ОСТРАЯ ИНЖЕНЕРНАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ

В этой книге не раз упомянуто высказывание Владимира Ильича Ульянова: политика – концентрированное выражение экономики. Но и экономика, в свою очередь, с каждым годом всё концентрированнее выражает научную и техническую мысль. Ещё в советские времена было признано: наука становится непосредственной производительной силой (увы, из этого признания не сделали очевидный вывод: правящая партия осталась официально представляющей лиц физического труда, доступ учёных и инженеров в неё ограничивался, что в конечном счёте оттолкнуло умы и от партии, и от организованного ею общественного и хозяйственного устройства). Но и задолго до революции битвы умов зачастую определяли результаты стычек и на рынках, и на поле боя.

Хрестоматийный пример военного применения науки – разработка Дмитрием Ивановичем Менделеевым бездымного пороха. По расхожей легенде, он вычислил состав вещества по документации железнодорожной станции рядом с французским химическим заводом. На самом деле французы сами преподнесли великому химику образец своего новейшего достижения: в ту пору Франции было жизненно необходимо перетянуть Россию, приверженную союзу с Германией, на свою сторону. Да и сам факт горючести нитроцеллюлозы был к тому времени общеизвестен: итальянец Браконно синтезировал это вещество ещё в 1832-м, а к 1848-му русские академик Гесс и полковник Фадеев показали, что пироксилин в несколько раз сильнее дымного пороха. Заслуги Менделеева совершенно в другом. Он предложил вместо долгой и опасной сушки обезвоживать пироксилин спиртоэфирной смесью – той же, что используется для его размягчения и формования, но вполне безводной. И он же вычислил оптимальную степень нитрации, дающую наибольший объём газа при температуре, приемлемой для тогдашних ствольных сталей: пироколлодий, соответствующий указанию Менделеева, по сей день в числе популярнейших порохов.

Через пару десятилетий разразилась та самая Великая война, ради которой Франция приманила (и подкупила займами на общую сумму, соответствующую нескольким тысячам тонн золота) Россию. В ней впервые массово применено несметное множество изобретений и открытий, включая боевые самолёты и отравляющие газы. Россия в Первой Мировой прославилась, помимо прочего, средством защиты от газов. Поначалу от них спасались многослойными марлевыми повязками с пропиткой, нейтрализующей агрессивное вещество. Но по мере роста разнообразия применяемых ядов пропитка становилась все сложнее и менее эффективна. Вдобавок многие взаимодействия пропиток с газами давали довольно опасные продукты реакций. Лобовой путь, выраженный поговоркой «на всякий газ есть свой противогаз», зашёл в тупик. Выход из него нашёл русский химик Николай Дмитриевич Зелинский. Уже в 1915-м он предложил использовать активированный уголь, эффективно поглощающий едва ли не все сложные или химически активные молекулы. Этот наполнитель по сей день в основе любых противогазовых фильтров. Его популярности помогло и то, что Зелинский не стал патентовать своё изобретение, полагая безнравственной наживу на спасении человеческих жизней.

Потребность в бездымном порохе была очевидна ещё задолго до его появления. Потребность в универсальном противогазе выявилась очень скоро после применения отравляющих веществ на поле боя. А вот, например, потребность в каучуке довольно долго удовлетворялась природными источниками. Правда, порою труднодоступными: так, в нашей стране климат слишком суров для гевеи, так что в советские годы пытались культивировать каучуконосные одуванчики кок-сагыз, крым-сагыз, тау-сагыз. Радикальное решение нашёл Сергей Васильевич Лебедев: в 1926-1927 годах он разработал синтез каучука (хотя и не природного цисизопренового, а куда более простого по структуре и не столь удобного по свойствам бутадиенового). Сырьём был этиловый спирт, получаемый в ту пору только из пищевых источников, так что для запуска в производство потребовалось стратегическое решение государственной власти. Но на самом деле оно было принято раньше: Лебедев победил на конкурсе, объявленном в 1926-м Высшим советом народного хозяйства СССР. Благодаря такой дальновидности наша страна даже во время войны покрывала почти все свои потребности в каучуке самостоятельно: импортный природный каучук шёл лишь на немногие применения, где бутадиеновый вовсе не годился. А вот богатейшая в ту пору держава – Соединённые Государства Америки – почти всю войну испытывала жесточайший каучуковый голод: тамошние коммерсанты сочли синтез нерентабельным на фоне легкодоступных тропических плантаций и спохватились, только когда вследствие дефицита, вызванного военным ростом потребления, цена природного каучука многократно возросла и сделала новое производство сверхприбыльным.

Рынок вообще не поощряет дальновидность: перед акционерами приходится отчитываться ежеквартально, и любая забота об отдалённой перспективе заметно ухудшит текущие показатели. Поэтому научная и техническая мысль требует адекватной поддержки стратегическим мышлением хозяйственных организаторов и политиков. В противном случае она глохнет. В последние годы, когда капитализм остался без стратегического соперника и резко сократил расстояние своего предвидения, значительная часть направлений технического развития свелась к косметическим усовершенствованиям идей, найденных ещё в эпоху глобального противостояния. Так, в компьютерной отрасли одним из величайших творцов считается недавно умерший Стивен Абдулфаттахович Джандали (по приёмным родителям – Стивен Полыч Джобс), ещё в середине 1990-х сосредоточившийся на чисто дизайнерских находках. А, скажем, российские и американские военные разработки устарели давно и откровенно: даже новейшие F-22 и Т-50 опираются на идею рассеивания радарного луча, довольно подробно проработанную более трёх десятилетий назад, а F-35 почти во всех подробностях воспроизводит Як-42, купленный американцами за смешные гроши в период распада советского авиастроения.

Между тем военная сфера с незапамятных времён служит одной из главных сфер применения творческой мысли – в том числе и организационной, и технической. Например, сверхбыстрые перемещения войск Чингисхана и Суворова в немалой степени опирались на разработанные этими военными гениями способы организации питания в пути: воины Чингисхана везли с собой запасы пищи, практически готовой к употреблению, но не скоропортящейся, и ели её на скаку, а воинов Суворова ждали в обусловленных местах привалов заранее высланные на подводах кашевары с готовыми горячими обедами. А, скажем, появление казнозарядных – и поэтому весьма скорострельных на фоне всего предыдущего – винтовок вынудило войска перейти от глубоких колонн к стрелковым цепям, а затем к рассыпному строю и перебежкам; в 1870-м Пруссия, чьи генералы не препятствовали этому стихийному солдатскому творчеству, необычайно стремительно разгромила Францию, где высшее командование привыкло к колониальным войнам и даже в Европе заставляло солдат строиться в расчёте на противодействие беспорядочным толпам с холодным оружием.

В наши дни стрелковое оружие применимо в конфликтах, по масштабу нашей страны тактических (хотя для каждого отдельного человека, участвующего в них, вопрос жизни и смерти несомненно стратегический). Интересы же страны в целом обеспечиваются прежде всего чисто стратегическим способом – гарантией уничтожения любого агрессора. Но такое сверхуничтожение вряд ли применимо при любом расхождении интересов. Необходимы промежуточные инструменты. Наши потенциальные противники поставили на высокоточное дальнобойное оружие. Мы же пропустили целое поколение разработок. Правда, теперь можем не просто навёрстывать упущенное, но учесть мировой опыт – как в 1939-1941 годах учли особенности новейшей немецкой боевой техники в заданиях своим конструкторам. Но для этого нужен давно утраченный нами уровень взаимодействия политических и технических стратегов.

Пока же не то что Америка – даже Китай начинает перегонять нас на многих направлениях военной инженерной мысли. Правда, ему пока многого – например, технологии жаропрочных сплавов – не хватает. Зато, скажем, элементная база бортовой электроники у него куда лучше нашей: ведь там развёрнуты заводы большинства ведущих по этой части фирм всего мира. А главное – Китай создал систему научного и технического образования по образу и подобию советской, не одно десятилетие лучшей в мире, тогда как мы теперь подражаем худшим западным образцам (в частности, к болонской схеме высшего образования мы подключились на стадии, вежливо именуемой «переходом в прямую кишку»: её несостоятельность уже не только теоретически обоснована, но и доказана изобильными результатами деятельности подготовленных по ней специалистов). Так что китайцы уже учатся компенсировать провалы в некоторых сферах техники эффективным использованием других (так, точность пилотирования самолёта частично компенсирует нехватку мощности двигателей), а мы того и гляди вовсе утратим возможность творить новое.

Да и ядерное оружие нужно постоянно обновлять. Не только потому, что накопление продуктов спонтанных распадов радиоактивных компонентов постепенно нарушает сочетание свойств, обеспечивающих срабатывание заряда. Но прежде всего потому, что даже этому всесокрушающему действию постепенно изыскивается противодействие. В частности, космическая противоракетная оборона так и не сдвинулась с места за три десятилетия после провозглашения Рейганом программы звездных войн – но наземная постоянно совершенствуется, и уже приходится переходить от баллистических боеголовок к маневрирующим. Сокращается по международным договорам – результатам взаимного выкручивания рук – общее число боезарядов, и нужно наращивать точность попадания каждого из них, дабы максимально использовать их мощь. Очевидно, всё это требует качественно новых решений – и технических, и политических: так, наша ядерная триада должна быть сбалансирована совершенно иначе, нежели американская, то есть нужен пересмотр многих соглашений.

К сожалению, сейчас всё это, похоже, ещё не осознано в полной мере ни политическими, ни техническими стратегами. Просто потому, что само стратегическое мышление ныне, мягко говоря, не в почете. Его с каждым днем всё дальше теснит мышление даже не тактическое, а клиповое – не способное заглянуть даже на пару ходов вперёд.

В нашей стране в анамнезе острой инженерной недостаточности – вторая половина брежневского правления. Именно тогда, в частности, эстрадная – не просто художественная, а нацеленная на малые формы и краткосрочные эффекты – культура начала выживать с телевидения научно-техническую. Сейчас перекос уже уродливо гипертрофированный. На экранах федеральных – в том числе и государственных – телеканалов старательно создаётся атмосфера гламура (то есть дешёвой подделки под стиль), угара, прожигания жизни. Известный публицист, поборник возрождения отечественного технического могущества, выступающий под содержательным псевдонимом «Максим Калашников», справедливо отметил: на рекламу и откорм эстрадных мартышек изыскиваются миллиарды, которых катастрофически не хватает на сохранение жизни инженерному корпусу (не говоря уж об его развитии). Авторы этой книги уже много лет подряд призывают к радикальному изменению телевизионной политики, но не раз на собственном опыте убеждались в непробиваемости сплочённой стены профессионалов опускания аудитории ниже пояса. Между тем всё тот же Китай радикально изменил соотношение эстрадно-развлекательного и научно-познавательного на телевидении – естественно, в пользу знания.

Впрочем, наука и техника изгоняются не только с телевидения. Например, в советское время научно-популярные журналы выходили миллионными тиражами. А, скажем, №2 2012 прекрасного, как всегда, журнала «Знание – сила» вышел в 6100 экземплярах – в несколько сот раз меньше былого; «Наука и жизнь» – почти в тысячу раз, «Техника – Молодёжи» – в пятьдесят раз, «Химия и жизнь» – в шестьдесят раз, «Квант» – более чем в пятьдесят раз, «Моделист-Конструктор» – более чем в триста раз. Эти ужасающие цифры мы взяли из «Открытого письма президенту РФ Медведеву Д. А. От редакции журнала «Наука и техника»«. Это письмо – настоящий крик души наших «технарей», которых ещё не успели выпереть из страны. Приведём несколько фрагментов письма:

«… факт остаётся фактом – успешной индустриализации СССР и расцвету отечественной науки способствовал и, самое важное, иногда и предшествовал, расцвет научно-популярной журналистики в стране! Просто посмотрите: «Техника – молодёжи» – 1933 г., «Знание – сила» – 1926 г., «Вокруг света» – 1927 г., «Моделист-Конструктор» – 1962 г., «Наука и жизнь» – 1934 г., «Юный техник» – 1956 г., «Изобретатель и рационализатор» – 1929 г. Именно эти журналы помогали обеспечивать приток молодых энтузиастов для индустриализации 30-х и покорения космоса 60-х… В стране был создан полезный «культ» учёного-подвижника и инженера-новатора… Дмитрий Анатольевич, вот Вы являетесь пользователем Интернета. Скажите, пожалуйста, если подростку разрешить свободное пользование всеми ресурсами Сети – куда, в конце концов, его «занесёт» и где он будет пропадать всё время? Правильно, в зоне ХХХ-сайтов. Почему? Потому что всё то, что возбуждает в человеке (тем более, в человеке с ещё не сформированными жизненными принципами и правильным воспитанием!) его низменные животные инстинкты – будет прежде всего этим человеком и востребоваться! Такова, увы, человеческая природа. Перед картиной Рембрандта или Васнецова человек задерживается на несколько минут, а петушиные бои или выступление стрип-балета готов смотреть часами. Так почему же государство совершенно «отпустило вожжи» в этом важном вопросе подготовки нового поколения учёных, инженеров и конструкторов?! Ведь если этот процесс формирования жизненного и профессионального выбора не возглавить и не направлять – то в проститутки, криминал или, дай-то Бог, «офисный планктон» подрастающее поколение уйдёт САМОСТОЯТЕЛЬНО, – ибо этот стиль жизни пропагандируется уже 20 лет! Конечно, какой-то самородок всё равно пойдёт в МВТУ или МАИ – но как много таких «самородков» в общей человеческой «породе»?

В США это прекрасно понимают и собирают таких «умников» и «умниц» со всей Земли. Но, кроме того, в США издаются многотысячными тиражами красивейшие и интереснейшие научно-популярные журналы – в которых, между прочим, не упускают возможности пропагандировать «американские ценности» и по ходу кинуть камень в «русского медведя». Кроме того, обратите внимание, что во многих голливудских картинах обязательно есть второй или третий киногерой, который представляет собой «хакера-очкарика с компьютером» или «ботаника с микроскопом» – но обязательно в качестве «правильного парня»!…

Если государство срочно не вспомнит о том, что оно само должно заботиться о необходимом для себя и для пользы всего общества ФОРМИРОВАНИИ научной и технической элиты – то никакие «Сколково» нам не помогут. Молодёжь будет мечтать о карьере чиновника или, в лучшем случае, бизнесмена (дай Бог, чтобы не киллера!) – а в наукоградах купленные профессора из Европы будут читать лекции студентам из Китая. Кстати, поверьте, т. к. имею информацию из первых рук (от преподавателей ВУЗов), что в Китае относятся к вопросу создания собственной научно-технической школы очень и очень ответственно! В т. ч. – и в сфере популяризации науки и техники! И их студенты УЧАТСЯ, а не «пьют пиво»…

Да, научно-популярное издание не соберёт такую аудиторию, как гламурненький журнал с красивой полуобнажённой женщиной на обложке. Ставка на инстинкты (в данном случае – на порок и страсть) безошибочна. И потому политика, деньги, секс и криминал всегда будут недосягаемы… Отечественная научно-популярная журналистика находится в крутом пикировании… Но за державу нам обидно. За упавший «Фобос-грунт», за то, что в Интернете ехидничают над тем, что «Россия увеличила количественный состав своей Тихоокеанской подводной спутниковой группировки»…»

А вот мнение выдающегося популяризатора науки Сергея Петровича Капицы:

«Несколько лет тому назад, выступая в правительстве, я сказал, что мы воспитываем страну идиотов. Такой страной проще управлять, но у неё нет будущего. Председательствовавший на том заседании тогда заявил, что он со мной согласен в принципе, но не согласен в формулировках.

На мой взгляд, в том, что произошло, в значительной мере виновато телевидение, которое забито всяческой антинаучной чепухой, а подчас просто мракобесием. Говоря образно, там бесы правят бал…

СССР может нравиться или не нравиться, но следует признать, что тогда была чёткая и разумная система популяризации науки и техники…. Научно-популярные издания не доходят до провинции, а раньше их можно было купить практически в любом киоске в любой точке страны. У нас была прекрасная сеть студий научно-популярных фильмов, ныне она практически распалась. Часовая передача «Очевидное – невероятное» выходила по трём каналам каждую неделю, сегодня полчаса и всего по одному каналу.

Считаю, что страна оказалась в интеллектуальном тупике, и не удивительно, что лучшие умы уезжают за границу».

Справедливости ради отметим: научно-техническое развитие нашей страны сейчас ограничено, помимо прочего, и объективным фактором. Новая разработка заведомо не может окупиться, если число жителей рынка, куда её выпускают, меньше некоторого порога, с годами растущего по многим серьёзным причинам. В нынешних постсоветских условиях этот порог – примерно 200 миллионов человек. Каждая из республик былого Союза меньше. А промышленность, не создающая нового, рано или поздно утонет под напором новинок извне – с рынков, где их разработка уже окупилась, а потому цену можно снизить.

Возродить былую промышленную мощь мы можем, только возобновив экономическое единство. Но на этом пути тоже немало препятствий, созданных прежде всего нехваткой стратегического мышления. Особенно заметно это на Украине. Демографический провал там – в расчёте на душу населения – куда глубже, чем в остальной России. Надежда на европейскую интеграцию провалилась: Европейскому Союзу нынче и внутренних трудностей с ранее интегрированными странами хватает. Соединённым Штатам Америки тоже не до Украины – по крайней мере явно сократились возможности финансировать дальнейшее противостояние Киева Москве. Выход один. Но, как известно, безвыходным именуется положение, выход откуда нам неприятен. Российское нефтегазовое лобби не хочет терять сверхприбыль от экспорта на Украину по мировым ценам, а украинские самостийники готовы платить из кармана всех своих подданных за свои прогулки в чужих аэропортах по ковровым дорожкам мимо почётного караула. Эти тактические шкурные интересы мешают стратегической интеграции демографических, научных и технических ресурсов – единственному средству сделать весь наш народ вновь полноценным.

Кстати, Украина уже заплатила за свою тягу к независимости заметной частью своей территории. Она отдала Румынии немалый район своего шельфа, где разведаны жизненно важные самой Украине месторождения нефти и газа. Теперь Румыния интригует в дельте Дуная, пытаясь не только отнять часть островов, но и перекрыть возможность судоходства по протокам, принадлежащим Украине – а это немалая плата за транзит.

Впрочем, территориальные потери есть и у многих других постсоветских республик. Если не явные вроде амурских и уссурийских островков России, то косвенные – переход важных участков под зарубежный коммерческий контроль. Более всего тут старается всё тот же Китай. Свой знаменитый чай он нынче пьет вприкуску – с аккуратно расколотыми кусочками былого Союза. Это и не удивительно: китайцы с древнейших времён приучены мыслить в стратегическом масштабе. Не пора ли и нам осваивать это искусство?