8
Людей в аппаратной охватил настоящий шок. Все замерли, оставаясь в прежней позе и не отводя взгляда.
Фукусима слегка привстал и открыл рот, пытаясь что-то сказать, но не было голоса. На мгновение в горле у него пересохло, и оттуда вырвался странный звук, напоминающий хрип.
Лезвие большого ножа возле лица Китадзима, транслируемого по монитору, ярко сверкало под светом прожекторов.
Кто-то в аппаратной вскочил как ошпаренный и застыл как столб. Это был Кихара. Он широко открыл глаза и с таким лицом, словно вот-вот чихнет, завопил:
– Ааааааааааааааааааааааааа…
В это время в аппаратной все, за исключением Кикути и Фунаяма, почти одновременно бросились выключать трансляцию.
Экраны мониторов перед их глазами показывали одно и то же изображение. Прежде двенадцать мониторов демонстрировали прямой эфир, но теперь к ним прибавился еще один, и их стало тринадцать. Никто, кроме Кикути и Фунаяма, не заметил, что монитор, подключенный к видеомагнитофону с рекламной заставкой, теперь тоже транслирует происходящее в студии.
Все тринадцать мониторов крупным планом показывали лицо Китадзима с приставленным к горлу большим ножом. Китадзима с силой надавил на нож, и в тот же миг его лезвие вонзилось в плоть, окрасив белую кожу красным и перерезав сонную артерию. Поток крови, извергающийся из артерии, достиг осветительных фонарей, свисающих с потолка, и тело Китадзима напомнило красный столб, словно соединяющий небо и землю.
Китадзима попытался совершить самоубийство, ловким движением руки перерезав горло.
Его лицо транслировалось крупным планом около пяти секунд.
В следующее мгновение сцена изменилась, и на экранах мониторов появилось тело Китадзима, упавшее возле студийного стола.
Только тогда персонал в аппаратной наконец-то смог осмыслить то, что видел своими глазами, и раздались голоса:
– Что же он натворил!
– Этого не может быть!
– Как же так?!
– Самоубийство!
Фукусима схватил Кихара и умоляюще спросил:
– Что же нам делать?
Кадры, когда один из участников программы совершает самоубийство в прямом эфире, транслировались по телевидению. Это было неслыханно. Ни у кого не было инструкций на случай такого происшествия, и Кихара не смог придумать иного способа, как запустить традиционную рекламу.
– Меняйте на рекламу! – закричал он.
Кикути сразу же включил видеомагнитофон, и на экранах телевизоров в обычных домах началась рекламная заставка, никак не связанная с происшествием.
В то время, когда все тринадцать мониторов в аппаратной показывали лицо Китадзима, на площадке разворачивалась другая сцена.
Сиро сразу не понял, что же произошло. Он по-прежнему думал, что предмет, который Китадзима достал из нагрудного кармана, был не чем иным, как расческой. В его глазах это выглядело так, словно Китадзима сделал актерский жест, подставляя расческу к горлу, после чего чуть запоздало блистательно упал.
Сиро, Курамото и Аихара одновременно встали, чтобы узнать, что случилось с Китадзима, и почему он упал. Китадзима обеими руками сжимал горло, а все его тело билось в конвульсиях.
Все трое, встав со стульев, окружили Китадзима и склонились над ним:
– С вами все в порядке? – хором окликнули они, но ответа не последовало.
– Кто-нибудь, срочно вызовите «скорую»! – тихо приказал Курамото.
Он уже догадался, что прямой эфир заменили рекламной заставкой. В настоящий момент происходящее на площадке не транслировалось по телевидению.
Курамото присел возле Китадзима и спросил:
– Что с вами?
Но Китадзима, не говоря ни слова, продолжал биться в конвульсиях.
– Что же делать? Для начала унесем его куда-нибудь со съемочной площадки. Чтобы это не попало на экраны…
По команде Сайто прибежали два ассистента и попытались перенести тело Китадзима за пределы площадки.
– Быстрее! Остается одна минута до конца рекламы…
Сиро присоединился к ним, и втроем они подняли Китадзима и отнесли его на диван, стоящий в коридоре.
– Позаботься о нем! – Сайто оставил здесь одного ассистента и поспешил обратно на площадку.
Ассистенту было сказано, чтобы он позаботился о Китадзима, но он не знал, что ему делать:
– Постойте! А что мне?.. – он пытался получить подробные указания, но Сайто уже убежал по коридору.
На бегу Сайто размышлял, как после этого все разрулить в передаче.
* * *
Когда Сайто вернулся на площадку, почти одновременно с ним, спустившись по лестнице из аппаратной, туда вбежали Фукусима и Кихара. Фукусима ринулся к столу, стоящему в центре студии.
– А где Китадзима? – спросил он.
– Для начала мы решили отнести его в коридор и уложить на диван. Я вызвал «скорую»… – ответил стоящий за спиной Фукусима Сайто.
При виде съемочной площадки Фукусима охватило странное чувство. Буквально только что он все это видел на мониторе, сидя в аппаратной. Тем не менее обстановка, передаваемая на экран, отличалась от той, что царила непосредственно на площадке.
На экране он видел, что крови, вытекшей из перерезанной сонной артерии Китадзима, было так много, что ею были залиты осветительные приборы, свисающие с потолка. При таком потоке крови, казалось бы, должны быть забрызганы все декорации, но нигде не было ни одной капли. Фукусима все еще пытался осознать, что же произошло, и совершенно внезапно задал абсурдный вопрос:
– Китадзима умер?
Ни у кого не было точной информации, и все переглядывались между собой.
– Вряд ли… Думаю, он не умер… – наконец произнес Сайто.
И тут неожиданно раздался отчетливый голос:
– До эфира тридцать секунд!
Фукусима немедленно распорядился:
– Дайте еще на тридцать секунд!
Минутную рекламную заставку изменили на двухминутную. Больше продлевать было невозможно.
Глаза Фукусима быстро бегали по сторонам. За несколько секунд в голове его пронеслось много разных мыслей. Будучи специалистом в области телевидения, он шаг за шагом приближался к действительности. Однако ему не хотелось в нее верить. Она была слишком ужасной. Слишком нелепой.
– Я хотел бы услышать, что здесь произошло.
Ему ответил Курамото:
– Что произошло? Вы ведь и сами видели. У Китадзима случился припадок, и он упал в обморок.
Тут Фукусима впервые серьезно воспринял реальность и верно понял, кто и что совершил.
– В эфире скажите телезрителям, что Китадзима упал в обморок, и продолжайте передачу.
Фукусима всецело положился на способности Курамото и снова побежал в аппаратную.
Поднимаясь по лестнице, Фукусима про себя ругался: «Черт! Ну почему он выкинул такое?»
В сложившейся ситуации все, чего он добился на посту генерального директора, могло разом рухнуть.
«Я еще ладно. Но вот ведущий Курамото-сан, пожалуй, очень рискует».
Было странно, что даже в такой ситуации он переживал за других.
Войдя в аппаратную, Фукусима поискал глазами Кикути и Фунаяма. Однако ни того ни другого не было видно.
– А где Кикути и Фунаяма? – спросил он у титровальщика.
– Они вышли.
– Куда?
– Я не знаю. Наверное, сейчас вернутся…
Однако Фукусима понимал, что они, скорее всего, никогда уже не появятся.
Через другую дверь он вышел в коридор. Там он наткнулся на ассистента, парализованного от ужаса и нервно озирающегося по сторонам в полной растерянности.
– А что с Китадзима? Где он? – спросил Фукусима.
– Я… всего на секунду оставил его без присмотра, и он исчез.
У ассистента было такое лицо, словно он сейчас заплачет.
– Один?
– Да, я так думаю… Возможно, его состояние улучшилось. Я немедленно пойду его искать.
– Это бессмысленно. Оставь!
Чтобы успокоить сбившееся дыхание, Фукусима сел на диван, на котором прежде лежал Китадзима.
Невероятно!
У него не было слов. В реальности такое невозможно. Это подстроено.
Китадзима помогли. Это были Кикути и Фунаяма из аппаратной. Они все заранее организовали, и как раз в тот момент, когда Китадзима на площадке встал, отбросив стул, включили видеозапись сцены, где Китадзима как будто разрезает себе горло ножом. В течение нескольких секунд, всего лишь переключив прямой эфир в студии на видеомагнитофон, они смогли обмануть всех, вплоть до персонала в аппаратной.
«Представляю, какая шумиха поднялась».
Кадры, представшие взору телезрителей, невозможно вернуть назад. Можно сколько угодно пытаться транслировать правдивую информацию и давать разъяснения, но это ничего не изменит. Образ Китадзима, который совершает самоубийство, разрезая ножом сонную артерию, должно быть, накрепко засел в голове телезрителей.
* * *
После прямого эфира Сиро поспешил покинуть телецентр. Даже он, до недавнего времени впервые видевший телецентр изнутри, понял, каким образом на экранах появилось фиктивное изображение. Сфабрикованные кадры были изготовлены так искусно, что вполне походили на настоящие, но сам механизм обмана был классически прост. Достаточно было на несколько секунд поменять прямой эфир на видеозапись, и на экране появились шокирующие кадры самоубийства.
Сиро не испытывал досады обманутого человека. Напротив, ловкая выходка Китадзима даже оживила его.
Между тем что дальше планируют Китадзима и его сподручники?
Их планы все еще были неясны. Но скоро наступит день, когда Сиро узнает об этом из уст Китадзима.
Возможно, он заново создаст свою секту.
На чем задумал сыграть Китадзима, инсценировав смерть и представ в роли воскресшего человека? Когда за ним закрепится образ блистательной смерти, публика, несомненно, воспримет Китадзима с особым чувством. Слова человека воскресшего обретут весомость. Все, что он говорит и делает, будет мощно влиять на тех, кто пошел за Китадзима, будучи некогда верующим «Тэнти Коронкай», и на тех, кто вернулся в основное крыло секты, и даже на тех, кто ничего не знал об этом религиозном течении.
Умело используя телевидение, Китадзима превратился в мистическую личность. Сфабриковав происшествия с исчезновением и похищением людей, ловко подняв шумиху в СМИ, он весьма искусно заполучил возможность появиться в прямом эфире. Используя в качестве помощников двух работников аппаратной, Китадзима разыграл спектакль одного актера и тем самым добился огромного результата в качестве наставника новой религиозной секты.
Использовать тридцатиминутную передачу, выходящую в прямом эфире, в целях пропаганды – выдающееся изобретение. Если задуматься, сколько стоят каких-то пятнадцать или тридцать секунд рекламы, то надо признать, что их ценность неизмерима. Рейтинг утреннего ток-шоу приблизился к небывалой отметке в пятнадцать процентов. Это значит, что по самым скромным подсчетам около двух миллионов человек стали свидетелями сцены самоубийства Китадзима, которая навсегда останется в их памяти. Однако сразу после этого на другом канале начинался прямой эфир с участием Акико Кано.
Возможно, она собирается спокойно заявить о создании новой религиозной секты под руководством Кэйсукэ Китадзима.
Сиро остановился в приемной телецентра и посмотрел на часы. Стрелки указывали на девять часов тридцать четыре минуты.
– Еще только чуть больше половины десятого утра, – вслух произнес Сиро.
Ему казалось, что прошел уже целый день, но в действительности время было еще довольно раннее.
Все были заняты поиском выхода из сложившейся ситуации, и никто не пошел его провожать. Сиро вышел и сел в такси.
Оказавшись в машине, одновременно с облегчением он ощутил усталость.
«Наверное, в ближайшем будущем я смогу встретиться с Мацуока. Разумеется, и с Миюки тоже».
Сиро был в предвкушении встречи с ними. Ему хотелось непосредственно из их уст услышать всю правду.
Если только это возможно…
Сиро пытался представить, как будут развиваться события в будущем, и бессознательно покачал головой.
«Нет, брось! Что за чушь?!»
Он было подумал, что нет ничего плохого в том, чтобы стать членом новой секты Китадзима, но тут же, опомнившись, отогнал от себя эти мысли.
«У меня свой путь…»
Однако Сиро все еще не знал, куда он ведет.
Перед тем как такси тронулось, с воющей сиреной к служебному выходу подъехала «скорая». Сиро тихонько засмеялся.
