Часть вторая

В предыдущей главе мы видели, что только изучая действия, произведенные невидимой частью человека, мы можем понять массу явлений, которые кажутся непонятными, если придерживаться исключительно переменчивых данных науки.

И вот, также как каждый физический человек, мир физический, план корпоративных ощущений, являются двойником плана невидимого, ощутительного только существам, которые развивают или моментально или постепенно новые чувства, находящиеся только в зародышевом состоянии в большей части людей.

Одна из главных целей изменения, которому подвергается человеческое существо после телесной смерти, состоит в прогрессивном развитии этих новых чувств, необходимых для свободного действия в том плане, который следует за планом физическим. Этот план, «двойник» мира физического, был назван школой Парацельса «астральным планом», как тело видимое – астральным телом.

По мере развития чувств астрального плана, чувства плана физического уничтожаются и это одно из убедительнейших доказательств невозможности, когда они исчезнут, легкого соединения умерших с людьми, оставшимися на земле. Но пусть не думают, что такое общение невозможно вовсе, это было бы таким же большим заблуждением, как и абсолютное отрицание всех явлений. Мы выберем в нашем учении об Элементерах несколько очень ясных случаев действительного общения между живыми и умершими.

Но если все человеческое общество неспособно к развитию этих новых чувств, все же встречаются редкие индивидуумы, которые благодаря особенному влечению, могут в этой жизни увидеть уже некоторые уголки астрального плана. Древние создали истинные школы, в которых находились такие индивидуумы; здесь была одна из целей «Тайн Изиды» в Египте и школа прорицателей так же, как ессейская секта в Израиле. Еще теперь китайцы владеют такими центрами знаний, также индусы, в особенности браминские касты, мусульмане даже создали деятельные центры мистических знаний. Единственные христиане предоставили индивидуальности развиваться на свой страх, не желая образовывать правильные общества посвященных: чтобы найти попытку образования центра «избранных» на Востоке нам нужно обратиться или к «братьям иллюминатам» креста Розы или основателям «Мартинизма».

Но это не мешает известным созерцателям, даже ученым, открывать, часто с удивлением, некоторые части этого плана, который проникает в нас во всех направлениях и за розысками которого не нужно отправляться на ту сторону. Он прямо в нас самих или среди окружающих предметов.

В нас самих существует путь, хорошо направленный для достижения желаемого, это голос Безмолвия, Смирения и Любовь Смирения.

Безмолвие – первое и самое важное условие психического развития, так как каждое человеческое существо подлежит разрушительным силам смерти.

Но противник в своих четырех поляризациях: Сатам, Люцифер, Наас, Асмодей (или другие имена, которые бесполезно упоминать) наблюдает за четырьмя эманациями, которые принимают участие в его законах. Четвертый человеческий сфинкс ревниво наблюдает за наружным видом, успеет ли он закрыть врата своего разума, потому что закон требует, чтобы человеческое дерево великолепно распускало свои цветы к небу только по мере того, как корни углубляются в хаос[Разъяснения Phillipp`a de Lyos.].

И вот Безмолвие развивается, как цветок Смирения и как корень гордости.

Несчастье безмолвным, которые омрачаются, так как тогда они кристаллизируют свои силы и эволюционируют к минеральному царству, они завистливы в своем знании и горды своей наукой: их глаза выказывают могущество, но улыбка поражает их, потому что они не сумели приобрести Смирения малого ребенка, который вносит в свою очередь Любовь, как цветок, и в то же время эгоистичен, как корень.

Таким образом, с одной стороны: Безмолвие, Смирение, Любовь, с другой – Знание, Гордость, Эгоизм: таковы два пути, которые постоянно скрещиваются и которые нужно всегда различать в эволюции человеческого существа к адептату.

Тот, кто познал Единство, спокоен, как Безмолвие, смиренен, как маленький ребенок, радостен, как влюбленный; так как он развил тайные цветы дерева человеческих зефиротов. И все это всегда известно, но не может никогда быть лучше выражено, чем выражено великим китайским посвященным автором «Прямой дороги в середину».

Оставим здесь эти уклонения и эту таинственную дорогу и, верные нашему научному плану, посмотрим, как современная наука приходит в соприкосновение с астральным планом.

Мы сейчас опишем одно «видение», которое даст нашим читателям общую мысль астрального мира. Сделав это, мы приступим к выдержке из нескольких опытов, приведших современников к астральным пределам.

Мы будем говорить об од (I'Od) Рейхембаха и опытах Леконта с Мирайзелем.

Затем мы увидим, как различные существа, обитающие в астрале, принимают различные формы на земле: явления, наконец, мы изучим в отдельности, с некоторыми деталями каждый из факторов такого явления.

Вот план настоящей главы.

Мы уже говорили, что магическое влечение позволяет сознательно развивать известные способности, находящиеся еще в зародыше у большинства людей.

Между ними одной из наиболее интересных является видение астрального плана, о которых мы расскажем 2 случая. Это случай Сведенборга и Казотта. Дальше наши читатели найдут в нашем учении об астральных образах другие случаи того же рода.

В наблюдениях или заметках Сведенборга найдут следующие два явления, выбранные из остальных, которые включены переводчиком (А.Ж.П.) в «Тайны Неба и Ада».

«Сенатор граф Окен и жена садовника г-на Сведенборга удостоверили 2 следующих факта. После смерти г-на Мартевиля от его вдовы потребовали уплаты значительной суммы денег, которые, как ей говорили, должен был ее муж: ей было известно, что этот долг был уплачен еще при жизни ее супруга, но она не знала, где он положил квитанцию об уплате. Смущенная, она прибегла к помощи г-на Сведенборга. Последний заставил ее найти квитанцию на следующий день, сказав, что говорил с ее умершим мужем, который указал ему, где положил эту самую квитанцию, и что она найдет ее в таком-то указанном месте. Покойный показался своей вдове во сне, одетый в то же платье, которое он носил перед смертью, и, дав ей те же указания, удалился. Она была так напугана, что разбудила свою горничную, спавшую там же, и рассказала ей о происшедшем. Квитанция была найдена там, где указал ей г-н Сведенборг. Эта история наделала много шума как при дворе, так и в городе, где каждый рассказывал ее на свой лад».

«Второй факт. Царица, ныне вдовствующая, жена Адольфа Фридриха и сестра прусского короля, захотевшая услышать предыдущую историю, так же, как и остальные, относящиеся к гну Сведенборгу, сказала сенатору графу Окену, что она желает видеть г-на Сведенборга. Граф, отправившись передать приказания царицы, встретился с г-ном Сведенборгом, который направлялся во дворец для разговора с ней. После различных вопросов, царица спросила его, может ли он узнать содержание одного письма, которое она писала своему покойному брату, прусскому принцу: она была уверена, что никто в мире, кроме брата, не знал его содержания. Г-н Сведенборг ответил, что расскажет содержание письма через несколько дней. Он сдержал слово, так как через несколько дней, попрося отойти ее величество в сторону, он передал слово за словом все содержание упомянутого письма. Царица, совершенно не суеверная и одаренная большим умом, была страшно поражена. Она рассказала о происшедшем, наделав этим много шума как в Стокгольме, так и во всей стране, где каждый толковал по-своему…»

«Мне кажется, что это было вчера, хотя это произошло в начале 1788 г. Мы сидели за столом у одного сотоварища по Академии, большого вельможи громадного ума: общество было многочисленное и разнохарактерное, были лица духовного звания и придворного, литераторы и академики и т. д. Был по обыкновению большой пир. Во время десерта мальвазийские и констанские вина довели веселость теплой компании до той свободы, которая не всегда позволительна: дошли до той степени, когда все разрешается ради смеха.

Шамфорт читал нам свои нечестивые и распутные истории, и великосветские дамы слушали их, даже не прибегая к помощи вееров. Отсюда – изобилие шуток над религией, которые покрывались аплодисментами.

Один из гостей вдруг поднялся, держа полный бокал вина.

«Да, господа! – воскликнул он, – я так же уверен, что Бога нет, как, уверен, что Гомер был глупец».

Действительно, он был уверен, как в одном, так и в другом: говорили и о Боге и о Гомере – вот почему этот гость произнес вышеуказанные слова.

Беседа сделалась более серьезной, выражали удивление по поводу реплики, поданной Вольтером, и соглашались, что в ней заключается его первый шаг к славе.

Он дал направление своему веку и поэтому читался, как в передних, так и в салонах.

Один из приглашенных, задыхаясь от смеха, рассказал нам, что ему говорил его парикмахер.

«Видите ли, monsieur, хотя я только бедный студент-медик, но я не имею никакой другой религии».

Из этого заключили, что революция не замедлит окончиться: что необходимо, чтобы суеверия и фанатизм уступили место философии, которая выделила бы правдоподобие эпохи; каковы же они будут, когда общество увидит царство разума. Старцы сетуют, что все могут удовлетворить свое тщеславие, молодежь же радуется правдоподобной надежде, и поздравляет повсюду Академию, подготовившую великую работу, являющуюся центром и зачинщиком свободы мысли.

Только один из присутствующих не принимал участия во всей радости этой беседы и даже немного насмехался над нашим энтузиазмом; это был Казотт, очень любезный и оригинальный человек, но, к сожалению, придерживавшийся заблуждения фанатиков. Его героизм здесь сделался с этих пор знаменитым. Он попросил слова и начал очень серьезно.

«Господа, – сказал он, – вы будете удовлетворены, вы увидите эту великую революцию, которую вы столь желаете. Вы знаете, что я немного пророк, я вам повторяю, вы ее увидите».

Ему ответили известной поговоркой: «Не надо быть для этого большим чародеем».

«Пусть так, но, может быть, им нужно быть, чтобы сказать вам то, что мне осталось добавить. Знаете ли вы, что произойдет с вами, находящимися здесь, и каково будет непосредственное продолжение хорошо доказанного действия».

«Ах! – воскликнул Кондорсе с угрюмым и глупым видом, – философ не оскорблен встречей пророка».

«Вы, г-н Кондорсе, вы умрете в тюремном дворе, вы умрете от яда, который примете, чтобы избежать палача: от яда, который благодаря нынешнему времени принуждены постоянно носить с собой».

Сначала громадное удивление, но, вспомнив, что Казотт грезит наяву, подняли громкий смех.

«Господин Казотт, то, что вы сказали, не так смешно, как ваш влюбленный дьявол, но какой черт вложил вам в голову эту тюрьму, яд и палача, что может быть общего между этим и философией и царством разума».

«То, что я вам сказал – точно: во имя философии, человечества, свободы под владычеством разума, вы покончите так, и это будет царство разума, так как тогда будет иметь храмы, и в то время во всей Франции не будет никаких других храмов, кроме храмов разума».

«Даю слово, – сказал Шамфорт с саркастическим смехом, – что вы не будете одним из священников этих храмов».

«Я надеюсь, но вы, г-н Шамфорт, который будете одним из них и очень достойны быть таковым, вы перережете себе вены 22-мя ударами бритвы и, не смотря на все это, вы умрете лишь несколько месяцев спустя».

Переглядываются и снова смеются.

«Вы, г-н Ван д'Азир, вы себе не откроете вен сами, но, заставив открыть их шесть раз в день после приступа подагры, чтобы быть более уверенным в содеянном, вы умрете ночью. Вы, г-н Николай, умрете на эшафоте; вы г-н Байли, также на эшафоте».

«Ах! Да будет благословенно имя господина, – сказал Руше, – он, кажется, говорил только об Академии; и вдруг произойдет ужасное исполнение слов; и я милостью неба…»

«Вы? Вы также умрете на эшафоте».

«О! это залог спасения, – воскликнули со всех сторон, – он присудил всех к погибели».

«Нет, это не я вас приговорил».

«Но мы верно будем подчинены туркам и преисподней? и еще…»

«Совсем нет, я вам говорил, тогда вы будете управляемы единственно философией, единственно разумом. Те, которые поступят с вами таким образом, все будут философами, в любой момент они будут болтать то же, что вы здесь рассказываете целый час, повторять все ваши правила, ссылаться, как и вы, на слова Дидро и Пюселя».

Все между собой перешептывались:

«Вы видите, что он сумасшедший (т. к. он был наиболее серьезен). Разве вы не видите, что он насмехается, и знаете ли, что он всегда таинственен в своих насмешках».

«Да, – ответил Шамфорт, – но его таинственность невесела, она отдает виселицей. И когда все это произойдет?»

«Не пройдет и шести лет, как все, что я вам говорил, исполнится».

«Вот так чудеса, – воскликнул уже я сам, – а мне вы ничего не напророчите?» «Вы будете также чудом, по крайней мере, не менее выдающимся, тогда вы будете христианином».

Масса восклицаний.

«Ах, – вставил Шамфорт, – я успокоен, мы должны опасаться, только когда Ла-Гарн будет христианином, – мы бессмертны».

«Относительно этого, – сказала тогда графиня де Грамон, – мы очень счастливы, мы, женщины, ни за что не будем участвовать в революции. Когда я сказала ни за что, это не значит, что мы не всегда мешаемся, но, наверное, она не коснется нашего пола».

«Ваш пол, mesdames, не защитит вас на этот раз, и вы будете счастливы, не вмешиваясь, вы будете встречены, как и мужчины, без всякого различия».

«Но что вы мне такое говорите, г-н Казотт? Вы нам проповедуете конец света».

«Я ничего об этом не знаю, но я знаю, что вы, графиня, будете привязаны к эшафоту, вы и множество еще других дам будете привезены на тележке палача со связанными на спине руками».

«Ах, я надеюсь, что в таком случае я буду иметь по крайней мере траурную карету».

«Нет, madame, женщины значительнее вас пойдут, как и вы, на тележке с так же связанными руками, как и у вас»,

«Более значительные дамы? Кто же? Принцессы крови?»

«Еще знатнее».

Здесь очень заметное движение у всех и смущенная фигура хозяина. Начали находить, что насмешка очень смелая.

Г-жа де Грамон, чтобы рассеять эту тучу, не настаивала на этом последнем ответе и принудила себя сказать как можно небрежнее:

«Вы увидите, что мне не достанет только духовника».

«Нет, madame, вы его не будете иметь так же, как и остальные. Последний казненный, который будет его иметь из милости, будет…»

Он остановился на мгновение.

«Ну, что же, кто будет счастливым смертным, обладающим таким предпочтением?»

«Единственное, которое ему останется; это будет король Франции».

Хозяин тяжело поднялся, так же, как и остальные, он направился к Казотту и сказал ему проникновенным голосом:

«Мой дорогой Казотт, довольно продолжать эту печальную шутку, вы завели ее очень далеко, вплоть до компроментирования общества, в котором вы находитесь, а так же и вас самих».

Казотт ничего не ответил и направился к выходу, как вдруг г-жа де Грамон, хотевшая рассеять тяжелое настроение и возвратить веселость, приблизилась к нему.

«Г-н пророк, рассказавший нам все наши приключения, вы ничего не говорите о себе».

Он помолчал с опущенными глазами несколько мгновений.

«Madame, читали ли вы осаду Иерусалима у Иосифа?»

«О! Без сомнения, кто этого не читал? Но говорите, как если бы я ее не читала».

«Хорошо, madame. Во время этой осады один человек в продолжение 7 дней обходил валы, на виду у осаждающих и осажденных, восклицая зловещим и гремящим голосом: «горе Иерусалиму, горе мне самому». И в один момент огромный камень, брошенный метательными вражескими машинами, настигает его и разбивает на части».

После этого ответа г-н Казотт поклонился и вышел.

Субъекты, загипнотизированные или просто «чувствующие», могут быть приведены в соприкосновение с известными частями астрального плана.

Не говоря об исследованиях причин или употреблении волшебного жезла, мы упомянем об опытах Райхенбаха, дополненных в наше время исследованиями г-д де Роша и д-ра Люн.

Помещая «чувствующих» в черную комнату, где находилось несколько предметов и растений, а также и животные, Райхенбах открыл, что все тела совершали «эманации», которые для нас лишены астрального света и которые он назвал «Одами».

Вот известные признаки этого Ода Райхенбаха.

Этот свет отражается отсвечивающими поверхностями; он может сосредоточиться в зажигательном стекле и превращается в огонь; зависит от знаков поляризации и показывает в своей отраженной части свое состояние отрицательного «ода», в проникнувшей же – состояние «ода» положительного. В темноте через несколько минут он действует на фотографическую пластину, на которой и намечает фигуры, доходя до такой силы, что производит тени, которые можно ограничить очень определенно[Райхенбах. Афоризм 27, пер. Карлом дю-Прелем в «Revue de Revues» (Март 1896 г.).]. Последователи Месмера, впрочем, уже добились объективными демонстрациями в исследованной части рассмотрения физических условий лучей «ода».

Замагнетизированная жезлом сомнамбула Тарди видела «од», выходящим из конца жезла, подобно толстой блестящей нити золота, испещренного еще более блистающими точками. Если Тарди брала в свою руку проводник, течение становилось более сильным, чем если бы она брала просто пальцами, и увеличивалось в своем движении; луч проникал через доску толщиною в 8 линий, но, казалось, терял свой блеск и быстроту: доска находилась между магнетизером и сомнамбулой, но последняя всегда точно указывала место действия луча. Если вместо стального жезла он брал магнитный, она, кроме первого света, видела непосредственно второй, непременно в спиральном движении вокруг жезла. Направленный на выпуклую чечевицу, луч менял направление, терял в блеске, но выигрывал в быстроте. Выигрыш и проигрыш были еще большими, если помещали 2 отдельных чечевицы одну за другой. При прохождении луча через магнетизированную воду, движение возрастало, блеск уменьшался, но вода казалась наполненной блестящими шариками. В обыкновенной воде блеск уменьшался, быстрота же увеличивалась. Если луч пропускали через медь или серебро, оказывалось, что оба этих металла удерживали блеск, поглощая его в равных количествах, и он выходил – только в форме легкого пара. Через железо он проходил без изменения, серебро разбрасывало его в виде пучка по обе стороны, и видна была только небольшая часть в виде пара. Ртуть заставляла его проходить ускоренным движением. Сомнамбула также не могла во время своего магнетического сна находиться перед зеркалом, чтобы не почувствовать себя, говорила она, отягощенной флюидами и не испытывать болезненность. Сквозь золото свет проникал с усиленным блеском и с увеличенной быстротой, не преломляясь[Тарди. Этюд по теории сомнамбулизма. 81.].

Прошло 100 лет, как были проделаны эти опыты; позже их продолжал профессор Нан.

Вот видения из совершенно низшей области астрального плана.

Г-н де Роша в одном из своих томов посвятил целый отдел строгой проверке и демонстрированию этих видений; не будем больше останавливаться на этом.

Нам будет достаточно представить новейшие опыты г-на Иодко, чтобы дать нашим читателям полные сведения по этому вопросу.

Г-н Иодко для своих опытов пользовался катушкой Румкфорта средней силы. Один из полюсов катушки соединялся посредством острия громоотвода с внешним воздухом, часто на очень большом расстоянии от центра исследований, а другой полюс прикреплялся (в случае фотографирования) к особенной металлической пластинке, отделенной от фотографической листком каучука.

В других случаях один полюс соединяли с воздухом, т. е. со средой, где, находилась фотографическая пластинка, другой же находился внутри стеклянной трубочки, обернутой каучуком, которую держал исследователь.

Исследователь, поместив чувствительную пластинку просто на стол, в темноте приближал свою руку к ней на 1 или 2 миллиметра.

Рука непосредственно освещалась и пластинка воспринимала.

Более 3.000 опытов, доказанных г-ном Иодко, позволили вывести следующее:

1) Существование специального лучеиспускания, выходящего из человеческого существа и различного по индивидуумам и темпераментам;

2) Известные предметы, между прочим растения и магниты, проявляют также подобное лучеиспускание, которое всегда может быть сфотографировано;

3) Это лучеиспускание разнообразно в здоровом и больном состояниях до того, что можно за несколько дней предупредить о заболевании и указать степень слабости организма;

4) Если одновременно на одну пластинку направить отражение рук 2-х лиц так, чтобы пальцы одного были прямо противоположны пальцам другого, направления лучеиспускания совершенно различны:

А. Если два лица антипатичны.

Б. Если лица индифферентны.

В. Если лица симпатичны один по отношению к другому.

Кроме диагноза патологического, можно также, благодаря этой методе, установить диагноз психологический.

Многочисленные примеры, которые мы встречали в этом вопросе, очень характерны.

В случае антипатии оба истечения сталкиваются.

При индифферентном обе эманации остаются отдельными.

При условии симпатии оба истечения стремятся одно к другому. Нужно повторить еще раз, что все это навеки удостоверено фотографией.

Теперь во множестве случаев пользуются этой методой; этого достаточно, чтобы указать нашим читателям на всю важность подобных исследований г-на Иодко.

Метод состоит, с точки зрения причины, в увеличении значения существ и предметов при исследовании и в уменьшении значения среды, в которой находятся эти существа и предметы.

Субъекты, приведенные или случайно, или прогрессивным развитием в соприкосновение с астральным планом, описывают почти совершенно одинаково различные существа, населяющие этот план.

Как пример, можно представить жизнь Сведенборга, который представляет очень ясное прогрессивное развитие ясновидения.

Согласно видению, одно из наиболее употребительнейших средств астральных духов для общения с земными существами является «воплощение», т. е. захват физических органов субъекта или медиума невидимым, появившимся для общения, существом.

Я хорошо знаю, что это особенно приводит в исступление людей «с предвзятыми идеями», подрывает ценные наблюдения для последователей Флобера; но рано или поздно придется допустить эти явления, поэтому обратимся к новейшим интересным опытам г-на Леконта[Initiation, 1896] и скажем несколько слов о пророке из улицы «Paradis», который в апреле 1896 года привел весь Париж в волнение.

Одна молодая девушка из хорошего семейства присутствовала иногда вместе со своими родителями на спиритических опытах воплощения, в которых воплощавшимся духом был Архангел Гавриил. Эта молодая девушка в свою очередь явилась объектом феноменов того же рода и вскоре «Архангел Гавриил» заговорил ее устами.

Этот случай не выходил за узкие пределы спиритических явлений подобного рода (очень ясный пример встретится в нашем § 8 об элементерах), если «влияние» также воплощенное, не открывало известным консультантам секреты, наиболее скрытые в их прошлом, и события, предстоящие в будущем. Более, множество предсказанных явлений строго произошли в указанное время, что очень смутило «ученых», призванных обсудить этот случай.

Молодая девушка была признана физически и умственно здоровой, и медицинский осмотр после кропотливого исследования объявил, что она не истеричка, не эпилептик, не сумасшедшая[См. Густав Мери: Пророчица из улицы «Paradis».].

К нашему сожалению, здесь дело идет о воплощении астрального духа высшего порядка, который, понятно, не имел ничего общего с Архангелом Гавриилом, но который был одарен всеми способностями, чтобы читать в астрале о присутствующих и даже нациях, которые властвуют над ними. Удивление ученых и некоторых священников легко понятно; но оккультисты не волновались без меры и удовольствовались энергичной защитой искренности молодой девушки против тех, которые, ничего не понимая в этом, хотели заключения девушки, а также и ее родителей. Кроме личных проповедей, под влиянием того, что воспринималось ее органами, она возвестила ужасные бедствия для Франции и позже для Англии. В настоящее время мы слышим о событиях, которые, как мы знаем, были предсказаны несколько лет назад, благодаря астральному свету.

Оккультисты называют «Астральным светом» среду, в которой происходят феномены видения так же, как и некоторые другие, о которых мы будем говорить сейчас. Вот некоторые развития, касающиеся этой специальной среды; эти развития сберегаются изучающими оккультизм уже довольно долго. Других читателей, которые найдут, что эти страницы для них довольно темны, мы просим перейти к учению об астральных образах.

Физический видимый свет представляет только изнанку другого света, представляющего то, что мартинисты называют астральным светом.

Фотография, истинная причина которой касается великого, таинственного состава эзотерической физики, есть также на земле изнанка действий, место которых в астральном плане.

И вот эти новые лучи: катодические, лучи X, черный свет и другие, которые предвидел Бабитт[Babitte. Light and Colours. Нью-Йорк.], как входящие во внутренний состав атома, представляют общую границу, которая отделяет физический свет от света метафизического или астрала, и фотографическая пластинка благодаря своей крайней химической чувствительности является «глазом астрального плана», настолько же чувствительного к нижним слоям плана физического.

Берле в своем красном этюде о синтетической химии и недавно Штринберг в «Sylva silvarum» выставляют с другой стороны связь, соединяющую химию (фотография – одно из высших ее проявлений) с метафизической физикой, и приводит одно из наиболее прекрасных аналитических знаний к общему синтезу. Так же, как и фотографическая пластинка, флюоресцирующие тела заключают эту совершенно специальную способность химической чувствительности[См. относительно флюоресценции и ее вторых причин Замеч. тезис г. Вернейля.].

Таким образом, физический свет и астральный – 2 полюса одной и той же сущности. Один из полюсов астрального света (полюс отрицательный) находится солнце белом, или физическом, и другой полюс – в солнце черном, или метафизическом.

Вот таблица, указывающая с точки зрения эзотерической доктрины, связь двух полюсов света.

Моисей в своем Zepher (Зефер гл. X) дал для посвященных ключ к этим различным стадиям огненной силы, которые он последовательно обозначил следующими словами:

Aour et Aor (Золото Алхимиков гл. I п. 3).

Ashes-henax (гл. X п. 3).

Choush (гл. Х п. 3).

Auxal (гл. X п. 27).

Вот подробности этих имен Фабра д'Оливэ.

Ashes-Henaz (огонь не явно выраженный). Это необыкновенное слово подразделяется на 3 корня.

Первый, довольно известный, (ASH) обозначает принцип огня;

второй (KN) характеризует все, что внизу, в фундаменте, все, что плотно скоплено;

и третий (NZ) выражает все, что заставляет чувствовать свое влияние в окружности. Невозможно лучше охарактеризовать то, что новейшие физики называли «теплотой».

Эманация Chani'а (то, что скомбинировано и тепло).

Choush – огненная сила, горение. Это слово может быть постигнутым как форма двух соединенных корней.

(СОН – A.S.H.).

Элементарная сила принципа огненности, или как исходящее из корня (—) (AOSH), огонь, употребляемый сравнительным знаком (—) (K). Как в одном, так и в другом случае его обозначение мало разнится.

Auxal – корень (AUZ) относится к эфиру посредством притяжения, конец AZ. Это слово, взятое как номинальное, в Azol, выражает действие стремительного передвижения с одного места на другое, сообщение благодаря симпатии, так же как и электрическая искра.

Dikclah, в нем находят два общих корня (—) (DK-KL): первым должно производиться разряжение, доведенное до крайних пределов; второй – легкость, доведенная до простой плотности звука. Хорошо известно, что ни в одном из наших новейших языков не существует слов, способных воспроизвести мысли относящиеся к Dikclah, Ansal, Hadoram, так как какие бы газы, флюиды ни были открыты нашими физиками, они не дошли еще до того, что было известно жрецам Фив.

Таким образом, оба слова Ausal и Dikclah указывают соединение крайнего разряжения среды, свойственной крайнему напряжению электрического огня. Это одно из наиболее прекрасных открытий древнего эзотеризма. Слава алхимикам! Несколько предыдущих страниц написаны ушедшими вперед оккультистами. Без сомнения, они будут казаться безрассудными людям «позитивным».