В оде государыне-императрице Елизавете Петровне Ломоносов утверждал, «что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать».

Эти стихотворные строки памятны с детства, они и сейчас приходят на ум, когда я узнаю всё новые и новые факты из жизни наших отечественных учёных. Одним из таких был, к сожалению, ныне малоизвестный Николай Михайлович Фёдоровский. А ведь он основоположник целого направления науки — прикладной минералогии, доктор наук, профессор и член-корреспондент Академии наук СССР.

Чтобы представить, что это был за человек, достаточно обратиться к ряду его писем, адресованных не кому-нибудь, а самому Сталину.

Они написаны с редким чувством достоинства, без тени привычного раболепства и при всём при том — из заключения, в 1946 году. Учёному было уже 60 лет, к тому моменту он по ложному доносу отматывал десятый год лагерей под Воркутой и после — в Норильске, которые по большому счёту в ту пору и городами-то не были.

«Должен вам сообщить, — писал Фёдоровский Сталину, — что я был четырнадцать лет директором Института минерального сырья, созданного по моей инициативе для борьбы за независимость нашей Родины от капиталистических стран в области минерального сырья… Работами коллектива ВИМСа, поставленными по моей инициативе и с непосредственным участием, удалось дать нашей стране сотни миллионов экономии в валюте…

Так, например, наша Родина не имела ванадия, этого важного оборонного металла для автотанковой и пушечной промышленности. Мне с моими сотрудниками не только удалось в течение двух лет открыть мощные залежи ванадиевых руд (титаномагнетиты) на Урале, но и проработать в ВИМСе всю технологию… Теперь наша Родина имеет свой ванадий…

Зная, что прозрачный флюорит даёт возможность конструировать приборы для снимков в темноте и тумане, я ряд лет упорно проводил поиск этого минерала, которого мало во всём мире. Наконец, удалось найти в горах Таджикистана невиданную в мире пещеру с флюоритом, откуда две с половиной тонны этого чудесного камня было привезено для оптических заводов страны. Причём цена его по весу превышает цену золота. Теперь прозрачного флюорита у нас больше, чем в любом капиталистическом государстве…»

Этот выдающийся учёный был вправе рассчитывать на большее внимание к его предложениям и трудам. Но получил свободу только после смерти отца народов, несмотря на очевидную выгоду, которое могло бы извлечь государство, оказав Фёдоровскому поддержку.

«…Использование меня с моей специальностью, с тридцатилетним стажем, широкими новыми идеями в условиях заключения — это всё равно что микроскопом забивать гвозди, — нелицеприятно пишет учёный Сталину. — В частности, я хотел бы включиться в проблему урана. Я хорошо знаю Среднюю Азию и урановые руды. У меня есть ряд соображений, каким образом поставить работы по открытию крупных запасов урановых руд. Есть и ещё ряд наполовину законченных разработкой интересных тем, но я не буду загромождать своё заявление. Я оторван от любимой работы и бессилен реализовать свои творческие идеи. Помогите мне!»

Не помогли. И проиграли. Особо остановлюсь в этот раз лишь на одном опередившем время открытии Фёдоровского.

«В последние годы, — писал Фёдоровский генсеку, — мною дан целый ряд научно-промышленных предложений, имеющих большое экономическое и оборонное значение. К сожалению, по не вполне ещё понятным причинам эти предложения постигла довольно странная судьба. Так, например, ещё десять лет назад мною было внесено предложение об организации производства „минеральной шерсти“ синтезом минерала волластонита. Идея по тому времени совершенно новая, представляющая гораздо больший интерес, чем, скажем, столь рекламируемое нашими журналами достижение последних лет — „стеклянные ткани“.

Предложение не было реализовано и пропало, а в 1943-м мы читаем в американских журналах о постройке в США ряда крупных заводов по производству „минеральной шерсти“ из волластонита.

Крайне обидно видеть, как плоды моей научной работы и изобретательской мысли достаются другим странам и выношенные, выпестованные годами творческие идеи и сама работа идут на свалку».

Поясню: волластонит — минерал из класса силикатов. Химическая формула его — Са₃(Si₃O₉). На Западе минерал уже десятки лет выступает в качестве заменителя асбеста — тоже хорошего теплоизолятора, но весьма летучего материала и страшного канцерогена.

Воз и поныне был бы там, если бы не московское правительство. Построена обогатительная фабрика в Горном Алтае на отходах золоторудного производства: в их числе есть и волластонит. Параллельно мэр Москвы поощрял разработки наших учёных, уцелевших после разгрома ВПК. И в том же Бийске на развалинах гигантского комплекса по производству взрывчатки российские учёные расшифровали состав американского пенетрона. Это гидроизолирующий материал до недавнего времени применяли во всём мире и производили на основе патента США. Китайцы раскрыть секрет чужой технологии не смогли. Наши же умельцы не только вскрыли формулу, но сделали новый материал лучше пенетрона, добавив в него волластонит. Получился материал антигидрон с уникальными свойствами. Его уже применили и при устранении неполадок на Братской ГЭС и гидропроводах в Уфе. Волластонит, например, резко улучшает качества бетонов и позволяет строить объекты выдающейся прочности.

Вот на что следовало бы обратить внимание власти! На глубинные и реальные инновации. И не надо тогда создавать никаких потёмкинских деревень для инноваций гламурных типа Сколково. Все действительные растут снизу вверх, а не наоборот. Поддержите эти ростки, и страна расцветёт.