…Результатом бесправности стала культурная окостенелость. И отчуждение села от города сыграло с Украиной злую шутку. Пока город (от Феофана Прокоповича до Николая Гоголя) участвовал в развитии общерусской культуры, село варилось в собственном соку, постепенно насыщаясь полонизмами — и оставаясь, по сути, в плену племенного самосознания. И фольклор Малой Руси оставался племенным, эпосным, не выходя на уровень литературы. Лишь колоссальный гений Тараса Шевченко смог возвысить эпосную традицию южнорусского диалекта — и стихи его стали фактом общеславянской, общеевропейской культуры. Но уже прозу свою Кобзарь писал на литературном общерусском языке, способном выразить всю гамму личностных размышлений и чувств. Галицийская же украиноязычная проза так и осталась фактом региональным — хотя стихи галичан выходили и на мировой уровень (И.Франко, В. Стефаник)…

Оторвавшись от города, малороссийское село оказалось противопоставленным ему. В русской культуре есть огромный пласт «городского фольклора» — от романсов до анекдотов. Официальная же культура Украины целиком деревенская, племенная, «почвенническая». И создавал новую украинскую прозу — специально для этого изучив малороссийский говор — великоросс Николай Фитилёв (Микола Хвильовий). И радикал-незалежники город вообще не любят, считая его не Украиной. Вождь «Южной общины» Чумаченко, как всегда, откровенен: «…попадая в русские города (понимая: Одесса, Николаев, Харьков. — А.В., Л.В.), человек (украинец из села) теряет духовность и становится люмпеном…». А вернее — выпадает из племени в цивилизацию!