2-го августа 1933-го из Мурманска вышел свежепостроенный в Дании по советскому заказу ледокольный пароход «Челюскин». Он должен был за одну летнюю навигацию дойти до Владивостока, высадив по пути сотрудников нескольких полярных станций и выгрузив снабжение для них.

Правда, время старта было явно слишком поздним для такого сложного маршрута. Да и ледокольную проводку организовать не удалось, а к самостоятельному преодолению тяжёлых льдов транспортные суда малопригодны. Уже 23-го сентября «Челюскин» оказался полностью заблокирован и далее дрейфовал вместе с ледовыми массивами по воле ветра и течений. 13-го февраля 1934-го пароход раздавило сжатие льда, и за два часа он затонул.

Экипаж и пассажиры были готовы к такому повороту дела. Они успели не только сойти на лед, но и выгрузить едва ли не все предназначенное для полярных станций. Погиб только завхоз Борис Григорьевич Могилевич. На льду оказались 104 человека (ещё 8 ранее эвакуировались, а жена геодезиста Василия Гавриловича Васильева – Доротея Ивановна Дорфман – успела родить дочь, названную Кариной в честь Карского моря, где она появилась на свет).

5-го марта к лагерю на льдине пробился полярный лётчик Анатолий Васильевич Ляпидевский на двухмоторном транспортном самолёте АНТ-4 (в военном варианте – ТБ-1), вывез 10 женщин и 2 детей. Затем погода надолго закрыла возможность полётов. Наконец, за 24 рейса с 7-го по 13-е апреля Михаил Васильевич Водопьянов, Иван Васильевич Доронин, Николай Петрович Каманин, Василий Сергеевич Молоков, Маврикий Трофимович Слепнёв вывезли всех полярников. Ещё один лётчик – Сигизмунд Александрович Леваневский – доставил в бухту Лаврентия врача для срочной операции аппендицита одному из эвакуированных. Все семеро лётчиков удостоились специально для них учреждённого звания: Герой Советского Союза.

Вот это звание – свидетельство сложных размышлений высшего руководства страны. Ведь по большому счёту экспедиция была подготовлена несомненно халатным образом.. Тут и явное запоздание с выходом, и отсутствие ледокольной проводки в заведомо сложном для навигации районе, и не принятое вовремя – когда «Челюскин» ещё был на плаву – решение об эвакуации… По всем канонам того времени – да и по нынешним представлениям – за преступную халатность следовало судить, тем не менее, глава экспедиции, начальник Главного управления Северного морского пути (то есть ответственный за все этапы организации) Отто Юльевич Шмидт был отправлен на срочное лечение на Аляску и прославлен как твёрдый и рачительный руководитель. Да и потом его карьера была весьма успешна.

Челюскинцев – и обитателей лагеря на льдине, и лётчиков – провезли по всей стране, торжественно приветствовали в каждом большом городе по пути следования, в Москве провезли в открытых автомобилях по улицам, буквально усыпанным цветами, оказали им грандиозные почести. Брат одного из авторов – Владимир Александрович Вассерман – живёт сейчас на одесской улице, в советское время переименованной из Кузнечной в улицу Челюскинцев.

Согласитесь, столь грандиозная пропагандистская работа никак не вяжется с традиционным мнением о маниакальном поиске вредителей всюду и во всём. Хотя процессов над вредителями в те годы и впрямь хватало, некоторые из них даже сейчас представляются обоснованными, а уж в экспедиции «Челюскина» и подавно можно было изыскать бесспорные пункты обвинения.

Не исключено, что в высшем советском руководстве и впрямь нашлись желающие покарать виновных в гибели парохода и громком провале самой идеи Северного морского пути. Но репрессивный рефлекс перебороли сразу – и судя по многим сходным случаям, скорее всего боролся против него как раз Джугашвили. Нервное напряжение общества, вызванное полярной катастрофой, ушло в позитив. Романтика поиска и преодоления трудностей заразила молодых людей новой энергией. Да и уверенность в том, что страна сделает всё возможное для спасения каждого попавшего в беду, немало способствовала решительным действиям. Покорение Севера пошло куда активнее прежнего. И мировое общественное мнение восприняло эпопею «Челюскина» не как провал советской экспедиции, а как выдающееся проявление героизма, стойкости и высочайшей организованности.

Ещё серьёзнее оказалась воспитательная роль события. «Челюскин» прекрасно проиллюстрировал слова из повести Алексея Максимовича Пешкова (Максима Горького) «Старуха Изергиль»: «В жизни всегда есть место подвигу». Наглядный сегодняшний пример куда убедительнее обращения к памятной тогда Гражданской войне или далёкой истории. Массовый героизм советских людей в Великой Отечественной войне произрастал, помимо прочего, и из опыта «Челюскина». А в возвышенном, героическом, состоянии духа человеку нет преград, он способен сделать порою совершенно невозможное. Если бы не решение, как сейчас говорят, распиарить события вокруг «Челюскина», добиться победы в той чудовищной войне было бы куда сложнее.

О стратегической роли моральных возможностей в военном деле выразительно сказал ВЫДАЮЩИЙСЯ военный историк и теоретик стратегии Бэзил Хенри Бромлич Лидделл-Харт в своём главном труде (Лиддел Гарт Б. Х. Стратегия непрямых действий. – М.: Иностранная литература, 1957): «… стратегия должна выявить и отмобилизовать экономические и людские ресурсы страны или группы стран, чтобы обеспечить действия вооружённых сил. То же самое относится и к моральным возможностям, ибо воспитание у народа высоких моральных качеств часто является настолько же важным, как и обладание материальными средствами борьбы. Большая стратегия должна также регулировать распределение сил и средств между сухопутными, морскими и военно-воздушными силами, а также между вооружёнными силами в целом и промышленностью. Военная мощь является только одним из средств большой стратегии, которая в целях ослабления воли противника к сопротивлению должна принимать во внимание и использовать всю силу и мощь финансового, дипломатического, коммерческого и, не последнего по важности, идеологического давления. Хорошим аргументом являются и меч, и броня. Подобным же образом смелые действия в войне могут оказаться наиболее эффективным средством ослабления воли противника к сопротивлению и поднятия морального духа своих войск. Если военная стратегия ограничивается рассмотрением вопросов, связанных с войной, то большая стратегия занимается вопросами, связанными не только с войной, но и с последующим миром. Большая стратегия должна не только сочетать различные средства войны, но и обеспечить такое их использование, чтобы избежать ущерба для будущего мира – его безопасности и процветания. Недовольство обеих враждующих сторон послевоенным устройством, характерное для большинства войн, наводит на мысль о том, что в отличие от стратегии сущность большой стратегии большей частью является terra incognita и нуждается в дальнейшем изучении и развитии. Цель войны – добиться лучшего состояния мира, хотя бы только с вашей точки зрения. Поэтому при ведении войны важно постоянно помнить о тех целях, которых вы желаете достигнуть после войны. Эту истину, лежащую в основе определения Клаузевицем войны как продолжения политики другими средствами, т. е. продолжения этой политики в течение всей войны и даже в мирное время, никогда нельзя забывать. Государство, которое растрачивает свои силы до полного истощения, делает несостоятельной свою собственную политику и ухудшает перспективы на будущее».

Замысел Джугашвили расшифровал разве что великий драматург и остроумец Шоу. Он сказал: «Вы удивительная страна! Даже трагедию вы ухитрились превратить во всенародный триумф».