Глава 42. Крайний юг

Почти везде Антарктида выходила к морю ледовым барьером – отвесным обрывом метров десяти – двадцати, а то и сорока вышиной. За зиму намерзал припайный – прибрежный – лёд. Взломает припай лишь в самый разгар здешнего лета, в январе, а осенью в Антарктиде стояло что-то вроде ранней весны – крепок был лёд, так что корабли швартовались прямо к припаю, где возлежали тюлени и суетились пингвины Адели. Рядышком с галдящей колонией аделек поднимались на сваях оранжевые купола станции Порт-Эймери.

Почтительно огибая айсберги, белые с голубым, «Генерал Корнилов» приблизился к берегу и остановился у линии припая. Вертолёт доставил желающих на берег, а на суше их встретили полярники в огромных тёмных очках и в длинных дохах с электроподогревом.

– Привет северянам! – заорал полярник с облупленным носом, опуская капюшон и поднимая очки на лоб.

– Салям алейкум, – небрежно сказал Царёв.

– Здоровеньки булы! – в том же стиле выразился Гоцкало.

– Кучеряво живёте! – ухмыльнулся Бирский, делая жест в сторону научного городка.

– А то! – загудели полярные жители.

Низкий гул упал с небес, и над обледенелыми скалами пронеслось звено палубных истребителей. Полярник с облупленным носом помрачнел.

– А вот заварушка нам на фиг не нужна, – пробурчал он.

– Не вам одним… – сказал Кнуров, провожая глазами самолёты. – А нефть отсюда далеко?

– Там! – дружно показали полярники. – За горами Принс-Чарлз. Да ничего интересного – белое поле в трещинах, и нефтяные вышки вразброс – высокие такие цилиндрические башни. А рядом цилиндры «лежачие», серебристые. Лежат в рядок, впритык – это емкости. Туда нефть закачивают, а дирижабль утром и вечером забирает полные… Во, глядите! Гружёный полетел.

С юга, важно плывя над заливом Прюдс, показался обтекаемый дирижабль, выкрашенный под касатку, в чёрный и белый цвета. Под молочное брюхо были притянуты блестящие цистерны.

Господи, вздохнул Тимофей, где я уже только не побывал… И в сельве, и во льдах, и все за мной гоняются, все меня домогаются, одни вяжут, другие на волю выпускают… Когда ж это кончится?..

В кармане у Кнурова завибрировал радиофон. Он торопливо достал аппарат.

– Алло!

– Тима? – спокойно сказал генеральский голос. – Вы где?

– На берегу.

Генерал помолчал, словно обдумывая сказанное.

– Не уходите никуда, – сказал он наконец, – я пришлю за вами вертолёт…

– Началось? – выдохнул Кнуров.

– Ещё нет, но надо же подойти поближе, занять позицию… Выходим в море Уэдделла.

Война началась по расписанию. Без пяти одиннадцать на горизонте показались две чёрные точки. Они неслись над поверхностью моря, быстро увеличиваясь в размерах, пока не пронеслись мимо авианосца гигантскими чёрными птицами. Это были экранолеты «Пеликан» – громадины двести метров длиной. Их фюзеляжи даже круглыми не были, а имели квадратное сечение, как у египетских обелисков, и носы стягивались в слегка обтекаемые пирамидки. Широкие крылья казались изломанными – посередине размаха они гнулись книзу, дабы загребать побольше воздуха. Один «Пеликан» нёс в себе пятнадцать тысяч морских пехотинцев, другой перевозил семнадцать тяжелых танков типа «Дракон».

– Фигня, а не машины! – презрительно сказал Царёв, глядя вслед улетавшим экранопланам. – Видали, какое шасси под брюхом? На каждой «птичке» – семьдесят шесть колёс! Нашито на воду садятся, а ихним посадочную полосу подавай.

– Тут все поля в трещинах… – проворчал гляциолог Динавицер, приглашенный на борт консультантом.

– Я и говорю – фигня!

Завыла сирена. Голос Зенкова, металлизированный звучателями, проревел над палубой:

– Готовность ноль! Второму и четвёртому звену – взлёт!

Загрохотали движки на пробе тяги, и четыре «сушки» поднялись над посадочной площадкой, развернулись и понеслись вслед «Пеликанам», удаляясь в сторону берега – белой полоски на горизонте.

– Айда в штабной отсек! – сказал Царёв. – Отсюда мы больше ничего не увидим.

– А нас пустят? – сильно засомневался Кнуров.

Геннадий пренебрежительно фыркнул.

Штабной отсек отыскался в недрах корпуса «Б». Это был просторный зал под низким потолком, опёртым на тонкие колонки. Рядами и шеренгами стояли пульты, за ними сидели десятки офицеров, сдержанно переговариваясь. На их сосредоточенные лица падали разноцветные отсветы с экранов. Голоса неслись отовсюду:

– Атака на «Обаму»!

– Цель поражена…

– «Хенераль Бельграно» уходит мористее!

– Задержать!

– Внимание! Ракетно-лазерная атака в районе поселка Рузвельт.

– Сигнал на спутник! Картинку на экран!

– Атакующий опознан. Африканский крейсер «Ассегай»!

Из-за главного пульта привстал Зенков и крикнул:

– Бить по корме!

– Есть!

Кнуров пробрался в зал рубки и глянул на большие настенные экраны, запечатлевшие моменты баталии. На правом экране пикировал стратегический бомбардировщик, с его тупого носа сорвался ослепительно-фиолетовый луч лазера. Мигнул и погас, успевая сжечь ракету, предназначенную авианосцу «Барак Обама». На левом экране белело снежное поле, прочерченное глубокими колеями. В грудах снега пластали крылья убережённые «Пеликаны» – морпехи окружали экранопланы плотным кольцом, строя защиту для тех, кто ещё не высадился. Могучие «Драконы» скатывались со сходней, воинственно ворочая лотками метателей, и ломили по снегу к станции Эсперанса.

А на среднем экране горел крейсер африканцев – его капитан слишком рьяно взялся отстаивать интересы Соединённых Штатов Южной Африки, едва не расстреляв плавучий госпиталь, и поплатился за это пожаром в машинном отделении и сильным дифферентом на корму.

– А где Мишка? – спросил Царёв, вертя головой. – Вижу!

По стеночке он направился к растрёпанному Бирскому, нервничавшему за рабочими экранами предиктора.

– Привет! – сказал Кнуров. – Враг бежит?

Михаил вымученно улыбнулся и кивнул на экран. По экрану бежали строчки – названия кораблей, самолётов и прочего военного имущества. Строчек было много. Самая верхняя – «АПЛ «Хенераль Бельграно» – вдруг мигнула, и рядом с ней высыпали красные буковки: «Отработано».

– Хана АПЛ! – перевёл на русский Царёв.

– Нет, – замотал головой Бирский, – ей повредили винты и лишили хода. М-да… Ну, пока всё идёт точно по графику!

Мигнула следующая надпись, с названием летающей платформы «Рапт». Отработано…

– А эту подбили, – прокомментировал Бирский. – Вынужденная посадка на воду, вертолёт спасателей уже на месте – мы же знали, куда она сверзится… Слушайте, пойдёмте покурим! – взмолился Миша. – Сил уже нет сидеть и пялиться в экран!

– Ты же не куришь! – удивился Кнуров.

– Да хоть воздухом подышу…

– Айда!

На палубе было ветрено, небо затягивалось белёсой хмарью, с ледников Антарктиды дуло морозяще и свежо. Море потемнело, его поверхность лоснилась, как спина кита. Отовсюду подгребали корабли, на востоке и западе посверкивали самолеты.

– Мы будто в самом центре паутины, – проговорил Михаил, подумал и включил обогреватель куртки. – Вон там идёт «Ришелье», там – «Фоортреккер», а остальных просто не видно. Но мы всех держим на прицеле…

Бирский посмотрел на часы.

– Сейчас должна всплыть причина евро-африканского конфликта… Раз-два-три!

И на счёт «три» море вздыбилось, расступилось, выпуская из объятий глубин огромное плоское тело подводного танкера. Громадный, в три футбольных поля, танкер был совершенно плоский, а посреди обширной, мокро блестевшей палубы, лишь с краёв покатой, торчала надстройка, похожая на спинной плавник.

– Это танкер «Бретань», – нервно проговорил Бирский. – Африканский пилот, видимо, находясь в близком родстве с анацефалами, решит покарать колонизаторов и обстреляет танкер ракетами. Европейцы возмутятся таким неуважением к частной собственности и нарушению экологического равновесия и собьют наглеца. И тогда целая эскадрилья набросится на «Ришелье» – пробьют авианосцу палубу и загонят в дыру парочку увесистых ракет типа «Корсар». Они вскроют «Ришелье», как банку с ананасами… Вот он!

Серый силуэт авианосца «Ришелье» довольно чётко просматривался с левого борта, его постепенно загораживал корабль-арсенал «Измаил». Над ним в белёсом небе обозначились две блестящие точки, выросли в звено истребителей и вошли в пике, нацеливаясь на беззащитный танкер. В ту же секунду носовая орудийная башня «Измаила» плавно повернулась и задрала одну из пушек вверх. Ослепительная лиловая нить на мгновение соединила «Измаил» с атакующим самолётом, и последний вспыхнул шаром огня, пошёл чертить дугу копотного шлейфа.

– Есть! – воскликнул Бирский. – Ага!

Второй истребитель затормозил и показал фигуру фуэте – завертелся шутихой, разбрызгивая трассирующие очереди. Тут и европейцы опомнились – с палубы «Ришелье» поднялась пара перехватчиков. Но африканец связываться с ними не стал, убрался на полной скорости.

Капитан танкера сообразил наконец, что зря высунулся, и начал срочное погружение.

– Пошли скорее! – заторопил друзей Бирский. – Сейчас Жданов должен выступать.

– То ему на палубу, – заворчал Царёв, – то с палубы… Замучил уже!

Они вернулись в боевую рубку в самый последний момент – на всех настенных экранах красовался генерал Жданов. Лицо его было мужественно и сурово, взгляд твёрд.

– Милостивые судари! – начал он, попыхивая сигарой. – Мы все притащились через пол-Земли, чтобы защитить жизненно важные стратегические интересы наших союзов стран. Мы жаждем нефти и газа! Но не слишком ли дорогую цену готовы мы заплатить? Так вот, господа офицеры, я не позволю платить за углеводороды кровью. Это неравноценный обмен!

Тут в эфир кто-то вломился. На экранах мониторов возникло надменное лицо адмирала Лила Мэйси, командующего ударной группировкой 7-го флота «Амэрикен Федерэйшн».

– Не много ли берёте на себя, сэр? – процедил гордый англосакс.

– Не больше, чем смогу унести! – отрезал Жданов. – Попрошу не перебивать. Или вы ещё ничего не поняли? Ну, так включите ваши спутники! Из космоса хорошо видно, что евразийские корабли заняли все ключевые позиции и собираются дирижировать нашим сводным оркестром. Мы можем в любой момент уничтожить любую боевую единицу, но не делаем этого! Почему? А потому, что хотим сохранить жизни и своих, и ваших подчинённых. Дошло? Кстати, мистер Мэйси, это мы спасли вашего «Барака» от гибели. И нефть из подорванного танкера не разлилась тоже благодаря нам. И оба «Пеликана» не потому благополучно сели, что увернулись от ракет, а потому что мы сожгли эти ракеты на подлёте! Чем, кстати, уберегли базу Эсперанса от полного уничтожения… Короче! Я предлагаю создать Международный Контрольный Комитет, выбрав в него представителей от всех союзов стран и стран-аутсайдеров. Я предлагаю под эгидой МКК создать Международные войска и Международную полицию, которые и будут следить за справедливой дележкой нефтегазового пирога. Я всё сказал!

– Подтвердите свои полномочия, генерал! – пропел въедливый Мэйси.

– А вы гляньте в иллюминатор, – посоветовал Жданов и сделал знак Зенкову.

На экране Лил Мэйси повернулся к овальному иллюминатору, за которым открывалась носовая палуба «Барака Обамы». В тот же миг с небес ударил фиолетовый луч лазера. Ударил дважды, с левого и с правого борта авианосца, вырыв на миг в море «ямы» испаренной воды и подняв облачка.

– Достаточно? – хладнокровно спросил Жданов.

Лил Мэйси, бледный и растерянный, судорожно кивнул.

Телевизионщики тряслись от возбуждения, когда передавали в эфир репортажи с потушенного пожара войны. Невероятное скопление вооружённого народа, обложившего Антарктиду, медленно рассасывалось, как пролитое нефтяное пятно. Международные войска расположились в Порт-Эймери, Эсперансе, Рузвельте и Конкордии. Министрам, слетевшимся на Кергеленский саммит, оставалось просто утвердить проект решения – Антарктида на политической карте мира утратила нейтральный белый цвет. Поделенная на сектора, она примеряла разноцветное лоскутное платье…

Тимофей Кнуров чувствовал себя в центре мировых событий, словно стоял посередине колоссальной площади, на которой собралось всё человечество, и все его однопланетники глядели на инженера-программиста в упор, с интересом и молчаливым одобрением.

Он вышел на палубу. Промозглый «весенний» ветер мигом сдул утомление, и Кнуров сделал глубокий вдох.

Удивительно, но он ощущал в эти мгновения жизни, как успокаивается, как отпускает боль душевная, как приходят в равновесие «зыбкого сердца весы». Были, были ещё трудные вопросы, но и ответы имелись. Всего-то и требовалось – решить проклятую проблему выбора. Но это потом… Завтра…

– Тима? – послышался негромкий голос.

Кнуров оглянулся и увидел подходящего Савельева.

– Он самый, Алексей Дмитрич.

– Есть одно дело… – закряхтел подполковник.

– Не мнитесь, дядь Лёш, вам это не идёт.

Тот вздохнул.

– Тут такое дело… – повторил он. – В общем, «Гото-2» обещает оч-чень нескучную зиму и весьма горячую осень. Американцы состругают-таки «Сивиллу» и со всем своим неумным напором возьмутся за массовые Ф-коррекции, желая вернуть утраченное могущество.

– Творить зло, всему желая добра?

– Вы меня поняли. Выход один – «Сивиллу» необходимо уничтожить.

– Круто, – оценил Тимофей. – И вы хотите, чтобы я этим занялся?

– В том числе и вы. Клочков скоро отдаст приказ о начале тайной операции, Пеккала соберёт команду, Богессен поспособствует, чтобы пригласили меня с ребятками из ГРУ – вы их уже видели в деле. И потребуется спец из проекта «Гото»…

Савельев снова замолчал, словно понукая Тимофея самому решить этическую задачку.

– У Бирского невеста, – пробормотал Кнуров, – у Гоцкало скорее всего тоже… Один я холостяк. Клод будет безутешна… но не переусердствует в ношении траура.

Алексей Дмитрич крякнул в досаде.

– Всё нормально, дядь Лёш, – успокоил его Тимофей. – Я ещё, когда в «Деусе» был, пообещал себе начать новую жизнь. И начал. Что ж, продолжу в том же духе. Я согласен.