Глава 18
3 000 000

Пострадавшего подняли наверх, в его комнату. Ройтер, не дожидаясь ухода врача, призвал провинившихся к ответу в свой кабинет. Арнольд с Игорем остались в зимнем саду дожидаться, когда утихнет буря.

Дорога обратно от озера казалась вечностью, Костя повредил ногу и не мог самостоятельно ехать верхом, его устроили лежа на животе на седле Уинстона. Нина вела коня под уздцы. Феликс сильно испугался, и Филипп, следуя за Ниной, вел его шагом, не садясь в седло.

Глеб не переставал сокрушаться вслух, пытался придумать способ, как избежать расплаты. Ведь это он настоял на том, чтобы Феликса отпустили на прогулку. Конюх молчал, лишь иногда издавал тихий стон, когда копыто Уинстона попадало в яму.

Их встречали у реки. Костю погрузили на носилки, отнесли в дом, им занялся дежурный травматолог. Побледневший Филипп скрылся в конюшне, где его уже ждал взволнованный Матвей. Он не находил себе места, пока не удостоверился, что Феликс цел и невредим.

Успокоив и расседлав лошадей, они обреченно побрели к дому.

Вера, стуча каблуками, появилась в зимнем саду:

— Что случилось?

— Костя упал с лошади. — Игорь затушил сигарету в полной окурками пепельнице.

— Как это? — Она нервно хихикнула.

— Ну, как обычно это бывает. — Арнольд пожал плечами. — Феликс встал на дыбы, Костя упал.

— Этого не может быть! — Она стремглав выскочила за дверь.

— Спокойнее, Веруша. — Клим Сергеевич чудом избежал столкновения в проеме. — Вы как, в порядке?

— Мы-то — да, а вот ребята… — Игорь поднял палец, призывая Клима прислушаться. Крики хозяина дома не затихали.

— О них не волнуйся. — Управляющий потрепал Игоря по плечу. — Феликс здоров, а это самое главное. Марк кричит редко, но долго. Ему просто надо выпустить пар. Давно они у него?

— Минут двадцать. — Игорь с любопытством посмотрел на управляющего. — Может, расскажете какую-нибудь историю, пока они ругаются?

— Да, — Арнольд оживился. — Вы не против, если я тоже послушаю?

Клим Сергеевич покачал головой:

— Сейчас не время, может, вечером после праздничного ужина. Но давайте договоримся, — он посмотрел на темнеющее небо, — вы тоже расскажете мне свою историю.

— Боюсь, вам станет скучно. — Игорь щелкнул зажигалкой и закурил новую сигарету.

— А вы придумайте что-нибудь интересное.

— Ну, так нечестно. Ваши истории настоящие, а наша будет выдумана? — возразил Арнольд.

— С чего вы взяли, что мои настоящие? — Клим улыбнулся.

— Мне так кажется. Вы же рассказывали про реальных людей. — Игорь выпустил несколько ровных колечек дыма.

— Ну, — Клим Сергеевич развернулся и посмотрел на мужчин, — не надо верить всему, что говорит старый человек. Мне скучно, я имею право приукрасить, домыслить, проявить фантазию. Поэтому, друзья, у вас есть шанс меня удивить. Вот, предположим, оглядитесь вокруг, что вы видите? — Он показал на стеклянный стол, где лежала чья-то забытая книга. — Байрон. Прекрасное начало романтической истории. Предположим, эту книгу забыла девушка, страдающая от неразделенной любви. Она любит его, а он любит другую. Как вам такая история? Она не в силах больше терпеть, готова на все, включая убийство, но ее останавливает мысль о том, что ее любимый будет подавлен горем и ей все равно не удастся занять почетное место в его сердце. Страдания еще больше облагородят образ соперницы, она превратится в божество, которому он будет поклоняться всю оставшуюся жизнь.

Арнольд с Игорем, зачарованные звуком его голоса, молчали.

— Видите, как просто. Надо уметь замечать то, что находится прямо перед глазами.

— Клим! — Крик Ройтера грозным эхом разнесся по дому. — Зайди сюда!

Управляющий извинился и покинул друзей. Арнольд обернулся к напарнику, собираясь что-то произнести, как вдруг в зимний сад вбежала запыхавшаяся Вера.

— Я забыла книгу. — Она выхватила маленький потертый томик из рук Игоря и бросилась прочь.

— Это «Обыкновенные подозреваемые», он все врет! — возбужденно выкрикнул Арнольд, как только они очутились в холле семейного крыла. — Это просто байки, он придумывает их, отталкиваясь от каких-то реальных деталей. Но глобально это вранье. Он задурил тебе голову, и я уверен, что он делает это специально.

— Зачем ему это?

— Скучно, больное воображение. — Арнольд нетерпеливо пожал плечами. — А может, он хочет плавно подвести нас к какой-то мысли. Чтобы мы думали так, а не по-другому.

— О чем? — Игорь подошел к первой двери и подергал ручку. Казалось, что взволнованное состояние напарника на него не действует. — По-моему, ты преувеличиваешь его способности. Он интересный рассказчик, но не более того, не манипулятор и не интриган.

— Он такой же, как мы. — Арнольд посмотрел на друга. — Возможно, даже лучше, если учесть тот факт, что ты уже на крючке, а ты не самый последний неудачник на свете.

— А где комната Ройтера?

— Не комната, а жилые покои. Здесь, — Арнольд указал на дверь, за которой прятался Игорь в ту ночь, когда увидел Нину с искаженным от злобы лицом.

Игорь распахнул дверь и оказался в том же отсеке, куда выходили еще две двери.

— Здесь живет королева, — Арнольд показал на первую дверь. — Там обитает его величество, — он показал на соседнюю дверь. — У них смежные спальни, но, скажу тебе, ее дверь не всегда открыта на ночь.

Игорь закатил глаза:

— Я даже не хочу знать, откуда тебе это известно.

Они вышли обратно в коридор.

— Ну, а вот там моя комната, — он указал на дальнюю дверь. — Я, кстати, выселил Глеба, он теперь обитает у вас. Знаешь, у Веры спальня вся в розовом, над кроватью балдахин, еще она любит зебр, над ее столом висит большая картина с двумя зебрами.

— Когда ты был у нее? — Игорь понизил голос.

— Мне бы не хотелось об этом говорить. — Арнольд вывернулся из цепких рук друга и зашел в свою комнату.

Игорь последовал за ним.

— Я был у нее в гостях, я был во всех комнатах. — Арнольд с хитрой улыбкой взглянул на напарника. — Но королева не приглашала, пришлось зайти самому, когда ее там не было, — поспешно закончил он, перехватив недоброжелательный взгляд Игоря.

— Мне нравится Филипп, я не хочу, чтобы ты причинял ему боль. Тем более после того, что с ним произошло.

— Ой, — Арнольд раздраженно махнул рукой, взгляд его глаз стал колючим. — Не надо наматывать сопли на руку. Ройтер — бог, Филипп — друг, Вера — святая. Может, они тебя усыновят, раз ты стал таким хорошим? Получишь легальное право спать со своей мачехой.

Игорь непроизвольно сжал кулаки, его лицо запылало от гнева. Арнольда такая реакция друга подзадорила еще сильнее.

— Ты не забывай, кто ты такой, как сюда попал и чем мы занимались последние десять лет. Если бы не ты, мы бы давно разбогатели и занялись более приятным делом, чем обирание дураков по мелочам. Ты плачешь, ноешь, у тебя кризис среднего возраста, а ты не думал, каково мне? Раньше я работал в мире искусства, — он сделал витиеватый жест рукой, — а с тобой дошел до самых низов, а все потому, что ты трус! Телку из стрип-клуба ему подавай, да у тебя кишка тонка для такой! Комнату ему выделили с видом на сад, фуа-гра угостили, и все, поплыл: мама Ройтер, папа Филипп, любите меня, дядя Клим, расскажи сказку.

Игорь толкнул его двумя руками в грудь и что есть силы пнул ногой кресло, стоявшее рядом. Он не знал, что еще сделать, чтобы избежать физического столкновения с напарником. Он стремглав выбежал из спальни Арнольда в холл и, закрыв горящее лицо руками, прижался к стене. В висках стучала кровь, внутри все клокотало от бешенства. Он хотел вернуться, но здравый смысл взял верх, он старался дышать ровно, чтобы успокоиться и не перечеркивать все, чего ему удалось добиться в этом доме.

Необходимо дождаться отъезда Арнольда и завершить работу над дневником. Он знает, что делает. Все будет хорошо. Игорь зажмурился, отчетливо почувствовав, что произойдет что-то непоправимое. Катастрофа! Он еще раз глубоко вдохнул, пытаясь остановить приступ паники. Что это, интуиция? Первое предупреждение? Игры расшалившегося воображения? Случится что-то плохое! Страх с новой силой сдавил ему горло.

Когда он открыл глаза, перед ним стояла Оксана. Она напряженно всматривалась в его лицо, не произнося ни слова. Не раздумывая, он схватил ее за шею так, как будто собирался задушить, и буквально впился в ее губы долгим, наглым поцелуем. Отстранившись, он, не глядя на нее, вышел из холла и громко хлопнул дверью. Ему казалось, что он пьян.

Когда проходит достаточно времени, легко обернуться назад и проследить, как все начиналось. Можно попытаться определить тот самый момент, когда судьба решала, как с тобой поступить, когда у тебя еще был выбор, когда ты мог остановиться.

Жизнь великодушна. Она всегда дает тебе шанс сойти с поезда, даже если ты пропустил свою остановку. Но, к сожалению, мало кто пользуется этой возможностью, предпочитая не сворачивать с маршрута, следуя до конечной. Кажется, что там точно будет что-то интересное А все заканчивается темным заплесневевшим депо.

И тут приходит осознание того, что надо было сойти раньше, начинаешь вспоминать все станции, которые проезжал, море, девушку, махавшую тебе на перроне рукой, смешного начальника крошечного вокзала, предлагавшего тебе место билетера, которое ты с пренебрежением отверг, мечтая о будущих приключениях.

Вспоминаешь, как бежал, сжимая в руках три бутылки холодного пива, а поезд с тяжелым вздохом уже начал отходить, и ты думал: «А ну его, может, остаться здесь на пару дней?», чувствуя, что это может превратиться в целую жизнь, но все же прибавил скорость и в последний момент вспрыгнул на подножку.

Как все начиналось? Для кого-то телефонным звонком, для кого-то случайной встречей, важным разговором с малознакомым человеком, волевым решением, отчаянием, сильным желанием, танцем красивой стриптизерши. Случается что-то незначительное, почти незаметное, ты продолжаешь жить по инерции, но эффект домино уже запустился, шурша, падают фигурки у тебя за спиной.

Его разбудил настойчивый стук в дверь. Он продолжал лежать с закрытыми глазами, зависший между сном и реальностью. Стук повторился. Наконец, сделав усилие, он присел на кровати. За окном стемнело, он не мог сообразить, который час. Включив прикроватный свет, он растерянно огляделся.

Игорь не помнил, как уснул, и чувствовал себя совершенно разбитым. Он встал, подошел к двери, повернул ключ и впустил Филиппа. От него сильно пахло одеколоном, он был тщательно побрит и выглядел нарядным. Игорь недоуменно оглядел его с ног до головы. Сам он заснул в том же, в чем был на злополучной прогулке, не успев ни побриться, ни принять душ.

— Ого-о-о. — Филипп отодвинул его и прошел в комнату. — Ты что, заболел?

Игорь опустился обратно на кровать и задумчиво провел рукой по щетине. Филипп внимательно взглянул на него, в его глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие.

— Нет, друг, так не пойдет, даже Костя приковылял с больной ногой, ты не можешь пропустить семейный праздник! — Он мягко положил руку Игорю на плечо.

— Я думал, что главное торжество завтра.

— Ну и что, а сегодня праздник для нас, самых близких! Бруно приготовил флорентийский стейк, паленту, рагу из кролика! — Филипп причмокнул губами. — Дамы в вечерних нарядах. Шампанское в кулере. Все ждут только тебя.

— Я даже не член семьи. — Игорь устало посмотрел на испанца.

— Слушай, старик, ты расклеился, раскис, ничего страшного, здесь, на отшибе, такое бывает, тебе надо съездить в город, навестить подружек, сходить в пару клубов, и ты оживешь.

— А ты, как ты здесь живешь?

— Я? — Филипп улыбнулся. — Я только вернулся из Англии. Знаешь, что такое английская глубинка? После нее «Аменция» — это рай. Потом, — он мечтательно закатил глаза, — у меня там была такая португалочка!

— Хорошая у тебя жизнь. — Игорь встал и потянулся. — Воспитал чемпиона, женщин полно, татуировки.

Они засмеялись, глядя друг на друга.

— Это молодость. — Филипп снисходительно потрепал Игоря по щеке. — Ты уже, наверное, забыл, как это было?

Через двадцать минут Игорь присоединился к остальным, стараясь не смотреть в сторону напарника.

Ройтер вел себя странно, он молчал, периодически обводя присутствующих тяжелым взглядом из-под сросшихся бровей. Все, как могли, старались развеселить его, за исключением Кости, который не прилагал никаких усилий выглядеть хоть немного доброжелательнее. Лицо у него было чернее тучи. Он ни на кого не смотрел, не поднимал глаза от тарелки.

Игорь с раздражением наблюдал за ним: что, в конце концов, такого произошло, ну, упал с лошади, ну и что, обязательно сидеть с траурным видом за праздничным столом?! Деревенщина!

Дамы весь вечер создавали видимость теплого семейного торжества. Матвей с Ниной не разговаривали друг с другом, но как ни в чем не бывало общались с остальными, умело обходя острые углы.

Арнольд был в ударе. Он много пил, без конца шутил, развлекая окружающих бесконечными историями о своих экспедициях. Игорь с трудом улыбнулся напарнику, не в их интересах было афишировать свой конфликт.

— Я хочу сказать тост, — Глеб неожиданно поднялся на нетвердых ногах, обводя присутствующих пьяным взглядом. — За людей, подобных Александру, которые посвятили свою жизнь тому, чему мы с вами не уделяем и пяти минут в день. За исключением, конечно, вас, Марк Аркадьевич.

Ройтер потер переносицу, пряча улыбку. Игорь с серьезным лицом отложил приборы.

— Александр, — Глеб, сфокусировавшись, посмотрел на Арнольда, — мог прожить другую жизнь, но он выбрал эту. Спасать Землю, природу, помогать животным. Я восхищаюсь самоотверженностью этого человека. За него!

Арнольд выглядел смущенным, как будто ему неловко и непривычно слышать добрые слова в свой адрес.

Глеб протянул фужер туда, где сомкнулись бокалы остальных, в его пьяных глазах стояли слезы. Клим попытался мягко усадить его на место, но он, скинув руку управляющего, продолжил свои бессвязные речи. В конце концов все просто перестали обращать на него внимание и возобновили разговоры между собой. Оксана, извинившись, вышла из-за стола. Игорь проводил ее долгим задумчивым взглядом.

— Как твой отец? — спросил Ройтер у Арнольда.

— Нормально, есть проблемы с сосудами, возможно, придется положить его в больницу на недельку. Мне нужно будет уехать в понедельник.

Игорь не мог не слышать слов напарника. Он почувствовал что-то похожее на раскаяние, как часто бывает у родителей после ссоры с детьми. Когда получаешь доказательства своей безоговорочной победы и начинаешь сомневаться в том, что был прав.

— Ты не сможешь поехать с нами в Казань? — Ройтер не скрывал разочарования.

— К сожалению, нет. — Арнольд грустно улыбнулся, качая головой. — Вы и так подарили мне незабываемые каникулы среди таких прекрасных людей. — Он обвел рукой присутствующих за столом. — Но есть дела, обязанности, мой фонд.

— Игорь Георгиевич, как так? — Ройтер шутя погрозил пальцем. — Почему твой друг не хочет поддержать нашу команду на Кубке президента? Я уже и майку ему заказал: впереди «Феликс» латинскими буквами, — он ткнул пальцем себе в грудь, — сзади номер один.

— А я буду носить майку в любом случае, я все равно член вашей команды, — поспешил заверить Арнольд.

— Завтра в десять приедут телевизионщики, поснимают Феликса до прибытия гостей, — напомнил Филипп.

— Сходи к нему после ужина, проверь, — Ройтер тяжело вздохнул, — дай еще травки успокаивающей.

— Марк Аркадьевич, не волнуйтесь. — Филипп пристально посмотрел в глаза Ройтера. — Все ведь передается лошади. Надо успокоиться.

Около двенадцати ночи, когда все перебрались из столовой в бильярдную, Игорь заметил, что Ройтер нетерпеливо увлек управляющего в свой кабинет. Воспользовавшись моментом, Игорь отстал от остальных. Когда последний из нестройной колонны скрылся за дверью гостиной, он юркнул в туалет. Дождавшись, когда затихнут смех и разговоры, он выбрался из укрытия и, почти бесшумно ступая мягкими подошвами по мраморному полу, подкрался к дверям библиотеки.

Внутри было темно, Игорь зажег встроенный свет, который освещал лишь два верхних стеллажа на правой стороне стены. Он подкатил лестницу по рельсам почти к самым дверям кабинета, поднялся по деревянным ступеням наверх и очутился прямо возле вентиляционного отверстия. Если бы дверь неожиданно распахнулась, он мгновенно, благодаря рельсам, оказался бы возле соседних полок, где предусмотрительно разложил книги, чтобы объяснить свое присутствие здесь в двенадцать часов ночи.

— Успокойся. — Голос Клима прозвучал неожиданно громко.

Игорь отшатнулся от решетки, но тут же вернулся на исходную позицию, покрепче схватившись за полку.

— Не нужно никому говорить об этом. Все и так взвинчены, это отразится на лошадях.

— Послушай, это уже не смешно. Сначала деньги, теперь это! Он пытался убить его! — Ройтер почти кричал. — Он мог покалечить Феликса!

— Ты паникуешь, это могло быть случайностью.

— Клим! — Ройтер вскочил на ноги, уронив что-то со стола. — Ты же видел седло! Филипп принес его сюда при тебе, подпруга явно испорчена, нити под пряжкой подрезаны. О чем ты говоришь!

— Они могли истереться, — спокойно возразил Клим.

Игорь усмехнулся.

— Ха-ха-ха. — В смехе Ройтера не было ничего, кроме возмущения. — Ты в своем уме? За этим седлом следят трое человек.

— Ну, это же не его скаковое спортивное седло, а прогулочное. — Клим как будто не чувствовал, что своими комментариями еще больше распаляет гнев Ройтера.

— Клим, я, конечно, понимаю, что ты ни черта не смыслишь в седлах и лошадях, но поверь мне на слово, это сделали специально.

— Ты подозреваешь его в покушении на Константина? — невозмутимо уточнил Клим.

— Не знаю, — устало ответил Ройтер. — Кто сейчас работает на конюшне? Что за люди?

— Марк, приди в себя, там те же ребята, что и в прошлом году: Слава, Вадим. Ты же не думаешь, что они способны на такое. Наверняка кто-то из своих просто захотел подшутить.

— Подрезать седло за несколько тысяч, до смерти испугать Феликса, угробить всадника… Ты думаешь, кто-то мог так пошутить?!

За дверью воцарилось молчание. Игорь поспешил спуститься вниз, он слышал достаточно для того, чтобы у него возникло желание выбраться отсюда на свежий воздух. Его сердце гулко стучало в груди. Он срочно хотел обсудить услышанное с напарником, но решил подождать с перемирием.

Бильярдная опустела. Глеб, сжимая в одной руке рюмку с вермутом, а в другой кий, умудрялся играть сам с собой. Отставив напиток в сторону, он прицелился и попал по шару. Похоже, он был единственным, кто все еще получал какое-то удовольствие от сегодняшнего праздничного вечера.

— Неплохо! — Игорь усмехнулся. — А мне казалось, ты пьяный.

— Я пьяный, но мастерство не пропьешь! — Глеб обошел стол и налил себе новую порцию, забыв о недопитой рюмке, стоявшей на противоположном бортике. Сделав глоток, он посмотрел на Игоря блестящими от алкоголя глазами. — Будешь играть? Твои полосатые.

— Давай-ка прогуляемся, — Игорь взял кий из его рук, — тебе надо подышать.

Оставшись без опоры, Глеб пошатнулся, беспомощно ухватившись за его плечо:

— Мне плохо!

Вздохнув, Игорь подхватил молодого помощника под локоть и повел на улицу. Добравшись до первой скамьи, Глеб тяжело рухнул вниз, с трудом сохраняя вертикальное положение туловища даже в сидячем положении. Игорь предусмотрительно захватил со стола бутылку воды, которая сейчас пришлась как нельзя кстати.

— Меня мутит! — грустно сказал Глеб, отхлебнув из пластмассового горлышка. Подняв голову, он посмотрел на звезды. — Я редко пью.

— Это заметно.

Игорь не любил разговаривать с пьяными мужчинами, как, впрочем, и с пьяными женщинами, но все же беседа с пьяной женщиной была более перспективным времяпрепровождением. Он подумал, что можно поинтересоваться, что делал Глеб с сумкой в лесу, но по опыту знал, что полученная таким образом информация заставляет человека буквально возненавидеть искусителя на следующее утро, а ему не хотелось портить отношения с серым кардиналом «Аменции».

— Что бы ты сделал, если бы тебе дали три миллиона? — неожиданно спросил Глеб, глядя на Игоря мутными глазами.

— Не люблю делить шкуру неубитого медведя. — Он пожал плечами.

— Ну, давай подумай.

Лицо Глеба казалось неживым из-за странных теней, которые отбрасывали разноцветные фонари в саду на его профиль.

— Ну, — протянул Игорь, — это не такие большие деньги, если задуматься.

Глеб засмеялся.

— Но и они могут изменить жизнь, — поспешил добавить Игорь, — их безусловно надо вложить куда-то, а не проедать. Такая сумма быстро закончится.

— Это понятно, — раздраженно перебил его Глеб, — ты можешь не рассказывать финансисту, как правильно распоряжаться деньгами. Но представь: вот чемодан, там три миллиона наличными. Что бы ты сделал в первую очередь?

— Я бы поехал в стриптиз-клуб, — Игорь улыбнулся, — навестил одну знакомую, пригласил ее поплавать на яхте недельку. — Игорь с чистой совестью сказал то, чего от него ожидал собеседник. Впервые за все время своего пребывания в «Аменции» он был честен. — А ты?

— Я не знаю, мне пока не светят три миллиона.

Игорь покачал головой:

— Так нечестно. Мне тоже, но я проявил фантазию. Мне кажется, — Игорь похлопал Глеба по спине, — что мало на свете легальных способов единовременно, не подвергая жизнь риску, получить три миллиона. Если только выиграть в лотерею или на скачках.

— Или выиграть кубок в Дубае. — Глеб сделал еще один жадный глоток воды.

— Там вроде призовой фонд шесть миллионов, а не три, если мне не изменяет память. Марку Аркадьевичу наверняка даже не интересно мечтать, на что он их потратит.

— Ему нет, а Матвею было бы приятно помечтать, — с ехидной улыбкой возразил Глеб.

— Я уверен, Матвей получит хорошую премию с выигрыша. — Игорь внимательно посмотрел на него, повернув голову.

— Три миллиона, если быть точным.

— Ну, — Игорь растерялся, — значит, Матвей сейчас мечтает о том, как потратить эти деньги. Мы можем подбросить ему пару идей. Я думаю, что все будут только рады за него. Правда? — Он постарался спрятать улыбку.

— Вообще-то, это секрет, — всполошился Глеб, мгновенно протрезвев. — Он ничего не знает. Никто ничего не знает.

— Спасибо за доверие. — Игорь с серьезным видом кивнул.

— Ты же не скажешь никому? — взмолился его собеседник. — Марк убьет меня.

— Нет, что ты! Мы, журналисты, умеем держать язык за зубами. — Игорь не выдержал и рассмеялся. — Это часть нашей профессии.

— Но про деньги, которые взял Костя, ты же никому не сказал.