Глава 10, в которой король Франции гневаться изволит, а император Альберт I снисходит до сирых и убогих
1
Так уж получилось, что и для французов, и для англичан остров Сент-Кристофер стал первой колонией в вожделенной Вест-Индии. Вопрос: могли ли ужиться на одном клочке суши исконные противники? Ответ отрицательный…
Пока британцами правил капитан Томас Уорнер, мир кое-как держался, но стоило ему покинуть остров, и всё пошло наперекосяк.
Тем более что сэр Томас додумался оставить за себя сынка своего, Эдварда, человека малодушного и подловатого, склонного творить заугольные пакости.
Англичане при новом правителе здорово потеснили соседей из Франции, и в Париже остались очень недовольны этим — Пьер Белен д’Эснамбюк, основатель колонии Сен-Кристоф, прибыл в Лувр лично, чтобы пожаловаться на беспредел британцев.
Король Людовик был в гневе и поручил кардиналу Ришелье разобраться с наглыми происками туманного Альбиона.
Увы, королевского флота Франция почти не имела, а посему его высокопреосвященство вызвал к себе Жана де Баррада, сьера де Каюзака, и велел ему собрать флотилию из десяти судов.
Кардинал тоже гневаться изволил, а посему приказал сьеру де Каюзаку поспешать к Сент-Кристоферу и разобраться на месте — либо заключить с англичанами договор, либо изгнать их с острова, после чего отправиться в Виргинию и разорить все тамошние поселения.
Получив подобные полномочия, де Баррада развёл бурную деятельность, призвав поучаствовать в экспедиции знакомых корсаров и капитанов.
К началу июня флотилия была готова покинуть Гавр.
Сам сьер де Каюзак отправлялся на флиботе «Труа Руа», его друг и собутыльник Николя Леруа, по прозвищу Дюмэ, назначенный вице-адмиралом, занял мостик «Интенданта», корсар из Дюнкерка сьер де Сен-Жорж, известный как Куарлэ, шёл на галиоте «Серф-Волан», ещё один корсар — Огюст Лериси де ла Мориньер-Понпьер — на флейте «Дофин», месье де ла Птитьер — на двухсотпятидесятитонном паташе «Нотр-Дам», капитан Ришар Беррио Ломбардец— на «Эгле», капитан Лассиз — на «Кардинале», капитан Жан Эрве — на паташе «Сент-Анн».
Ещё пара судов — галиот Куарлэ и барка Моринье-ра-Понпьера шли как транспорты.
Пользуясь случаем, д’Эснамбюк сманил на острова три сотни переселенцев — это должно было прибавить весу французской колонии, хотя пушки флотилии сами по себе были весомым аргументом.
Уже после отплытия выявилось, что флотоводец из сьера де Каюзака никудышный.
Например, переходя Атлантику, он зачем-то напал на корабль, следовавший из Англии, а после и вовсе на купеческий флейт, приписанный к Гамбургу.
Была ли причиной агрессии обычная жадность или непомерное самомнение, сказать трудно.
Добыча де Барраде досталась не столь уж богатая, а вот три корабля его «потерялись», то ли отстав, то ли обогнав флагмана.
Но это не вразумило драчливого галльского петушка — флотилия следовала к Наветренным островам…
2
Жирон Моллар испытывал то самое «глубокое удовлетворение», над которым посмеивался Капитан Эш.
Что смешного было в этом выражении, Моллар не понимал.
Канонир с «Феникса» и по совместительству лекарь с именем Понч тоже, бывало, подхихикивал.
Они были друзья с капитаном, и, наверное, в их общем прошлом имелось некое событие или сказанные кем-то слова, у обоих нынче вызывавшие улыбку.
Хм. Ну а что ж ему делать прикажете, ежели он действительно удовлетворён? И достаточно глубоко?
Они снова в тёплом Карибском море, где полно испанских галеонов и навио, которые сам Бог велел потрошить. Красота!
Моллар, попиравший шканцы, фыркнул насмешливо и снова оглядел горизонты. Горизонты были чисты.
«Симург» шёл на зюйд-ост, давно оставив по левому борту берега Эспаньолы.
Где-то в этих местах проходит незримая морская «тропа», связывающая Санто-Доминго и Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико с Картахеной, Маракайбо и прочими местами на Испанском Мейне.
У капитана Моллара просто руки чесались — хотелось ухватиться за снасти, да и приспустить паруса, чтобы не гнать особо, а покрутиться на месте, выждать.
Вдруг да объявится какой «торгаш»? И вот с самого утра галеон не шёл, а брёл, влекомый одним гротом.
— Корабль по левому борту-у! — разнёсся крик марсового, и Жирон торжественно осенил себя крестным знамением.
— Благодарю тебя, Господи! — прошептал он. — Ты внял моим молитвам!
Подбоченившись, Моллар осведомился зычным голосом:
— Что за корабль, Джонни, и чей?
— Флаги вроде испанские… Да, точно испанские! А по виду с навио схож! Идёт вроде как с Пуэрто-Рико!
— Ага… Испанский флаг поднять! К повороту! Поворот!
Красный галеон плавно повернулся, теперь его корма указывала на далёкий Сан-Хуан или пролив Мона, что отделял Пуэрто-Рико от Эспаньолы.
Короче говоря, «Симург» двинулся тем же курсом, что и навио, — на юг.
— Парус долой! Макклейн и ты, Флеган Шэд! Бегом ставить старый фок! Тот, что горел и ядрами продырявлен. Живо! Уиззли Косой! Рон Грейнджер! Жанен и Квадво! Волоките сюда жаровни и разжигайте…
— А чего жечь-то?
— Да мне по хрену, что вы там будет разжигать! Лишь бы дыму побольше! Изобразим пострадавших от проклятого Капитана Эша! Ха-ха-ха!
Лишившись грота, галеон и вовсе сбавил ход, а рваный, в дырах и подпалинах фок скорости добавил не шибко.
— Сеть натянуть! Пару обломков закинуть наверх! Пушки к бою! Мушкетёры — под парус! Доску с названием на место!
Корсары забегали.
Натянуть надо всей палубой сеть из толстых верёвок, чтобы «ловить» ею обломки реев, буде орудия противника наделают бед, было для них делом привычным.
Более того, крепить сеть, раздувать фитили, заряжать мушкеты — вся эта подготовка к бою возбуждала поневоле, будя в душе пускай и низменные, но полезные воинские добродетели — предвкушение ха-арошей драки, азарт битвы и тягу к опасности.
Когда навио приблизился, то взору его шкипера, низенького и толстенького господинчика, предстало жалкое, душераздирающее зрелище — потрёпанный в бою галеон, влекомый единственным парусом. Сеть, предохранявшая от обломков, пара из которых до сих пор не была убрана, всё ещё оставалась натянута.
Видимо, команду корабля выбили изрядно — вон бродят по палубе уныло, таскают с места на место обрывки канатов.
И пожары ещё не потушены, дым так и стелется…
Толстый шкипер, сам будучи из португальцев, испанцев терпеть не мог, а посему побитый вид галеона доставил ему немало удовольствия.
Приказав убавить паруса, он добился того, что на-вио медленно сблизился с побитым «Сан-Матео» — именно это название значилось на хлябавшей доске, висевшей на корме галеона.
Видать, пираты пару ядер влепили-таки «в зад».
А уж в том, что именно пираты довели «Сан-Матео» до столь жалкого положения, шкипер не сомневался.
Кто ж ещё мог бросить вызов наглым испанцам? Только наглые пираты…
Поравнявшись в галеоном, навио сбавил скорость ещё больше.
Набрав воздуху в грудь, шкипер прокричал:
— Кто шкипер?
— Я! — откликнулся молодчик в растерзанном камзоле, выпачканный в саже. — На нас напал Капитан Эш! И вот… — Он обвёл рукою произведённые разрушения.
Члены команды галеона усиленно закивали головами, придав лицам столь скорбное выражение, что, чудилось, вот-вот заплачут.
— Меня зовут Родригу Гомеш да Коста! — отрекомендовался шкипер. — Буквально на днях мой «Коронадо» покинул порт Санто-Доминго, и спешу вас обрадовать! Галеон Капитана Эша захвачен, а его команда скрылась в горах Эспаньолы, где пиратов наверняка переловят и повесят!
Матросы на палубе галеона переглянулись, а капитан злобно выкрикнул:
— Хрен его словят! На абордаж!
Откуда ни возьмись, появились молодчики с абордажными крючьями.
Извиваясь по-змеиному цепями, «кошки» полетели на борт «Коронадо», вгрызаясь в дерево.
Дюжие молодцы живо притянули навио к галеону, и человек двадцать с саблями и пистолетами в руках, издавая дикий свист и выкрикивая непристойности, перескочили на палубу «Коронадо».
Матросы, служившие на «купце», были, однако, не робкого десятка и тут же воспротивились пиратам.
Вооружаясь ружьями, огромными ножами и короткими пиками, они бросились на морских разбойников.
— Мушкетёры! — вскричал капитан пиратского галеона.
Тут же парус, грудою сложенный на баке галеона, был раздёрнут, и стрелки вскинули свои мушкеты.
Грянул залп, сменившийся криками ужаса и боли.
Корсары, что уже бесчинствовали на палубе навио, живо оттеснили матросов от бронзовых пушек, число которых по левому борту равнялось десятку, и продолжили резню.
Молодой штурман Жуан Паулу Алмейда был горяч и полон благородных помыслов, поэтому он резко воспротивился пиратам и сплотил вокруг себя самых отчаянных.
Они удерживали носовую палубу, отбивая наскоки пиратов.
Да Косте с надстройки была хорошо видна вся батальная сцена.
Вот четверо канониров, вдохновляемые Алмейдой, развернули носовое орудие, зарядили его, забили ядро… Безумцы!
Прогремел выстрел. Ядро проломило фальшборт галеона, чиркнуло по доскам палубы и улетело в море.
Понятное дело — пираты разозлились ещё пуще и дружно навалились на горстку оборонявшихся.
— Остановитесь! — возопил шкипер, потрясая кулаками. — Остановитесь! — Он обернулся к капитану галеона, с интересом следившему за битвой, и прокричал: — Капитан! Остановите своих молодцев! Мы сдаёмся!
Пират поморщился от неудовольствия — не даёт порезвиться этот штатский…
С другой стороны, стоит ли рисковать жизнями его парней?
За потерянную в бою руку или иное увечье полагается большая премия, но кому нужны деньги посмертно?
Капитан галеона не спеша спустился на палубу и отдал гортанные команды.
Шкипер в это время колобком метался по навио, уговаривая и стращая.
Алмейда, как и следовало ожидать, оказался самым непримиримым.
— Никогда! — вскричал он гневно. — Никогда — слышите? — нога пирата не будет топтать палубу моего корабля!
— Вообще-то говоря, сеньор, — окрысился Родригу Гомеш, — это не ваш корабль! И я не совсем понимаю, за что именно вы собираетесь отдать жизнь! За солонину и вино в бочках? Умирать, сеньор, стоит за родину, и то будет славная смерть! Однако Испания — мачеха и вам, и мне.
Сабельный звон и топот, шарканье ног и прерывистое пыхтенье, редкие выстрелы и крики — всё посте пенно стихало.
Матросы навио сбились у правого борта корабля, корсары заняли левый, имея за спиною галеон.
Посередине, у мачты, топтался шкипер.
К нему вразвалочку приблизился Жирон Моллар.
— Так в ваших трюмах солонина? — осведомился он.
— Свежайшая! — заверил его да Коста. — А также канарское вино, мочёные яблоки, сухари и… и порох. Денег мало, сразу говорю. Три тысячи песо хранятся в моей каюте.
— Оставьте их себе! — отмахнулся Моллар. — Что вы там про Капитана Эша говорили? Поподробнее давайте!
Шкипер смешался.
— Ну я не знаю всех подробностей… — промямлил он. — Говорят, что «Феникс» выходил из бухты на Тортуге. Тут-то на него и напали пять галеонов генерала дона Хуана… Не помню точно, как его зовут… А! Де Толедо. Ну вот… Напали они впятером, а Капитан Эш прорываться не стал — он здорово повредил галеон «Сантана…». Или «Санта-Анна»? Не помню. И высадил своих на берег под защитой «Феникса». Так все и ушли. Вот. А «Феникс» этот де Толедо подарил своему другу дону Альберто де Корону. Ну его тут все знают…
— Даже мы! — хохотнул Жирон. — Эта старая крыса немало нам кровушки попила!
Оглядев своих и чужих, Моллар ухмыльнулся.
— Капитан Эш жив, — сказал он, — стало быть, скоро мы его увидим. А ещё скорее услышим! Надо только вовремя отловить какую-нибудь посудину, идущую с Эспаньолы, да поспрашивать, что на острове деется! Ха-ха-ха!
— А что будет с нами? — вопросил Родригу Гомеш.
Матросы с «Коронадо» зашевелились.
— С вами? — задумался Жирон. — Хм… Можно, конечно, всех вас утопить… Да корабль жалко! Хорошее у вас судёнышко, сразу видно — хозяйский пригляд имелся. Перестрелять вас? А смысл? Капитан Эш бывает беспощаден и безжалостен, но лишь к своим врагам. Не дай вам Бог записаться в его неприятели! Всё тогда, молитесь! Вот дон Альберто — человек конченый, потому как вызов Капитану Эшу бросил, гадостей ему всяких наделал, да так и не допёр своим скудным умишком, что старой глупой крысе бросаться на матёрого кота вредно для здоровья. Конец ему придёт, и скоро. Значит, так. Мы следуем к Наветренным островам, и этот навио следует туда же. Захотите верой и правдой служить Капитану Эшу, останетесь с нами. Нет — сойдёте на берег, неволить не стану. Как вам такой расклад?
Пока матросы переглядывались, Родригу Гомеш сказал:
— Лично я королю Испании не приносил присяги, а на старости лет я неплохо и в Голландии устроиться смогу. Главное, чтобы было на что эту старость коротать! Я согласен, капитан.
— Предатель! — крикнул Алмейда, выхватывая пистолет.
Грохнул выстрел.
Шкипер, оцепенев, ждал, когда же ему станет больно и хлынет кровь, да так и не дождался.
Зато молодой штурман покачнулся и рухнул, роняя оружие, выстрелить из которого так и не успел.
Моллар опустил дымящийся пуффер и спокойно сказал:
— Мы своих не бросаем.
М атросы «Коронадо» до глубокой ночи судили да рядили, как же им быть. Многие из них были португальцами, то бишь людьми, которым не пристало испытывать особой любви к испанцам.
Хватало среди них и французов, и даже немцев, а один и вовсе был русский «casaque».
Сойти на острове Сент-Кристофер было проще всего.
Натуры боязливые и рассудительные именно так и поступят, вот только где среди моряков сыщутся такие?
Трусы не покидают сушу, не ищут сомнительного счастья за океаном.
А Капитан Эш прослыл не только отчаянным храбрецом, но и весьма умным да изворотливым вожаком. Потому и удачлив был.
А это что значит? А это значит, что даже одна-един-ственная доля добычи, что полагается простому матросу на пиратском корабле, способна будет обеспечить его до конца жизни.
И на домик хватит, и чтоб лавочку завести, и жену с ребятишками содержать.
Куда как прав их шкипер, а они что, хуже? Или дурнее?
Конечно, пока что на «Коронадо» отряд корсаров обретается, ибо доверия к бывшей команде навио нет.
Но вот доберутся они до Наветренных островов и сделают свой выбор — сойдут или клятву принесут пиратскую.
Опасное у корсара ремесло, кто спорит, да только золото лодырю или трусу не достаётся. Вот и думай…
Р одригу Гомеш да Коста стоял на своём привычном месте и обозревал пустынное море. И думал.
О чём думают мужчины среднего возраста?
О женщинах, о детях, о доме.
Эти мысли окрашены умилением, если мужчина женат, у него есть наследники и к тому же имеется что наследовать.
У да Косты был иной случай.
Жениться он так и не поспел, оттого и ребятню не завёл. Да и дома у него не было.
Денег, чтобы купить небольшой особнячок, хватало, однако Родригу Гомеш не спешил с покупкой. Зачем?
Чтобы возвращаться через полгода из плавания и заходить в пустое, нетопленое жилище, пыльное, неуютное, нежилое?
Дом становится родным тогда лишь, когда тебя ждут.
В его стенах не должна стыть тишина, он должен быть полон весёлых визгов и даже плача — дитяте поплакать, что пописать.
Тебя с порога должно окатывать облако сдобных запахов, приятное тепло и чтобы тебе навстречу бежали двое, а ещё лучше трое сорванцов с криками: «Папа! Папа плиехал!»
И вот ты заходишь и заносишь гостинцы да подарки, а из кухни выглядывает твоя суженая и улыбается — так, что тебя сразу тянет схватить её в охапку и тащить наверх, в спальню…
А жена угадывает твои мысли и грозит тебе пальчиком с нарочитой строгостью: дети же, нельзя… Потерпи до ночи.
И вот ты, преувеличенно бодрясь, хватаешь тюки с подарками и несёшь их в большую комнату, а дети прыгают вокруг и орут: «А чё ты нам привёз?!»
И вот ты достаёшь гостинцы и одариваешь ими своих родных, испытывая бурю чувств и море восторга…
— Кора-абль!
Шкипер очнулся от сладких мечтаний, трезвея и вытягиваясь на носочки. Да, с юга приближался двухмач-товик.
Родригу Гомеш облизал внезапно пересохшие губы.
Матросы второй день толковали о том, идти ли им в пираты. Большинство стояло за то, чтобы остаться на знакомой палубе, только получив волю казнить и миловать.
Нелегка пиратская доля, а чем моряцкая-то слаще? И таяло меньшинство, как льдинки на солнце.
Вот сейчас и проверим, кто из вас обдумал свой шаг и не дрогнет в бою, а кто просто пошёл на поводу у товарищей!
Хотя трусов на «Коронадо» не держали…
По боковой лестнице на квартердек взлетел Флеган Шэд, лихой ирландец, поставленный Молларом верховодить командой навио.
С ним на «Коронадо» высадились ещё человек двадцать корсаров.
К этому шкипер отнёсся спокойно — какие у капитана «Симурга» были основания доверять тем, кто в них стрелял давеча?
— Будем брать этот приз, капитан! — прокричал Шэд возбуждённо.
Да Коста польщенно подтянулся. Капитан! Приятно, чёрт…
— Брать так брать, — сказал Родригу Гомеш. — Что хоть за посудина?
— Малый галеон! Испанцы такую галисабарой зовут. Вряд ли в трюмах её золото, но сидит низко!
— Как будем действовать?
— Моллар выстрелит из носовой. Если на галисабаре всё поймут правильно и лягут в дрейф, подходим и высаживаемся. И корабль наш. Вместе с грузом! Ха-ха-ха!
— А если это будет ловушка?
— Ловушка? — нахмурился ирландец. — Какая ещё ловушка?
— А если галисабара специально подпустит нас поближе, а потом ударит с обоих бортов? Мне ещё плоховато видно, но у испанцев пушек не меньше, чем на «Коронадо».
Можно, конечно, надеяться, что на галисабаре собрались одни трусы, но ведь так и просчитаться недолго.
— Ага… — озадаченно протянул Шэд. — И что ты предлагаешь?
— На вашем «Симурге» стоит два носовых погонных орудия и на «Коронадо» тоже, хоть и поменьше калибром. Вот и стрельнем из четырёх стволов! Да не в воду — чего зря порох переводить? — а по галисабаре! Ежели там отчаянные собрались, они ответят. И тогда уж… Чья возьмёт!
— Разумно, — согласился Флеган.
Оборотившись в сторону красного галеона, поспешавшего параллельным курсом, он запрыгал и замахал руками.
Было видно, как на «Симурге» переложили руль.
Когда два корабля сблизились настолько, что человеческий голос стал различим, Шэд проорал план, предложенный Родригу Гомешем.
Что ответил Моллар, шкипер не разобрал, но раскрасневшийся от крика Флеган, оживлённо сказал:
— Капитан даёт «добро»! Действуй!
И вот навио будто наперегонки помчался к галисабаре, на полкорпуса опережая галеон.
Родригу Гомешу была хорошо видна суета на палубе противника (противника?! Уже противника…).
Испанские канониры метались возле орудий, оправдывая его опасения — эти могут попереть напролом, невзирая на превосходство нападающего в артиллерии.
Испанцы могут быть коварны, и тогда это истинные змии.
Они способны трусить, превращаясь в дрожащее желе.
Но уж если испанцы решили ввязаться в драку, это настоящие дьяволы.
Правда, стойкости этим дьяволам никогда не хватало…
— Пушки к бою! — резким голосом скомандовал шкипер-капитан. — Сеть натянуть!
Сеть на «Коронадо» была небольшой, её едва хватило, чтобы завесить шкафут — палубу между фок-мачтой и грот-мачтой.
Ну хоть так…
Испанская галисабара, судя по всему, имела намерение проскочить между пиратскими кораблями и уйти, полагаясь на свою относительную быстроходность, — выигрыш в скорости был бы невелик, от силы полузла, узел, быть может.
Расчёт испанского шкипера был и на то, что галисабара уже идёт выбранным курсом, а встречным навио и галеону потребуется совершить поворот.
А пока они будут разворачиваться, «испанец» ещё больше увеличит отрыв.
Но пока всё колебалось в неустойчивости.
Это корсары знали, что навстречу им идёт добыча, но на борту галисабары всё ещё сомневались, грядёт ли морской разбой или три корабля просто разминутся.
Родригу Гомеш прикинул, что, если подозрения испанцев оправдаются слишком поздно, когда их малый галеон окажется между «Симургом» и «Коронадо», то корсарам придётся несладко — бортовые залпы могут наделать бед.
Конечно, ответным огнём галисабару «причешут» так, что та растеряет всякую способность сопротивляться, но лучше до этого не доводить.
Да и опасно это — стрелять с двух кораблей по третьему между ними. Так можно и своих задеть, тем более что галеон повыше навио.
И шкипер решил перевести подозрения испанцев в уверенность.
— Носовые орудия — огонь!
Глухо бабахнули пушки на баке «Коронадо».
Тут же прогрохала парочка носовых «Симурга».
Четыре увесистых ядра изувечили нос галисабары, а изломленный бушприт задрался кверху, удерживаемый канатами.
Галисабара моментально ответила — одной погонной пушкой. Вероятно, вторая пострадала при обстреле.
Выстрел никому не причинил вреда, и вот тогда-то испанский капитан решился на рискованный манёвр — стал разворачиваться левым бортом.
Да, горячность в бою — плохой советчик!
Безусловно, десяток орудий могли нанести немалый ущерб пиратам, вот только корабли «джентльменов удачи» представляли собой малые мишени — оба были повёрнуты к галисабаре носами. Попробуй попади!
И грянул залп — испанский галионишко окутался плотными клубами дыма.
Пара ядер досталась-таки «Коронадо», проломив скулу у самого форштевня и расколов носовую фигуру.
Одно ядро скользом прошло по борту «Симурга», разбросав щепки, а остальные поплюхались в воду.
— Право руля! Орудия левого борта — товсь! Огонь!
Галисабара стояла, как осуществлённая мечта канонира, — вот он, борт, дула пушек ещё дымятся лениво.
В него-то и втесались все десять ядер, выпущенных с «Коронадо».
Тяжёлые чугунные кругляши проламывали крепкие доски, сминали доски палубы в гармошку, рвали на части человеческие тела.
Да Коста оглянулся на «Симурга» — галеон, обрасопив паруса, огибал галисабару по дуге, заходя той с правого борта. Немного времени ещё есть…
— К повороту! Поворот! Лево руля! Ещё! Ещё! Орудия правого борта — товсь!
Галисабара была уже так близко, что ясно читалось её название — «Санта-Крус».
Развернуться к неприятелю другим бортом малый галеон уже не мог — много убитых… И «Санта-Крус» медленно дрейфовал, едва заметно склоняясь вправо.
— Огонь!
Грохнули пушки с правой стороны палубы «Коронадо».
Канониры всадили ядра в уже изувеченный борт «Санта-Круса» — доски так и полетели во все стороны, вскрывая нутро корабля.
Сильно вздрогнув, стала клониться грот-мачта га-лисабары.
— Да пусть бы с левого борта и подходил! — не выдержав, закричал шкипер, наблюдая за эволюциями «Симурга».
Моллар будто услыхал его — замедлив обход «Санта-Круса», галеон плавно развернулся и двинулся навстречу галисабаре, продолжавшей неспешное вращение.
С грохотом и треском борт «Симурга» столкнулся с испанским кораблём.
Взлетели, раскручиваясь, абордажные «кошки», цепляясь за борта галисабары, и пираты с рёвом устремились на её палубу, усеянную трупами и обломками.
Меньше десятка защитников, остававшихся верными испанскому флагу, Моллар в расчёт не брал — живо оттеснив к шканцам, заколов и расстреляв, их сбросили в море.
Корсары тут же разбежались по кораблю, исследуя груз и выискивая недобитков.
Раненых и оставшихся в живых насчитали больше дюжины, а трюмы были полностью завалены тяжёлыми кипами крокодиловых кож, большими мешками с какао и малыми — с ванилью, с серой амброй, с индиго и кошенилью.
Неплохой товарец! Сбыть такой можно мигом и за хорошую цену.
И корсары, похохатывая, взялись перетаскивать груз на «Симург».
Когда «Коронадо» приблизился с правого борта га-лисабары, на его палубу ухарски перескочил Моллар.
— Молодец, капитан! — взревел он. — Уделал испанцев знатно! Ты не волнуйся, что груз на галеон таскаем, у тебя и так трюм полон. А поделим всё по справедливости!
Родригу Гомеш хмыкнул смущённо.
— А ноги-то… Подрагивают!
— Пустяки! — пророкотал Жирон. — Страху только у дураков нет. Так что, Родригу, поздравляю тебя с первым призом!
В шкипере тут же заговорил хозяйственник.
— Я смотрю, у испанцев пушки железные стоят, — сказал он озабоченно. — Жаль будет потерять.
— Капитан! — проговорил Моллар с прочувство-ванностью. — Это твои пушки. Забирай хоть все!
Ближе к вечеру корсары перенесли с галисабары весь ценный груз, а Родригу Гомеш ещё и пять орудий позаимствовал, не забыв про порох и ядра.
Выживших испанцев оставили на «Санта-Крусе», туда же перешли трое матросов с «Коронадо», пришедших к выводу, что чересчур беспокойная жизнь корсара не по ним.
Зато все прочие остались, и Жирон был ими, повязанными кровью, доволен.
Отяжелев, словно хищники после славной охоты, «Симург» и «Коронадо» легли на курс и двинулись на Сент-Кристофер.
3
Альберт фон Горн искренне наслаждался плодами своей блестящей победы — не потеряв ни единого человечка, не истратив ни единого песо, он рассеял людей своего врага и овладел его кораблём.
Ну не совсем так чтобы овладел… Скорее уж, получил в дар от генерал-капитана, но легко ли это — подвести человека к желанию тебя облагодетельствовать да исполнить его? Искренне полагая при этом, что мысль о том сама зародилась в голове, а не была туда вложена…
Название «Феникс», данное чёрному галеону, Бледного Вендиго не устраивало.
Поразмыслив, он решил назвать свой корабль «Чёрным грандом». Изысканно и загадочно. И звучит внушительно.
Разумеется, чтобы управляться с галеоном, его «чернецов» было явно недостаточно.
Матросы с «Сантана Майор» помогли дойти до Кубы. Там, в гаванях Вилья-де-лос-Кайос, Мате-Рикос и Баракоа фон Горн набрал команду.
Про дона Альберто де Корона наслышаны были все, так что желающих хватало.
Однако Бледный Бендиго был весьма разборчив и придирчив — попасть на палубу «Чёрного гранда» было суждено далеко не многим.
Зато уж в тех, что прошли строгий экзамен, Альберт фон Горн не сомневался нисколько — это были его люди.
Распрощавшись с доном Хуаном, Бледный Бендиго отправился на север.
Ему не терпелось войти в гавани Джеймстауна и Нового Амстердама, войти триумфатором.
Пусть все знают, кто оказался сильнее — он или этот жалкий выскочка де Монтиньи!
Скоро всю его шайку, прячущуюся в дебрях Эспаньолы, выловят бравые альгвасилы и повесят, а он, хитроумный фон Горн, продолжит своё возвышение.
Ещё немного, ещё чуть-чуть — и слава о великом Альберте I прогремит на весь Свет, Новый и Старый.
Спору нет, замшелые европейские монархи будут недовольны его воцарением и двинут свои армады, дабы привести колонии к покорности.
Однако участь их наймитов будет печальна — их ждёт разгром и поругание.
И ничего, что во флоте «короля Альберта» всего один корабль, зато это — «Чёрный гранд»!
Хотя почему — короля Альберта? Земли, которые он прибирает к рукам, куда обширнее жалких королевств Старого Света!
Император Альберт — это куда величественней и ближе к истине.
Пора, пора ему браться за дело!
Индейцы составят его лёгкую кавалерию, нанять испанцев-кирасиров не сложнее, чем кухарку в приличный дом.
Были бы деньги!
— Будут! — прошептал фон Горн, кривя губы и провожая глазами кубинские берега. — Обязательно будут!
Он ещё вернётся сюда.
Вместе с Армадой Эспанья, подвластной руке де Толедо-и-Оссорио, «Чёрный гранд» наведается к Наветренным островам, где корольки Англии и Франции тщатся основать свои жалкие колонии.
Испанские пушки скажут своё веское слово.
Трюмы галеонов наполнятся добычей, свою долю получит и «Чёрный гранд».
А потом будет рейс к берегам Бразилии, карательная экспедиция против наглых голландцев, поселившихся на землях короля Филиппа IV.
Какова будет добыча, фон Горн представлял себе смутно.
Его больше интересовало, сколько кораблей для своего императорского флота он сможет привести из этого похода.
Два? Или три?
Нужно будет набрать людей, матросов и солдат в Новой Англии, чтобы осенью, когда его флот возрастёт до трёх-четырёх единиц, было кому увести их.
Фон Горн снисходительно рассмеялся, представляя корсаров Длинного Ножа, жмущихся сейчас к костру где-нибудь в дебрях Эспаньолы, вздрагивающих от любого шороха, голодных, проклинающих Капитана Эша.
Ещё недавно он ненавидел Длинного Ножа, считая того своим врагом, а стоило ли так возвеличивать этого жалкого пирата?
Личный враг его величества императора Альберта I — это уже возвышение, признание той степени опасности, которую может представлять для фон Горна некий Олегар де Монтиньи.
— Нет, Длинный Нож, — негромко проговорил Альберт, — ты не ровня мне. Я прощаю твои мелкие прегрешения и не буду преследовать тебя — орлы мух не ловят!
Зелёные холмы Кубы, чёрные в закатном сиянии, слились с кромкой вод, утонули за горизонтом.
«Чёрный гранд» следовал на север, к будущей столице империи…
