Уэс оказался прав. Спустя несколько дней их действительно погнали на палубу «Титана». Здесь было гораздо теплее, чем в железном заточении, что сильно порадовало Нат. Она даже почувствовала себя счастливой – ведь они с Уэсом выбрались из душного и тесного контейнера!

Ее глаза не видели дневного света почти неделю. Хотя небо, как обычно, оставалось туманно-серым, но на мгновение, когда их клетку открыли, оно показалось Нат слепяще-ярким.

Пираты выбрали меченых пленников. Нат разлучили с Уэсом и заставили встать вместе с остальными в центре круга. Работорговцы держали железные копья, грубо выкованные из металлолома. Они наставили оружие на спины пленников на тот случай, если те попытаются обернуть магические способности против тюремщиков. Правда, вероятность подобного расклада была мизерной: голод и безнадежность лишили пойманных последних капель мужества. Они выступали послушно, как дрессированные обезьянки.

Нат смотрела, как другие меченые заставляют летать ящики, надуваться паруса и гоняют стаканы по палубе.

– И это все? Идиотские цирковые фокусы! – презрительно крикнул один из пиратов с железным копьем.

– Эй, ты! Давай-ка! – завопил его приятель, указывая на Нат.

Нат на мгновение растерялась.

– Я? – переспросила она.

Работорговец кивнул и осклабился, демонстрируя щербатые желтые зубы.

Она не пошевелилась. Он ткнул ее острым копьем, и Нат дернулась. В голове было пусто. Она ощутила себя неполноценной и тотчас же поняла, что именно этого работорговец и добивался.

– Не могу, – сказала она. – Я ничего не умею.

Щербатая ухмылка работорговца погасла. Он прищурился, и его физиономию исказила мерзкая гримаса, и он замахнулся на нее древком. Нат скорчилась в ожидании удара, но его не последовало.

Подняв голову, она обнаружила, что работорговец побагровел: воротник рубахи скручивался у него на шее, будто удавка.

Нат стала озираться по сторонам: один из меченых пленников впился в работорговца яростным сосредоточенным взглядом.

Тот захрипел: ткань продолжала сжиматься, перекрывая кровь. Он завалился на спину, стукнувшись головой о металлическую палубу.

Работорговцы хохотали над упавшим товарищем. Второй пират – высокий, массивный, обнаженный до пояса и покрытый татуировками, – пнул ногой рухнувшего мужчину.

– А с этими зверюгами надо обращаться построже! – зарычал он. – Только дай им шанс, и они скинут тебя в океан. Иди в трюм и займись чем-нибудь полезным. – Он прошелся вдоль ряда меченых пленников. – Теперь моя очередь поразвлечься. Любишь играться? – спросил он, обращаясь к пареньку, который только что душил работорговца. Он махнул в сторону клеток. – Ну-ка, подними это!

Паренек растерялся и заморгал.

– ШЕВЕЛИСЬ! ИНАЧЕ Я ПРОТКНУ ТВОЮ ГНИЛУЮ ГЛОТКУ!

Меченый раб зажмурился. Припухшую кожу у него на виске испещряли темные точки: это был самый распространенный знак, который указывал на то, что у его обладателя есть способность к телекинезу. Она позволяла передвигать предметы силой мысли. Ряд грузовых контейнеров медленно оторвался от палубы. Сначала они приподнялись на несколько пальцев, затем на локоть, потом – на метр… Однако силы у мальчишки закончились, и он упал вместе с контейнерами, сотрясшими «Титан».

– ЭЙ! ОЧНИСЬ! – заорал пират, пиная раба.

– Он помер. Ты убил еще одного. Жлоб разозлится. Скоро должны появиться аукционщики. А за меченых дают больше.

– Не понимаю, зачем им этот хлам. Не пройдет и месяца, как все они превратятся в пугал.

– Вообще-то он не помер, – заявил какой-то работорговец, выливая на голову бедняги ведро черной воды. – Но, конечно, очень об этом жалеет.

Их развели обратно по клеткам. От страха ослабевшая Нат почти потеряла дар речи. Уэс безуспешно пытался успокоить девушку, растирая ей плечи и спину. Вот для чего Иво требовались меченые: чтобы повеселиться, забавляться с ними, пока их не удастся продать. Работорговцы будут развлекаться с ними, как с мухами, которым отрывают крылышки – мучить их, пока не передадут аукционщикам.

В ту ночь Нат услышала за стенами их камеры слабое трепетание.

– Что это? – спросила она Уэса, который притиснулся к двери и выглянул в дыру от пули.

– Не тревожься, это не наемники, – ответил он. – Смотри.

Нат приникла к двери. Стая многоцветных существ окружила их контейнер. Они напоминали крупных бабочек или птичек, но не были ни теми, ни другими. Они порхали в холодном воздухе, а их дивные голубые, розовые, сиреневые, золотые и серебряные перья расцвечивали ночь радугой.

– Ты их слышишь? – спросила Лианнан, чей мелодичный голос разнесся в темноте.

– Да. И даже понимаю, что они говорят! – изумленно откликнулась Нат.

– Что конкретно?.. – пожелал узнать Уэс.

Нат попыталась объяснить ему, что не столько слышит, как они произносят слова или предложения, сколько улавливает их эмоции и настрой.

– Они говорят, что у нас есть надежда. А еще нас ждут.

Из отверстия для пищи раздался шум. Нат изумленно вскрикнула: из дыры к ним в камеру полетели орешки, семечки и плоды. Нат подставила носовой платок Уэса, чтобы их поймать.

«Надежда, – подумала она. – Мы выживем. Спасибо, – мысленно поблагодарила она «птичек». – Прошу вас: мы здесь не единственные. Принесите поесть всем».

Они принялись за скудную трапезу. Нат слышала негромкие возгласы радости, пробежавшие по клеткам с пленными.

Нат выбрала тройку ягод и поделилась ими с Уэсом. Их губы покраснели от сока.

Позже Нат обнаружила, что при ней осталась колода карт, которую она всегда носила в кармане, и они стали играть, используя семечки вместо фишек.

– Пас! – проговорил Уэс с досадой, бросая свои карты. – Ты опять меня обвела вокруг пальца!

– В медцентре нас этому учили в первую очередь. Мы играли в карты. Так оценивают способности. Видно, можешь ли ты предсказывать события, читать мысли и тому подобное, – ответила Нат, тасуя колоду и снова начиная ее сдавать.

– Ну и ну! – заявил Уэс, кривовато улыбаясь. – Нечестно!

Она посмотрела ему в глаза и покачала головой.

– Вовсе нет. Я ни на что такое неспособна. У меня это просто хорошо получается, – добавила Нат с легким раздражением.

Неужели ему настолько трудно в это поверить?

Уэс хмыкнул и посмотрел свои карты.

– Пас! – воскликнул он.

Нат засмеялась.

Уэс пододвинул к ней выигрыш – горсточку семечек, но Нат поняла, что он отдал бы ей их в любом случае. Даже если бы она проиграла.

– Значит, мухлеж в карты является частью обучения? – уточнил Уэс.

– От покера мы переходим к числовым головоломкам, к моделям… Как та, что была на заслоне. – Нат взяла из колоды карту. – Кстати, ты мне до сих пор не рассказал, как стал наемником и почему ушел из армии. Помню, ты говорил, что решил не делать военную карьеру, но разве не проще было бы служить? Ну, ты понимаешь, где мы в итоге очутились.

– Если честно, то жизнь наемника честнее, чем жизнь военного, – задумчиво ответил Уэс.

– Почему? – удивилась она, откладывая пару карт на пол.

– Ты не была в армии и не представляешь себе, чего только нам не приказывали делать в Нижней Пангее, Новом Родосе, Олимпии. Именно так от солдат добиваются верности. Нас делали сообщниками преступлений. Стоит тебе хоть однажды поддаться, и в следующий раз ты сразу же соглашаешься на все: ведь ты уже переступил черту.

Уэс сбросил карты и взял новые.

Чуть помолчав, она тихо спросила:

– Так было в Техасе?

Он помрачнел.

– Да, – подтвердил он, не глядя на нее. – Мятежники не желали сдаваться. Мы загнали их в угол, но они белый флаг не выкидывали. Город опустел: никто не знал, где техасцы прячут гражданских. Я узнал об этом случайно. Меня захватили, утащили и пытали. Именно оттуда у меня шрам. У Иво – тоже. Но мы не сломались. Нас посчитали мертвыми. Нам удалось сбежать, и мы умудрились поймать одного из них. Он оказался меченым…

Уэс потряс гоовой.

– Если тебе тяжело, можешь не продолжать.

– Я действительно не хотел в этом участвовать… но и остановить его не мог. Иво, он…

Вид у Уэса был страдальческий.

– Он его пытал.

– Угу, – Уэс закрыл глаза. – У него на щеке была метка, клеймо… как змея. Иво решил, что может…

– Причинять ему боль, дотрагиваясь до нее, – договорила Нат.

– Да.

Воцарилась тишина.

– Он на нее надавливал, и она светилась… а тот парень орал… – произнес Уэс наконец. – И потом мальчишка сломался. Техасцы прятали своих людей в нескольких милях от города. Они укрылись в снегах. Их отвели на заброшенный стадион. Я думал, мы их окружили – ну, понимаешь, как при осаде. А нам пришел приказ. Все разбомбить. Убить их детей, жен – всех. Заставить их сломаться и сдаться.

– Твоей вины тут нет. Это же не ты сделал. Ты его не пытал, и ты не отдавал приказ.

– Но я его не остановил. Их кровь на моих руках, и мне их никогда не отмыть, – он судорожно вздохнул. – Поэтому я ушел из армии… Не захотел больше участвовать в беспределе…

– Уэс… ты неплохой человек, – вымолвила Нат, откладывая карты и забыв об игре.

Уэс тоже отшвырнул свои карты и понурился.

– Мы воевали, но все равно это было неправильно. Мы были ничем не лучше работорговцев. Может, даже хуже.