1
Полная яркая луна была почти в зените, но сквозь туман, клубящийся над озером и расползающийся вокруг него, рассмотреть что-нибудь в темноте ночи было почти невозможно.
Огромное озеро тянулось от бухты Хиггинс почти до мыса Кристл, широкий пролив в восточной части соединял его с морем, чему большинство туристов отказывалось верить — озеро постоянно оставалось спокойным. Даже ночью, даже в тумане, когда вода с тихим шелестом накатывалась на берег, водная поверхность напоминала превосходное зеркало, в котором отражались извивающиеся плети тумана, освещенные тусклым лунным сиянием. И все-таки, несмотря на красоту и спокойствие природы, здесь, вблизи озера, чувствовалась какая-то тревога.
Большая часть берега была покрыта дремучим хвойным лесом; холмистый рельеф и густой подлесок делали местность почти непроходимой. Однако были и такие места, где в густых вечнозеленых зарослях виднелись бреши. То тут, то там деревья внезапно расступались, давая возможность скалам и песчаным пляжам приблизиться к самой воде. Ничего удивительного не было в том, что люди прокладывали к таким местам дороги, по которым можно добираться до берега озера и вволю любоваться необычайной красотой этих мест. Ничего удивительного не было и в том, что одни люди хотели переселиться сюда и жить у озера, а другие просто приезжать, чтобы отдохнуть и поразвлечься.
Дороги, ведущие к озеру, были уже трассы для мотогонок, а несколько небольших селений, выросших на берегу, выглядели слабыми попытками приручить неукротимую дикую природу. Недели не проходило без того, чтобы жизнь здешних обитателей не омрачалась хотя бы одним аварийным отключением электропитания. А когда местные ездили за провизией, то запасались ею на многие месяцы.
Но все эти неприятности и неудобства лишь сплачивали людей и сближали их с природой, поскольку жизнь у озера была более естественной. Само проживание здесь — уже настоящее приключение. Вы можете купаться, вы можете рыбачить, вы можете тратить свое время на то, чтобы сесть за весла и уплыть подальше от забот. А что до детей, то озеро обеспечивало им все, что нужно для прекрасного отдыха.
В общем, неудивительно, что еще в далеком 1935 году кому-то пришла в голову мысль построить тут летний лагерь. Его назвали Лагерем Хрустального озера.
Лагерь расположился на самом большом открытом месте береговой линии и поначалу состоял из нескольких деревянных домиков, построенных рядом с длинной плавучей пристанью, уходящей далеко в озеро.
Был поздний час, и в окнах уже погас свет — во всех, кроме одного.
Хедер волновалась все сильнее. Она понимала, что должна быть в совершенно другом месте, но поскольку она работала воспитателем, в ее обязанности входила проверка, все ли дети уложены спать. Поэтому она обошла один за другим все домики и, дав команду «отбой», велела выключить свет.
Оставалось осмотреть последний домик.
Хедер окинула взглядом комнату и улыбнулась. Хотя за окнами расстилался густой туман, здесь было достаточно света от висевшего на улице фонаря, чтобы убедиться в том, что все дети спокойно свернулись в кроватях и заснули. Нельзя было не залюбоваться — настолько милыми выглядели они в небольших лагерных кроватках, стоявших ровными рядами в спальне.
Милыми?
О чем она думала? Они целый день буквально сводили ее с ума криками, возней и беспорядочной беготней друг за другом. Наконец наступило время, когда эти маленькие монстры израсходовали всю свою энергию. Сейчас все спали. Все до одного.
Убедившись, что никто не наблюдает за ней, Хедер сунула руку в плетеную соломенную сумку.
Вот он и наступил — Пивной час!
Хедер вытащила бутылку, открыла ее и сделала большой глоток. Затем еще один.
За каким бесом она согласилась на эту тупую работу, тем более на все лето? Смешно… но она не могла вспомнить, почему. Да не все ли равно.
Еще один глоток.
Время идти.
Хедер взялась за ручку двери и…
— Хедер!
Голос прозвучал за ее спиной. Хедер быстро обернулась.
Это был восьмилетний Билли. Он стоял позади нее, почти вплотную, в пижаме, на лице была горькая, пугающая печаль.
— Мне приснился страшный сон, — произнес он, всхлипывая. — Ты не можешь посидеть со мной?
Хедер окинула комнату быстрым взглядом. Хорошо, что остальные спят. Если ей удастся быстро забросить Билли снова в постель, она, возможно, сумеет скрыться отсюда до того, как все проснутся и начнут канючить.
— Ну что ты, Билли. Ты же большой мальчик. А ну-ка марш в постель!
Она улыбнулась, стараясь говорить уверенно, но мальчик даже не пошевелился.
Теперь, когда глаза совсем привыкли к темноте, она ясно увидела, что бедный ребенок выглядит насмерть перепуганным. Тут Хедер заметила, что взгляд Билли остановился на бутылке, которую она держала в руке.
— А ну-ка марш! — рявкнула она, прикидывая последствия. Ведь если мальчишка скажет кому-нибудь…
Билли потрусил к своей койке, больше напуганный внезапным озлоблением Хедер, чем чудищем, пригрезившимся во сне.
— Что это в самом деле…
Хедер укоризненно покачала головой и сунула бутылку обратно в сумку, где та мягко шмякнулась на бело-красное пляжное полотенце.
Билли все еще дрожал от страха, лежа в своей кровати и слушая, как Хедер осторожно закрыла за собой дверь. Потом он услышал, как щелкнул замок.
Несмотря на туман, ночное купание обещало быть великолепным. Причиной тумана стали испарения. Высокая температура в районе Хрустального озера держалась довольно долго, так долго, что Хедер затруднялась назвать даже приблизительное количество солнечных дней, поэтому вода была теплой, больше того — идеальной для купания.
Лагерь погрузился в сон, все огни в домиках погасли, и Хедер, направляясь к озеру, была в полной уверенности, что ни одна живая душа не следит за ней. У нее уже была назначена здесь встреча кое с кем — в полночь, около воды.
Она взглянула на часы при свете фонаря, висевшего над входом в один из домиков. Оставалось еще десять минут до момента их встречи с Майком.
Майк… Хм-м-м, стойкий поклонник.
Хедер бросила сумку на песок у самой воды и принялась расстегивать джинсы.
Какой-то звук.
Сзади.
Ну, если это Билли выбрался из домика и приплелся за ней сюда, она за себя не отвечает. Но, оглянувшись, Хедер не увидела никого. Стало быть, это Майк подшучивает над ней.
— Майк? Это ты? — позвала Хедер.
Молчание.
В лагере светились фонари над дверями в домики, несколько ламп было укреплено на стенах домиков и свешивалось с проводов, которые тянулись к плавучей пристани, и все равно здесь было несчетное число мест, где можно спрятаться, — мест, на которые падают густые тени.
Хедер еще раз внимательно осмотрелась вокруг, но никого не увидела. Она знала, что Майк нередко ведет себя как дурак, но был уже поздний час, к тому же она устала.
— Если ты решил завести меня таким образом, то знай — я не в восторге.
Вновь никакого ответа.
— Ну и черт с тобой. Не больно-то и хотелось. Искупаюсь одна.
Хедер стянула с себя розовую блузку, обнажив плотное, тугое тело, кивком головы отбросила назад светлые с рыжеватым отливом волосы до плеч и нырнула в воду Хрустального озера.
Пряди тумана, завиваясь над ее головой, уплывали куда-то в лес, где отдыхали, уцепившись за деревья. Хедер понемногу успокоилась, раздражение и обида на Майка прошли; она то плыла, то просто лежала неподвижно на теплой успокаивающей воде. Но все это время до ее слуха долетали какие-то странные звуки, раздававшиеся из чащи. Она была убеждена в том, что это Майк. Он горазд выкинуть дурацкую шутку. Ну что ж, ладно. Если ему нравится тратить время на то, чтобы прятаться в лесу и пытаться напугать ее, это его проблемы: он обкрадывает сам себя. Он должен быть здесь, в воде, должен веселиться и получать удовольствие вместе с ней, а он предпочитает сидеть в лесу.
И вот снова — снова этот звук, похожий на треск ломающейся ветки.
— Майк! — закричала она. — Ну хватит. Это уже не смешно.
Это не было смешным с самого начала, но она старалась показать, что не сердится.
Снова никакого ответа. И впервые за эту ночь Хедер почувствовала волнение и даже легкий страх.
Ведь если подумать, то она здесь… одна… голая, в воде… в полночь, а вокруг ни души. И все время она совершенно ясно чувствовала, что здесь кто-то есть, в лесу, среди деревьев, кто-то наблюдает за ней, выслеживает ее. А вдруг Майк извращенец?
Таких Хедер повидала более чем достаточно.
Она быстро доплыла до берега, наскоро обтерлась полотенцем, набросила на себя блузку. Тонкая ткань прилипла к влажному телу, туго обтянула высокую грудь. Хедер наклонилась, чтобы поднять с земли джинсы, и тут снова услышала звук, похожий на треск ломающейся ветки, который донесся из купы деревьев, стоящих совсем близко. На этот раз звук был более громким.
Это определенно не Майк.
Нервное возбуждение переросло в страх. Быстро оглядевшись по сторонам, Хедер решила немедленно уйти.
На ней была только блузка; она торопливо схватив туфли, трусики, джинсы и сумку, почти бегом бросилась к ближайшему домику — последнему домику, в который она заходила перед отбоем, чтобы выключить свет. Она могла закрыться в нем изнутри и воспользоваться телефоном.
Снова звук.
Обернувшись назад, Хедер заметила, что при ее внезапном движении плети тумана закрутились в спираль. Она заметила и кое-что еще…
Там…
Поодаль в тумане… темный силуэт!
Она побежала.
Вот и вход в домик. Перед тем как войти, решилась снова оглянуться.
Там никого не было.
Мне, должно быть, показалось.
Хедер с облегчением вздохнула и слегка устыдилась своей глупости. Она ведь воспитатель в лагере. Кому-кому, а ей-то известно, что в этих местах природа практически дикая. Большинству животных еще не доводилось сталкиваться с человеком. Думая об этом, она постепенно приходила в себя.
Ну, слава Богу, конец этому безумию.
Она взялась за ручку двери и повернула ее. Закрыто! Хедер едва не выругалась. Она же сама закрыла эту чертову дверь, уж об этом-то она должна была помнить.
Она раскрыла сумку, подошла ближе к фонарю и, заглянув внутрь, начала искать ключ. Ключа не было. Она снова тщательно осмотрела и ощупала сумку, перетряхнула всю одежду, провела руками по нагрудным карманчикам блузки…
— Черт…
Ключа не было.
Хедер отлично помнила, что ключ был при ней, когда она шла на озеро, значит, он остался…
Ну нет.
Ничто не заставит ее снова идти туда. По крайней мере не сейчас. А может, разбудить кого-нибудь из детей и попросить открыть окно — она влезет через него, а утром все прояснится.
Хедер вновь торопливо огляделась вокруг, убедившись в том, что поблизости никого нет, и, осторожно ступая босыми ногами, подошла к окну, рядом с которым находилась кроватка Билли. У Билли, возможно, единственного из всех детей, были проблемы со сном: он долго не засыпал, часто просыпался от ночных кошмаров и глупых снов. Хедер подняла руку, готовясь тихонько постучать кончиками пальцев по стеклу, и вдруг…
Что за черт!
Лицо Билли внезапно появилось в окне прямо перед ней. Это было так неожиданно, что Хедер перепугалась чуть не до смерти. Не слишком ли много для одной ночи…
— Билли… — Хедер старалась говорить спокойно и размеренно. — Открой, пожалуйста, окно, чтобы…
Билли показал ей фигу!
Он и дожидаться не стал, пока Хедер закончит фразу. Он показал ей фигу и снова лег в постель.
Хедер не могла поверить своим глазам.
Она ведь воспитатель, она намного старше его, она… она…
Ничего не поделаешь, надо возвращаться назад и искать ключ.
Туман становился все гуще.
До ее слуха не доносилось ничего, кроме мягкого шелеста волн о прибрежный песок.
Да, выбора у нее не было.
Наверняка это было животное или птица.
Крепко вцепившись обеими руками в сумку, Хедер со всех ног бросилась к озеру.
Ну уж нет, она не позволит деревьям и этому зловещему туману шутить шутки с ее воображением — и когда вскоре она обнаружила злополучный ключ, лежащий у самой кромки воды, то поистине преисполнилась уважения к самой себе.
Улыбаясь собственному везению, Хедер наклонилась, чтобы поднять ключ… и увидела пару тяжелых черных сапог, появившихся из тумана прямо перед ней.
Это было настолько неожиданно, что Хедер буквально обмерла от страха, к горлу подступила тошнота, сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди наружу.
У нее не было сил взглянуть на того, кто стоит перед ней.
Подчиняясь инстинкту, Хедер все-таки подняла голову и встретилась взглядом с парой глаз… уставившихся на нее из-за… хоккейной маски.
Мужчина… огромный, неуклюжий, косматый, отвратительный. Ростом наверняка больше семи футов. Широкий в плечах, накачанный, пышущий силой.
О Боже мой…
У него была изуродованная бесформенная голова. Кожа на безволосом черепе почернела, сморщилась, иссохла; сам череп, похожий по форме на луковицу, напоминал головы мутантов из комиксов. Несколько прядей бесцветных, длинных, всклокоченных, грязных волос спадали на плечи мужчины.
Хедер глядела через прорези маски в черные, бесчувственные глаза, и казалось, что она смотрит в лицо смерти.
Это было в Лагере Хрустального озера.
Безжалостным чудовищем был Джейсон Вурхис.
Джейсон Вурхис намеревался ее убить!
Страшный удар мачете должен был снести с плеч голову Хедер, но она каким-то образом увернулась в последнее мгновение, преодолев парализующий страх. Лезвие мачете лишь чиркнуло ее по волосам.
Хедер, вскрикнула и стремглав бросилась прочь.
Не видя почти ничего сквозь пелену страха, застилавшую глаза, она бежала через туман не разбирая дороги, и только потом поняла, что бежит в лес, от света ламп, от места, где этот человек — это существо с мачете — мог увидеть ее.
Ветви деревьев хлестали по голым ногам, листья прилипали к липу, колючки и острые камни впивались в ступни, но она продолжала бежать до тех пор, пока обессиленная и плачущая от страха не уткнулась в густо заросший мхом ствол дерева и не упала у его корней.
Нет, это не должно с ней случиться.
Это что-то противоестественное.
Кр-р-р-а-а-а-к-к!
Она вскочила и снова бросилась бежать, слыша те же самые звуки, которые слышала тогда, на озере. Она слышала, как он продирается сквозь подлесок. И ей не оставалось ничего, как только бежать, бежать, бежать… Все, что…
.. Хедер на всем бегу уткнулась лицом в дерево.
Она была слишком поглощена тем, что делалось позади, и не обращала внимания на то, что попадалось навстречу. Она облегченно вздохнула, поняв, что столкнулась с деревом, а не с…
Хедер обернулась и посмотрела назад.
Джейсон Вурхис!
Нет!
.. Он стоял прямо перед ней.
Нет!
Она закричала.
Мачете пронзило тело Хедер с такой силой, что ее отбросило назад и пригвоздило к дереву.
Несчастная Хедер висела на стволе, ступни ее ног не касались земли, кровь ручьями лилась из страшной раны в животе, текла по ногам и стекала на землю.
Жизнь медленно угасала в теле девушки. Собрав последние силы, она попыталась поднять голову. Угасающий взгляд остановился на безразличной хоккейной маске из белого пластика.
И она умерла.
Джейсон на мгновение замер.
Он посмотрел на ее тело.
Затем, склонив голову, посмотрел на нее под другим углом: что-то знакомое померещилось ему в этих чертах.
Но все было кончено.
Джейсон протянул руку в черной кожаной перчатке и взялся за рукоять мачете, намереваясь вытащить лезвие из ствола, как вдруг до его слуха донесся странный звук, исходивший откуда-то из окутанного густым туманом подлеска.
Он застыл на месте.
Огляделся вокруг.
Пока Джейсон осматривался, стараясь определить, где находится источник звука, он не заметил, как голова Хедер поднялась. Он не заметил, что мертвая девушка ожила.
— Я должна была следить за ними… — Хедер говорила неестественным, задыхающимся, злобным голосом. — Не надо было пить! — хрипела она. — Не надо было встречаться с парнем на озере.
Джейсон в одно мгновение обернулся, чтобы посмотреть, кто это говорит, но увидел он не Хедер. На ее месте уже была другая девушка. Явно другая. И явно он видел ее прежде.
Этот новый говорящий труп продолжал.
— Я заслужила это наказание, — произнесла она на глазах изумленного Джейсона и превратилась в мертвого молодого человека.
— А кто из нас не заслуживает наказания? — прохрипел юноша перед тем, как преобразиться в другое тело, а затем это тело преобразилось в другое, и превращения стали происходить одно за одним: вот молодая блондинка, в виске которой глубоко застряла кирка; вот полный кучерявый парень в костюме для подводного плавания; вот симпатичный юноша, на котором не было одето ничего, кроме джинсов; вот хиппи вместе со своей цыпочкой, невзрачной маленькой трахалкой, одетой в костюм для пейнтбола… целая галерея панков и уличных бандитов, подростков, воспитателей детских лагерей, копов — жертвы, жертвы и жертвы; их голоса, казалось, слились в общий обвинительный хор.
Мы все заслужили наказание. За то, как мы обошлись с тобой… за то, как мы обошлись с твоей матерью…
Джейсон знал всех этих людей.
Ведь он убил их всех. Всех до единого.
Соображая, что делать дальше, Джейсон не заметил в густом тумане фигуру, осторожно подбиравшуюся к нему сзади.
Внезапно Джейсона осенило; он когда-то убил всех этих людей — теперь необходимо убить их всех снова.
Решив наконец, что делать, кровожадный злодей вытащил свое мачете из трупа, который только что говорил с ним языками десятков призраков. Он уже приготовился разрубить тело на дюжину кровавых кусков, как вдруг оно растворилось в тумане.
Тело пропало.
Пропала и Хедер.
Доктор Крюс пропал.
Крейтон Дьюк пропал.
Все его жертвы.
Все они… пропали.
Джейсон в недоумении уставился на дерево. Свежая зарубка, оставленная мачете, отчетливо виднелась на стволе.
Чья-то рука, протянувшаяся сзади, ухватила Джейсона за плечо. Рука была в перчатке, в перчатке с пятью заточенными ножами.
Замахнувшись мачете, Джейсон в мгновение ока повернулся назад. Но никого не было.
Или кто-то был?
Медленно в тумане… приближается к нему… какая-то женщина…
Сначала ему показалось, что это не женщина, а подросток… Нет, женщина.
Знакомая женщина.
Одна из его жертв?
Нет.
Знакомая женщина.
Жесткие седые волосы коротко подстрижены. На ней толстый свитер ручной вязки. Тело плотное и сильное.
Непонятно — шла она по земле или плыла сквозь туман.
Он знал, кто это.
— Джейсон…
Тот самый голос!
— Джейсон. Мой милый, милый мальчик. Ну теперь-то тебе известно, каким даром ты обладаешь?
Этого не может быть!
— Что бы они ни сделали тебе… ты не умрешь. Ты никогда не умрешь.
Она говорила правду.
Джейсон стоял перед ней — неподвижный, безмолвный — стоял и смотрел, а его возбужденный мозг переваривал ее слова, в которых была только правда. Внезапно вся жизнь проплыла перед его мысленным взором. Джейсон вспомнил, как его кололи ножами, пилили мотопилой, как в него стреляли, рубили топором, вешали, резали лицо его же собственным мачете, топили, били молотком с заточенным гвоздодером, убивали электрическим током, сжигали, взрывали, растворяли в едкой кислоте и… отправляли в ад!
В АД!
Почему он там был?
И что он там делал?
— Ты просто-напросто спал, мое золотко. Но пришло время просыпаться. Мамочка приготовила для тебя кое-какие дела.
Мамочка!
Это лицо… Этот голос…
Джейсон неотрывно смотрел в глаза своей матери — Памелы Вурхис!
Именно она положила начало убийствам на Хрустальном озере. В 1957 году по недосмотру двух лагерных воспитателей — во время купания детей они занимались тем, что лизались и трахались — утонул ее сын. Памела отомстила.
В 1960 году люди попытались снова открыть лагерь, но она не дала им этого сделать. Сначала отравила всю питьевую воду. Когда с этой напастью удалось справиться, она решила взять в союзники огонь и сожгла несколько домиков дотла. Полиция так и не выяснила, кто являлся виновником всех этих бед, а посему лагерь решили закрыть. Так было до 1980 года, когда местному доброхоту и благодетелю Стиву Кристи не пришла в голову мысль потратить двадцать пять тысяч долларов на переустройство лагеря. Чтобы подготовиться к приему детей, потребовался целый год. Однако с самого начала проект был обречен. Нанятые воспитатели еще не успели приступить к работе, а Памела Вурхис уже начала их убивать.
Вскоре из всех воспитателей в живых осталась лишь девушка по имени Элис.
В конце концов Памела подкараулила Элис в уединенном месте на берегу. Не помня себя от страха и отчаяния, Элис вырвала из рук Памелы мачете и снесла ей голову с плеч. Обезглавленный труп рухнул на землю, заливая все кровью.
Однако когда полицейские пришли, чтобы разобраться в том, что произошло, они не смогли найти ни мачете, ни голову миссис Вурхис. Некоторые из ее вещей также исчезли.
Все это взял Джейсон.
Он наблюдал за тем, как убивали его мать, а потом похитил ее останки и утащил их в свою лачугу в чаще леса, где соорудил склеп, чтобы увековечить недобрую память о ней.
С этого дня Джейсон жил один, скитаясь по лесам, окружающим Хрустальное озеро, словно дикий свирепый зверь. Наконец наступил день, когда в лагере появились дети. Джейсоном овладела жажда кровавого отмщения. Они убили его мать — теперь он будет убивать их.
Над Хрустальным озером грохотал гром и полыхали молнии, повергая Джейсона и Памелу в состояние буйного восторга.
Он, не отрывая взгляда, смотрел, как она улыбается ему, — улыбается Джейсону, своему любимому сыну.
Но она ли это?
Возможно, его мать каким-то образом ожила, восстав из могилы? Но Джейсон сомневался.
В его памяти сохранились лишь туманные воспоминания. Он помнил, что его снова отправили в ад. И сейчас его настоящее, земное тело покоится, черт возьми, в земле, в то время как дух — жуткая бессмертная энергия — обитает здесь, в призрачной пучине Хрустального озера.
Значит, он мертв? И видит сны?
Когда вспышка молнии во второй раз осветила своим бриллиантовым светом хоккейную маску, тело Джейсона, лежащее в безымянной могиле, начало оживать.
Памела Вурхис торжествовала победу над его сном.
— Поднимайся, Джейсон! Твое дело еще не закончено. Слушай мой голос и живи вновь!
Громадное разложившееся тело Джейсона Вурхиса зашевелилось в могиле. Раны начали затягиваться, кости — срастаться. Черное сердце забилось вновь. Он становился сильнее, моложе, в нем было теперь больше силы.
Два мертвых прежде глаза засверкали живым огнем сквозь прорези в хоккейной маске.
Джейсон лежал в необычной могиле: не было гроба и ямы глубиной в шесть футов. Его погребли заживо: оставили умирать и гнить под тонким слоем почвы.
И сейчас, по мере того как в тело Джейсона возвращались силы, он начал рваться наверх. Дюйм за дюймом разрывал он землю, пока наконец его рука не появилась на поверхности.
А затем земля над могилой вздыбилась, ее словно подбросило вверх взрывом. Джейсон Вурхис возродился!
— Заставь их вспомнить обо мне, Джейсон, — взывала Памела к сыну.
Мать бессмертного мстителя — вот кто такая Памела Вурхис.
Злобная улыбка играла на ее лице. Она послала Джейсона из его сна обратно в мир. Он будет делать все, что велит его мамочка. Он будет убивать всех, кто встретится ему на пути, чтобы отомстить за ее смерть. Жаль только, Джейсон слишком глуп и не понимает того, что его мамочка давно мертва и никогда уже не вернется в мир живых.
Когда Джейсон покинул берег Хрустального озера, миссис Вурхис начала улетучиваться, плоть ее сжималась, скукоживалась, словно обдуваемая со всех сторон огненными струями. Исчезая, она заговорила вновь, но заговорила голосом Фредди Крюгера!
— Заставь их вспомнить, что такое страх, — злобно захихикал он.
Внезапно Хрустальное озеро исчезло.
На его месте снова возникла тьма — тьма, в которую неудержимо тянуло Фредди. А там, где раньше слышался шелест волн Хрустального озера, сейчас раздавались лишь вопли терзаемых душ.
И ничто не напоминало о том, что совсем недавно здесь была Памела Вурхис.
Джейсон был снова на земле, значит, маскарад закончен.
Но игра… игра только-только началась.
Фредди Крюгер снова был самим собою — та же шляпа, те же перчатки с ножами, тот же свитер, — и огни ада сверкали в глазах Фредди, когда он сквозь непроглядную тьму всматривался в окружающую черную пустыню.
Все шло по плану. Все, что от него требовалось, — сделать первый ход пешкой и начать финальную партию. Фредди уже не думал ни о чем, кроме как о новых и новых жизнях, которые он вскоре начнет отнимать.
— Да, слишком долго я был вдали от своих деточек, — размышлял он.
Джейсону Вурхису пора было приниматься за дело.
