3
Когда Гибб вошла в спальню, Трей уже разделся, аккуратно сложив все вещи на стул. Точность и аккуратность во всем.
Это была спальня доктора Кемпбелла, отца Лори. Здесь стояла двуспальная кровать, однако все убранство комнаты свидетельствовало об отсутствии женских рук.
Гибб поставила свечку на ночной столик рядом с кроватью и принялась расправлять и разглаживать простыни.
— Ну ты! — рявкнул Трей. — Что ты делаешь? Эти простыни наверняка грязные. Клади обратно одеяло… мы ляжем на него сверху, хорошо?
Опять он со своей проклятой гигиеной.
Сейчас Гибб решила не обращать на это внимания и лишь, вздохнув, сказала:
— Господи, ну ты и зануда.
Оставшиеся в гостиной чувствовали себя несколько неловко, однако старались не показывать своего отношения к тому, что происходило наверху. Все трое попросту сидели в молчании.
Блейк все еще не оставил надежды на то, что дискуссия о фэн-шуй может сослужить ему добрую службу и позволит показать свою эрудицию.
— Ну так что, Лори, — начал он. — Могу я совершить это великое путешествие?
— Почему бы тебе не начать его с кухни? — ответила она, изобразив на лице скуку. — Заодно принесешь нам пива.
Блейк не уловил иронии в ее ответе. Он был вне себя от радости, что может оказать услугу и сделать то, о чем его просят. Блейк рассчитывал, что постепенно ему удастся растопить лед в ее сердце. Он поклонился Лори, стараясь вложить в этот поклон максимально ясный сексуальный посыл, и отправился исполнять поручение.
— Он же законченный дурак, Киа. Как бы его спровадить отсюда?
— Да ну что ты, лучше присмотрись к нему. Дай ему шанс!
— Он мне не нравится.
— Тебе никто не нравится! Ты совсем сбрендила с тех пор, как…
— С тех пор, как что? — оборвала ее Лори. — С тех пор, как моя мама умерла? А ты понимаешь, что я нужна отцу? Понимаешь или нет? Пойми, я не могу все время болтаться с парнями. А если бы могла, то уж только не с таким, как Блейк.
Хотя речь шла о нем, уши у Блейка не горели. Он слишком часто доставал из бокового кармана свою фляжку и прикладывался к ней, чтобы что-либо чувствовать или соображать. Он даже не обратил внимания на то, что дверь, ведущая во двор, открыта. Не заметил он и лужи на полу перед дверью. Он сосредоточенно рыскал по кухне со свечой в руке.
Наконец Блейк нашел холодильник и достал из него несколько банок пива. Дверца холодильника была высокой, в человеческий рост.
Он закрыл ее. И в то же мгновение порыв ветра с воем ворвался в кухню и задул свечу.
О Господи!
Блейк почувствовал, как ветер холодит его руку, и пошел к открытой двери.
Вокруг был непроглядный мрак.
Медленно, осторожно ступая, он добрался до двери черного хода… и закрыл ее.
Когда он вновь появился в гостиной, на компакт-диске была пауза и до его слуха донеслись сверху вздохи и стоны Трея и Гибб, слившихся в любовном экстазе. Ну и везучий черт!
Говорили, что любимая поза Гибб — это когда она сверху.
Вот же везучий черт!
Он поставил банки с пивом на стол.
— Дверь черного хода была открыта, — сказал он Лори. — Я ее закрыл.
Он продолжал думать о происходящем в это время наверху, и не обратил внимания на удивленные взгляды, которыми обменялись Киа и Лори.
* * *
Они отдыхали.
Трей и Гибб только что закончили скоростной этап и теперь лежали рядом, вкушая удовольствие от того, что во многих трактатах об искусстве любви называется этапом послеинтимной близости.
Гибб прильнула к Трею, чтобы приласкать его. У нее была необычайно сексуальная улыбка, такая улыбка легко возбудила бы любого мужчину. Но Трей только что кончил. Он выгрузил накопившийся в нем запас, и поэтому считал процесс завершенным.
— Крошка, ты же знаешь, я не люблю, когда меня трогают после того, как я кончил.
Ну все, снова завел свою занудную пластинку!
Обиженная Гибб села, презрительно посмотрела на него и спрыгнула с кровати. Вообще-то ей уже надо привыкнуть, но это было выше ее сил. Он все еще относился к ней наплевательски. Неужели он не способен на взаимность? Все выглядело так, будто занятия любовью — это просто удовлетворение потребности его организма. Чистая физиология. Неужели для него все это ничего не значит?
Гибб стащила с кровати одеяло, обернула его вокруг себя и, качнув головой, направилась к выходу из спальни.
— Ладно, лежи. Я приму душ.
— Правильно сделаешь, — пробубнил Трей, — твои волосы пахнут ментолом.
Ну ты и скотина, Трей!
Держа в руках свечу, Гибб пошла в ванную, оставив этого самовлюбленного придурка насаждаться одиночеством в темноте.
Трей услышал шум воды в ванной.
Не забыть бы оставить ей пива.
Он перевернулся на живот и потянулся за пивом. В спальне была почти непроглядная темень, но он все-таки увидел…
Что за…
МОЛНИЯ!
В ослепительном сиянии мелькнуло блестящее лезвие. Рядом с кроватью стоял Джейсон Вурхис, возвышаясь, как утес, над голым скрючившимся телом юного приверженца гигиены.
Нет, пожалуйста, не надо…
Трей судорожно вдохнул, видя, как Джейсон поднял свое мачете, но не успел ничего сказать или выкрикнуть — лезвие опустилось и пронзило его тело, а заодно и матрас на кровати отца Лори.
Кровь потоком хлынула на пол, из распоротого матраса со звоном посыпались пружины. Тело Трея дернулось в предсмертной судороге, когда Джейсон повернул свое смертоносное оружие, а затем рывком вытащил окровавленное лезвие.
— Трей? — закричала Гибб из душа. Ей что-то послышалось. Неужто Трей уже уходит? Ну как он может так поступать?
Джейсон застыл на месте. Он с бесстрастным удовлетворением смотрел на лежащего перед ним молодого человека с развороченными внутренностями… и вдруг услышал голос из другой комнаты. Надо ждать, когда…
Что это?
Пальцы Трея дернулись. Это был последний сигнал, переданный мозгом по нервам, и это слабое движение пальцев взбесило Джейсона.
Он никому не позволит жить, дышать, двигаться!
Вурхис отбросил в сторону свое мачете, ухватился мощными руками за оба конца кровати и сложил ее вдвое, зажав Трея между искореженным металлом и кусками досок.
Суставы Трея трещали и лопались, его кости, ломаясь, разрывали мышцы. Джейсон уничтожил это живое существо — превратил его в груды мяса. Он превратил свою жертву в безжизненную растерзанную плоть.
Пальцы Трея больше не двигались.
Он стал первой жертвой Джейсона на улице Вязов.
— Трей? Да что ты, черт возьми, делаешь? Почему молчишь?
Гибб выключила воду и напряженно прислушалась… Кажется, Трей чем-то занят.
Она вышла из-под душа и обернула белое купальное полотенце вокруг тела.
Интересно, что еще затеял этот идиот?
Оставив свечу в ванной, она направилась в спальню. Жаль, что наверху была всего одна свеча, — вокруг темнота, хоть глаз выколи.
Гибб поскользнулась, наступив в непонятно откуда взявшуюся в коридоре лужу, ее босые ступни заскользили по половицам, и через мгновение она уже сидела на полу, сильно ударившись при падении мягким местом.
— Что за черт?!
В этот момент зажегся свет.
Гибб сидела в луже крови.
Кровь уже загустела, стала липкой. А потоки крови продолжали течь откуда-то, наполняя лужу.
Она посмотрела…
Туда, где была кровать…
Туда, где размозженное лицо Трея и его раздробленное тело виднелись среди обломков кровати. Все это было похоже на какой-то дьявольский сэндвич с кровью.
Завернувшись в пропитавшееся кровью полотенце, Гибб не помня себя скатилась с лестницы и с криком, способным разбудить мертвого, бросилась прочь от дома № 1428 по улице Вязов. Она не замечала все еще бушевавшей бури. Она не замечала проливного дождя. Она не замечала, что бежит по улице босая и голая, прикрытая одним лишь окровавленным белым полотенцем.
Почти сразу же Киа, Лори и Блейк бросились следом за ней.
И тоже с криками.
Сначала они поднялись наверх, чтобы узнать, в чем дело. Войдя в спальню, они увидели растерзанное тело.
Все четверо, ослепленные ужасом, — бежали не разбирая дороги, желая лишь одного — оказаться подальше от места, где был убит их товарищ, и от того, кто совершил это злодеяние.
Первой заметила патрульную полицейскую машину Киа. Она бросилась наперерез автомобилю, размахивая руками.
Помощник шерифа Стаббс, немедленно включив фары и сирену, подрулил к еще не пришедшей в себя четверке. Ему не понравился вид Гибб — голой, замотанной в полотенце, измазанной в крови — он смотрел на нее с неприязнью.
— Вам, ребята, нужна… помощь?
Гибб подняла свои окровавленные руки и истерически закричала:
— А вы как думаете, черт возьми?!
Черный фургон с оперативно-следственной группой отдела убийств подъехал к дому № 1428 по улице Вязов. Несколько патрульных машин управления полиции Спрингвуда, в том числе и машина шерифа, уже стояли возле дома, где было совершено преступление, а весь участок перед домом был обтянут черно-белой ограничительной лентой, запрещающей проход.
На газоне офицеры полиции допрашивали Лори, Киа, Гибб и Блейка. За лентой толпились любопытные соседи, и только что прибывшая команда студии местных новостей ловила каждое слово.
Гибб по-прежнему была не в себе.
Она не переставая плакала с того самого момента, когда увидела убитого приятеля. Глаза ее остекленели, а белки покрылись густой красной паутиной лопнувших сосудов. На руках все еще были следы крови Трея. Один из офицеров накинул ей на плечи форменный китель, но она все равно продолжала кутаться в белое, испачканное кровью полотенце, — жуткое напоминание о том, через что она только что прошла.
О Господи.
Он и сейчас все еще стоял у нее перед глазами… Трей… которого два санитара несли в фургон в черном мешке.
Все это… было настоящим кошмаром.
Лори переживала за подругу. Конечно, сама Лори даже никогда не говорила с Треем ни о чем серьезном, но Гибб… та буквально сходила по нему с ума, и вот чем все кончилось.
Что-то привлекло внимание Лори.
Она отвела взгляд от Гибб и посмотрела на открытую дверь своего дома. Шериф Уильямс, переступавший в этот момент через порог, выглядел чрезвычайно озабоченным.
Он разговаривал с Гудманом, одним из своих подчиненных. В их поведении и интонации было что-то странное. Вид у Гудмана был взволнованный, а шериф говорил с ним приглушенным тоном — они не хотели, чтобы кто-нибудь их слышал.
Лори напрягла слух.
— Мы должны сделать так, чтобы не поползли слухи, — свистящим шепотом втолковывал шериф своему подчиненному. — Надо скрыть это. Вам понятно?
Лори постаралась расслышать, что отвечает Гудман.
—.. убит в кровати. Господи, и снова в том же самом проклятом доме 1428 на улице Вязов. Наверное, это снова он, как вы думаете? Фредди Кр…
Уильямс, взяв под руку полицейского, поспешно отвел его подальше в сторону.
— Послушайте! Не произносите даже имени этой канальи. Пусть это пока останется между нами. Вы не представляете, что нас ожидает, если мы дадим слухам распространиться.
Лори не поняла ничего. Они что, знают, кто сотворил все это? Если знают, то почему хотят сохранить это в тайне?
— Фредди? А кто такой Фредди? — спросила она.
Шериф Уильямс замер.
Черт подери все!
Лори не отрываясь смотрела на него, ожидая ответа. Блейк топтался рядом с ней и тоже хотел услышать, что ответит шериф.
— Какого черта они все еще здесь? — в раздражении рявкнул Уильямс.
Стараясь говорить так, чтобы никто его не слышал, он почти уткнулся губами в ухо Гудмана и зашептал:
— Тащите всех в участок. Посадите отдельно друг от друга. Выполняйте!
Да, преступление, подобное тем, что совершал Крюгер, доставило Уильямсу не больше радости, чем лишняя дырка в голове.
Проклятый маньяк мертв. Зачем эти дети снова вытащили его на свет? Зачем им потребовалось ворошить прошлое?
И возвращаясь постоянно к этим мыслям, он задавал себе один и тот же вопрос: почему резня обязательно происходит в этом проклятом доме?
А ведь лейтенант Томпсон когда-то здесь жил…
Уильямс тяжело вздохнул.
Он не должен выпустить ситуацию из-под контроля. Нельзя идти на поводу у кучки обкурившихся подростков. Нет, сейчас это не пройдет.
Через несколько часов родители Гибб, Киа и Блейка приехали в полицейский участок, чтобы забрать домой своих чад. Трое подростков все еще пребывали в состоянии шока: их постоянно отпаивали крепким кофе, а перед тем как вывести из здания участка, на каждого накинули теплое одеяло.
Расследование, между тем, шло обычным путем: были опрошены свидетели, судебно-медицинские эксперты тщательно осмотрели место преступления в поисках улик и вещественных доказательств. Согласно установленным правилам, свидетели опрашивались раздельно, чтобы показания одних не влияли на показания других. Однако в данном случае у шерифа Уильямса были и другие мотивы побеседовать с каждым подростком с глазу на глаз.
Он уже поговорил с тремя, следующей была девушка, которая спросила его о Фредди Крюгере. Девушка по имени Лори. Лори Кемпбелл. Она как раз и жила в проклятом доме.
Возможно, когда начались все эти события, Уильямсу следовало заставить муниципалитет выкупить злосчастный дом и стереть его с лица земли.
Девушка все еще сидела в комнате для допросов. Дверь комнаты выходила в главную приемную, где постоянно толклись посетители и которая хорошо просматривалась через широкие звуконепроницаемые окна, заменяющие стенные перегородки.
Гудман, только что записавший показания Лори, собрал бумаги и вышел из комнаты допросов. Дверь за ним закрылась. Уильямс с минуту понаблюдал за Лори, прежде чем пойти в кабинет Гудмана и выслушать его доклад.
— Ну так что?
— Она ничего не знает. Так же, как и остальные. Уверен, она не врет.
Уильямс чувствовал взгляд Лори. Она действительно смотрела на него через стеклянные перегородки, но не могла слышать ни слова из их разговора.
— Вы уверены? Вам бы лучше быть уверенным в том, что кто-то из этих сопляков что-то знает, а не то я отправлю вас в психушку в Уэстин Хиллс вместе с ними.
— Что вы имеете в виду? О чем они могут знать? — неожиданно раздался голос позади них.
Это был помощник шерифа Стаббс, машину которого Киа остановила на улице Вязов.
Уильямс и Гудман переглянулись, на лице Уильямса появилась беззаботная улыбка, и он повернулся к Стаббсу.
— Вы на славу потрудились прошлой ночью, Стаббс. Оказались в нужном месте в нужное время.
Молодой симпатичный помощник шерифа недавно приступил к работе в Спрингвуде, но он до тонкостей знал все стандартные полицейские процедуры и приемы, и сейчас не мог понять, почему шериф хочет от него что-то скрыть.
Стаббс посмотрел через стекло в комнату допросов на девушку — кажется, ее зовут Лори, — сидевшую там в одиночестве. Она и сейчас была в том же тонком, облегающем фигуру свитере и в джинсах, как и тогда, когда он чуть не сбил ее подругу.
Подобно всем хорошим копам, помощник шерифа Стаббс вдруг вспомнил, что у него обеденный перерыв.
Выйдя из кабинета шерифа, он неторопливо подошел к стенду с бутылкой холодной воды, наполнил одноразовую пластиковую чашку. Отойдя от стенда, он окинул взглядом комнату. Отлично — шериф Уильямс не смотрел в его сторону.
Осторожно ступая и стараясь не шуметь, Стаббс прошел через приемную и, потихоньку проскользнув в комнату для допросов, тихо закрыл за собой дверь.
Лори, опустив голову, сидела за столом, потрясенная, испуганная и подавленная.
— Ваш отец уже едет сюда, — произнес Стаббс и протянул Лори чашку с водой. — Он просил нас подержать вас здесь до его приезда. Я… могу вам чем-либо помочь?
Лори подняла голову, их взгляды встретились.
— Вы знаете, кто это сделал? — спросила на.
Хотя в действительности он, конечно, не знал, но решил не давать прямого ответа.
— Не уверен, — произнес он.
— А мне кажется, я слышала, как один из полицейских назвал имя, — сказала Лори. — Фредди… фамилию я не расслышала.
Стаббс пришел сюда как нельзя кстати. Девушка сказала ему то, что не сказал Уильямс. Помощнику шерифа надо быть начеку. Девушка была в шоке, поэтому ее слова нельзя безоговорочно принимать на веру. Он должен действовать с осторожностью и держать язык за зубами. Но стоило ему открыть рот, как слова полились сами. Он не мог врать, когда эти умные зеленые глаза смотрели на него.
— По правде говоря, — начал он, — я переведен сюда всего лишь месяц назад. Если они и подозревают кого-то, то меня в это еще не посвятили.
В нем было что-то, что тронуло Лори. Она чувствовала, что человек, который вел допрос — Гудман, — почему-то был настроен против нее. А шериф? Почему он был так груб и резок с ней и ее друзьями? Чем они заслужили такое отношение? Но этот коп — новый полицейский — возможно, он поможет ей.
— Они задали мне целую кучу странных вопросов, — сказала девушка. — О моих снах. Почему?..
Кто-то постучал в стекло перегородки, отделяющей комнату для допросов от приемной, и Лори сразу замолчала. Это был шериф Уильямс, и выглядел он сильно озабоченным. Уильямс взмахом руки подал Стаббсу знак выйти в приемную. Он не хотел, чтобы его помощник разговаривал с этой девушкой с улицы Вязов.
Стаббс ободряюще улыбнулся Лори:
— Простите, мне надо идти, но знайте, что ради вас я все-таки займусь этим делом. Только не волнуйтесь. Все будет в порядке. Мы найдем того, кто это сделал.
Лори видела, что в тот самый момент, когда Стаббс вышел из комнаты для допросов и оказался по другую сторону стеклянной перегородки, шериф Уильямс набросился на него с руганью. Бедному парню, по всей вероятности, здорово досталось!
Лори зевнула. Ее одолевала усталость.
Наступало время, когда она обычно ложилась спать, но сейчас стресс и волнения спутали представления о времени. Ее мозгу требовалось время на отдых. А может быть, сон сможет изгнать из головы все мысли и видения, которые тревожат ее сейчас, — лицо Трея, залитое кровью; его сломанная челюсть; его зубы, насквозь прокусившие верхнюю губу.
Лори почувствовала, что начала засыпать.
Нет.
Ей необходимо знать, что происходит между шерифом и его помощником Стаббсом.
Подавив зевок, она принялась тереть глаза, глотнула холодной воды из чашки, принесенной Стаббсом, и, переборов дремоту, стала внимательно наблюдать за тем, что происходило в приемной.
Полицейские куда-то ушли. Должно быть, они перебрались в другой конец приемной или в какой-нибудь кабинет, который не просматривался из комнаты допросов.
Лори решила не терять времени попусту и постаралась припомнить все сказанное шерифом, когда они были рядом с ее домом.
Необходимо снова все вспомнить и все обдумать.
Лори сложила руки на столе, положила на них голову и попыталась сконцентрировать память и внимание на том, что недавно произошло.
Что же это за имя? Что он сказал?
Она снова зевнула.
Фредди. Он сказал, это был какой-то Фредди.
Но что все это значит?
Это было невыносимо. Она должна непременно выяснить, в чем тут дело. Может быть, Стаббс поможет ей? А может, просто пойти ва-банк и потребовать, чтобы шериф Уильямс рассказал ей все, что ему известно?
Господи, как же она устала.
Лори встала и сделала несколько шагов по комнате. Она устала ждать того, что будет дальше. Подойдя к двери и постояв с минуту, наконец решилась и вышла из комнаты допросов.
— Эй, кто-нибудь! — громко произнесла она. — Помощник Стаббс!
Никто не ответил.
Ну что ж, буду кричать до тех пор, пока кто-нибудь не отзовется.
Так, ну-ка, ну-ка…
А где же все?
Лори пошла по длинному коридору полицейского участка, кругом по-прежнему никого не было, и ей начало казаться, что кроме нее в здании нет ни души. Ведь всего несколько секунд назад тут было полно народа: посетители, полицейские — они стояли, разговаривали. А теперь никого.
Она стала тереть лоб, запустив пальцы в волосы, массировала голову, пытаясь понять, что происходит. Друзей уже увезли домой, а ее отец все не едет. Большинство копов, наверное, все еще сидит здесь, в своих кабинетах, и ломает головы над тем, что произошло в ее доме на улице Вязов. Да, именно так и должно быть. А Стаббс наверняка сидит вместе с Уильямсом в кабинете шерифа — надо же им, в конце концов, объясниться и выяснить отношения, а это лучше всего делать наедине.
Правильно. Так оно и есть.
Ей необходимо найти кабинет Уильямса. Они оба наверняка там. Лори пошла дальше по коридору, эхо ее шагов разносилось по всему участку.
Откуда-то дуло сквозняком. Он приятно холодил ее тело, шелестел бумагами, прикрепленными к стенам. Прежде Лори не обратила на них внимания. Это были объявления о розыске пропавших людей. На каждом листе — имя и черно-белая фотография разыскиваемого. На стенах висело несколько десятков таких листов, и на всех были фотографии детей.
Господи, Боже мой. Сколько детей…
И тут она услышала… Это похоже на тихий плач ребенка… звук доносилось с другого конца участка.
Что это?
Капель.
Точно, звук капели.
Плаза Лори расширились от ужаса. Она увидела красные капли, падающие на пол в нескольких футах перед ней. Кровь?
Она посмотрела на потолок. На нем ничего не было, он был чистым — никакой крови. Посмотрев вниз, она заметила, что капли крови ведут в сторону от нее — дальше по коридору. Неужто убийца не добил свою жертву? Должно быть, не смог. Ведь не в полицейском же участке это делать. Но откуда падают эти капли?
Любопытство взяло верх над страхом, и Лори решила идти по этому страшному следу, куда бы он ни привел.
Она зашагала быстрее по коридору, прислушиваясь к звукам падающих капель и не отрывая взгляда от красных пятен на полированном деревянном полу.
И каждое детское лицо, изображенное на объявлении о пропавшем и находящемся в розыске человеке, поворачивалось к ней. Глаза детей неотрывно смотрели на Лори, спешащую мимо, их образы слились воедино — все, кроме одного…
Объявление о последнем пропавшем и объявленном в розыск оказалось безликим. Фотографии ребенка не было.
