные зубы, стройная, атлетическое телосложение и сильный дух. Я представил ее владелицей плантации из далекого прошлого. Как тогда говорили, красавицей Юга. Сто пятьдесят лет назад эта женщина владела бы сотнями рабов. Но постепенно я начал менять свое мнение. Я ощутил в Чарли внутреннюю твердость. Да, ей нравится быть богатой и ничего не делать. Салоны красоты и роскошные обеды в Атланте. «Бентли» и золотые кредитные карточки. Но если будет надо, эта женщина спустится в грязь и станет драться. Быть может, сто пятьдесят лет назад она бы ехала с обозом повозок на запад. Для этого у нее была достаточная сила духа. Чарли пристально посмотрела на меня.

— Сегодня утром я потеряла голову, — сказала она. — Это совсем на меня непохоже. Боюсь, я произвела на вас отвратительное впечатление. После того как вы уехали, я немного успокоилась и все обдумала. Пришла к тому же выводу, как и вы. Хаб случайно вляпался во что-то и не смог выбраться. Но разве я могу это как-либо изменить? Одним словом, я перестала рвать на себе волосы и начала думать. С прошлой пятницы я вела себя просто ужасно, мне за это стыдно. На самом деле, я совсем не такая. Одним словом, я предприняла кое-какие шаги, и, надеюсь, вы меня за это простите.

— Продолжайте, — сказал я.

— Я позвонила Дуайту Стивенсону, — сказала Чарли. — Он упомянул про факс из Пентагона о вашей службе в военной полиции. Я попросила его найти этот факс и зачитать его мне. На мой взгляд, у вас безупречный послужной список.

Она улыбнулась. Придвинула ближе свой стул.

— Так что я хочу нанять вас, — продолжала она. — Чтобы вы, действуя как частное лицо, выпутали моего мужа из беды. Вы согласны работать на меня?

— Нет, — сказал я. — Я не могу, Чарли.

— Не можете или не хотите? — спросила она.

— В данном деле неизбежно столкновение интересов, — сказал я. — То есть, возможно, я не смогу надлежащим образом выполнить ваше поручение.

— Столкновение интересов? — переспросила Чарли. — Что вы имеете в виду?

Я долго молчал. Пытаясь придумать, как ей объяснить.

— Понимаете, ваш муж хотел выйти из игры, — наконец начал я. — Он связался со следователем, работающим на правительство, и они попытались разобраться в сложившейся ситуации. Но этого следователя убили. И, боюсь, мои предпочтения на стороне этого следователя, а не вашего мужа.

Обдумав мои слова, Чарли кивнула.

— Но почему? — спросила она. — Вы ведь не работаете на правительство.

— Потому что этим следователем был мой брат, — сказал я. — Понимаю, это безумное совпадение, но теперь у меня нет обратной дороги.

Чарли молчала. Она поняла, что я имел в виду.

— Извините, — наконец сказала она. — Примите мои искренние соболезнования. Надеюсь, вы не хотите сказать, что Хаб предал вашего брата?

— Нет, — ответил я. — Он ни за что не пошел бы на такое. Ваш муж надеялся, что Джо вытащит его из беды. Просто что-то пошло не так как нужно, вот и все.

— Могу я задать вам один вопрос? — сказала Чарли. — Почему вы говорите о моем муже в прошедшем времени?

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Потому что он мертв. Мне очень жаль.

Чарли застыла. Побледнев, стиснула руки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Но ей удалось удержать себя в руках.

— По-моему, Хаб жив, — прошептала она. — Я бы знала. Почувствовала бы. По-моему, он где-то прячется. И я хочу, чтобы вы его нашли. Я заплачу столько, сколько вы скажете.

Я лишь медленно покачал головой.

— Пожалуйста! — сказала она.

— Нет, Чарли, — решительно ответил я. — Я не возьму у вас деньги за то, что буду делать. Это нечестно, потому что я уверен — Хаб уже мертв. Мне очень жаль, но это так.

Наступила тишина. Я сидел, покручивая перед собой чашку кофе.

— А что вы будете делать, если я вам не заплачу? — наконец нарушила затянувшееся молчание Чарли. — Быть может, выясняя то, что произошло с вашим братом, вы заодно поищете Хаба?

Я подумал, и не нашел причины, чтобы отказаться от этой просьбы.

— Хорошо, — согласился я. — Этим я могу заняться. Но, Чарли, как я уже говорил, не ждите чуда. На мой взгляд, дела очень плохи.

— Я думаю, Хаб жив, — уверенно заявила Чарли. — В противном случае я бы об этом узнала.

Я забеспокоился. Что произойдет, когда обнаружат труп Хаббла? Она столкнется лицом к лицу с реальностью, как сталкивается с каменной стеной потерявший управление грузовик.

— Вам могут потребоваться деньги на расходы, — сказала Чарли.

Пока я колебался, она протянула мне пухлый конверт.

— Этого хватит?

Я заглянул в конверт. Внутри лежала толстая пачка стодолларовых купюр. Я кивнул. Этого хватит.

— И, пожалуйста, оставьте себе машину, — сказала она. — Пользуйтесь ей до тех пор, пока она вам нужна.

Я снова кивнул. Подумал о том, каким будет мой следующий вопрос, и заставил себя использовать настоящее время.

— Где работает ваш муж? — спросил я.

— В «Санрайз Интер», — сказала Чарли. — Это банк.

Она продиктовала адрес в Атланте.

— Хорошо, Чарли, — сказал я. — А теперь позвольте задать вам еще один вопрос. Это очень важно. Ваш муж никогда не упоминал слово «pluribus»?

Подумав, она пожала плечами.

— Это что-то связанное с политикой? Это слово написано на трибуне, с которой произносит речь президент? Я никогда не слышала, чтобы Хаб его упоминал. Он занимался исключительно финансами.

— Вы никогда не слышали, чтобы ваш муж произносил это слово? — настаивал я. — Ни по телефону, ни во сне?

— Никогда.

— А насчет следующего воскресенья? — спросил я. — Ваш муж ничего не говорил о следующем воскресенье? Не говорил, что должно произойти что-то важное?

— Следующее воскресенье? — переспросила Чарли. — По-моему, ничего не говорил. А что? Что должно произойти в следующее воскресенье?

— Не знаю, — сказал я. — Это я как раз и пытаюсь выяснить.

Она задумалась, но, в конце концов, снова покачала головой и пожала плечами, разводя руки: нет, она ничем не могла мне помочь.

— Извините.

— Ничего страшного, — сказал я. — А теперь вам предстоит кое-что сделать.

— Что именно?

— Вы должны уехать отсюда.

У нее снова побелели костяшки пальцев, но она сохранила самообладание.

— Я должна убежать и спрятаться?

— Сейчас за вами приедет агент ФБР.

Чарли в ужасе посмотрела на меня.

— Агент ФБР? — Она еще больше побледнела. — Значит, дело действительно очень серьезное, да?

— Речь идет о жизни и смерти, — подтвердил я. — Приготовьтесь к отъезду.

— Хорошо, — медленно произнесла Чарли. — Не могу поверить, что это происходит наяву.

Выйдя из кухни, я прошел в комнату с видом на сад, где вчера мы пили чай со льдом. Шагнул в стеклянные двери и медленно обошел дом. Спустился по дорожке, прошел мимо клумб, вышел на Бекман-драйв. Прислонился к белому почтовому ящику. Вокруг было тихо. Я слышал только сухой шорох травы, остывающей у меня под ногами.

Затем с запада, со стороны города донесся шум приближающейся машины. Поднявшись на пригорок, она начала сбавлять скорость, и послышался звук щелкающей автоматической коробки передач. Наконец я ее увидел. Коричневый «Бьюик», ничем не примечательный с виду, в нем двое. Низкорослые, смуглые ребята мексиканского типа, в пестрых рубашках. Сбросив скорость, они прижались к левой обочине, глядя на белый почтовый ящик. Я стоял, прислонившись к этому белому почтовому ящику, и смотрел на них. Мы встретились взглядами. Набрав скорость, машина умчалась прочь и скрылась среди пустынных персиковых садов. Выйдя на дорогу, я проводил ее взглядом. Поднявшееся облако пыли показало то место, где машина съехала с идеального асфальта шоссе на грунтовую дорогу. Затем я бегом вернулся в дом, чтобы поторопить Чарли.

Она суетилась, разговаривая сама с собой, словно ребенок, отправляющийся на каникулы. Зачитывала вслух списки. Неплохое средство подавить накатывающуюся панику. В пятницу она была богатой женщиной, не обремененной никакими проблемами, женой преуспевающего банкира. А в понедельник незнакомец, сообщивший ей о смерти мужа-банкира, говорит, что она должна спешно бежать, спасая свою жизнь.

— Обязательно захватите с собой сотовый телефон, — окликнул я Чарли.

Она ничего не ответила. Я слышал только тишину, нарушаемую торопливыми шагами и стуком дверей. Почти целый час я сидел на кухне, нянча чашку с остывшим кофе. Затем послышался автомобильный гудок, на улице зашуршал гравий под грузными шагами. В дверь громко постучали. Сунув руку в карман, я стиснул рукоятку ножа с выкидными лезвиями. Вышел в коридор и открыл дверь.

Рядом с «Бентли» припарковался аккуратный синий седан, а на крыльце стоял огромный негр. Ростом с меня, а то и выше, он весил на добрую сотню фунтов больше. Триста десять, триста двадцать фунтов. Рядом с ним я выглядел легковесом. Негр шагнул вперед со свободной эластичной грациозностью спортсмена.

— Ричер? — спросил он. — Рад познакомиться. Я Пикард, из ФБР.

Мы пожали руки. Негр был просто громадный. В нем была какая-то небрежная деловитость, и я порадовался, что мы с ним по одну сторону баррикады. Мне всегда были по душе такие люди. На них можно положиться, когда тебя загоняют в угол. Внезапно меня захлестнула волна облегчения. Я отступил в сторону, пропуская Пикарда в дом.

— Так, — сказал он. — Финлей мне все рассказал. Я очень сожалею о твоем брате. Очень сожалею. Где мы можем поговорить?

Я провел его на кухню. Он преодолел это расстояние двумя огромными шагами. Оглянувшись вокруг, плеснул себе остатки чуть теплого кофе. Затем, подойдя ко мне, положил руку на плечо. Мне показалось, на меня уронили мешок цемента.

— Основное правило, — сказал Пикард, — все, что здесь происходит, останется неофициальным, так?

Я кивнул. Его голос был под стать внушительной туше. Это был низкий глухой рык. Такой голос был бы у бурого медведя, если бы он выучился говорить. Я никак не мог определить, сколько Пикарду лет. Он относился к категории тех крепко сбитых великанов, чьи лучшие годы длятся десятилетия. Кивнув, Пикард отошел. Прислонил свою тушу к разделочному столику.

— Вы с Финлеем поставили передо мной большую проблему, — сказал он. — Бюро не может начать действовать без официального запроса руководителя местных правоохранительных органов. То есть, этого типа, Тила, так? А из того, что рассказал мне Финлей, я заключил, что старина Тил ни за что не сделает такой запрос. Так что мне может здорово достаться. Но ради Финлея я готов нарушить кое-какие правила. Мы с ним давние приятели. Но ты должен помнить, что все это неофициально, договорились?

Я снова кивнул. По мне так даже было лучше. Намного лучше. Меня полностью устраивал неофициальный характер расследования. Это позволит сделать дело, не обременяя себя формальностями. До воскресенья пять дней. Сегодня утром пять дней казалось мне более чем достаточным. Но сейчас, без Хаббла, времени оставалось в обрез. Слишком мало, чтобы тратить его на формальности.

— Куда вы их поместите? — спросил я.

— В охраняемый дом в Атланте, — сказал Пикард. — Находится в ведении Бюро, мы им пользуемся много лет. Там они будут в безопасности, но где именно это находится, я сказать не могу. И еще я попрошу не выпытывать это у миссис Хаббл, когда все останется позади, хорошо? Дело серьезное. Если я засвечу охраняемый дом, мне влетит по первое число.

— Договорились, Пикард, — сказал я. — Постараюсь не доставлять тебе никаких неприятностей. Огромное спасибо за помощь.

Он кивнул, мрачно, показывая, что не в восторге от происходящего. На кухню пришла Чарли с детьми. У всех в руках были собранные наспех сумки. Пикард представился. Его габариты испугали девочку. У мальчишки округлились глаза при виде значка специального агента ФБР, который показал Пикард. Мы вынесли сумки и уложили их в багажник синего седана. Я попрощался с Пикардом и Чарли. Все сели в машину. Пикард сел за руль. Я помахал им вслед.