В 1889-м российская армия решила, что новая винтовка, впервые использующая бездымный порох, должна разрабатываться под трёхлинейный (0.3-дюймовый) патрон с гильзой конструкции Николая Фёдоровича Роговцева [в первой публикации я ошибочно приписал её генералу Вельтищеву, создавшему несколько предыдущих гильз к разным отечественным видам оружия]. Как и предыдущая, четырёхлинейная бердановская, эта гильза имеет выступающий бортик – рант – у донышка. Упираясь в торец ствола, он фиксирует гильзу. И за него же цепляется выбрасыватель. К тому времени уже появились гильзы без ранта – с проточкой для зацепа выбрасывателя. В стволе они фиксируются упором горлышка гильзы в передний скат патронника. Но такой патронник – а главное, сами бессчётные миллиарды гильз – нужно изготовлять гораздо точнее. Армия решила сэкономить на производстве. И, конечно, проиграла на потреблении. Магазин под рантовую гильзу практически невозможно сделать двухрядным – гильзы друг за друга зацепятся. Поэтому пятизарядный магазин винтовки Мосина 1891-го года – в отличие от, например, магазинов той же ёмкости под патрон Маузер 7.92*57 1888-го года – торчит из ложи наружу и легко повреждается при падении солдата в пылу боя. Сколько бойцов погибло из-за заклинивания патронов в мятых – несмотря на толщину стенок – магазинах, подсчитать трудно. Но последующие сложности создания автоматических винтовок и пулемётов под гильзу 7.62*53.5R подробно описаны в мемуарах десятков оружейников. Эти гильзы штампуют до сих пор, ибо под несметные складские запасы постоянно конструируется новое оружие. И это оружие – пулемёты Калашникова, снайперские винтовки Драгунова – всё ещё заметно сложнее и тяжелее, чем было бы при более совершенной гильзе.
