Много критики в своё время прозвучало по поводу всего лишь третьего места нашей сборной на 0лимпиаде-2008. Это, конечно, печально (растранжирили достояние школ олимпийского резерва СССР). Однако здесь всё-таки теплится надежда, да и средства выделяются.

Но как-то совсем из поля зрения ушёл тот факт, что по Нобелевским премиям в области науки наша страна где-то в конце второй десятки – да и те получены за работы ещё советского периода. А ведь – это ещё более объективный показатель развития страны, нежели места в таблице олимпиад, в спорте. Да вдобавок наука – ещё и инструмент ускорения развития.

Россия и впрямь весьма редко получала эту – не всегда бесспорно присуждаемую, но всегда бесспорно престижнейшую – премию. Общее число наших лауреатов во всех номинациях не достигает и двух десятков. Причём трое награждённых – Иван Алексеевич Бунин, Александр Исаакович Солженицын, Иосиф Александрович Бродский – оказались эмигрантами (а Бродский награждён в основном за англоязычную часть своего творчества).

Зато бесспорным фаворитом Нобелевского комитета Шведской Королевской академии наук уже несколько десятилетий остаётся заокеанский конкурент России – США. Особенно впечатлил 2006-й год: во всех номинациях, связанных с точными науками, премии получили только американцы. Причём – что весьма важно – уроженцы США, получившие основное образование у себя на родине.

Важно это прежде всего потому, что до сравнительно недавнего времени погоду в американской науке делали учёные, прибывшие из других стран или хотя бы прошедшие там полномасштабную научную подготовку. Так, великий спектроскопист начала XX века Робёрт Уильямс Робёртович Вуд, ещё будучи студентом, уехал учиться в Германию: американские университеты не могли предложить курсы обучения, соответствующие его таланту и трудолюбию. Да и полувеком позднее такие выдающиеся физики, как Цзундао Чунканович Ли и Чжэньнин Кэчуанович Ян – открыватели несохранения четности в слабых взаимодействиях – или Мохаммад Абдус Салам – один из соавторов кварковой модели сильного взаимодействия – не могли похвастать безупречно американским происхождением: страна всё ещё импортировала ключевые умы.

Вдобавок основную славу науке США долгое время приносили блестящие экспериментаторы – вроде уроженца прусской части Польши Альберта Абрама Самуиловича Михельзона (Майкелсона) или того же Вуда. Это и естественно для страны всеобщего прагматизма. Заметные теоретики – вроде Джозайи Уилларда Джозайя-Уиллардовича Гиббса, одного из творцов физической химии и теплофизики – были в XIX веке редчайшими исключениями. Даже в середине XX века молодой теоретик Ричард Филлипс Мелвиллович Фейнман чувствовал себя в Манхэттенском проекте белой вороной: практически все теоретики, превосходившие его по способностям, были беженцами из Европы, охваченной боевыми действиями.

Но систематический импорт умов достиг цели. В стране сформировалась критическая масса учёных, способная и решать любые текущие задачи, и полноценно обучать новые кадры, заступающие на смену выбывшим.