«Нет, я их отсюда не гнал! Они сами уехали! И вообще, зачем она скрывала? Я свои картинки каждому могу показать!» — Крле расстегивал рубаху, еще некоторое время оправдываясь и давая всем желающим возможность разглядеть татуировки на его теле.

Шею, грудь и руки Крле вперемешку, хаотично покрывали наколотые тонкой иглой и со временем поблекшие имена каких-то девушек, символическое изображение «инь-янь», грудастая сирена, заманивающая путешественников в морскую пучину, неоконченная партия в «крестики-нолики», какое-то расплывшееся пятно, прежний герб Югославии, номер воинской части, место и срок прохождения службы в армии, герои любимых комиксов, какая-то крылатая тварь... Ближе всего к сердцу, разумеется, красовалась самая крупная по размеру татуировка — стилизованное сердце, пронзенное стрелой.

В полном соответствии со своим ужасающим прозвищем Крле Рубанок, где бы ни появлялся, грозил пустить кровь всем и каждому. А потом осознал, что нет в этом ничего особенного, тем более прибыльного. И, видимо, чтобы его не заподозрили в том, что он предал собственные идеалы, обратился к родственной деятельности. Открыл лесопильное предприятие. Крле беспощадно вырубал самые здоровые деревья, сначала в окрестных горах, а позже и везде, где ему удавалось «оформить разрешение на эксплуатацию». Подъезжали тягачи. Они разбили наши и без того никудышные дороги. Они вывозили еще влажные столетние кольца. Главным образом за границу.

Крле Рубанок разбогател. В кинотеатры он больше не ходил. Не хватало храбрости. Поэтому на вилле — настоящей крепости, оборудованной системой безопасности, — у него был собственный кинозал и в нем штук пятнадцать обтянутых замшей кресел. Но и здесь ему не удавалось заполнить хотя бы одно из них: у него не было друзей, которым он мог бы доверять, с которыми он не боялся бы, сидя в полумраке, смотреть кино. Вместо фильмов он просматривал то, что сняли камеры наблюдения, размещенные во всех благословенных углах его дома.

«Оприходовали» его как-то ночью, безжалостно, бензопилой «Stiehl», в тот момент, когда он выходил из своего бронированного джина. Поговаривали всякое, но истинная причина состояла в том, что Крле покусился на участки леса, которые принадлежали другому местному Рубанку.