Глава 44. Удар из преисподней
Во Владивостоке кончалась ночь. Небосвод был светел и сер, сырой воздух мешался с тенью, всё вокруг казалось расплывчатым и невзаправдашним. Спецназовцы, нахохлившись, выкурили по сигарете.
– Пошли, чего ждать… – проворчал Савельев.
Тимофей Кнуров поднялся на борт громадного экранолёта.
Гигант мирно покачивался у причалов Корабельной набережной – две сигары, соединенные крылом, оперённым остренькими килями. Экранолёт явно находился на балансе военного ведомства, что красноречиво подтверждал монотонный сизый цвет корпуса и чёрная униформа на молчаливом экипаже. Хмурый мичманок, внимательно оглядев спецназ, поманил всех за собой и провёл в каюту-двухместку. Савельев тут же плюхнулся на диванчик.
В дверь каюты вежливо постучали и сразу открыли.
– Можно?
Высокий комингс переступил Богессен. Он был затянут в форменный чёрный комбинезон, но выглядел по-прежнему щегольски. На таком и фуфайка будет смотреться как смокинг!
– Я вас приветствую! – осклабился Гуннар. – Как добрались?
– Так мы уже добрались? – открыл один глаз Савельев.
– Нет, ещё одна пересадка.
– В океане?
– Да, подполковник, но это не скоро, часов шесть-семь можно поспать.
– Тогда все выметайтесь! – сделал жест Савельев. – По каютам, по каютам! И… где тут свет выключается?
Поклонившись, Богессен вытттел. Кнуров отёр лицо и глянул в иллюминатор. В серых предрассветных сумерках глыбились дома Владивостока, взбираясь по крутым склонам сопок, толпясь у самого берега, обсыпаясь жёлтыми искрами светившихся окон. Город пробуждался. Машин на мостах через Золотой Рог становилось всё больше, появились первые прохожие. Белоснежный лайнер, басисто загудев, подался к выходу из бухты.
Экраноплан словно ждал этого сигнала – по его переборкам разошёлся гул турбин, набережная за иллюминатором стронулась и поплыла назад.
– Ложись, Тима, – предложил Алексей Дмитрич. – Солдат спит, служба идёт…
Пробудившись от сна, Кнуров не сразу понял, где он, но ориентация восстановилась быстро. Савельева в каюте не было.
– Внимание! – сказал репродуктор строгим голосом. – Десантно-штурмовой группе готовность один.
Кнуров пожал плечами. ДШГ – это и он тоже. Десантник-штурмовик. Шпион-диверсант. Партизан-аматёр…
– Десантно-штурмовой группе – спуститься в эллинг! – скомандовал громкоговоритель.
– Есть, – буркнул Тимофей.
«Мушкетёры» уже гуляли по палубе, скалясь в неподражаемом галльском шутковании. Русские моряки в их компании казались бирюками. Туссен Норди был неприятно удивлён, узрев рядом с собой человека, которого не так давно этапировал.
– Мсье Нурофф? – затянул он, словно не узнавая.
– У вас потрясающая память на лица, полковник, – спокойно сказал Кнуров.
Коста Вальдес хихикнул и даже подмигнул Тимофею – дескать, не держи обид – служба такая.
Длинный люк под ногами поднялся, открывая узкий и крутой трап.
– Бегом марш! – скомандовал Богессен.
Первыми ссыпались вниз ребятки из ГРУ, вместе с ними спустились Савельев и Кнуров. Следом кинулись неразлучные Сенько и Гияттулин. Торопливо спустился штатский в синем, со стриженой, непокрытой головой. Тимофей с лёгким содроганием узнал в нём самого Пеккалу. В Евразии Алека прозывали Фантомасом, в Европе – Страшилой. И то, и другое соответствовало действительности… За Пеккалой пристроились «мушкетёры», а последним под палубу нырнул Богессен.
– Пойдёмте, подполковник, – сказал он Савельеву, – покажу вам кое-что…
Они пошагали рядом. Десантники, космопехи и «мушкетёры» топали сзади. Кнуров заметил, что Богессен держится с Пеккалой подчёркнуто холодно. К чему бы это?
– Мы где сейчас? – поинтересовался Туссен.
– На траверсе Сан-Диего, – покрутил рукой Гуннар.
– И куда дальше?
– Янкесы прячут свой центр в Аризоне, – ответил Пеккала, – в горах Могольон. Лаборатории «Норт-Лейк».
– А мы как? – насупился Туссен – видать, его нервировал недостаток информации. – Скрытно высаживаемся на пляжи Малибу, дальше добираемся автостопом?
Богессен глянул на Норди с мягким укором.
– Ну что вы, полковник! – сказал он. – Как можно! До центра проекта «Сивилла» нам надо добраться незаметно, на цыпочках, и тихо покинуть… э-э…
– …Место преступления, – подсказал Пеккала, криво усмехнувшись.
Богессен нейтрально промолчал.
– Незаметно? Ага! – Норди впрыснул в голос хорошую порцию яда. – Под землёй, да?
– Да, – спокойно согласился Гуннар и открыл люк, ведущий в центральный эллинг.
Это было просторное помещение, похожее на внутренность огромной цистерны, с узкой полосой металлопластового пола. Внутренность занимал странный аппарат в форме толстого веретена, окрученного блестящей спиралью-шнеком.
– Субтеррина «Харон», – торжественно провозгласил Богессен, – наш подземный крейсер.
– О-ля-ля! – воскликнул Вальдес. – Вот это новость!
– Да какая там новость, – поскромничал Богессен, – первую субтеррину мы испытали ещё семьдесят лет назад, и где! В твёрдых горных породах. И ничего – подземоход бодро двигал со скоростью пятнадцать километров в час.
– Помню, помню… – пробурчал Норди, просто чтобы утишить восторги своих «мушкетёров». – А потом она рванула, да так и осталась во глубине сибирских руд.
– Уральских, полковник! – поправил его незнакомый голос. – Ту субтеррину испытывали на Урале.
Кнуров обернулся. В борту «Харона» открылся внушительной толщины люк, из него выпала металлическая лесенка, и по перекладинам, как «бог из машины», сошёл тип гражданской наружности в синем комбезе – плотный, коренастый человек невысокого роста. Он постоянно шмыгал крупноватым носом и поглядывал на всех весёленькими голубыми глазками, то и дело собирая морщины на высоком лбу с залысинами.
– Зегерс Георгий Иоганнович, – представил его Богессен. – Командир нашего подземохода.
– Прошу унутрь! – склонился в поклоне Зегерс.
Тимофей первым пролез в переходную камеру субтеррины.
Ничего особенного, отсек как отсек. Он было повернул к корме, но голос Зегерса остановил его.
– Не стоит, – сказал командир субтеррины, – там агрегатный отсек, реактор и прочие потроха. Двигайте за мной!
Зегерс свернул направо, к носу, и провёл Тимофея в отсек, живо напомнивший Кнурову вагон метро – те же диванчики по сторонам, стойки и поручни, только что окон нет.
– Тут у нас десантный отсек! – объявил Зегерс. – Человек двадцать разместятся запросто. А ваша компания и вовсе с комфортом доедет. Так что располагайтесь!
Командир подземохода прошмыгнул через весь отсек и скрылся в центральном посту управления, а ДШГ разошлась по отсеку, выбирая себе места сидячие и лежачие.
Тимофей сел напротив Пеккалы, демонстративно не замечавшего «консультанта», и последовал примеру своего визави – откинул голову на мягкую стенку и закрыл глаза.
Экранолёт отворил шлюзы. Вода хлынула, мигом заполняя эллинг. Мощные шлюпбалки разжались, выпуская субтеррину из своих объятий, и та плавно опустилась на дно, до половины зарываясь в ил.
– Внимание! – спокойно сказал голос Зегерса по интеркому. – Приготовиться к движению!
Тихий гул запущенного реактора поднялся на октаву, по бортам субтеррины прошла крупная дрожь. Её острый нос раскалился, заработали ультразвуковые пушки, кроша и растирая породу, и подземоход нырнул в земную твердь.
– И скоро мы зароемся? – пробурчал Норди, прислушиваясь к разнообразным визгам и скрипам за бортом.
– А мы уже зарылись, – усмехнулся Богессен. – Передвигаемся в донных отложениях. Вон, видите экранчик? Там всё-всё высвечено.
Кнуров отыскал глазами экранчик и прочёл: «Осадочные и метаморфические породы. Скорость продвижения – 60 км в час».
– Ого! – воскликнул Вальдес. – Мчимся с ветерком!
– А вот интересно, – задумчиво произнес Граншан, – что будет, если мотор заглохнет?
– Выйдешь, откроешь капот, – пробурчал Филантери, – глянешь, какая железяка полетела…
– Так мы ж под землей! – удивился Граншан. – Как же я гляну?
– Да? – поднял одну бровь Морис. – Ну, тогда придётся голосовать! Может, подберёт кто…
– А страшно, наверное, застрять в недрах, – поёжился Гияттулин.
– Эт-точно, – поддакнул Богдан.
Норди послушал мнения личного состава и повернулся к Богессену.
– А меня больше интересует, – начал он, – что мы, собственно, станем делать в центре «Сивилла». Оставим бомбочку и уползём?
Гуннар покачал головой, не открывая глаз.
– Не получится, – сказал он. – Нам точно неизвестно, где именно расположен их предиктор. По нашим данным, лаборатории «Норт-Лейк» занимают глубокую шахту, где раньше что-то добывали – золото или ещё что. Стены шахты забетонированы, а ствол разделён почти на сто этажей. Ну, нижние горизонты мы трогать не будем, там маленькая АЭС… Предиктор где-то посередине. А вот где именно?
– То есть, – сказал Туссен, – я так понимаю, что вломиться прямо в шахту субтеррина не сможет?
– Да смочь-то она сможет, но вы представляете, сколько это грохоту наделает? Даже если мы и подорвём центр, уйти будет трудно. Под землей нас достать сложновато, это верно, но что американерам мешает караулить нас на берегу? Под водой? Больше-то нам деваться некуда! А я, знаете, не спешу получить орден посмертно.
– Да это понятно… А этот их, как они его… нейтринный генератор? Он же всё насквозь просвечивает!
– Просвечивать-то он просвечивает, – усмехнулся Богессен, – но нейтринная локация… Это пока что из области фантастики! Причём русской фантастики. Наши уловители нейтрино регистрируют каждую миллиардную частицу – это очень много, но картинку на экране такой «улов» не нарисует. А в Америке и до этого не дошли. Нет, нас будут искать иначе… Вся Калифорния продырявлена сотней сверхглубоких скважин, в них запрятаны датчики. Даётся импульс через породу, и недра сканируются. Субтеррину сканер не «увидит», но обнаружить прорытый ею ход – это вполне…
– И что тогда? – поинтересовался Портос.
Гуннар пожал плечами.
– Вычислят направление, – сказал он лениво, – и запустят геобомбы – маленькие такие субтерриночки. Долбанёт так, что слои пород сместятся. И так нас обожмут, что «Харон» сам слоем станет – тоненькой такой прослоечкой…
– Сверхглубокое погребение, – усмехнулся Пеккала.
Субтеррину тряхнуло.
– Полость, наверное… – пробормотал Богессен, зачем-то глядя в потолок.
Скорость упала. Кнуров посмотрел на экран – там светилось: «Четвертичные лавы и туфы. Скорость продвижения – 40 км в час».
– Тогда как поступим? – не отступал от темы Норди.
Богессен взял подбородок в горсть.
– План примерно такой, – проговорил он, косясь на Пеккалу. – Центр расположен в горной долине-тупичке, вход и выход в неё один, его стерегут по высшему разряду. Склоны гор покрыты лесом. Вот на такой-то склон мы и выберемся. Надо будет найти старые горизонтальные выработки. Они завалены грунтом, но субтеррине это нипочём. Подкрадёмся по ним к самой шахте, проникнем в неё, постреляем, похулиганим… Оставим пару мезонных зарядов и уйдём по-тихому.
– Ну, не знаю, не знаю… – протянул Туссен. – Поглядим, как будет…
Экран на переборке показывал: «Мезозойские гранитоиды. Скорость – 30 км в час». Субтеррина одолевала горы Сьерра-Невада.
Тимофей наслушался столько рассказов о тайных делах, что тошно становилось. Если б только смирные обыватели знали, какие лютые свары без перерыва идут с изнанки их благополучного мира! Хотя, если подумать, мир потому и благополучен пока, что люди вроде Туссена или Савельева громят втихую «плохих парней»…
Не менее интересно было наблюдать за экипажем субтеррины – бывшие противники вели себя в высшей степени корректно, церемонно даже, чуть ли не расшаркиваясь. А что делать? Они плыли в одной лодке!
«Мушкетёры», спецназовцы и прочий люд успели пообедать и поужинать, выспаться до одурения и переговорить обо всём на свете, прежде чем Зегерс, усталый, но довольный, заглянул в отсек и сказал заветное слово:
– Прибываем!
ДШГ оживилась. Наконец-то! Миллионы тонн грунта над головой изрядно нервировали. Больше всего пугала полнейшая беспомощность. Даже при крушении глубоководной субмарины можно спастись, натянув скафандр или поместившись в спасательную капсулу. С самолёта – спрыгнуть с парашютом… А как выбраться заживо погребённым?! Чем пробить толщу пород?
– Проверить экипировку! – Эту команду Туссен и Савельев отдали одновременно. Затем Алексей Дмитрич слегка поклонился, передавая командование старшему по званию.
– Приготовиться! – бодро сказал Норди.
Субтеррину качнуло, переваливая на нос, и гул турбин стих – «Харон» вышел на поверхность. Экран на переборке мигнул, расцвечиваясь яркой картинкой – от узкого дна долинки, поросшей бурой травой, восходил крутой склон горы, покрытой лесом. Золотом пламенели тополя и осины, выше в ярую желть вклинивались тёмные пятна хвои – там росла пихта и тсуга. А над зубчатым хребтом сияли неправдоподобно голубые небеса.
– Красотища! – восхитился Вальдес.
– Выдвигаемся, – приказал Норди.
Пеккала ничего не сказал, принимая главенство Туссена.
Снаружи стояла тишина. Осенний лес пребывал в сонном покое, журчал ледяной ручей, скатываясь с крутого склона и дробясь на мелкие водопадики.
Субтеррина ворохнулась и уползла в гору один нос высовывая из разрытого грунта. Спряталась.
Кнуров внимательно осмотрел долину. Нигде никого. Только развалины старой фермы уныло вычерчивали прямоугольную тень на возвышенности. Наезженная дорога вилась от самого устья долины и утыкалась в нагромождение скал.
– Центр – там, – указал на них Савельев.
Норди обернулся к Богессену.
– Где эти ваши выработки? – осведомился он. – Хоть примерно известно, куда нам идти – на ту сторону долины? Или искать на этой?
– На этой, на этой. Вход где-то у подножия. Ищите старые бревенчатые сооружения или что-то вроде того!
ДШГ осторожно спустилась по склону вниз. По долинке стекал широкий ручей, кое-где запруженный бобровыми плотинами. Самих зверьков видно не было, но круги, идущие по тихой воде прудов, ясно указывали на их присутствие.
– Вижу вход! – сообщил по рации Богдан.
Вся группа подтянулась к спецназовцу. Кнуров настроил очки на увеличение. Действительно, похоже на старые выработки – у подножия горы всё было разворочено, и чернотой зиял туннель, взятый в раму из трухлявых бревен. Рядом ржавела покуроченная дробилка – на таких в старину мололи хрупкий кварц, отделяя жильное золото.
Пеккала прижал пальцем усик микрофона и тихо проговорил:
– Зегерс, двигай на юго-запад. Глубина сто двадцать шесть. Расстояние – двести сорок пять метров по горизонтали. Выходишь прямо в штольню и ждёшь нас.
Оглядев ДШГ, Алек молча кивнул Норди – дескать, продолжай, мон колонель.
– Пошли, – сказал Туссен и повёл ДШГ за собой.
В туннеле было зябко и темно. Вдалеке шуршали осыпающиеся камешки, звонко капала вода. Потом к шумам старой разработки прибавился низкий гул. С потолка посыпалась пыль. Дальняя стена дрогнула, вспучилась и обвалилась, оголяя острый нос субтеррины. Просунувшись в туннель наполовину, подземоход замер. Щёлкнув, раскрылся люк.
– Все на борт!
Норди взошёл последним, глядя в оба глаза и прислушиваясь в оба уха. Всё было тихо и спокойно.
Теперь субтеррина еле ползла, разрывая рыхлый грунт, заваливший штольни и квершлаги, и подкрадываясь к шахте.
– Мы подойдём где-то на уровне минус тридцатого этажа, – сказал Богессен. – Весь вопрос в том, как на тот этаж выйти…
– Проколупаем стенку! – бодро сказал Гияттулин.
Субтеррина остановилась у самого ствола шахты. В свете фонарей серели наплывы бетона, торчали прутья арматуры. И тишина…
Космопехи мигом вынесли блоки интравизора, а Кнуров собрал эту объёмистую машинку. На экране задвигались бледные тени, то темнея, то светлея.
– Здесь стенка тоньше всего, – тихо доложил Тимофей, – ровно шестьдесят сантиметров. За ней или маленькая комната, или конец коридора. Людей не видать.
– Ясно, – кивнул Савельев и поманил Гияттулина: – Твой выход, Ринат.
Космопех щёлкнул каблуками. Вдвоём с Сенько он вытащил из субтеррины вибробур. Агрегат тихонечко заныл, вгрызаясь в бетон и нещадно пыля.
Кнуров поймал себя на том, что не дышит. Но не из-за пыли – от волнения. Все вокруг были деловиты и собранны, им подобные дела были не в новинку. Он один впервые участвовал в настоящей секретной операции!
Гияттулин с Сенько насверлили дыр по кругу, надавили, пошатали и втянули в штольню скрежещущую бетонную глыбу. Глыба проскрипела и ухнула на кучу пыли. В проёме стал виден закуток, тускло освещённый мерцавшей газосветной лампой. Закуток был пуст, только порожние пластмассовые ящики стояли у стены аккуратным штабелем.
– Один заряд оставим здесь, – глухо сказал Пеккала. – Тот, который помощнее. Вон туда его, в пыль… Второй заберём с собой.
Два космопеха молча вытащили из люка субтеррины мезонную бомбу Зегерс, покряхтывая, помогал.
Норди ткнул пальцем в Мориса, Эрве и Рината и сделал жест: выдвигаемся! Остальные – в арьергарде, тащат вторую бомбу и бдят.
Так ДШГ и пошла. По кольцевому коридору, мимо шахт лифтов, мимо дверей с пугающими знаками вроде черепа и скрещенных костей, мимо атриума с винтовой лестницей…
Внезапно взвыла сирена, замигали оранжевые лампы, и грубый голос зарявкал по громкой связи, предупреждая о несанкционированном проникновении. Впереди и позади диверсантов, бросившихся к стенам, опустились тяжёлые плиты, отсекая нежелательный элемент.
– Все за мной! – гаркнул Туссен, спеша к лестнице.
Атриум перекрыт не был. То ли в ловушку заманивают, то ли просто не додумали…
– Вниз?! – крикнул Пеккала.
– Вверх, вверх! Бегом!
На минус двадцать девятом горизонте такие же тяжёлые плиты вычленяли секцию коридора и мигали апельсиновые огни.
Людей Тимофей заметил лишь на минус двадцать втором. Здесь ничего не мигало, не выло, однако навстречу ему выскочил высоколобый субъект в белом халате и заорал:
– Что случилось?!
Кнуров смолчал, находясь в полнейшей растерянности – английский субъекта он понял, но что дальше-то? Ответить? А его акцент?
Тут же набежало человек пять в белом, мужчин и женщин, чёрных, белых и цветных. Савельев не растерялся.
– В шахте заложена бомба! – заорал он на очень приличном «инглише». – Всем срочно эвакуироваться!
Эффект от его слов был похож на явление хорька в курятник. Люди в белых халатах закудахтали, завизжали, заметались. За поворотом коридора сухо щёлкнул выстрел. Оттуда выбежал бледный Богессен с пистолетом в руке.
– Без паники! – прокричал он и выстрелил в потолок. – Все к лифтам! Кто обслуживает предиктор? Ко мне, живо!
Подбежала женщина латинской наружности, бальзаковского возраста, но все ещё хорошенькая.
– Дэзи Фуэнтес! – представилась она. – Старший инженер!
– Полковник Багсон! – лихо козырнул Гуннар. – Ведите нас, Дэзи! Надо убедиться, что террористы не проникли к «Сивилле».
– Ну, Сиби трудно изнасиловать! – улыбнулась Дэзи Фуэнтес. Инженериня была так напугана, что улыбка вышла жалкой.
– Вперёд! – скомандовал Богессен.
– Есть, сэр! – ответила Фуэнтес, вкладывая в ответ остаток бойкости.
ДШГ накрутила ещё пять горизонтов, прежде чем покинула винтовую лестницу. Перед Кнуровым открылся светлый коридор, стены которого прорезала всего пара дверей.
– Здесь, – сказала Фуэнтес, задыхаясь, – блоки высших функций! Выше только дополнительные нейроблоки, гипер-компьютер «Блэк скай» и коллекторы информации.
– Тимоти, – подозвал Богессен Кнурова, – проверить!
Тимофей сообразил, что от него требуется, и лихо козырнул.
Следом за Дэзи он проник в святая святых, в гнездилище «Сивиллы». Мисс Фуэнтес что-то говорила ему, он её плохо понимал и лишь отпускал короткое «йес!». Дэзи на бегу отворяла тяжёлые двери, пропуская «Тимоти» в модули, где в скрещениях питательных нитей висели конические гель-кристаллы.
– О’кей! – сказал он бодрым голосом и поманил Дэзи обратно.
Доклада он не делал, лишь кивнул Богессену – мол, тут он, предиктор вероятного противника.
– Ясно! – кивнул Гуннар и сделал незаметный жест космопехам.
Те осторожно сунули в угол между стеной и переборкой тусклый цилиндр мезонного заряда, замаскированный под урну.
– Быстро наверх! – распорядился Богессен.
Дэзи ринулась первой, ДШГ затопала за ней.
– К лифтам!
Пассажирские лифты на минус тринадцатом горизонте были заняты и сновали вверх-вниз, проводя плановую эвакуацию, но Туссен – командование снова перешло к нему – удовольствовался грузовым подъёмником. Двигался он медленнее пассажирских, зато вмещал всю ДШГ разом.
Громыхнув, двери сошлись, и лифт тронулся.
– А кто на нас напал, сэр? – спросила Дэзи дрожащим голосом.
Туссен посмотрел на неё и только головой покачал. Самоуверенность американцев, подчас доходившая до наглости, всегда поражала и злила его. Особенно в этой идиотской смеси с потрясающей наивностью, берущей начало в дремучем невежестве. Ладно бы там тупой негр с окраины, а то ведь старший инженер секретного проекта! Как дети, ей-богу…
– Мы подозреваем, – мужественным голосом сказал Богессен, – что здесь замешана организация «Сейф-уль-ислам», что означает «Меч ислама». В проекте работают индийцы или пакистанцы?
– Да-а… – испуганно прошептала Дэзи. – Моего помощника зовут Муслим Аббас…
Богессен сурово нахмурился и обратился к Туссену, подмигивая:
– Помните такого, Норт?
– А как же! – хмыкнул Туссен, подхватывая эстафетную палочку. – Муслим Аббас, он же Абдалла Фахд, он же Ясир Косой. Опасный террорист, служил полевым командиром у Хаджи Юсуфа, выдвинулся в визири Машрика в подпольном правительстве Всемирного халифата. А уж сколько на нём крови… У-у-у…
Дэзи побледнела ещё пуще, до оттенка зелени, и всхлипнула.
– Я… я не знала… – пролепетала она.
– Вы тут ни при чём, – покачал головой Богессен. – Муслим умеет внедряться, у него талант к имперсонации… Ага, приехали!
Дёрнувшись, лифт остановился. Дверцы его разъехались, и взору Тимофея открылся обширный зал, по которому метались десятки людей в белых халатах. Растерянные охранники в форме морской пехоты тонули в толпе, как пастухи среди обезумевшего стада.
– Все к выходу! – проорал Гуннар и пальнул вверх.
– Сержант! – рявкнул Норди, завидев знаки отличия на форме белобрысого парня. – Ко мне!
– Сэр! – завопил сержант, отдавая честь. – Сержант Макклейн, сэр!
– Организуйте эвакуацию, сержант Макклейн! Почему двери до сих пор заблокированы? Что за бардак?!
– Сэр! – провопил сержант. – Не было приказа, сэр!
– Ну, так вот вам ясный и чёткий приказ: немедленно разблокировать дверь!
– Сэр! Есть, сэр!
Тяжёлые створы глухо загудели и стали разъезжаться. Толпа учёных, заревев, кинулась в расходившуюся щель. Началась давка. ДШГ, пользуясь суматохой, проскользнула за двери-ворота, мешаясь с «беженцами». За воротами открывалось что-то вроде прихожей, но величиной с ангар. И ещё одни двери пошли раскрываться, пропуская уже не искусственный, а вполне натуральный солнечный свет.
– Отходим! – крикнул Туссен. – Держитесь за мной!
ДШГ вырвалась в долину. Над входом в секретный центр нависал массивный козырек, вдали слева, в устье долины, маячили бетонные сооружения вроде дотов. На паркинге под тентом, что справа, отдыхали десятки разноцветных электрокаров. Прямо и выше шелестели тополя, истыкав стволами крутой склон.
Тимофей заозирался. Куда бежать?! Прорываться через устье? Так эти, в дотах которые, обязательно притормозят! А может, и тормозить не станут, сразу изрешетят. Отступать в горы?
– Сюда, сюда! – закричал по-русски Зегерс, выскакивая из-за позолоченных осенью тополей. – Сюда давайте!
ДШГ грузной трусцой почесала к деревьям. Позади татакнула очередь из американской винтовки – видать, пошёл выветриваться дисциплинарный угар. Несколько русских стволов мигом подавили очаг сопротивления.
Норди не оборачивался, знал, что его люди не отстанут. Да и русские – ребята не промах.
Завиляв меж деревьев на склоне, Кнуров быстро вскарабкался, выглядывая Зегерса впереди, и вскоре наткнулся на грязный горячий борт субтеррины.
В ту же секунду земля вздрогнула. Стоя по колено в рыхлой осыпи, Тимофей обернулся и высмотрел в прогале среди дерев ворота центра «Сивилла». Громадный пласт земли сползал с горы, погребая и ворота, и опустевшую стоянку. Электрокары мчались наперегонки к устью долины, а потом сверкающий поток бледно-фиолетового огня пробил обвал. Грохнуло так, что листопад пошёл.
– Скорей! – прокричал Зегерс, падая на коленки, поднимаясь и отворяя люк.
– Что ж ты всё по-русски?! – радостно выбранил его Савельев.
– А я инглиша не знаю!
Торопливо топая и отпыхиваясь, ДШГ забралась в субтеррину, и Богессен крикнул:
– Трогай!
Подземный крейсер заревел, загудел, затрясся, канул в глину и камень. Тимофей отдышался, попил холодненькой колы, оглядел всех, пересчитал…
– А где Пеккала? – удивился он и посмотрел на Богессена.
Тот не дрогнул.
– Погиб при исполнении, – официальным голосом сказал Гуннар.
